в покое его сердце и тихо ушла, уступая место новому, более сильному, необузданному чувству. Сhapter 8 3 страница

И не успел Джерард еще спуститься вниз, входная дверь громко хлопнула, оповещая о том, что мама дома.

-Ну и как твой план по ничегонеделанию? – разуваясь, спросила она.

-План выполнен, капитан! – Джерард встал по стойке смирно и театрально отдал честь.

-Выдумщик, – Донна ласково рассмеялась и пошла на кухню.

Джерард куда-то убежал, по звукам журчащей воды, кажется, в ванную комнату, а тем временем Донна открыла холодильник, и тут же ее лицо приняло серьезный вид.

Дождавшись, пока Джерард выйдет из душа, она позвала его на кухню и приказала сесть за стол.

-Мам, что-то случилось? – Джерард был обеспокоен резкой переменой в настроении матери.

-Джерард, когда ты последний раз ел?

-Я.. – Джерард запнулся. –Я ел..

-Когда?!

Джерард не ответил.

-Ты сильно похудел. – строго проговорила Донна.

Джерард все так же молчал, глядя в пол.

-Ты.. – слова давались с трудом. – Ты голодаешь?

-Что?! Да как тебе такой бред в голову мог прийти? – Джерард повысил голос, задыхаясь от возмущения.

-Тогда когда ты последний раз ел?! – еще громче закричала мама.

-Я толстый!

Тишина тяжелым грузом опустилась на узкое пространство маленькой кухни.

-Что ты делаешь, Джерард? – через несколько минут тяжелого молчания тихо проговорила Донна.

-Все в порядке. Так надо. Я хорошо себя чувствую. – Джерард принялся оправдываться, как нашкодивший первоклассник.

-Ты питаешь одним только кофе, так нельзя!

-Нельзя быть таким толстым, а все остальное – можно!

Джерард выскочил из-за стола и взлетел вверх по лестнице, громко хлопая дверью. Да, он не ел уже пять дней. Но в этом нет ничего страшного! Это его план! И почему же он должен от него отказываться, когда он так прекрасно работает? Мама просто не понимает, о чем говорит. Она не понимает каково это, когда над тобой все смеются, когда ты толстый и омерзительный, когда ты слабый, когда Фрэнк…

Альбом резко распахнулся, и карандаш, крепко сжатый в толстых пальцах, начал нещадно насиловать девственный лист бумаги, выводя на нем черты такого знакомого лица. Считал ли он его красивым? Нет, он считал его прекрасным.

Chapter 14

Весна потихоньку прокрадывалась в маленький городок, затопляя асфальтные дорожки и лишая детей последней возможности поиграть в снежки. Солнце все чаще выглядывало из-за облаков, а птицы радостно щебетали, возводя себе новые жилища на ветках деревьев.

Фрэнк появился в школе только спустя неделю и сразу же после первого урока подошел к Джерарду. Ему было о чем поговорить с этим любителем подслушивать чужие разговоры.

-Эй, ты, есть разго.. Блядь, что с тобой?!

Фрэнк остановился, как вкопанный перед партой Джерарда и ошарашено уставился на него, приоткрыв от удивления рот.

-Что-то не так? – грубо отозвался Джерард.

Фрэнк был настолько поражен переменами в облике Джерарда, что даже не обратил внимания на грубые нотки в его голосе.

-Ты в зеркало себя видел? – он замолчал на несколько секунд. – Ты вообще ешь?

Последняя фраза резанула слух, и Джерард так резко дернулся, что стоявший рядом стул с грохотом рухнул на пол, а проницательному Айеро хватило и этого совсем маленького всплеска чувств, чтобы понять, в чем дело.

Его лицо озарила злорадная улыбка.

-Джи, – притворно ласково проговорил он, продолжая улыбаться как дьявол,– ты пытаешься похудеть?

-Какое тебе дело? – сквозь зубы процедил Джерард.

Фрэнк сделал шаг вперед и наклонился к Джерарду так близко, что тот мог чувствовать горячее дыхание парня на своем виске.

-Ты голодаешь? – шепотом спросил он.

Айеро ликовал.

-Пошел к черту! – Джерард сорвался на крик, и весь класс обернулся в их с Фрэнком сторону.

Тяжелое молчание заполонило классную комнату, вытесняя из нее кислород. Двадцать семь человек смотрели в сторону Фрэнка, который улыбался так, что если бы не эта холодная жестокость в ясных ореховых глазах, то можно было бы принять его за сумасшедшего, и в сторону незнакомого им парня, который больше не был их смешным толстым одноклассником.

Не в силах больше выдерживать свинцовый груз пристальных взглядов, Джерард резко сорвался с места и, оттолкнув Айеро, со всех ног бросился в мужской туалет, задевая спешащих в свои классы учеников.

Как только он добрался до туалетной комнаты, раздался громкий звонок, оповещающий о начале урока, и шум коридоров стих, уступая место тишине и оставляя Джерарда наедине со своим отражением в зеркале.

Из-за зазеркалья на него смотрел настолько безобразный и толстый парень, что, если прислушаться, можно было бы услышать звук молящих о пощаде пуговиц на его рубашке. Джерард совершенно не понимал, почему все стали бросать в его сторону странные взгляды, почему учителя разговаривают с ним как с душевнобольным, почему мама постоянно ходит за ним с обеспокоенным видом и говорит о какой-то анорексии. Он же толстый! Он мерзкий и отвратительный, о какой анорексии может идти речь?

У него есть план, он должен ему следовать. Он похудеет, обязательно похудеет. Сегодня утром весы показали ровно девяносто килограмм, а значит, у него получается! Он не может остановиться сейчас и снова продаться еде. Теперь еда – враг.

Джерард стоял и внимательно вглядывался в свое отражение. Он снова был болен. Болен голодом. Он не ел уже почти две недели, только кофе и редкие банки энергетика, чтобы удержаться на ногах, когда было совсем плохо. Одержимый своим желанием похудеть, он не замечал впалых щек, неестественно бледную, с оттенком желтого, кожу; не замечал одежды, которая больше не обтягивала мерзкие складки, а свободно болталась на теле, как не замечал дрожащих рук и подгибающихся коленок. В кого он превратился?

Мальчик с голодными глазами.

Он потерял связь с реальным миром. Теперь всего его мысли кружились вокруг весов, интернет-форумов о похудении, кофеина и Фрэнка Айеро.

Восхищался? Уважал? Любил. Он, Джерард Уэй, вечно толстый, никому не нужный парень, который в свои 16 лет даже ни разу не целовался, влюбился. Влюбился в самого циничного и жестокого человека на свете, с улыбкой ангела и мыслями сатаны. В человека, который его презирал как никого.

И что теперь остается горе-гею, кроме как сходить с ума от желания прикоснуться к любимому телу и выводить черты до боли знакомого лица на белых листах своего альбома?

Теперь, по ночам, когда пустой измученный желудок не позволял уснуть, грифель карандаша терзал белое пространство листа, а сердце билось в одном ритме с тяжелой музыкой в наушниках парня, который потонул в море любви и голода.

Chapter 15

Большие разноцветные круги плавали в темном вакууме космоса, сливаясь друг с другом, создавая новые палитры красок и цветов, которые заполоняли все пространство. Яркие бабочки стройной радугой лавировали между кольцами, меняя свои цвета и форму крыльев, то выстраиваясь в ровные пирамиды, то снова двигаясь в хаотичном порядке, но при этом сохраняя порядок и гармонию пространства.

-Джерард, ты меня слышишь?

-Да, слышу.

Джерард поднял затуманенный взгляд на учителя. Снова голодные галлюцинации, уже пятый раз за три дня. Не способный сконцентрироваться абсолютно ни на чем, он постоянно пребывал в какой-то нирване, где было не слышно убогого урчания собственного желудка. Но его план работал. Вроде бы..

Он не помнил. Он не помнил, сколько весы показали этим утром, он не помнил, взвешивался ли он сегодня вообще. Он не помнил, как добрался до школы, и какой сейчас урок. Он даже забыл зачем голодает, он знал только то, что голодать надо.

-Да, я вас слышу.

-Тогда иди к доске!

Женщина в большом пиджаке отвратно-малинового цвета и в огромных круглых очках сложила руки на груди и нетерпеливо постукивала ногой. Так нелепо одевалась только миссис Джонсон. Значит, геометрия.

Джерард с трудом поднялся с места и, пошатываясь, на дрожащих ногах поплелся в сторону доски. Стены плыли, ученики казались большими размытыми пятнами на поверхности сознания, а учительница напоминала огромных размеров малиновый пирог из школьной столовой, который дают только по вторникам.

Весь класс внимательно разглядывал болезненно-бледного парня, который еле передвигал ноги и хватался за воздух, боясь упасть. Фрэнк тоже неотрывно следил за Джерардом и не упустил момент, когда тот дошел до его парты, и поставил ему подножку.

Ноги мгновенно подкосились, и Джерард, даже не успев понять, что произошло, обессиленно рухнул на пол, больно ударившись головой о тяжелый бетон.

В классе одобрительно засмеялись, а учительница немедленно подбежала к Джерарду, который не подавал никаких признаков жизни.

-Джерард, ты меня слышишь?

Он не ответил. Маленькая струйка крови протекла ровной линией от его носа до кроссовок Фрэнка. Смех сменился тревожным перешептыванием и воплями очень впечатлительных девочек. Джерард не двигался.

Уже через пять минут санитары в белых халатах выносили Джерарда из класса в машину скорой помощи, которая ожидала их у входа школы, а учительница тщетно пыталась рассказать маме Джерарда, что с ним случилось, но ее голос так дрожал от волнения, что она больше напугала Донну, нежели объяснила всю ситуацию.

Впервые в жизни ученикам школы было жалко Джерарда. Сочувствие к парню, который сам загнал себя в голодную ловушку, переполняло сегодня сердца всех, даже самых жестоких и черствых подростков. И только Фрэнк Айеро сидел, закрыв глаза, и спокойно слушал музыку, не обращая внимания ни на что. Казалось, он уже забыл о том, что здесь только что произошло.

***

Джерард очнулся в большой белой палате с зашторенными окнами. Яркий свет лампы освещал маленькие медицинские столики вдоль стен, заваленные разными медикаментами, на большом шкафу ютилась толпа мягких игрушек для детей, светлые стены были увешаны разными картинами дождя, животных, природы, а рядом с кроватью стояла капельница, от которой шла трубочка с какой-то жидкостью и скрывалась прямо в вене Джерарда. Голова ужасно кружилась, желудок был готов извергнуться наружу, а руки дрожали как у убийцы-психопата после расчленки.

Дверь распахнулась, и в палату уверенно вошел врач, а за его спиной нервно семенила Донна, теребя в руках сумку и постоянно заглядывая через плечо доктору в больничную карточку Джерарда, пытаясь понять, что медсестры там настрочили.

-Привет, Джерард, я доктор Дориган. Как ты себя чувствуешь? – большие усы доктора Доригана походили на жирную гусеницу и каждый раз, когда доктор говорил, они смешно шевелились, и создавалось впечатление, что гусеница пытается сбежать с верхней губы мужчины. Джерард невольно улыбнулся такому сравнению, но доктор принял серьезный вид, и гусеница над его губой вздрогнула.

-Здесь нечему веселиться, Джерард. У тебя серьезные проблемы.

Донна тяжело вздохнула.

-Какие проблемы? Я просто упал, ударился головой и потерял сознание. И все! – Джерард резко поднялся с подушки, но тошнотворное головокружение тут же уложило его обратно.

-Нет, ты потерял сознание не поэтому, – строго отчеканил доктор. – Когда ты последний раз ел?

Злость вскипела в крови Джерарда. Какого черта каждый второй считает своим долгом пристать к нему с этим «Когда ты последний раз ел?». Это не их дело!

-Я ем! – выкрикнул он.

-Что ты ешь? – спокойно продолжал задавать свои вопросы доктор Дориган.

Джерард не ответил. Ну что он скажет? Что голодает уже четыре недели? Но тогда ему начнут читать морали о том, что так нельзя, что он гробит себя, что он и так сильно похудел. Но это ведь не так! Он толстый, он знает это. Пошли они все к чертям!

-Джерард, есть – необходимо, – тихо сказал доктор.

-Не мне! - злобно отозвался тот в ответ.

-Когда ты смотришь в зеркало, что ты видишь?

-Жирное чудовище, вот что я вижу!

Доктор тяжело вздохнул и устало потер глаза, поворачиваясь к Донне.

-Анорексия.

Вот так. Просто взял и сказал это страшное слово.

-Что? – завопил Джерард. – Какая, к чертям, анорексия? Вы меня видели? Я толстый, у меня не может быть анорексии!

-Нервная анорексия, – спокойно продолжал доктор, не обращая внимания не крики Джерарда. – Расстройство приема пищи, поддерживаемое самим человеком в целях потери веса. Это гораздо страшнее, чем все эти диеты, потому что при анорексии наблюдается патологическое желание потери веса, сопровождающееся сильным страхом ожирения. У человека наблюдается искажённое восприятие своей физической формы и присутствует беспокойство об увеличении веса, даже если такого в действительности не наблюдается.

Джерард не нашелся, что ответить и лишь возмущенно елозил на кровати, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы заткнуть этого выскочку в белом халате, который выставил его психом.

«Даже если этого в действительности не наблюдается». Что значит – не наблюдается?! Он же видит, что он толстый, каждый раз в зеркале..

-Так же наблюдается повышенная агрессивность, – доктор продолжал зачитывать страшный список симптомов, но Джерард его уже не слушал.

Единственное, что сейчас по-настоящему волновало Джерарда и заставляло его сердце ныть от боли, так это мысли о маме. Она так его любит, а этот клоун сидит тут и пугает ее своими глупыми сказками! А она опять будет плакать по ночам в подушку, переживая за сына.

Джерард взглянул на нее. К его удивлению, Донна не плакала и даже бросила теребить свою сумку. Она спокойно сидела и слушала все, что ей говорил доктор с совершенно равнодушным видом.

Когда, наконец, Дориган закончил рассказывать о болезни и всех ее последствиях он встал и жестом показал Донне сделать тоже самое.

-Мы отпустим тебя домой, Джерард. Ты пока одевайся, а мы с твоей мамой выйдем, я дам ей все рекомендации.

-Вот спасибо, – зло буркнул Джерард, но дверь за доктором и мамой уже захлопнулась, поэтому его никто не услышал.

***

-Садись, – беспрекословный тон мамы не позволял ослушаться, и Джерард послушно приземлился на стул прямо напротив.

– Ты должен есть. И я не хочу ничего слышать.

-Мам, – почти прошептал он. – Я не могу.

На глазах Джерарда выступили слезы, и сердце Донны на мгновение остановилось. Но она мужественно продолжала серьезно смотреть Джерарду в глаза. И ни один мускул на лице ее не дрогнул, когда первая слеза беззвучно упала на пол. Пускай. Потому что слезы своего ребенка, хоть с трудом, но пережить можно, но смерть – никогда.

-Я не буду, – дрожащим голосом произнес Джерард. – Нет.

Донна молча встала из-за стола и подошла к холодильнику. Доктор Дориган объяснил, что больные люди отказываются только до тех пор, пока объект их терзаний не поставят прямо перед их носом. Поэтому все, что сейчас необходимо – это просто поставить еду прямо перед Джерардом. Но нужно быть очень осторожной, потому что Джерард долго голодал, и переедание сейчас может привести к очень тяжелым последствиям.

Поэтому набрав больше жидкостей и жидких детских пюре, Донна разложила все это на столе перед сыном и вышла из кухни.

Джерард заплакал. Рука сама потянулась к вкусной каше с яблочным вкусом. Еле совладав с дрожащими пальцами, он все-таки открыл банку и, даже не подумав о ложке, жадно впился в содержимое бутылочки. Каша потекла по рукам и подбородку, заляпала кофту и джинсы, и растеклась маленькой лужицей по полу. Снова толстый, снова слабый парень глотал еду вместе со слезами, опустошая банку за банкой, не в силах остановится. Ничего не вышло. Он слабак.

Chapter 16

Весна незаметно опустилась на маленький городок и согрела всех теплыми лучами солнца. Лужи высохли, зимние куртки были убраны в шкафы, а на смену им пришли легкие ветровки, девушки, избавившись от шапок, снова начали делать красивые прически, парни стали выбираться на улицу поиграть в футбол или баскетбол, дети вытащили с антресолей ролики и велосипеды. Город ожил, люди стали чаще улыбаться, а довольные лица школьников говорили о том, что до конца учебного года осталось совсем чуть-чуть.

Прошел уже месяц с тех пор, как Джерард вернулся из больницы в тот злополучный вечер и начал есть. Встало ли все на свои места? Нет. Все стало в тысячи раз хуже.

Измученный, изголодавшийся он стал есть в три раза больше, чем раньше. Еда снова занимала важное место в его жизни, едой начиналось каждое утро, и ей же заканчивался каждый вечер. Он ел за троих, за четверых, за целую армию, ел так, будто внутри у него черная дыра, а не желудок.

Но, несмотря на это, Джерард не поправился ни на грамм.

Он снова похудел. Теперь он весил восемьдесят один килограмм.

Очень наивно, глупо и безрассудно полагать, что человеку с зависимостью достаточно просто сказать: «Прекрати так делать» и он тут же бросит все, чем он болен, и вернется к прежнему образу жизни. Никогда такого не было, нет, и не будет. Невозможно просто так взять и оставить все свои терзания, запереть своих внутренних демонов в кладовке и забыть о них навсегда. Больной человек не может сделать это самостоятельно.

А Джерард был болен. Болен желанием похудеть. Быть красивым и сильным, нравиться людям, нравиться Фрэнку… Маниакальная жажда чего либо – вещь сама по себе страшная, но когда она подпитывается любовью, то человека можно записывать в без вести пропавшие в своем же сознании.

Теперь, когда мама следила за каждым приемом пищи Джерарда, голодать не получалось. Да он и сам бы не смог снова отказаться от еды. Но желание избавиться от ненавистного жира обуяло его, и в его голове родился новый прекрасный, замечательный, эффективный план.

Булимия – нервное расстройство пищи, сопровождающееся резкими приступами обжорства. По окончании приступов человек прибегает к тому или иному способу очищения желудка, искусственно вызывая у себя рвоту или принимая слабительные и мочегонные средства. Но на очередном сайте, на который попал Джерард, было написано, что булимия – это просто такой совершенно безвредный способ похудеть, быстро и без последствий. Обезумевший, он решил, что два пальца в рот после каждого приема пищи – просто гениальная идея.

Так он и жил. Объедался до потери пульса, а потом просто смывал все в унитаз. И все было замечательно. Но только до определенного момента.

Никто, абсолютно никто на этом гребаном сайте не сказал ему, что булимия – это тоже зависимость. Избавление от еды таким образом может превратиться в привычку, в неконтролируемую потребность, от которой невозможно избавиться.

Через какое-то время он заметил, что стал делать это автоматически. Он не помнил, как дошел до туалета, как склонился над унитазом и как снова начал раздирать себе глотку двумя пальцами. Сознание возвращалось, только когда он уже нажимал на кнопку слива.

Джерард не контролировал это, он не мог остановиться. Даже после маленького стаканчика йогурта, даже после стакана воды, он бежал в туалет и возвращал все это обратно. Страх поправиться захватил его с головой.

Привкус кислоты во рту, синяки под глазами и красные пятнышки на костяшках пальцев. Ничего не изменилось. Из одного ада в другой.

Chapter 17

Сегодня было такое утро, когда спешить куда бы то ни было – просто-напросто грех. Именно в такие утра у людей открывается второе дыхание, появляются миллионы идей для творчества, проходят кризисы и депрессии. В такое утро нужно купить кофе и спокойно прогуливаться, наслаждаясь теплым солнцем и пением птиц. Это было действительно доброе утро для всех жителей маленького городка. Для всех, кроме Джерарда Уэя.

Джерард со всех ног несся в школу, вступая в лужи и задевая прохожих. У него было мало времени.

Эти утром он как всегда плотно позавтракал, опустошив почти весь холодильник, и уже собрался подняться наверх, чтобы сунуть два пальца в рот и избавиться от всего съеденного, но стоило ему схватиться за ручку туалетной комнаты, он услышал голос мамы. Она была дома, у нее выходной, а значит сделать все по привычной схеме нельзя.

Джерард боялся, что история повторится, что его снова уличат в его грязных делишках и отведут в больницу, как в прошлый раз. И тогда придется отказаться и от этого прекрасного плана, а в таком случае его снова назовут психом, заставят лечиться, а похудеть не получится никогда. Поэтому Джерард всегда дожидался, когда мама утром уйдет на работу, и только потом поднимался в туалет и избавлялся от еды. Но сегодня мама была дома. Она могла услышать, как он кашляет и выплевывает содержимое желудка в унитаз, а этого ну никак нельзя было допустить.

Но оставить все съеденное перевариваться, тоже было нельзя. Нужно было действовать, и действовать быстро, ведь совать два пальца в рот необходимо только в течение тридцати минут после приема пищи, потому что потом все калории уже усваиваются, и смысла избавляться от еды попросту нет.

И в голову пришла гениальная идея – прийти пораньше в школу и провернуть все в школьном туалете, пока учеников в коридорах не так много. Поэтому сейчас Джерард мчался в школу, мечтая лишь об одном – успеть. Ну и о пустом туалете, разумеется.

На всех парах он влетел в туалет и, бросив сумку в угол, облокотился на раковины, чтобы хоть немного отдышаться и удержаться на ногах. Собственный вес и тяжелая пища в желудке не позволяли быстро бегать, но в страхе не успеть Джерард слишком разогнался, и теперь сердце больно кололо, а легкие отказывались перекачивать кислород.

Он поднял голову и взглянул на свое отражение в зеркале. Грязные сальные волосы липли к потному лицу, большие мокрые круги подмышками источали ужасный запах, зрачки были расширены как у наркомана после дозы. Руки дрожали, было все труднее держаться на ногах. Но он пришел сюда не жалеть себя.

Осторожно отцепившись от края раковин, Джерард осторожно побрел в сторону унитазов. Забравшись в первую кабинку, он не выдержал и рухнул на пол прямо перед белым другом, даже не закрыв дверь кабинки на маленький замочек.

Сидеть на кафельном полу было холодно, и, желая быстрее покончить с этим, Джерард поднес два пальца к лицу и нещадно засунул их в рот, раздирая глотку, отчего на глазах выступили слезы. Рвотные массы вырвались из него, забрызгивая унитаз, пачкая руки и одежду Джерарда. В глазах помутнело, сердце снова заныло, а голова закружилась так сильно, что Джерард не удержался на коленях и упал, больно ударяясь о стенки кабинки.

Не в силах подняться, он так и лежал на холодном полу, с дрожащими руками, перепачканный собственной рвотой, когда услышал знакомый голос.

Дверь распахнулась, и в туалет вошел Фрэнк. Джерард, даже в таком положении, все равно невольно залюбовался им. Как всегда самоуверенный, с привычной ухмылкой на пухлых губах и с капелькой яда в таких прекрасных ореховых глазах. А он грязный, потный, на полу гребаного сортира, прямо у его ног.

Фрэнк несколько секунд удивленно смотрел на почти безжизненное тело, распластавшееся прямо на полу в туалете. Он смотрел на заляпанную в чем-то футболку, но хватило одного взгляда в унитаз, чтобы понять, в чем дело. Презрение к этому человеку, кажется, достигло предела в душе Фрэнка.

-Привет, – по-дьявольски мило улыбнулся он. – Как дела?

Джерард промолчал. Отчаянье накрывало его с головой. Если раньше был хоть какой-то шанс понравится Фрэнку, похудев, доказать, что он не слабак, то после сегодняшнего, не было смысла даже надеяться.

-Боже, – уже серьезно сказал Фрэнк, – я не могу поверить. Я знал, что ты слабак, но чтобы настолько. Серьезно, ты думал, что два пальца в рот решат все твои проблемы, и ты станешь охренеть, каким сильным и мужественным?

Фрэнк достал сигарету и закурил, высказывая явное пренебрежение, к тому, что они находятся в школе, где по всем правилам курить запрещено.

-Ты омерзителен.

Джерард заплакал. Никогда Фрэнк не полюбит его. Никогда он не станет сильным. Никогда ничего не будет хорошо.

-Ты купил новый альбом? – Фрэнк заметил сумку, брошенную в угол, а в ней новый альбом с прекрасными темно-синими бабочками на обложке. – Я взгляну?

Ну конечно, ему не нужно было разрешение. Он быстро подлетел к сумке и выудил из нее альбом, а внутри Джерарда в этот момент все оборвалось. Там же его тайна!

Семнадцать изрисованных листов, и на всех изображен один и тот же человек.

-Что за.. – сигарета выпала изо рта Фрэнка и упала на кафельный пол. – Какого хрена, милый?

-Это.. – голос дрожал.

-Я тебе нравлюсь?

К чертям все это гребаное дерьмо!

-Я тебя люблю!

Вот и все. Первый раз в жизни он признался кому-то в любви. И сделал он это в мужском туалете, перепачканный собственными слезами и рвотными массами, лежа на грязном полу! И ему было абсолютно плевать. Хуже быть уже не могло.

Фрэнк чуть прищурил глаза и пошло облизнулся.

-Меня от тебя тошнит.

Джерард бы, наверно, рассмеялся, если бы мог. Ну действительно, какое-то толстое недоразумение признается в любви в грязном сортире такому прекрасному существу, как Фрэнк Айеро! Со стороны это выглядело до боли смешно, но Джерард уже не успел подумать об этом, потому что резкая боль пронзила сердце, и он потерял сознание.

Снова машина Скорой помощи около школы, снова тревожно перешептывание учеников, снова обеспокоенная мать. Его опять увезли в больницу.

-Чего с ним на этот раз? – Стив смотрел в спину удаляющимся санитарам. – Айеро, твои проделки?

-Неа, – Фрэнк облизнул чупа-чупс и полез открывать свой шкафчик. – Сердце, наверно, такой нагрузки не выдержало.

-И надолго он опять? – на этот раз спросил Крис.

-Да скоро вернется, чего ему будет.

Но Джерард не вернулся. Ни через день, ни через неделю. И только через два месяца, в последний учебный день, в компании футболистов о нем снова вспомнили.

-Эй, а наш красавчик-то так и не появился.

-Ага.

-А он там вообще, ну.. живой хоть?

-Кто его знает.

-А если и в следующем году не вернется?

-Ну и что?

-Ну, выпускной класс все-таки.

- Плевать на него, - сказал Фрэнк.

Chapter 18

Первый сентябрьский день выдался теплым и солнечным, но совершенно неспокойным. Уже с девяти часов утра улицы наполнились шумом и суматохой, воздух был перенасыщен энергией, а улицы были наполнены жизнью.

Еще не доходя и двадцати метров до школы номер 314, можно было услышать громкую музыку и шумные голоса учеников. Хип-хоп оглушал, колонки готовы были взорваться, везде мелькали стройные женские ножки, скейты скользили по перилам и лестницам, а парни не боялись свернуть себе шеи. Новые шмотки и прически, старое привычное здание школы и море молодых, безудержных, ярких подростков.

-А он начал лезть мне под юбку, гребаный дебил!

-А ты что?

-Конечно, я его послала.

-Да ладно, Самерс, все прекрасно знают, что ты шлюшка.

-Пошел к черту, Креймер!

-И я скучал по тебе, детка.

Стив Креймер бодро шагал по шумным коридорам школы и улыбался во все тридцать два зуба.

-Выпускной класс! – подлетая к своим друзьями, громко провозгласил он, повиснув на плечах у Бреда и Грега. – Последний год и мы свалим отсюда!

В коридорах школы маленького городка бурлила жизнь. Очередное лето безвозвратно ушло, и начался новый учебный год. Еще пока энергичные и живые, счастливые и загорелые, ученики радостно встречали своих друзей после трехмесячной разлуки, всюду были слышны оживленные девчачьи визги, громкая болтовня, заливистый смех и шумные разговоры. Каждый уголок школы кипел энергией. Девушки делились летними романами, влюбленные парочки устраивали секс-представления с жаркими поцелуями, усидеть на месте не был способен никто. Но самыми возбужденными сегодня были выпускники. Последний год и они свободны!

-Мы просто обязаны сделать что-то, чтобы нас навсегда запомнили в этом проклятом месте! – гордо воскликнул Грег.

Мимо пробежала маленькая группа блондинок в коротких юбках, и Бред обернулся, оценивающим взглядом смотря в след удаляющимся стройным ножкам.

-Тебе лишь бы школу разнести, МакКэран.

-Малыш, Фрээнки, – Грэг широко улыбнулся и обнял друга за плечи, – ты у нас самый главный проказник! Давай, я ведь знаю, ты не меньше меня хочешь подорвать это место ко всем чертям!

-Это будет нечто! – к парням на всех парах несся Кристофер Джонсон, энергично размахивая руками во все стороны и улыбаясь. – Чуваки, я буду не я, если не встряхну как следует это местечко! – он подбежал и крепко обнял всех своих друзей.

Становилось все громче и громче. Ученики продолжали прибывать в школу, шум голосов сливался с громкой музыкой с улицы, в горячем воздухе так и кипела жизнь. Громко, жарко, весело. Никто не жалел об ушедшем лете. На это у них будет еще целых девять месяцев. А сегодня день грандиозных вечеринок, сегодня последний шанс оторваться со старыми друзьями, сегодня они должны послать все к чертям и зажечь! Все до единого. Будет море алкоголя и секса, травки и разбросанных женских лифчиков, сегодня эти дети потеряются в клубах дыма и океанах веселья. Это их день! Еще такие молодые, необремененные ничем, и не существует никаких «нет». Завтра будет жутко болеть голова, а на ватных ногах будет невозможно устоять, но это будет завтра, а сегодня нужно достойно попрощаться с летом.

-Так, – вдруг подал голос Фрэнк.

Он серьезно посмотрел на всех своих приятелей. Все внимательно уставились на него.

-Серьезно. Последний год. Последнее первое сентября. Мы должны оторваться. Просто, черт возьми, обязаны!

У всех на лицах появились немного злорадные, но до ужаса довольные улыбки.

-Привет.

Ребята обернулись и столкнулись взглядом с миниатюрной блондинкой в форме болельщицы. В руках она держала какие-то листовки, но парней больше привлекал огромный вырез девушки и вызывающий макияж.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: