Глава 12. О МЛАДЕНЦАХ ОТ О ДО 2 ЛЕТ 7 страница

Надо сказать, что предметы, в том числе и тело человека как предмет, - это единственная относительно устойчивая величина в психической реальности, поэтому владение Я-предметом очень важно для осознания границ своего, для переживания своей автономности от другого человека. Если посмотреть с этой точки зрения на мотивы лжи, то можно увидеть, что все они (в той или иной степени) связаны с предотвращением возможного воздействия на разные модальности психи- ческой реальности: чувства, мысли, желания, возможности. Ложь и отношение человека к ней отражает степень динамичности его Я. Завравшийся ребенок уже потерял эту динамичность, то есть не чувствует реальности своего Я; ребенок, который переживает свое же собственное отношение к своей же собственной лжи, обладает чувством реальности своего Я, ощущает его границы и переживает по поводу возможности его потери. Я знаю одного ребенка, который, переживая свою ложь родителям, глубоко раскаиваясь, сумел сформулировать то, что с ним происходит: «Я не хочу врать, а оно все выходит, я уже не знаю, где правда, я ее теряю, я ее боюсь совсем потерять».

Среди мотивов детской лжи П.Экман выделяет следующие: избегание наказания, стремление добыть нечто, чего иначе не получишь, защита друзей от неприятностей, самозащита или защита другого человека, стремление завоевать признание и интерес со стороны окружающих, желание не создавать неловкую ситуацию, избегание стыда, охрана личной жизни, защита своей приватности, стремление доказать свое превосходство над тем, в чьих руках власть. Думаю, что каждый мотив с точки зрения создания границ психологического пространства можно было бы прокомментировать как вариант рефлексии на содержание отношений, как вариант осознания отношений как особой сферы, имеющей свои законы функционирования.

В литературе середина детства связывается с кризисом шести лет как периодом потери ребенком непосредственности и спонтанности в активности, а приобретения произвольности и опосредованности, то есть поведение становится многоплановым разделяется план реальный и вымышленный, ребенок осознает их несовпадение; разделяется план предметный и отношенческий; становятся дифференцированными чувства, выделяется и осознается переход одного чувства в другое.

Ребенок уже не просто реагирует, усваивает, он уже и многое делает «понарошку», «специально», применяя для воздействия на себе и на других известные ему закономерности человеческих отношений и свойства предметов. Он уже может хотеть понравиться другому человеку и стараться делать это, он уже может хотеть выглядеть умным и стараться делать это. Он (еще не всегда в изощренной взрослой форме) может оправдать ожидания близких, поведя себя так, как этого хотят они, а не он сам.

Это очень большие приобретения этого возраста, так как постепенно ребенок избавляется от эгоцентрической позицииво всех видах деятельности. Это уже не упрямец с одной единственной целью, это уже «большой» человек, который может осуществить и реализовать выбор целей в отношениях с другими людьми (если ему не помешать, конечно).

Знание о разных реальностях существования одного и того же предмета, в том числе и собственного тела и собственного Я, - открывает перед ребенком путь построения позиции, связанный с обозначением своего Я для другого человека, обозначение другого через дистанцию с ним, а также обязательную фиксацию предмета, который будет определять содержание воздействия одного человека на другого. Ребенок уже в состоянии сформулировать тему взаимодействия, выделить в предмете группу его свойств, задать свое и чужое отношение к ним (из дневниковых записей):

- Мама, давай поговорим.

- О чем мы с тобой будем говорить?

- Давай поговорим о лете.

За окном в это время шел мелкий осенний дождь, озябшие ветки, казалось, просились в наш дом.

В разговоре он уже стремится следовать правилам диалога, трогательно наблюдать, как ребенок поправляет взрослого:

«Ну, ты уже сказал, а сейчас я скажу, надо по очереди» (почти по Кэрролу). При этом можно отчетливо проследить, каких усилий, затрат энергии требует от ребенка этот переход от одной позиции к другой, какого сосредоточения требует осуществление новой позиции, он как бы осваивает новую территорию, новое место в отношениях с другим человеком, испытывая явное удовольствие от своего умения делать это. Он как бы серьезнеет на глазах - сосредоточивается, мимика и движения становятся определенными, это похоже немного на овладение актером рисунком роли.

«Я могу быть разным», - думаю, что так можно сформулировать один из главных итогов освоения разных позиций. Ребенок уже может сам создать в себе какое-то состояние или цель: «Давайте веселиться», «Подкрадемся на цыпочках», «Напугаем», «Рассержусь», «Притворюсь» и тому подобное. Материал для построения собственного Я уже практически освоен: он уже может «не бояться», «не кричать», «захотеть и не заплакать», «захотеть и выучить» и тому подобное.

Недаром же говорят, что к пяти годам человек уже сложился, хотя, может быть, точнее было бы сказать, что у него есть «материал», из которого можно сложиться. Попробую еще раз перечислить этот «материал»: экзистенциальные пе- реживания и возможность их выражения в слове; самовоздействие как автономность активности; сила собственного Я как диапазон его изменения под воздействием другого человека' дифференцированные чувства; половая идентификация; психологическая дистанция с другим человеком и возможность воздействия на нее; дифференцированное отношение к другим людям (свои - чужие); дифференциация разных видов реальностей и правил действия в них.

Я описала фактически взрослого человека. Что же детского осталось в нем? Доверчивость и жизнерадостность, основанные на конкретном, образном мышлении. При всей его «взрослости» ребенок живет в мире тех обобщений, которые доступны именно его опыту, соответствуют именно его переживаниям и интеллектуальным возможностям, поэтому детский мир полон деталей и красок, подчас просто невидимых взрослому. Когда-то в переполненном кинозале Илюша увидел на экране лошадей (мелькнули на заднем плане). Какова была реакция зрительного зала, увлеченного сюжетом фильма, в тот момент, когда Илья громогласно спросил, заныл: «Ну когда же, ну когда же будут лошади?» каждый читатель легко себе представит. Какие лошади, когда на экране такая любовь?!

Он не понимает очевидного для взрослых, а взрослые не понимают очевидного для него, так как мыслят по-разному.

Ребенок еще только решает задачу развития, овладевая конкретными мыслительными операциями, а его уже готовят к школе, он уже готовится к школе (или посещает ее с пяти, а то и четырех лет - в разных странах по-разному). Сегодня столько написано о проблемах готовности ребенка к школе, существует столько вариантов этой самой подготовки, что почему-то становится грустно за ребенка, на которого невольно обрушивают со всей взрослой силой требования быть готовым к ими же самими придуманным критериям и показателям. Боюсь, что по меркам сегодняшних школ очень-очень много взрослых, которых называют известными и великими, просто не попали бы даже в первый класс. Назову только несколько фамилий людей, у которых не все ладилось в школе: Д.Уатт, П.Корнель, Д.Свифт, И.Ньютон, Т.Эдисон, Г. Гельмгольц, Пьер Кюри, Н.В.Гоголь и многие другие.

Учитывая качество тестирования, которое проходят сегодняшние первоклассники, хотелось бы, чтобы этот список гениев человечества знали не только экзаменаторы, но и родители.Здоровый, любознательный ребенок, который знает себе цену, умеет строить отношения с другими людьми, - это понастоящему готовый к обучению в школе человек. Я бы не писала это так категорично, если бы не видела уже десятки изуродованных «подготовкой к тестированию» детей, которые механически рисуют человечка (многократно рисованного до этого), бессмысленно воспроизводят задания теста на готовность к школе даже еще до получения самого задания. Вот она, навеки (?) потерянная непосредственность, ставшая страхом перед неудачей. Предметно воплощенный успех заслонил живую радость, жизнь стала равна «требованиям школы к уровню интеллектуального развития ребенка», а не прошедший тестирование ребенок - позором для родителей. Что же не так в нашем взрослом королевстве, если оно порождает такие картины? Здесь, сейчас не буду это анализировать - речь о детях, они в этом не виноваты. Они - маленькие, они еще слушаются взрослых (недолго будет это время), они еще готовы верить им, что все происходящее не понарошку, а по правде. Так и хочется вспомнить давние школьные годы, когда... Да ладно, личная биография мало кого интересует.

