Особенности функционирования лексики бытовой сферы.

Бытовая лексика выполняет в комедиях И.А. Крылова разнообразные функции. Одной из них является функция самохарактеристики и характеристики персонажа. Употребляемая героями пьес бытовая лексика дает представление о их увлечениях, занятиях в повседневной жизни, позволяет судить о том, что для них является наиболее важным.

Царь Вакула (в пьесе “Подщипа”), например, готов покинуть важное заседание Совета, чтобы поиграть с кубарем, который подготовил ему паж. А поломка этой игрушки настолько расстроила его, что все мысли рассеялись. Эта беда представляется ему горше, чем грозящие войной враги. Главным предметом на царском Совете, вероятно, является обыкновенный стол:

Вакула

А, слышь ты, господа! Мы стол велим поставить,

Чтоб царский мой Совет, как надобно, исправить.

Да, слышь, подумаем.

Дурдуран

Скорей внесите стол [32, с. 302].

Для князя Слюняя, жениха Подщипы, гораздо интереснее слазить на голубятню, чем сидеть в Совете.

Слюняй

Надезя госудай! вить я в совет не нузен?

Вакула

Ты зелен еще, князь! Ступай и будь на ужин.

Слюняй

Так я пойду на голубятню сьязю [32, с. 303].

Царевна Подщипа любит музыку и танцы, а принц Трумф готов выполнять все ее прихоти, забыв о важных государственных делах:

Подщипа

Я музыку люблю.

Трумф

О мусык слафна наш!

На кларинет тепе икрай я путит марш;

Тва тонка флейтошка, та толста тфа тимпана,

Симфонья на опет нам стелай с парапана!

Подщипа

До танцев страстна я.

Трумф

Мой путет бал тафаль

И станет пиль тафо, кто не буль тансофаль,

Мой люпит фесел шить: скакать, плясать, ресфиться,

И палькой на дворца сконяит феселиться.

Фикляра, фокуса тебе на кашта шас,

Каметья, кукла, фсе, фсе путет пиль у нас! [32, с.297].

Со слов Даши (“Пирог”) мы узнаем, насколько смекалиста эта девушка, когда они с Ванькой хотят тайком вырезать начинку из пирога.

Даша

Делай только, то, что я велю. Сложи вчетверо салфетки две.

Положи их на тарелку.

Нет, это еще жестко. Подложи еще салфетки две.

Опрокинь теперь на них пирог вверх дном.

Вынь же карманный ножичек, коли есть.

Вырежь же маленькую дырочку на дне.

Ну, теперь вынимай оттоль, что попадется. [34, с. 250]

А Ванька в свою очередь признает этот факт:

А, а! Догадался! Да ты бес на выдумки! Я и сам не промах, а мне бы ввек этого в голову не пришло. Подсядем же мы к пирожку -то чинехонько. [34, с.251.]

Также со слов Ваньки мы узнаем о его трудолюбии и упорстве:

Ванька

Тьфу пропасть, все руки обломило! – Версты четыре от города тащил на себе целый воз; да еще туда ли пришел? Кажется, туда. – На четвертой версте по большой дороге вправо против сельца князя Венцкого. А не худо бы спросить у кого… [34, с. 246.]

Далее раскрывается характер Ваньки с его же слов:

Ванька

Экой пирог! Как город. Завтрак будет хоть куда. Нечего греха таить, я и сам люблю такое гулянье, где бы попить и поесть. И для того-то всегда любимая моя прогулка по обжорному рынку. [34, с. 248.]

Со слов Фатюева (“Пирог”) мы узнаем, что он любит в карты играть, кроме этого должник по игре:

Фатюев

Как Грубинин? Черт его возьми! Его-то мне меньше всех видеть хочется. Он мучит меня, как демон, из двух тысячи рублей, которые должен я ему по картам. [34, с. 256]

Со слов Вспышкина (“Пирог”) нами прослеживается конкретная ситуация, в которой он раскрывается как скупой, прижимистый человек, которому все равно где обвенчать свою дочь, лишь бы подешевле. Не считается ни с чьим мнением. Даже в дочери своей ищет выгоду:

Вспышкин

Ну, в добрый час. Слушай же, что я вздумал: видишь ли ты вон эту церковь?…

…а вот в чем дело: я приготовил там попа, и как Фатюев приедет, то мы тотчас его обвенчаем.

Ужима

Ах, какая мысль!

Вспышкин

Да, да, мысль самая умная! Мы с ним вчера бились, кто из нас друг другу более удружит. Он мне присылает на гулянье пирог, а я отплачу ему дочерью…. Я не люблю тех пышных свадеб, на которых в несколько дней столько денег издерживают, что после в год не поправишься… [34, с.265.]

Вспышкин

Ну, да пирог! – Прелестушка, мой свет! Ты у меня всегда была послушная дочь, так, верно, не откажешь ты за этот пирог заплатить такою монетою, какую я у тебя потребую. [34, с.267.]

Далее мы узнаем о противоположных нравах Вспышкина и Ужимы:

Вспышкин

Подите-тко, подите, ребятушки! Теперь-то мы плотно приберемся к пирожку. Признаюсь, что меня голод очень разбирает… Ба! Это что?

Ванька

Да я, сударь, выпросил у приказчика этой деревни из барского дома стол и стулья для вас.

Ужима

Ах, боже мой! Все испорчено: я думала, что мы просто на лужку.

Вспышкин

Мне гораздо приятнее есть сидя за столом на стуле, нежели по-турецки на полу и сложа калачиком ноги.

Ужима

По крайней мере нельзя ли стол поставить возле какого-нибудь дерева, у чистого источника.

Вспышкин

Пустое, пустое, мы и здесь поедим. – Ставь скорее. [34, с. 266.]

Вспышкин любит, чтобы к нему проявляли почтение:

Вспышкин

Подай-ко письмо. – что это? Не подписано, не запечатано! Грубиян!(развертывает.) и карандашом! Хорошо, зятюшка! Когда еще в женихах не наблюдает ко мне почтения… [34, с. 270]

В словах Фатюева мы видим, что Прелеста нужна была ему из-за приданого:

Фатюев

Черт возьми, но мне не хочется потерять Прелесты, а еще менее ее приданого! [34, с. 278]

Для Семена (“Урок дочкам”) облучок самое большое чудо:

Семен

Даша! Коли тебя с облучка не сбрасывало, так у тебя чудес-то еще меньше моего, да обрадуй меня хоть одним чудом. [34, с.99.]

Далее с его слов мы узнаем о его материальном состоянии:

Семен

В моих карманах хоть выспись – такой простор. [34, с. 99.]

О том, какие модницы Лукерья и Фекла и какое у них воспитание мы узнаем с их слов:

Лукерья

Будто мы на то воспитаны, чтоб знать, как хлеб сеют!

Даша

Не угодно ль вам взглянуть на платье?

Фекла

Сестрица, миленькая, не правда ли, что оно будет очень хорошо!

Лукерья

И, мой ангел! Будто оно может быть сносно!.. Мы уж три месяца из Москвы, а там, еще при нас, понемножку стали грудь и спину открывать.

Фекла

Ах, это правда! Ну вот, есть ли способ нам здесь по-людски одеться? В три месяца бог знает как низко выкройка спустилась. [34, с.104]

Даша расчетливая и бережливая девушка:

Фекла

Даша, поди кинь это платье. Я до Москвы ничего делать себе не намерена.

Даша

Я приберу его для себя в приданое. [34, с. 104.]

О “райской” жизни городских девушек мы узнаем со слов Лукерьи:

Боже мой! Когда вообразишь девушку в городе, - какая райская жизнь! Поутру, едва успеешь сделать первый туалет, явятся учители: танцевальный, рисовальный, гитарный, клавикордный; от них тотчас узнаешь тысячу прелестных вещей: тут любовное похождение, там от мужа жена ушла; там свадьба навертывается, другую свадьбу расстроили… Потом пустишься по модным лавкам; там встретишься со всем, что только есть лучшего и любезного в целом городе: подметивши тысячу свиданий; потом едешь обедать … после домой – и снова займешься туалетом, чтоб ехать куда-нибудь на бал или в собрание … [34, с.106]

Фекла любит своего попугая из-за французского языка:

Фекла

Ах! Я бы истерзалась, я бы умерла с тоски, если бы не наш попугай, которого одного во всем доме слушаю я с удовольствием. Милый попенька! [34, с.106.]

Лукерья и Фекла хорошо разбираются в маркизах, а вот простая русская девушка Даша с маркизами не знакома:

Семен

Прозвание? Стало это надобно? Дай бог памяти! Даша помоги.

Даша

Будто я знакома с маркизами? Кроме похождения маркиза Глаголь, которого третий том у меня в сундуке валяется, я ни одного маркиза не знаю. [34, с. 128.]

Семен хитер на выдумки:

Семен

Двести рублей уж тут, и комедия почти к концу; еще бы столько же, или на столько же хоть выманить от красавиц, то к вечеру сложу маркизство, с барином своим распрощаюсь чин чином и завтра ж летим в Москву! Я уж придумал, как и делу быть: открою цирюльню, или лавочку с пудрой, помадой и духами. [34, с. 130]

Сестрицы всячески пытаются угодить “французскому гостю”:

Лукерья

Сестрица, маркизу низко… Даша! Подай лучше стул.

Лукерья

Сестрица, маркизу жестко! Даша, подай подушку! [34, с120]

Они не перестают восхищаться “маркизом”:

Фекла

Приметила ль ты, как он был в креслах: ну можно ли свободнее лежать у себя в постели? Ах, наши молодые люди долго на него походить не будут, все еще отзываются они чем-то русским. [34, с.125]

Со слов Даши мы узнаем, что сестрицы никогда не работали:

Лукерья

Даша! Подай нам какую-нибудь работу…

Даша

Да какую работу, сударыня? Вы никогда ничего не работаете; разве кликнуть людей да втащить наши пяльцы. – Ну, право, они одурели! [34, с.114.]

Барышни никогда не читали книг, которых у них и не было:

Фекла

Даша, что же книги?

Даша

Книги, сударыня? Да разве вы забыли, что у вас только и книг было, что модный журнал, и тот батюшка приказал выбросить, а из его библиотеки книг вы не читаете, да и ключ у него. [34, с.115.]

Из диалога Лестова и Маши (“Модная лавка”) перед нами раскрывается характер Лестова:

Маша

Уж будто и не мотаете?

Лестов

Ни малехонько

Маша

Давно ли?

Лестов

С тех пор, как ничего не дошарюсь в карманах.

Маша

А страстишка к игре?

Лестов

Фи!

Маша

В самом деле не играете?

Лестов

Ни во что, кроме карт, да в бильярд, между делья. [35, с. 314.]

Лестов очень любит Лизу и на все готов, чтобы Маша согласилась помочь ему:

Лестов

Слушай, примись прилежно помогать моей любви; ты знаешь, как сестра дружна со мною; если ты доставишь способ получить Лизу – отпускная, и три тысячи рублей на приданое! [35, с.323.]

Сумбурова - грубая и властная женщина:

Сумбурова

Ротозей! Распусти бельмы-то. [35, с.318.]

Он свое несет! Не приказывала ли я тебе, мерзавцу, везти меня во французскую лавку? Ку да это вы меня завезли, скверные уроды? [35, с. 319]

Она признает только французскую моду:

Сумбурова

Услыша, что ты говоришь по-русски, я уж было испужалась. Мои скоты ведь ничего не мыслят: они в самом деле готовы завезти в русскую лавку, а мне надобны лучшие товары: я сряжаю приданое падчерице! [35, с. 319.]

Она выбирает все самое лучшее, ей тяжело угодить, но узнав, что товар из Парижа, меняет свое мнение:

Сумбурова

Покажи-тко мне, душа моя, самых лучших лино-петинетов и кружев. [35, c. 319]

Кружева совсем мне не нравятся. Покажи-тко мне тули и петинеты. [35, с.320.]

Мне ничего не нравится; да, кажется, у вас нет ничего хорошего, голубушка,-поехать в другую лавку.

Маша

(особо)

Голубушка! Ах, она степная! Молчи же, не выезжать тебе отсель. (Громко.) посмотрите, сударыня, эти накладочки, мы их с последними кораблями прямо из Парижа получили. [35, с.321]

Маша находчивая, умная девушка. Она умело, ненавязчиво расхваливает свою лавку. И результат на лицо: Сумбурова не осталась равнодушной:

Маша

А готово ли платье для графини Тимовой, ты знаешь, ведь ей надобно его к балу, который скоро будет при дворе.

Аннушка

Оно поспеет сегодня ж вместе с платьем фрейлины Родиной.

Сумбурова

Так вы и на фрейлин шьете? Нельзя ли, душа моя, мне посмотреть?..

Маша

(Аннушке)

Там на окне картон с петиновыми воалями, отошли его к баронессе Филинбах – она очень кланялась. Да не забудь сказать мадам Каре, что генеральша Туплинская послезавтра представляет дочерей своих ко двору и три раза заезжала сюда упрашивать, чтобы мы согласились одеть их из нашей лавки.

Сумбурова

Жизнь моя!.. я надеюсь, что вы не откажете сделать мне крайнее одолжение и одеть меня на тот же манер как ваших графинь, княгинь и фрейлин, я уж об деньгах ни слова!

Маша

А мы об нарядах ни слова. У нас в лавке такой обычай: госпожа просят, что им угодно, а мы с них берем, что нам угодно. [35, с.322]

В отличие от Сумбуровой (“Модная лавка”), господин Сумбуров любит только русское:

Сумбурова

Ни французских лавок, ни французских товаров; да не здесь будь сказано, и французов-то терпеть не может; ему вот все дай русское. [35, с. 328]

Со слов Сумбурова мы также узнаем, какой он противник французской моды:

…и даю честное слово, что ни одна французская душа моей копейки в глаза не увидит. [35, с.331]

Сумбуров пытается доказать, что совсем необязательно одеваться по французской моде:

Пустое ты мелешь, свет мой, посмотри, как я из русских лавок снаряжу мою Лизаньку… [35, с.332]

Ни одной ленточки, ни одной булавочки, да не советую и впредь по таким местам таскаться, если не хочешь… ты понимаешь меня, я ведь за модой не гонюсь… [35, с. 332]

Я хочу, чтоб меж нами был всеобщий мир, только с тем условием, чтоб вперед за версту не подъезжать к французским лавкам. [35, с. 385]

Да! Если б эта девушка согласилась пойти в горничные к жене или дочери… пусть их одевает хоть на китайский маневр, да деньги мои будут в руках христианских. [35, с. 338.]

Ну, так-то, моя голубушка, размысли-ко хорошенько; я, право, тебе дам жалованье и содержание хорошее.[35, с.343.]

Сумбурову даже книжка кажется тяжелой, т.к. в ней “французские” деньги:

Сумбуров

Вот видишь ли ты эту книжку, она мне теперь тяжелее пудовой гири, только для того, что в ней есть ваши деньги. [36, с. 426.]

Тьфу пропасть! Да слышишь ли ты, что я ни лавки вашей, не из лавки вашей видеть никого не хочу… [36, с. 425.]

Слуга Сумбуровых Антропка (“Модная лавка”) любит выпить, его можно подкупить:

Маша

Ничего, ничего, пошарьте хорошенько в карманах; деньгами и не таких слуг закупают. [35, с.324]

Антроп

Виноват, сударь, давишний приятель изволил пожаловать нам с Сенькой на водку да указал кабак, так, знаешь совестно было не выпить. [35, с.333]

О том, каковы господа у Семена и Даши (“Урок дочкам”), легко догадаться послушав их диалог:

Семен

Мой барин? Его теперь хоть в жом, так рубля из него не выдавишь; а твои господа?

Даша

О! В городе мои барышни были бы клад: они с утра до вечера разъезжают по модным лавкам: то закупают, другое заказывают; что день, то новая шляпка; что бал, то новое платье; а как меня часто за уборами посылают, то бы мне от них и от мадамов что-нибудь перепало… [33, с.100]

Даша

Видишь ли что? Барышни мои были воспитаны у их тетки на последний манер. Отец их со службы приехал наконец в Москву и захотел взять к себе дочек – чтоб до замужества ими полюбоваться. Ну, правду сказать, утешили же они старика. Лишь вошли к батюшке, то поставили дом вверх дном; всю его родню и старых знакомых отвадили грубостями и насмешками. Барин не знает языков, а они накликали в дом таких нерусей, между которых бедный старик шатался, как около Вавилонской башни, не понимая ни слова, что говорят и чему хохочут. Вышедши наконец из терпения от их проказ и дурачеств, он увез дочек сюда на покаяние, - и отгадай, как вздумал наказать их за все грубости, непочтение и досады, которые в городе от них терпел.

Семен

Ахти! Никак, заставил модниц учиться деревенскому хозяйству?

Даша

Хуже!

Семен

…неужели вздумал изнурять их модную плоть хлебом и водою?

Даша

И того хуже… Он запретил им говорить по-французски![33, с.101]

Дашины барышни на все готовы, чтобы увидеть француза:

Семен

Да неужели в них такая страсть к иностранному?

Даша

А вот она какова, что они бы теперь вынули последнюю сережку из ушка, лишь бы только посмотреть на француза. [33, с. 102.]

Ничем они не пожертвуют, даже деньгами, ради иностранцев:

Семен

Да щедры ли твои барышни, скажи-тка; вот, - как бы тебя спросить, - легко ли их разжалобить?

Даша

Легко, только не русскими слезами; в Москве у них иностранцы пропасть денег выманивают. [33, с. 102]

В комедии “Модная лавка” из диалога Маши и Трише перед нами раскрывается характер французского “коммерсанта”

Маша

Вы, мосье Трише, ведь, верно, не за славою гонялись, что мы с полгода вас не видали?

Трише

О, нет, нет! Я любит што потяжель солидна, - проста деньга.

Маша

Вольно ж не носить к нам помады; за нами, кажется, деньги не стояли…

Трише

О! Мой помад больше не делай, ma chere enfant[1], мой у боли не раскошник - мой шесна и багада купес!

Трише

Я верно знайт, когда пришел, е где положиль товар, - en bien[2]. Я имей на сто тысьяш векселей от мосье Недошьетов, багата курска бояр – е как мене нужна деньга ou bien[3] кошет сделал proposition[4] мадам Каре на маленька уступка от вексель, я надейсь, што мадам, стара моя приятельнис, еше на франсуски земля, сделайт пудит тле мене такой отолжень. [36, с. 395-396.]

Окончательно характер Трише – мошенника, хитреца и сплетника раскрывается нам в его споре с мадам Каре, из которого мы узнаем кое-что об их парижском прошлом.

Трише

Мне нушна деньга безделис, я имейт вексель на заклад, е мадам такой невьеж, такой груб, не кошет мне вериль.

Каре

Eh bien: не кошет! Мой нет деньга на всякой бродяг!

Трише

Бродяг? Сам твой бродяг, никодна шеншин! Твой забул, как на Париш без башмака пегал на улис, е нинше спесив, как знатна паринь!

Каре

Е ваша, мосье, помнит, карош Париш?

Трише

Allons, soyez discrete![5]

Каре

Ah! Теперь мой не кошет на франсуски; ваш мосье забул, как на Париш на тшюжа карман деньги ловил…

Трише

Мадам помнит, как от мой recommendation2 взиат ушительнис в русска богата фамиль, ушить малада девушка на карош повиедень, et madam за свой карош повиедень сколько раз гулял на Салпетрина завод. [36, с.408-409.]

Мадам Каре готова угодить каждому, лишь бы только деньги платили.

Каре

Пожалуй сюда, сутарынь, я будет для вас выбирай сама карош материя е ваша только тенга плати. [36, с. 411.]

Используется бытовая лексика и для того, чтобы обрисовать какую-либо конкретную ситуацию. При этом нередко серьезная или романтическая ситуация оказывается “сниженной”, смешной.

Так, например, в комедии “Урок дочкам” описывается конкретная ситуация, в которой мы узнаем о похождениях Семена и Даши.

Семен

Постой, постой, Даша, постой! Мы эдак ничего не узнаем до завтра; надобно, чтоб сперва из нас один, а там другой рассказал свое похождение, с тех самых пор, как мы с тобой в Москве разочли, что нам, несмотря на то, что мы, кажется, люди вольные и промышленные, а нечем жениться, и пустились каждый в свою сторону добывать денег. Мы увидим, кто из нас был проворнее, а потом посмотрим, тянут ли наши кошельки столько, чтоб нам возможно было вступить в почтенное супружеское состояние… [34, с.96]

Вот как, например, в комедии “Подщипа” готовились отразить нападение Трумфа, по словам Чернавки:

Премудрый твой отец Вакула, светлый царь,

В Сенате будучи, спускал тогда кубарь,

Когда о близкой толь беде ему сказали.

Все меры приняты: указом приказали,

Чтоб шить на армию фуфайки, сапоги

И чтоб пекли скорей к походу пироги.

По лавкам в тот же час за тактикой послали,

Намазали тупей, подкоски подвязали,

Из старых скатертей наделали знамен,

И целый был постав блинами завален [32, с. 292].

Премудрый Совет принял оригинальное решение о том, как справиться с Трумфом:

Штоф роспил вейновой, разъел салакуш банку

Да присудил, о царь, о всем спросить цыганку… [32, с. 306].

Сентиментальные воспоминания царевны о детских годах, проведенных в обществе князя Слюняя, заканчиваются фразой о краже огурцов:

Делили все мы с ним забавы меж собой:

Катанья в масляну, качели о святой;

Друг без друга, увы! мы в жмурки не играли

И вместе огурцы по огродам крали… [32, с. 293].

Со слов Семена (“Урок дочкам”) узнаем про чудо, которое с ним случилось:

Семен

А разве это не чудо, Дашенька, что меня на всем скаку сонного сбрасывало с облучка раз десять, и я еще ни руки, ни ноги себе не вывихнул [34, с.99.]

Используется бытовая лексика и в портретных зарисовках. Причем характеристика внешности одного и того же персонажа с позиций других действующих лиц иногда бывает прямо противоположный. Например, Чернавка (“Подщипа”) утверждает, что царевна стала “как спичка” [32, с.292], а гофмаршал Дурдуран говорит:

Смотри: копна копной, не можно с места сдвинуть. [32, с.294].

Чье “описание” более соответствует действительности? Об этом можно догадаться, послушав диалог Чернавки с царевной:

Чернавка

Извольте Вы хотя телячью ножку скушать.

Подщипа

Сегодня поутру, и то совсем без смаку,

Насилу съесть могла с сигом я кулебяку. [32, с.292]

Довершают портретную зарисовку слова Дурдурана:

Царь все предвидел то и, страхом отчим движим,

Велел ей пузыри носить на место фижем,

Чтоб, если кинется в реку, наверх ей всплыть;

А за столом велел лишь жеваным кормить,

Да чтоб, спустя чулки, ходила без подвязок [32, с.295].

Бытовая лексика используется и в качестве сравнений.

Цыганка

Черноволосый он, такой большой детина

Но сердце у тебя.

Вакула

Как жернов, слышь, лежит [32, с.308-309]

Цыганка

Прекрасный молодец! как яблочко наливно. [32, с.309]

Из диалога Даши и Ваньки (“Пирог”) мы узнаем кое-что о барине, находим интересное сравнение его ума с начинкой в пироге, которой, увы, там не было:

Даша
Мне бы не очень хотелось, чтоб эта свадьба сделалась; бедная барышня любит Милона, а при том же, между нами сказать, барин твой ведь очень плох. И ума в нем меньше и меньше.

Ванька

Ну, меньше, чем осталось начинки в этом пироге. Я согласен. [34, с. 252]

Используется бытовая лексика также в рядах противопоставляемых понятий, что позволяет увидеть, насколько “различны нравы” старомосковского и петербургско-гатчинского дворянства. Подщипа говорит Трумфу:

Ты любишь устрицы, а я их не терплю;

Противны сочни вам, а я их смерть люблю;

Привык ты на войне сносить и жар и холод,

И к пище всякой там тебя привадит голод;

А я лишь выборный люблю везде кусок:

Петушьи гребешки, у курочки пупок.

Ты всяку дрянь рад есть, находишь вкус в лягушках,

А я у матушки взросла лишь на ватрушках. [32, с.296]

Особенно запоминающейся является речь двух персонажей комедии “Подщипа”: “сюсюкающая”, шепелявая – Слюняя и утрированно “онемеченная” – Трумфа, также “французский” акцент в речи Семена (“Урок дочкам”), когда ему пришлось играть роль “маркиза”, Трише, мадам Каре (“Модная лавка”). Такое специфическое произношение характерно и для лексики бытовой сферы:

Сравним:

Слюняй

Я так юбью тебя … ну пусце еденцу [32, с.299];

Но тойко, знаесь сто: из низнего зийя [32, с.300];

Так я пойду на гоюбятню сьязю [32, с.303];

Трумф

Кафе (“кофе”), патушка, трупошка, платьиса, флейтошка, карнафаль [32, с.296-297].

Семен

Которое серса подобно большой шлюпке на морских волнах катается, кидается и бросается из педы на горе, из горя на нешасия, из нешасия на погибель…[33, с. 118.]

Трише

О, нет, нет! Я любит што потяжель солидна, - проста деньга. [36, с. 396.]

Каре

Eh bien: не кошет! Мой деньга на всякой бродяг! [36, с.408-409.]

Особенностью словоупотребления Трумфа (“Подщипа)”, кроме того, является большое количество слов с суффиксами субъективной оценки: платьиса, флейтошка, польтинка, цыганошка и др. Это как бы подчеркивает несерьезный, “игрушечный” характер его угроз, его несостоятельность как претендента на царскую корону.

Подводя итоги о функциях лексики бытовой сферы, хочется отметить, что она преобладает больше всего в первой функции (“характеристика персонажа”), кроме этого, все сказанное об особенностях функционирования бытовой лексики в комедиях И.А. Крылова свидетельствует о том, что писатель умело пользуется возможностями этого пласта слов для реализации основных идей: осмеяние российского самодержавия и провинциального дворянства, благоговеющего перед всем иноземным и в результате своего легковерия дурачимое и обираемое иностранными проходимцами; пародирование сентиментализма, идиллического приукрашивания действительности; сочувственное изображение слуг, которые своей сметливостью, естественностью чувств и поступков противопоставлены глупым и спесивым господам.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: