ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
Эрика Леонард Джеймс НА ПЯТЬДЕСЯТ ОТТЕНКОВ ТЕМНЕЕ 5 страница– Ее муж Стив и я… мы не ладили. И я скучала без Рэя. Мама недолго прожила со Стивом. Вероятно, опомнилась. Она не любит говорить о нем, – спокойно добавила я. Это была невеселая полоса в ее жизни, которую мы с ней никогда не обсуждали. – Так что ты осталась в Вашингтоне у отчима. – Я очень недолго жила в Техасе. Потом вернулась к Рэю. – Похоже, ты заботилась о нем, – мягко говорит он. – Наверное, – пожимаю я плечами. – Ты привыкла заботиться о других. В его голосе явственно звучит недовольная нотка. – В чем дело? – интересуюсь я с удивлением. – Тебя что-то не устраивает? – Я хочу заботиться о тебе. – Его глаза сияют от каких-то непонятных эмоций. Мое сердце заколотилось. – Я уже заметила, – шепчу я. – Только ты делаешь это странным образом. Он морщит лоб. – Это единственный способ, которым я владею. – Я все-таки злюсь на тебя за покупку SIP. – Знаю, малышка, но твоя злость меня не остановит, – улыбается он. – Что я скажу моим коллегам, Джеку? Он мрачнеет и сердито щурится. – Этот хрен еще у меня дождется. – Кристиан! Он мой босс. Он поджимает губы и становится похож на упрямого школьника. – Не говори им. – Чего не говорить? – Что я их купил. Соглашение о намерениях было подписано вчера. О сделке будет объявлено через четыре недели, когда руководство SIP выполнит кое-какие условия и внесет изменения в издательскую политику. – О-о… я могу оказаться без работы? – встревожилась я. – Искренне сомневаюсь в этом, – отвечает Кристиан, пряча усмешку. – Если я найду другую работу, ты купишь и ту компанию? – Но ведь ты не собираешься уходить, верно? – Он настораживается. – Возможно. Я не уверена, что ты позволишь мне выбирать. – Да, я куплю и ту компанию. – Он непреклонен. Я хмурюсь, не видя выхода. – Тебе не кажется, что ты переходишь все пределы разумного? – Да. Я полностью отдаю себе отчет в том, как это выглядит. – Спасибо доктору Флинну, – бормочу я. Он ставит на пол пустую фарфоровую плошку и бесстрастно смотрит на меня. Я вздыхаю. Мне не хочется воевать. Встаю и забираю посуду. – Десерт хочешь? – Конечно! Ты можешь мне что-то предложить? – интересуется он с обольстительной ухмылкой. – Не меня. – Почему не меня?.. Моя внутренняя богиня пробуждается от дремоты и садится, чутко прислушиваясь. – У меня есть мороженое. Между прочим, ванильное, – смеюсь я. – В самом деле? – Его усмешка становится шире. – Думаю, мы можем придумать что-нибудь интересное. Что?.. Я озадаченно гляжу на него, а он грациозно встает с ковра. – Я могу остаться? – Что ты имеешь в виду? – У тебя, на ночь? – По-моему, это предполагалось с самого начала. – Хорошо. Где мороженое? – В духовке. – Я мило улыбаюсь. Он наклоняет голову набок и с иронией замечает: – Сарказм – низшая форма остроумия, мисс Стил.
В его глазах появляется сладострастный блеск. О черт! Что он задумал?.. – Я ведь могу и отшлепать тебя. Я ставлю миски в раковину. – Ты захватил с собой серебряные шарики? Он хлопает себя по карманам и разводит руками. – Знаешь, как это ни смешно, но я не ношу с собой запасной комплект. В офисе он мне без надобности. – Очень рада это слышать, мистер Грей. А еще, кажется, вы сказали, что сарказм – низшая форма остроумия. – Анастейша, мой новый девиз таков: «Если ты не можешь одолеть кого-то, присоединись к нему». Я раскрываю рот – ушам своим не верю, – а он выглядит довольным собой и ухмыляется. Потом открывает морозилку и достает пинту лучшего ванильного мороженого «Бен & Джерри». – Это нам подойдет. – Он глядит на меня потемневшими глазами. – «Бен & Джерри & Ана». – Каждое слово он выговаривает медленно и отчетливо. Ну и ну!.. Моя нижняя челюсть отвисает до самого пола. Кристиан выдвигает ящик стола и хватает ложку. Когда он поднимает на меня взгляд, в его глазах горит страсть, а язык касается краешка верхних зубов. Ах, этот язык! У меня захватывает дух. Желание – темное и сладостное – пробегает горячей волной по моим жилам. Сейчас будет весело. – По-моему, тебе слишком жарко, – шепчет он. – Ты перегрелась. Я буду охлаждать тебя. Пойдем.
Кристиан протягивает мне руку, и я послушно следую за ним. В спальне он ставит мороженое на ночной столик, снимает с кровати пуховое одеяло и обе подушки, кладет их горкой на пол. – У тебя ведь найдется смена простыней, верно? Я киваю, завороженно наблюдая за его действиями. Он берет в руки «Чарли Танго». – Не испачкай мой шарик! – грозно предупреждаю я. Уголки губ дергаются в лукавой улыбке. – И не собираюсь, малышка. Я испачкаю тебя и эти простыни. Мое тело буквально заходится в конвульсиях. – Я привяжу тебя, согласна? Ой… Что-то будет… – Ладно, – шепчу я. – Только руки. К кровати. Мне так нужно. – Ладно, – снова шепчу я, не в силах произнести что-то другое. Он подходит, глядя мне в глаза. – Мы возьмем вот это. – Он берется за пояс моего халата и очень медленно, словно дразня меня, развязывает его и аккуратно вытаскивает из петель. Халат распахивается, и я стою как парализованная под его жарким взглядом. Через пару мгновений Кристиан снимает халат с моих плеч. Халат спадает и ложится возле моих ног, а я стою обнаженная. Кристиан гладит мое лицо костяшками пальцев; прикосновение отдается сладким эхом в глубине живота. Наклонившись, он быстро целует меня в губы. – Ложись на спину, – бормочет он. Его потемневшие глаза сверкают. Я послушно выполняю все, что он говорит. Моя комната погружена в полумрак, только от ночника льется робкий свет. Вообще-то, я ненавижу энергосберегающие лампочки – они такие тусклые. Но сейчас радуюсь приглушенному свету. Кристиан стоит возле кровати и глядит на меня. – Я могу смотреть на тебя весь день, Анастейша, – говорит он и тут же залезает на кровать, садится на меня верхом. – Руки над головой, – командует он. Я повинуюсь, и он обвязывает концом пояса мое левое запястье и продевает пояс через металлические прутья в изголовье кровати. Сильно дергает за него, рука вытягивается. Так же крепко привязывает и мое правое запястье. Теперь, когда я связана, он заметно успокаивается. Ему это по нраву. Ведь я больше не могу до него дотронуться. Мне пришло в голову, что ни одна из его прежних партнерш не прикасалась к нему – они никогда не получали такой возможности. Он всегда контролировал все действия и сохранял дистанцию. Вот почему он так любит свои правила. Он слезает с меня и, наклонившись, быстро чмокает в губы. Выпрямляется и стаскивает через голову рубашку. Расстегивает джинсы и сбрасывает их на пол. Обнаженный, он великолепен. Моя внутренняя богиня выполняет тройной аксель, а у меня внезапно пересыхают губы. Его фигура словно создана по классическим канонам: широкие мускулистые плечи, узкие бедра – перевернутый треугольник. Он явно поддерживает форму тренировками. Я могла бы любоваться им с утра до вечера. Тем временем Кристиан подходит к изножью кровати, хватает меня за лодыжки и резко тянет на себя. Теперь мои руки окончательно вытянулись, и я не могу ими двигать. – Так-то лучше, – бормочет он. Взяв мороженое, он возвращается на кровать и опять садится на меня верхом. Медленно сдирает крышку из фольги и втыкает ложку в ванильную массу. – Хм-м… оно еще твердовато, – сообщает он, подняв брови. Зачерпывает мороженое и отправляет в рот. Сладко жмурится, облизывает губы. – Поразительно, каким вкусным бывает простое ванильное мороженое. – Смотрит на меня с хитрым видом. – Хочешь попробовать? Он сидит на мне и лакомится мороженым – такой молодой, беззаботный и горячий – глаза веселые, лицо сияет. Что же он собирается со мной делать? Я робко киваю, словно не могу говорить. Он зачерпывает еще мороженого и протягивает мне; я открываю рот; тогда он быстро его проглатывает. – Слишком вкусно, чтобы делиться, – заявляет он с коварной ухмылкой. – Эй! – протестую я. – Как, мисс Стил, вы любите ванильное мороженое? – Да, – отвечаю я с наигранной злостью и безуспешно пытаюсь сбросить его с себя. Он смеется. – Ах, мы сердимся! Я бы на твоем месте поостерегся. – Хочу мороженого! – Ладно уж, мисс Стил, ведь вы так порадовали меня сегодня. – Он подносит к моим губам полную ложку мороженого и дает ее съесть. Мне тоже хочется смеяться. Он веселится от души, и его хорошее настроение заразительно. Он зачерпывает еще мороженого и дает мне, потом еще… Ладно, хватит. – Эге, вот как можно заставить тебя есть – путем принудительного кормления. Надо иметь это в виду. Зачерпывает еще мороженого и предлагает мне. На этот раз я плотно сжимаю губы и мотаю головой. Тогда он ждет, держа ложку надо мной. Растаявшее мороженое капает мне на горло, на ключицы. Он медленно слизывает его. Мое тело наполняется истомой. – Хм-м. Мисс Стил, оказывается, так мороженое еще вкуснее. Я неистовствую, пытаюсь освободить руки; кровать зловеще скрипит, а мне плевать – я горю желанием, оно пожирает меня. Он зачерпывает еще ложку и льет растаявшее мороженое мне на груди. Потом размазывает его ложкой по каждой груди и соскам. Ой… холодно! Соски напрягаются от мороженого. – Холодно? – участливо спрашивает Кристиан и опять слизывает с меня лакомство. Его губы кажутся мне горячими по сравнению с холодом ванильной массы. Это мука. Мороженое тает и стекает с меня струйками на простыню. Губы Кристиана продолжают медленную пытку, то с силой всасывают, то нежно ласкают мою кожу. – Пожалуйста… – Я учащенно дышу. – Поделиться с тобой?
Прежде чем я успеваю сказать «да» или «нет», его язык уже вторгается в мой рот, холодный, умелый; на вкус он походит сейчас одновременно на Кристиана и на ванильное мороженое. Восхитительно! Едва я успеваю привыкнуть к этому, как он садится и выливает подтаявшее мороженое узкой полоской от грудей вниз и кладет на мой пупок большой комок. Оно еще холоднее, но почему-то обжигает… – Ну вот, лежи спокойно, иначе все мороженое окажется на постели.
Его глаза сияют. Он целует обе груди, сильно сосет соски, затем слизывает полоску мороженого на теле. А я стараюсь лежать неподвижно, несмотря на головокружительное сочетание холода и жарких прикосновений. Но бедра начинают двигаться сами собой, в собственном ритме, под действием холодной ванильной магии. Кристиан перемещается вниз и поедает мороженое с моего живота, ввинчивает кончик языка в пупок. Из моего горла вырываются громкие стоны. Боже мой! Мне холодно и жарко одновременно, Кристиан доводит меня до исступления, но не останавливается. Он льет мороженое ниже, на лобок, на клитор. Я громко кричу. – Тише, тише, – говорит Кристиан.
Его волшебный язык продолжает слизывать мороженое. Теперь я выражаю свою страсть спокойнее. – Ох… пожалуйста… Кристиан… – Я знаю, малышка, знаю, – шепчет он, а его язык делает свое дело.
Он не останавливается, не желает останавливаться, и мое тело выгибается кверху – выше, выше. Кристиан вставляет в меня один палец, другой и движет ими взад-вперед с мучительной неспешностью. – Вот так, – бормочет он, ритмично поглаживая переднюю стенку моей вагины, а сам продолжает слизывать и всасывать ванильное мороженое. Неожиданно я тону в умопомрачительном оргазме, извиваюсь со стонами; он притупляет все мои чувства, отдаляет все, что творится вне моего тела. Черт побери, это случилось так быстро! Я едва замечаю, что Кристиан прекратил свои манипуляции и теперь стоит надо мной, надевая резинку. Вот он уже внутри меня, жестко и быстро. – О да! – стонет он, вторгаясь в меня.
Он весь липкий – остатки мороженого размазаны между нами. Это странное ощущение меня отвлекает, но лишь на считаные секунды, так как Кристиан внезапно переворачивает меня на живот. – Вот так, – бормочет он и опять резко входит в меня, но не спешит начинать свои обычные карающие движения.
Он развязывает мои руки и поднимает меня кверху, так что теперь я практически сижу на нем. Его ладони обхватывают мои груди, мягко теребят соски. Я со стонами откидываю голову назад, на его плечо. Он ласкает, покусывает мою шею и одновременно двигает бедрами, восхитительно медленно, снова и снова наполняя меня. – Знаешь ли ты, как много ты для меня значишь? – шепчет он мне на ухо. – Нет, – шепчу я. Он смеется и на миг сжимает пальцами мое горло. – Знаешь, знаешь. Я никуда тебя не отпущу. Вместо ответа я издаю стон, а он прибавляет темп. – Ты моя, Анастейша. – Да, твоя, – признаю я, тяжело дыша. – Я забочусь обо всем, что принадлежит мне, – шипит он и кусает мое ухо. Я кричу. – Правильно, малышка, я хочу слышать твой голос.
Одной рукой он обхватывает мою талию, другой держит мое бедро и врывается в меня еще жестче, вынуждая меня закричать еще раз. Его дыхание делается хриплым, неровным, под стать моему. Глубоко внутри я чувствую знакомую пульсацию. Опять!.. Я растворяюсь в ощущениях. Вот что он делает – владеет моим телом так, что я не могу ни о чем думать. Мощная, заразительная магия. Я как бабочка, попавшая в его сачок, не способная улететь, не желающая никуда улетать. Я его… вся целиком его… – Давай, малышка, – рычит он сквозь стиснутые зубы, и после этого, словно ученик чародея, я взрываюсь, и мы вместе погружаемся в блаженную агонию.
Я лежу в его объятьях на липких простынях. Он прижался грудью и животом к моей спине и уткнулся носом мне в волосы. – Я боюсь моей любви к тебе, – шепчу я. – Я тоже, – спокойно говорит он. – Вдруг ты меня бросишь? – Мне страшно об этом даже подумать. – Я никуда не денусь, Анастейша. По-моему, я даже не смогу никогда насытиться тобой. Я поворачиваюсь и гляжу на него. Его лицо серьезное и искреннее. Я нежно его целую. Он улыбается и заправляет прядь моих волос за ухо. – Мне никогда еще не было так плохо, как после нашей ссоры, Анастейша, когда ты ушла. Я сделаю все что угодно, горы сдвину, лишь бы не страдать опять, как в тот раз.
В его словах звучат грусть и даже удивление. Я опять целую его. Мне хочется вернуть наш веселый настрой. Кристиан делает это вместо меня. – Ты пойдешь со мной завтра к моему отцу на торжественный летний прием? Это ежегодная благотворительная акция. Я уже обещал, что приду. Я улыбаюсь, испытывая неожиданную робость. – Конечно, пойду. – «Ох, черт! Мне нечего надеть». – Что ты помрачнела? – Так, ничего. – Скажи мне, – настаивает он. – Мне нечего надеть. Кристиан слегка хмурится. – Не обижайся и не сердись, но у меня дома остались все вещи, купленные для тебя. Я уверен, что там найдется парочка платьев. Я недовольно надуваю губы. – Да ладно? Но сегодня мне не хочется ссориться. Лучше я приму душ.
Девушка, похожая на меня, стоит возле SIP. Застрелиться можно. Она – вылитая я. Словно это я, бледная и неряшливая, в одежде не по размеру, стою и смотрю на ту, другую, здоровую и довольную жизнью, которая носит мои наряды. – Что в тебе есть такого, чего нет у меня? – спрашиваю я у нее. Мое беспокойство перерастает в страх. – Кто ты? – Я? Я – никто… А кто ты? Ты тоже никто? – Тогда мы с тобой равны – только не говори никому, они нас прогонят, понимаешь?.. Она улыбается; злая гримаса медленно расползается по ее лицу. Это так страшно, что я невольно кричу. – Что с тобой, Ана? – Кристиан трясет меня за плечо. Я не сразу соображаю, где нахожусь. Я дома, в темноте, в постели с Кристианом… Я трясу головой, чтобы окончательно проснуться. – Ну, пришла в себя? Тебе приснился плохой сон. – А-а. Он включает лампу, и она льет на нас свой тусклый свет. Кристиан смотрит на меня с озабоченным лицом. – Та девушка, – шепчу я. – Что-что? Какая девушка? – участливо интересуется он. – Сегодня, когда я уходила с работы, возле SIP стояла девушка. Она выглядела почти как я… правда, не совсем. Кристиан застывает, и когда свет лампочки делается ярче, я вижу, что его кожа стала пепельного цвета. Он садится на постели и поворачивает ко мне лицо. – Когда это было? – Сегодня вечером, когда я уходила с работы, – повторяю я. – Ты ее знаешь? – Да. – Он проводит рукой по шевелюре. – Кто она? Он молчит. Его рот плотно сжат. – Кто она? – настаиваю я. – Скажи! – Лейла. Я сглатываю комок в горле. Его бывшая саба! Я вспомнила, как Кристиан говорил о ней перед тем, как мы отправились кататься. Внезапно я вижу, что он страшно напрягся. С ним что-то творится. – Та девушка, которая записала «Токсик» на твой плеер? Он с тревогой смотрит на меня. – Да. Она что-нибудь тебе говорила? – Она сказала «Что в тебе есть такого, чего нет у меня?», а когда я спросила, кто она, ответила «Никто». Кристиан закрывает глаза, словно ему очень больно. Что случилось? Что она значит для него? В моем теле бурлит адреналин, даже волосы шевелятся. Она очень дорога ему? Может, он страдает без нее? Я знаю так мало про его прошлые… хм, связи? увлечения? Возможно, они заключили контракт, по которому она обязалась давать ему то, что он захочет, и она с радостью давала это ему. Ну нет, я так не могу… При мысли об этом мне становится нехорошо. Спрыгнув с кровати, Кристиан натягивает джинсы и идет в гостиную. Я бросаю взгляд на будильник – пять утра. Накидываю его белую рубашку и иду за ним. Господи, он звонит по телефону! – Да, возле SIP, вчера… ранним вечером, – спокойно сообщает он. Потом поворачивается ко мне и строго требует: – Назови точное время. – Примерно без десяти шесть, – бормочу я. Кому он звонит в такую рань? Что сделала Лейла? Он сообщает эту информацию неизвестному адресату, а сам не отрывает от меня глаз. Его лицо строгое и серьезное. – Выясни, как… Да… Я бы этого не сказал, но ведь и тогда я не мог подумать, что она способна на такое. – На его лице – болезненная гримаса. – Неизвестно, как все обернется. Да, я поговорю… Да… Знаю… Выясни и сообщи мне. Обязательно найди ее, Уэлч, она в беде. Найди ее. – Разговор окончен. – Хочешь чаю? – спрашиваю я. У Рэя чай – ответ на любой кризис и единственная вещь, которую он хорошо делает на кухне. Я наливаю воду в чайник. – Вообще-то я хочу вернуться в постель. – По взгляду Кристиана мне ясно, что не для сна. – Знаешь, мне нужно выпить чашечку чая. Присоединишься? Я хочу знать, что происходит. И мне не нужны его отвлекающие маневры. Он взволнованно приглаживает волосы. – Да, пожалуй, выпью, – соглашается он, но я вижу его раздражение. Я ставлю чайник на плиту и вожусь с чашками и заварочным чайником. Мой уровень тревоги взлетает до готовности номер один. Намерен ли он рассказать мне об этой проблеме? Или мне самой придется все раскапывать? Я чувствую на себе его взгляд – чувствую его неуверенность, гнев. Я поднимаю голову и вижу его настороженное ожидание. – В чем дело? – тихо спрашиваю я. Он трясет головой. – Ты не хочешь мне говорить? – Нет. – Он вздыхает и закрывает глаза. – Почему? – Потому что это не должно тебя касаться. Я не хочу впутывать тебя в эту историю. – Хоть и не должно, все равно уже коснулось. Ведь она разыскала именно меня и поджидала возле моей работы. Как она про меня узнала? Откуда знает, где я работаю? Поэтому я имею право требовать от тебя объяснения того, что происходит. Он снова раздраженно проводит ладонью по волосам, словно прислушивается к какому-то своему внутреннему спору. – Пожалуйста, – ласково прошу я. Его губы крепко сжимаются. Он хмурит брови. – Вообще-то я представления не имею, как она тебя нашла. Может, видела наше фото в Портленде, не знаю. – Он опять вздыхает, и мне ясно, что он злится на себя. Он расхаживает взад-вперед. Я терпеливо жду и наливаю кипяток в заварочный чайник. После паузы он продолжает: – Когда я был с тобой в Джорджии, Лейла без предупреждения явилась ко мне домой и устроила сцену Гейл. – Гейл? – Миссис Джонс. – Как это «устроила сцену»? Он досадливо морщится. – Скажи. Ты что-то скрываешь. – Я перебарываю робость и добавляю настойчивости в свой голос. Он удивленно моргает. – Ана, я… – Ну? Он обреченно вздыхает. – Она пыталась вскрыть себе вены. – Не может быть! – Теперь понятно, откуда у нее бинт на запястье. – Гейл отвезла ее в госпиталь. Но Лейла ушла оттуда еще до моего возвращения. Господи! Что это значит? Попытка суицида? Почему? – Врач, лечивший ее, назвал этот поступок типичным криком о помощи. Он не верит, что она вправду шла на риск, и считает, что она лишь стоит на пороге суицидального мышления. Но я не уверен. Я пытаюсь ее отыскать и как-то помочь. – Она что-нибудь сказала миссис Джонс? Он смерил меня долгим взглядом. Я вижу, что ему не по себе. – Так, пару слов, – наконец, отвечает он, но я понимаю: он что-то недоговаривает. Я наливаю чай в чашки и обдумываю ситуацию. Итак, Лейла хочет вернуться в жизнь Кристиана и идет на крайние меры, чтобы привлечь его внимание. Ого, страшный способ… Но эффективный. Кристиан уехал ради нее из Джорджии, но она скрылась раньше, чем он туда прибыл? Очень странно. – Ты не можешь ее найти? А если через ее семью? – Они не знают, где она. Не знает и ее муж. – Муж? – Да, – смущенно говорит он, – она года два как замужем. Что? – Так она, замужняя женщина, была с тобой? – Ни хрена себе! Он и вправду не знает никаких рамок приличия. – Нет! Господи, нет. Она была со мной года три назад. Потом мы расстались, и она вскоре вышла замуж за этого парня. А-а… – Так почему же она теперь пыталась привлечь твое внимание? Он печально качает головой. – Не знаю. Нам лишь удалось узнать, что она сбежала от мужа четыре месяца назад. – Подожди, значит, она не была твоей сабой уже три года? – Два с половиной. – Но ей захотелось стать твоей законной женой. – Да. – А ты ни в какую. – Ну, сама знаешь. – И тогда она ушла от тебя. – Да. – Так почему же она снова вернулась к тебе? – Не знаю. – По тону чувствую, что у него есть объяснение. – Но ты подозреваешь… Он сердито прищурил глаза. – Я подозреваю, что это как-то связано с тобой. Со мной? Чего она от меня хочет? «Что в тебе есть такого, чего нет у меня?» Я гляжу на Кристиана, на его великолепный торс. Этот красавец принадлежит мне; он мой. Мой. Но все-таки она так похожа на меня: такие же темные волосы и бледная кожа. При этой мысли я хмурюсь. Да… что в тебе есть такого, чего нет у меня?.. – Почему ты не сказала мне вчера? – Забыла. – Я виновато пожимаю плечами. – Понимаешь, междусобойчик после работы, в конце моей первой рабочей недели. Потом ты появился в баре. Твой… тестостеронный клинч с Джеком; потом мы приехали сюда. Эта встреча совсем выскользнула из моей памяти. Ты заставляешь меня забыть обо всем. – Тестостеронный клинч? – кривится он. – Да. Кто дальше пустит струю. – Я тебе покажу тестостеронный клинч! – Разве ты не будешь пить чай? – Нет, Анастейша, не буду. Его глаза прожигают меня насквозь. Говорят: «Я хочу тебя и немедленно». У-ух, горячо! – Забудь о ней. Пойдем. – Он протягивает руку. Моя внутренняя богиня делает в гимнастическом зале три сальто назад; я хватаю его за руку.
Я просыпаюсь, потому что мне жарко. Оказывается, я обвилась вокруг голого Кристиана Грея. Он хотя и спит, но крепко прижимает меня к себе. Мягкий утренний свет просачивается сквозь шторы. Моя голова лежит на его груди, нога сплелась с его ногой, рука на его животе. Я осторожно, чтобы не разбудить его, поднимаю голову. Во сне он такой молодой и безмятежный. Он – мой. М-м-м… Я нерешительно глажу его по груди, пробегаю кончиками пальцев по спутанным волосам, а он не шевелится. Я прямо-таки не верю своим глазам. Он реально мой – на несколько драгоценных мгновений. Я нежно целую один из его шрамов. Он тихо стонет, но не просыпается. Я улыбаюсь и снова целую. Он открывает глаза. – Привет, – говорю я с виноватой усмешкой. – Привет, – настороженно отвечает он. – Что ты делаешь? – Смотрю на тебя. Я пробегаю пальцами по его «дорожке счастья» – от пупка вниз до… Он сердито щурится, хватает меня за руку, но потом его губы растягиваются в ослепительной улыбке, и я успокаиваюсь. Мои прикосновения остаются тайными. Но почему ты не позволяешь мне дотрагиваться до тебя? Неожиданно он ложится на меня, вдавив в матрас, и хватает за запястья. Щекочет мой нос своим носом. – Кажется, мисс Стил, вы задумали что-то нехорошее, – заявляет он строгим тоном, но с улыбкой. – Я люблю думать о нехорошем, когда лежу рядом с тобой. – Правда? – спрашивает он и легонько целует меня в губы. – Секс или завтрак? – спрашивает он.
Его глаза потемнели, но полны юмора. Я чувствую, как он входит в меня, и выгибаюсь навстречу ему. – Правильно, молодец, – бормочет он; его дыхание щекочет мне шею.
Я стою перед зеркалом и пытаюсь изобразить из своих волос какое-то подобие прически – но они слишком длинные. Я в джинсах и майке. Кристиан только что принял душ и тоже одевается. Я жадным взором гляжу на его тело. – Ты часто ходишь на тренировки? – интересуюсь я. – Каждую неделю в один из выходных, – отвечает он, застегивая ширинку. – Чем ты занимаешься? – Бегаю, делаю силовые упражнения, занимаюсь кикбоксингом, – пожимает он плечами. – Кикбоксингом? – Да, у меня есть персональный тренер, бывший олимпийский чемпион. Его зовут Клод. Он тебе понравится. Я поворачиваюсь и гляжу на него. Он застегивает рубашку. – Как это понравится? Что ты хочешь этим сказать? – Тебе он понравится как тренер. – Зачем мне нужен персональный тренер? Для хорошей формы мне достаточно и тебя. Он подходит ко мне и обнимает за плечи. Его потемневшие глаза встречаются в зеркале с моими. – Но я хочу, чтобы ты, малышка, была в форме и справлялась с нагрузками. Это нужно для моих планов. У меня вспыхивают щеки при воспоминании об игровой комнате. Да… Красная комната боли задает нагрузку для организма. Значит, он рассчитывает, что я опять туда вернусь? Хочу ли я этого? «Конечно, хочешь!» – кричит моя внутренняя богиня. Я смотрю в его бездонные, завораживающие серые глаза. – Ты хочешь этого, не отрицай, – шепчет он. Я заливаюсь краской; мне в голову приходит неприятная мысль о том, что Лейла, вероятно, справлялась с нагрузками. Мои губы поджимаются сами собой. – Что такое? – озабоченно спрашивает Кристиан. – Ничего, – трясу я головой. – Ладно, я познакомлюсь с Клодом. – Правда? – недоверчиво спрашивает Кристиан.
Его лицо светлеет. У него такой вид, словно он выиграл в лотерею, хотя наверняка ни разу в жизни не покупал лотерейные билеты – не было нужды. – Да, господи, если это так тебя радует, – усмехаюсь я. Он еще крепче обнимает меня и целует в щеку. – Ты даже не представляешь как, – шепчет он. – Ну, чем мы займемся сегодня?
Он утыкается носом в мои волосы, и по всему моему телу бегут восхитительные мурашки. – Я хотела сегодня подстричься, а еще, хм-м, мне надо обналичить чек и купить машину. – А, совсем забыл! – спохватывается он и закусывает губу. Потом лезет в карман и достает ключ от «Ауди». – Машина здесь, – говорит он спокойно, с непроницаемым лицом. – Что значит «здесь»? – сердито спрашиваю я.
Черт! Я зла. Как он смеет! – Тейлор привез ее вчера. Я открываю рот, закрываю и повторяю эти действия дважды, но так ничего и не в силах изречь. Он возвращает мне машину. Черт побери! Почему я не смогла это предвидеть? Что ж, в этой игре два игрока. Я лезу в задний карман джинсов и достаю конверт с чеком. – Вот, это твой чек. Кристиан смотрит на меня с удивлением; потом, узнав свой конверт, поднимает ладони кверху и пятится назад. – Нет-нет. Это твои деньги. – Нет, не мои. Я хочу купить у тебя машину. Выражение его лица мгновенно меняется. На нем вспыхивает ярость – да, ярость. – Нет, Анастейша. Это твои деньги, твоя машина, – сердито заявляет он. – Нет, Кристиан. Мои деньги, твоя машина. Я покупаю ее у тебя. Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|