Итак, готовность к школе. Что это такое? Думаю, что для более-менее внятного ответа на этот вопрос надо постараться понять, что такое школа и для чего она существует. Вот тут-то и начинаются такие сложности, такой появляется хор противоречивых мнений, что впору испугаться не только ребенку, но и взрослому. Из множества представлений о школе, ее целях и задачах я выбираю то, которое мне ближе всего. Оно разрабатывается учениками и последователями Л.С.Выготского, сегодня его называют развивающим обучением по В.В.Давыдову.

Понятие о таком обучении, о школе, где осуществляется такое обучение, основано на идеях об особом виде деятельности - учебной деятельности. Именно к ней-то и надо быть готовым ребенку в середине детства. Дети, как известно, учатся в разных видах деятельности - в игре, в труде, в спортивных занятиях и тому подобное. Учебная же деятельность - это один из типов воспроизводящей деятельности детей, которая имеет совершенно особое содержание.

Освоение этого содержания и требует некоторой подготовки. Кратко можно сказать, что содержанием учебной деятельности являются теоретические знания, которые связаны с теоретическим сознанием и мышлением людей. Как писал В.В.Давыдов, «усвоение азов этих форм общественно- го сознания и соответствующих им духовных образований предполагает выполнение детьми такой деятельности, которая адекватна исторически воплощенной в них человеческой деятельности»'.

Считается, что учебная деятельность определяет возникновение психологических новообразований - рефлексию, произвольность, внутренний план действий, которые необходимы для освоения такого важнейшего элемента культуры, как инструкции, или способы, действия с предметами.

Без рефлексии невозможно выделение самих способов действия как особого свойства активности; произвольность позволяет разделять разные планы реальностей и действия в них; внутренний план действий обеспечивает необходимую систему координат для организации психологического пространства Я.

Появление этих новообразований, как показывают многочисленные исследования, существенно зависит от содержания образования - от содержания усваиваемых знаний. Доказанным можно считать факт, что развивающий характер учебной деятельности проявляется только тогда, когда ее содержанием являются теоретические знания.

Мышление детей, осваивающих эти теоретические знания, не тождественно мышлению ученых, деятелей искусства, философов и других исследователей морали и права. Ребенок не создает сам понятий, ценностей и норм общественной морали, а присваивает их в процессе учебной деятельности. Однако, и это очень важно, он выполняет такие мыслительные действия, которые адекватны тем, посредством которых, с помощью которых исторически вырабатывались продукты духовной культуры. В.В.Давыдов неоднократно писал о том, что в своей учебной деятельности дети воспроизводят реальный процесс создания людьми понятий, образов, ценностей и норм, которые человечество накопило и выразило в идеальных формах духовной культуры.

При очень большом объеме исследований по проблемам учебной деятельности практически открытым остается вопрос о ее мотивации. Давно известно, что очень большие трудности для самих детей и для взрослых связаны именно с нежеланием детей учиться. Заставить учиться, как известно, невозможно, если сам человек этого не захочет.

Я более чем уверена, что истоки мотивации учения лежат в Я-концепции ребенка, в тех ее проявлениях, которые связаны

'Давыдов В.В. Проблемы развивающего обучения.-М., 1986.-С. 133. 458

с переживанием динамичности своего Я. В этом убеждает достаточно много жизненных фактов и конкретных экспериментальных исследований (М.В.Матюхина, А.К.Маркова, А.Б.Орлов, Н. И. Непомнящая и другие). Переживание динамичности своего Я может быть выражено примерно в такой рефлексивной формуле: «Я меняюсь, оставаясь самим собой, и это меня радует».

Ребенку, готовящемуся к школе, очень важно иметь основания для такого переживания, так как он переходит в новую систему опосредованных отношений, где его Я в целостных проявлениях и свойствах весьма редко будет предметом взаимодействия с другими людьми, преобладать будет оценка предметных действий ребенка и их соответствие с образцом или правилом. В процессе учебной деятельности ребенок решает соответствующие ее содержанию задачи: анализирует материал с целью выявления в нем закономерностей, строит на основе этого целостный объект, овладевая общим способом построения изучаемого объекта. При решении учебной задачи мысль ребенка движется от общего к частному, при этом он осуществляет следующие действия:

- преобразование условий задачи с целью выделения всеобщего отношения изучаемого объекта;

- моделирование выделенного отношения в предметной, графической или буквенной форме;

- преобразование модели для изучения ее свойств;

- построение системы частных задач, которые решаются общим способом;

- контроль за выполнением действий;

- оценка усвоения общего способа.

Умение учиться и будет составлять для ребенка возможность самостоятельно формулировать учебные задачи, то есть задачи на нахождение обоих способов действия, и пытаться решать ее.

Готовность к осуществлению этого умения, думаю, строится на фундаменте переживания собственной целостности (Я = Я) и целостности мира, это переживание связано с разными бытовыми качествами человека, но главное среди них, думаю, смелость. Это готовность рискнуть с опорой на собственные силы, это отсутствие страха перед собственной ошибкой и одновременно возможность защитить свое Я от воздействия другого человека. Это переживание своей автономности как необходимой степени свободы для принятия решения и, наконец, это отношение к другим людям как к партнерам (осуществление деловых отношений независимо от возраста чело- века). Партнерство можно понимать как возможность взаимных обучения, изменения, воздействия.

Смелость ребенка - это та необходимая для осуществления жизни самодостаточность, которая позволяет ему ощущать. переживать, воспринимать динамичность своего Я как реально существующего и живущего.

Если какие-либо причины блокируют переживание динамичности Я, то наблюдаются картины мотивации учения, аналогичные той, которая была у маленькой Тани после недели посещения школы: «Ничего не умею», «Никогда не получится», «Я - глупая», «Ничего неинтересно», «Я и так уже все умею, все равно ничему не научусь».

В школе ребенок встречает чужих людей, с ними надо строить деловые, партнерские отношения, условно говоря, надо быть готовым к обусловленному отношению к себе, для этого хорошо бы обладать развитой концепцией другого человека и себя, собственной Я-концепцией, гарантирующей целостность границ Я. Иначе возникает тот порочный круг взаимодействия, о котором так тонко и мудро написали К.Блага и М.Шебек', позиция которых мне очень близка.

Они исходят из того, что ошибки ребенка при выполнении учебных заданий могут быть связаны не со сложностью задания, а с тем, что у школьника есть определенное представление о себе, которое и создает соответствующий тип поведения. «Образ себя, - пишут они, - и самодоверие способствуют достижениям ребенка в школе». Негативный образ себя и недостаток самодоверия ведут к снижению успеваемости ученика. В то же время успехи и неудачи ребенка влияют на его образ себя, самодоверие и понимание себя. Уровень его ожиданий влияет на цели, на выбор предмета взаимодействия с другим человеком, на выбор собственной позиции во взаимодействии. Его успехи оценят другие люди (родители, учителя). Оценка - это своего рода разрешение на содержание отношения к учебе и поведение. Каждую оценку других людей ребенок, естественно, интерпретирует сам и как-то к ней относится. Создавшееся под влиянием окружающих представление ребенка о себе, содержание его Я-концепции будет определять поведение ребенка и его успехи в классе, его возможности и желание самовоздействия то, что называют обычно самовоспитанием.

Так замыкается круг, который и называют порочным (показан на схеме).

' Карел Блага, Михаил Шебек. Я - твой ученик, ты - мой учитель. М., 1991.-С. 53-55.Схема циркулирующего процесса между структурным Я, результатами учебной деятельности с обратной связью, опосредованной другими людьми

Восприятие учеником оценочных суждений других лиц о его Я

Вербальные и невербальные коммуникации ученика)

Самооценка и ожидание от себя

Мнение других людей об ученике и его собст-1 венное мнение о себе

Структурное Я

Оценочные суждения других людей | об ученике

Поведение и учебные результаты в классе

Порочность этого круга состоит в том, что здесь имеет место движение по спирали, и его почти невозможно (без посторонней помощи) разорвать, так как в каждый момент времени оно практически меняет свою форму: от нерешенной задачи до уверенности взрослого в собственной некомпетентности «быть родителем» и тому подобное. Нужны специальные усилия, чтобы не только остановить этот круг отношений, но и «расшифровать» измененную форму до ее первоначального (простого) вида. Как часто приходится встречаться с безумным, все набирающим скорость движением этого порочного круга.

Можно ли предотвратить его появление, так подготовить ребенка к школе, чтобы ему удалось избежать «бега» по этому пространству? Думаю, что теоретически это возможно, если ребенок будет смелым (его научат быть смелым), не будет испытывать страха перед разными проявлениями жизни. Практически очень и очень (почти невозможно) сложно, так как рядом с ребенком взрослые, которые подчас и не догадываются об отсутствии у себя безусловной любви к жизни, безусловной любви к своему собственному ребенку.

Вот и получается, что готовность к школе не складывается из каких-то умений или навыков действия с предметами, она включает, прежде всего, глобальное переживание собственной ценности, если хотите, любви ребенка к себе и его же веру в возможность быть еще лучше, то есть стремиться к совершенству.

Надо сказать, что традиционно систематическое религиозное обучение детей начиналось именно в раннем возрасте оно давало ребенку основное переживание - переживание собственной причастности к экзистенциальному. Есть и светские пути воспитания у ребенка этих переживаний, может быть, их надо считать главными в подготовке ребенка к школе, так как эти обобщенные (экзистенциальные) переживания могут стать (и становятся) фундаментом для осуществления воздействия ребенка на собственное Я, для принятия воздействия другого человека, для выбора цели во взаимодействии с ним.

Думаю, что экзистенциальная пустота, которая возникает в отношениях ребенка со взрослыми, не может быть компенсирована практически ничем: ни конкретными действиями с предметами, ни успехами в освоении этих действий, ни общением со сверстниками, ни общением с играми и игрушками, ни самой игрой. Экзистенциальная пустота возникает там, где нет любви, безусловной родительской любви, о которой Э.Фромм писал так: «Ребенок старше шести лет начинает нуждаться в отцовской любви, авторитете и руководстве отца. Функция матери - обеспечить ребенку безопасность в жизни, функция отца - учить его, руководить им, чтобы он смог справляться с проблемами, которые ставит перед ребенком то общество, в котором он родился. В идеальном случае материнская любовь не пытается помешать ребенку взрослеть, не пытается назначить награду за беспомощность. Мать должна иметь веру в жизнь, не должна быть тревожной, чтобы не заражать ребенка своей тревогой. Частью ее жизни должно быть желание, чтобы ребенок стал независимым и в конце концов отделился от нее. Отцовская любовь должна быть направляема принципами и ожиданиями; она должна быть терпеливой и снисходительной, а не угрожающей и авторитетной. Она должна давать растущему ребенку все возрастающее чувство собственной силы и, наконец, позволить ему стать самому для себя авторитетом и освободиться от авторитета отца»'.

Наверное, это и был бы «рецепт» готовности ребенка к школе, который так же сложен, как и прост.

'Фромм Э. Искусство любви. - Мн., 1990.-С.28. 462

Однако в ситуации школы проходит проверку не только родительская любовь к ребенку, но и любовь к жизни и к людям, в конечном итоге, к своей профессии чужого для ребенка человека-учителя.

Для ребенка отношения с учителем в современной школе лишены того содержания обожания, уважения и доверия, которые были характерны для этой ситуации лет 30 и даже 20 тому назад. Дело не в том, что кто-то стал хуже или лучше (взрослые или дети), просто очень сильно меняется мир, а с ним и система человеческих ценностей. Мало того, что сегодня у ребенка несколько учителей в его первом классе, он до этого (в большинстве случаев) посещал детские дошкольные учреждения, где уже встречался с чужими взрослыми. Еще по традиции даже студентам, обучающимся педагогическим специальностям, преподается, что учитель пользуется у младших школьников большим авторитетом, а жизнь приносит все больше и больше подтверждений обратному. Думаю, что имею некоторое право утверждать, что современные взрослые вообще очень рано (еще в начале детства) перестают быть для детей безоговорочным авторитетом. Прямо или косвенно об этом говорит и феномен лжи - ребенок может провести взрослого, проверив таким образом свою силу, победив взрослого.

Отношения с чужими взрослыми строятся по безличным правилам, предполагающим сохранение психологической дистанции, как бы очерчивающей границы территории, места, занимаемого каждым человеком. Это универсальные для организации любого взаимодействия правила руководства и подчинения, правила ведения переговоров, правила выражения собственной точки зрения, следования ей, пересмотра ее и тому подобное. Они достаточно подробно описаны в современной психологии управления и по отношению с чужим взрослым могут быть сформулированы следующим образом: определение дистанции, обозначение дистанции, сохранение дистанции. Определение дистанции связано для ребенка с восприятием позиции взрослого (кто он для меня?); обозначение дистанции это правила воздействия (кому что можно и нельзя); сохранение дистанции - удержание границ своего психологического пространства от воздействия другого человека. Всему этому ребенок учится в групповой игре со сверстниками.

Освоение именно этого вида игры является важнейшей задачей развития в середине детства. Именно игра со сверстниками, где ошибки в определении и сохранении дистанции легко исправляются обеими сторонами, тем самым накапливается полезный взаимный опыт переживания сопротивления границ чужого психологического пространства и своего тоже Любое выяснение отношений между сверстниками, даже драка, более честный и справедливый способ решения проблемы места в совместной деятельности, чем соблюдение поддерживаемых внешним контролем (присутствием, например, старшего ребенка или взрослого). На первый взгляд, это очень рискованная ситуация - оставить группу детей 5-7 лет для самостоятельной совместной работы или игры, но им жизненно необходимы такие ситуации, когда взрослый находится рядом с ними, но не вместе.

Именно в игре дети учатся терпению и кооперативности тем качествам, которые делают ребенка и учителя партнерами, людьми, способными взаимно открыть друг другу свои мысли и чувства в интересах общего дела, без страха быть непонятым или обесцененным.

В современной педагогике и психологии накоплен достаточно большой опыт социально-эмоционального' обучения детей, существует целая система специально разработанных игр для создания игровых условий проявления терпимости и кооперативности.

Парадокс состоит в том, что осуществление таких игр детьми и с детьми от взрослого человека требует осознания его собственной готовности и возможности быть терпимым и проявлять стремление к кооперативности. Нелегко приходится с этой точки зрения и учителю, ведь школьная система ценность кооперативности и терпимости рассматривает далеко не среди приоритетных. К таковым, в первую очередь, относится индивидуальная успеваемость.

Игра со сверстниками для ребенка 5-7 лет - это и своеобразная групповая психотерапия, где он может хотя бы на время освободиться от страхов, злости и печали. Дети этого возраста много и охотно играют «в войну», если им предложить играть «в мир», то они просто не знают, как. Дело здесь, видимо, отчасти в том, что игра в войну выполняет функцию компенсации напряжения, которое так или иначе существует у ребенка в отношениях со взрослыми из-за демонстрируемого физического и психологического превосходства их над детьми.

Это достаточно мощный фактор развития в этом возрасте не чувствовать на себе давления. Он отмечается и в фактах поведения одаренных детей, которые (по разным причинам) были лишены общения на равных со сверстниками.

' См., например: Бютнер К. Жить с агрессивными детьми. — М., 1991. 464

Проблема одаренности и школы - это проблема середины детства. Что с ним делать, если ему (ей) 5 или 6, а он (она) уже столько умеет и может? Проявление ранней одаренности (особенно общей) приходится именно на этот период, придя в школу, ребенок сталкивается с некоторыми стандартными требованиями к возрасту, которые он явно перерос. (Обратная ситуация, если это ребенок с задержкой психического развития.)

В доступной мне литературе, посвященной одаренным детям, я много раз встречала слова о том, что именно в середине детства для комфортного самочувствия, для полноценной уверенности в себе ребенку нужно общение со сверстником своего пола. Возможно, механизм этого явления еще мало исследован, но то, что ребенку нужны именно «ребенки», а не взрослые, подтверждается многими фактами и исследованиями'. В них показано, что владение игровыми навыками (что умеет делать) настолько велико, что дети нередко предпочитают грубого, эгоистичного, но «интересно играющего» сверстника доброму, отзывчивому, но мало привлекательному в игре. В то же время эти же дети (большинство из них) могут вполне объективно охарактеризовать своих товарищей со стороны более важных для совместной деятельности качеств доброты, терпения, уживчивости и тому подобное. Но игра это совсем особое дело, она в этот период приобретает личностный смысл, который реализуется в конкретных игровых навыках. Игра своим содержанием задает жесткие условия, которым надо соответствовать, чтобы стать участником этой ситуации. Как отмечает А.А.Рояк, через отношение сверстников к игровым качествам ребенка последний получает достаточно психологического материала для осознания динамических особенностей своего Я. Так, особенно активно сверстники избегают контактов с ребенком, который не только не умеет играть, но еще и не умеет сотрудничать - мешает игре. Этого ребенка не только будут сторониться, но просто выгонят из игры. Не менее активно отвергаются и те дети, которые излишне подвижны, не умеют произвольно себя вести, хотя они могут быть вполне умелы и дружелюбны. Эта же участь постигает и медлительных детей, не умеющих развивать необходимый динамизм действий, от таких детей сверстники попросту убегают.

У таких детей остается неудовлетворенной их собственная потребность в совместной игре, и это может привести к психологическому конфликту со сверстниками.

' См., например: Рояк А.А. Психологический конфликт и особенности индивидуального развития личности ребенка. - М,, 1988. Итак, сверстник нужен ребенку для того, чтобы играть, недаром дети могут даже сказать взрослому: «Мамочка, с тобой интересно, но ты не умеешь играть». Играть с полнотой включенности в ситуацию, думаю, что эта игра ~ источник глобальных переживаний динамичности собственного Я проба его силы, в том числе силы самовоздействия, где нет обусловленного отношения к самому себе.

Иначе говоря, игра со сверстниками является для ребенка содержанием настоящей жизни - полной и свободной.

Я думаю, что можно увидеть условия и формы такой настоящей жизни и в раннем возрасте детей - в том самозабвенном творчестве, которому они отдаются целиком. Это может быть и слушание книги, просмотр телепередачи, спектакля, пение, прыганье... Важно, что в этих формах активности, так же как и в игре со сверстниками, возникает важнейшее переживание собственной полноты и целостности, наполняющее Я ребенка новыми силами.

К середине детства ребенку уже открыты главные проявления жизни: 1) реальная, где есть ограничения на активность;

2) фантомная, где ограничения очень строгие и без их соблюдения просто невозможно существование; 3) живая, настоящая (может быть, лучше слово - полная), где ограничения не ощущаются, их как бы и нет, единственное ограничение собственное тело. Он уже умеет действовать в этих проявлениях: умеет слушаться (это реальная жизнь); умеет бояться, ну, например Бабы Яги (это фантомная жизнь); умеет веселиться, играть (это полная жизнь).

Недаром взрослые называют будни серыми и очень хотят праздника (для души); очень рано, может быть, слишком рано разные проявления жизни, словно краски на палитре, занимают свои места, а чтобы смешать их, надо иметь достаточную любовь к жизни, чтобы жить каждый день с вдохновением.

Недаром это - редкое искусство, ведь так рано ребенок постигает, говоря языком науки, неоднородность собственной активности, ее дискретность и обусловленность.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: