Второе путешествие в Швецию

Когда Ансгарий направился в 852 г. к шведским берегам, Эрик вручил ему меч (в качестве символа власти и достоинства — инсигнии) и дал ему рекомендацию к конунгу Олафу (Olef, вероятно сын Бьёрна II – В.К.) с описанием заслуг и добродетелей архиепископа. Но сам шведский конунг и все его окружение пребывали в "глубоком язычестве", а тут, прямо к приезду Ансгария, дух лжи вложил свое пророчество в уста одного местного волхва, который передавал народу обиды богов за пренебрежение ими и увещание не принимать "чужого бога, чье учение нам враждебно, и не служить ему". Если уж им во что бы то ни стало нужен новый бог, — продолжали "боги", — то пусть они лучше приносят обеты и жертвы своему прежнему конунгу. Поэтому когда Ансгарий прибыл с новой миссией, прежние доброжелатели всячески стали отговаривать его от безнадежного предприятия, но он отклонил их главный довод: если ему и предстоит принять смерть за Христа, то он к этому готов! Ансгарий пригласил к себе Олафа и уже начал склонять его на свою сторону, когда тот указал на демократические традиции своей страны — ни одно решение, осот бенно подобной важности, не может быть принято без согласия тинга, а воля последнего здесь закон. Народное же собрание будет слушать оракулов, через которых их боги дадут или не дадут свое согласие. Время тинга приближалось, но Ансгарий получил новое откровение, вновь укрепившее его надежду. Сначала Олаф стал совещаться с "верхней палатой", которая одобрила миссию после того, как пришло одобрение оракула. Один из приближенных Олафа даже сам стал ободрять Ансгария. Первое собрание "нижней палаты" в Бирке прошло в разногласиях, и было очевидно, что "в первом чтении" проект о миссии может не пройти. Положение исправил один мудрый старец, который напомнил собравшимся о том, сколь удачным во всех отношениях оказалось для народа почитание христианского Бога, Который помогал ему на море и на суше и во всех нуждах, а потому если боги даже и не одобрят Его почитания, то ничего страшного не произойдет — Бог христианский может все "компенсировать". Оставалось пройти только еще через один тинг (в другой части страны), но уже было ясно, что он вряд ли станет противоречить решению первого, и, действительно, все одобрили миссию Ансгария единогласно. Олаф рассказал Ансгарию о всем происшедшем, разрешил строительство храма и приезд священников и позволял каждому из своих сограждан без каких-либо ограничений принимать новую веру. Ансгарий направил отца Эримберта к конунгу, чтобы тот официально разрешил ему совершать таинства, и после того, как Олаф обеспечил священника участком земли для строительства первой часовни, благополучно вернулся в Гамбург.

Осмысляя свою шведскую миссию, он увидел в тонком сне страсти Христовы, Его унижение и избиение при Ироде и Пилате и осознал собственное желание защитить Господа от ударов, прикрыв Его своим телом. Однако в том же видении он узрел, что голова Христова постепенно стала возвышаться над землей так, что Ансгарий уже не мог ее оградить. Смысл сновидения по его толкованию состоял в том, что все труды, бедствия и унижения Своих служителей (в том числе и во время шведской миссии) Спаситель брал на Себя, не желая при этом ни с кем ими "делиться".

Новое происшествие в Швеции могло убедить доброго пастыря в том, что миссионеры потрудились не напрасно. Когда Курляндия временно отошла от Швеции, этим попробовали воспользоваться датчане; правда, они недооценили сил куров и были ими полностью разгромлены. Шведы решили превзойти датчан и навести порядок у своих бывших вассалов, но едва не подверглись той же участи. Долго осаждая хорошо укрепленную прибрежную крепость Зейбург (Seeburg, Seleburg – В.К.), они окончательно растеряли силы и терпение и пришли в отчаяние, когда бывшие среди них торговцы-христиане, наставленные Ансгарием, предложили бросить жребий, не поможет ли им Бог христианский и теперь. Жребий дал утвердительный ответ, и усталая, но уже воодушевленная армия с новыми силами ринулась на крепость. Осажденные запросили мира, и хотя некоторые храбрецы, войдя в раж, захотели снести крепость и пленить всех ее защитников, Олаф с более трезвомыслящими приближенными ограничился солидной контрибуцией и отплыл на родину. После победы шведы воздали хвалу Господу, признали Его Богом над всеми богами и решили принести Ему обеты — по большей части многодневное воздержание от скоромной пищи, но также и дела милосердия, о которых они знали, что они Ему любезны. Разумеется, отец Эримберт мог беспрепятственно совершать службу, и никому не приходило в голову возражать против христианского учения.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: