АНАЛИЗ СОПРОТИВЛЕНИЯ

Сопротивление включает все силы организма, которые противодействуют процедурам и процессам пси­хоанализа, то есть мешают свободному ассоциированию

пациента, его попыткам вспомнить и достичь понимания. «Сопротивление сопровождает лечение шаг за шагом. Каждая ассоциация, каждое действие личности при ле­чении должны расплачиваться сопротивлением и пред­ставляют собой компромисс между силами, которые стре­мятся к выздоровлению, и силами, которые противодей­ствуют этому» (Freud, 1912).

Проявлением сопротивления может быть молчание пациента, его поза, аффекты (злоба, упрямство, стыд и т. п.), избегание тем, пропуски сеансов, утверждение, что у него «нет сновидений» или «есть темы, о которых не хочется говорить».

Сопротивление может быть сознательным, предсознательным и бессознательным.

Технические процедуры анализа: конфронтация, про­яснение, интерпретация и тщательная проработка.

Интерпретировать — означает делать подсознательные и предсознательные психические события сознательны­ми. Это означает, что разумное и сознательное Эго осоз­нает то, что было забыто.

Для интерпретации терапевт использует как информа­цию, полученную от пациента, так и свой интеллект, свои эмпатию, интуицию, свой теоретический багаж.

Интерпретируя материал пациента, аналитик ставит себе следующие основные цели:

• перевести продукции пациента в их бессознательное содержание, то есть установить связь мыслей, фантазий, чувств, поведения пациента с их бессознательными «предками»;

• бессознательные элементы должны быть преобразова­ны в понимание, в истинное их значение;

• по мере достижения инсайтов они должны сообщаться пациенту.

Техника анализа сопротивления складывается из сле­дующих основных процедур.

1. Процесс осознавания сопротивления.

2. Демонстрация факта сопротивления пациенту:

• позволить сопротивлению стать демонстративным;

• способствовать усилению сопротивления.

3. Прояснение мотивов и форм сопротивления:

• выяснить, какой специфический болезненный аффект заставляет пациента сопротивляться;

• какое специфическое инстинктивное побуждение яв­ляется причиной болезненного аффекта в момент анализа;

• какую конкретную форму и метод использует пациент для выражения своего сопротивления.

4. Интерпретация сопротивления:

• выяснить, какие фантазии или воспоминания являют­ся причиной аффектов и побуждений, которые стоят за сопротивлением;

• объяснить истоки и бессознательные объекты выявлен­ных аффектов, побуждений или событий.

5. Интерпретация формы сопротивления:

• объяснить данную и сходные формы деятельности во время анализа и вне анализа;

• проследить историю и бессознательные цели этой дея­тельности в настоящем и прошлом пациента.

Опытный аналитик знает, что во время одного сеанса может быть проделана лишь небольшая часть анализа. Большая часть сеансов заканчивается всего лишь неясным осознанием того, что «работает» какое-то сопротивление, и все, что может сделать аналитик в таких случаях, — указать пациенту на то, что он что-то скрывает или избегает какой-то темы. Когда это возможно, аналитик пытается исследовать эти явления. При этом усердие самого аналитика должно играть вторичную роль в исследовании и раскрытии бессознательных явлений. Важно не спешить с интер­претацией, так как это может или травмировать пациента, или привести к интеллектуальному сопер­ничеству пациента и аналитика. В любом случае это усилит сопротивление. Нужно дать возможность па­циенту прочувствовать свое сопротивление, а уж потом перейти к его интерпретации.

Пациенту необходимо объяснить, что сопротивление является его собственной деятельностью, что это акция, которую он осуществляет бессознательно, предсознательно или сознательно, что сопротивление не является виной или слабостью пациента и что анализ сопро­тивления — важная часть психоаналитического лече­ния. Только тогда, когда пациент сам определит, что он сопротивляется, ответит на вопрос», почему и чему он сопротивляется, возможно сотрудничество с ним,

только тогда создается необходимый для качественного анализа рабочий альянс.

Основное правило техники интерпретации заключает­ся в следующем: анализ должен вестись от сопротивления к содержанию, от сознательного к бессознательному, от «поверхности» к глубинному пониманию.

АНАЛИЗ ПЕРЕНОСА

Перенос — это особый тип отношений между пациентом и аналитиком, в основе которых лежат чувства не к аналитику, а к какой-то личности из прошлого. «Перенос, — писал Фрейд, — есть повторение, новое «издание» старых, объективных отношений» (Freud, 1905). Перенос -— явление в основном бессознательное. Он может состоять из любых компонентов: чувства, по­буждения, страха, фантазии, отношения и т. п.

Реакции переноса наблюдаются у всех людей в повсе­дневной жизни; аналитическая ситуация лишь способст­вует развитию этих реакций и использует их с лечебной целью.

Наиболее типичными характеристиками реакций пе­реноса являются: неуместность, амбивалентность, не-постоянность, интенсивность и стойкость,

Неуместность реакции в конкретной ситуации являет­ся признаком того, что личность, которая вызывает эту реакцию (в данном случае аналитик) не является истин­ным объектом, а сама реакция относится к какому-то значимому для пациента объекту из его прошлого.

Очень часто пациент влюбляется в аналитика. Ана­литику в таком случае нужно исследовать возможные механизмы этой типичной реакции переноса: Не влю­бился ли пациент, чтобы угодить вам? Не влюбился ли он в кого-то, кто похож на вас? Не является ли его влюбленность признаком зрелости? Не является ли эта реакция способом выхода из трудной жизненной ситуации?

Все реакции переноса характеризуются амбивален­тностью — сосуществованием противоположных чувств. Обычно уживаются вместе и любовь к аналитику, и ненависть к нему, и сексуальное влечение, и отвра­щение.

Реакции переноса обычно неустойчивы и непостоян­ны. Гло»ер (1955) говорил о «плывущих» реакциях пере­носа, но иногда они, наоборот, бывают стойкими и длятся по несколько лет.

Фрейд в своей работе "Об истерии" подчеркивает, что если аналитик встречается с реакцией переноса, то ему необходимо, во-первых, осознать этот феномен, во-вто­рых, продемонстрировать его пациенту и, в-третьих, по­пытаться проследить его происхождение.

Реакция переноса представляет собой отношения, за­трагивающие троих: субъекта, объекта из прошлого и объекта из настоящего. В психоаналитической ситуации это пациент, какая-то значимая личность из прошлого и

аналитик.

По мнению Фрейда, перенос и сопротивление род­ственны друг другу (отсюда термин сопротивление переноса). Явления переноса по сути являются сопро­тивлением воспоминанию. Анализ сопротивления яв­ляется повседневной работой в аналитической прак­тике; при этом на анализ сопротивления переноса тратится: больше времени, чем на какой-либо иной

аспект работы.

Фрейд ввел и использовал термин невроз переноса в двояком понимании. С одной стороны — для обозначения группы неврозов, характеризующихся спо­собностью пациента формировать и поддерживать от­носительно последовательную и приемлемую, с точки зрения «Эго, группу переносов. С другой стороны — для описания самих реакций переноса, подвергшихся

анализу.

Невроз переноса вбирает в себя все черты болезни пациента, но это искусственная болезнь, которая хорошо поддается психоаналитическому вмешательству. В невро­зе переноса пациент повторяет свои прошлые невротиче­ские симптомы, а аналитик получает возможность актив­но влиять на них.

Классическая психоаналитическая позиция по отно­шению к неврозу переноса состоит в том, чтобы способст­вовать его максимальному развитию. Переживание ре­прессированного прошлого вместе с аналитиком является наиболее эффективной возможностью для преодоления невротических защит и сопротивлений.

Фрейд подразделял перенос на позитивный и негатив­ный.

При позитивном переносе пациент испытывает к ана­литику такие чувства, как любовь, нежность, доверие, симпатия, интерес, увлечение, восхищение, почтение и т. п. Наиболее часто встречается любовь, особенно если аналитик и пациент разного пола.

Так, пациентка, влюбленная в своего аналитика, со­здает разнообразные проблемы, препятствующие психо­анализу. Во-первых, главной ее целью становится удов­летворение своих желаний, и она противится аналитиче­ской работе над этими эмоциями. Во-вторых, горячая любовь женщины-пациентки может вызвать чувство контрпереноса у аналитика-мужчины. Фрейд дал безоши­бочный, ясный совет по поводу такой ситуации: «Здесь не может быть компромисса. Аналитик не может допустить даже самого невинного, частичного эротического удовлетворения. Любое такое удовлетворение делает лю­бовь пациентки относительно неанализируемой. Это от­нюдь не означает, что аналитик должен вести себя бес­чувственно и бессердечно. Аналитик может быть так­тичным и чутким по отношению к пациентке и ее состо­янию и при этом продолжать заниматься своей задачей — анализированием» (Freud, 1915).

Негативный перенос может проявляться в ненависти, гневе, враждебности, недоверии, антипатии, негодова­нии, горечи, неприязни, презрении, раздражении и т. д. Негативный перенос вызывает более сильное сопротивле­ние, чем позитивный. Однако, когда рабочий альянс установлен, проявление негативного переноса может дать более благодатный клинический материал для анализа, чем позитивного.

Форма переноса во многом зависит от поведения аналитика. Например, аналитики, которые ведут себя по отношению к пациентам с постоянной теплотой и чуткостью, будут обнаруживать, что их пациенты имеют тенденцию реагировать длительным позитивным переносом. В то же время эти пациенты будут ис­пытывать затруднения при развитии негативного, враж­дебного переноса. Такие пациенты могут быстро фор­мировать рабочий альянс, но он будет узок и ограничен и помещает переносу расширяться за пределы ранней

позитивной формы. С другой стороны, аналитики, которые имеют тенденцию быть отчужденными и жесткими, будут часто убеждаться в том, что их пациенты быстро и устойчиво формируют одни лишь негативные реакции переноса.

Естественно, отношения между пациентом и аналити­ком никогда не могут быть равноправными. От пациента требуется, чтобы он искренне выражал свои сокровенные эмоции, импульсы, фантазии, а аналитик должен оста­ваться относительно анонимной фигурой. Другими слова­ми, аналитическая процедура является болезненным, унижающим и односторонним переживанием для паци­ента. И если мы хотим, чтобы пациент сотрудничал с нами, мы должны объяснить ему технику анализа, свой «инструментарий».

Аналитику необходимо чувствовать определенную близость к пациенту, чтобы быть способным к эмпатии;

вместе с тем он должен уметь отстраниться для детально­го понимания материала пациента. Это одно из наиболее трудных требований психоаналитической техники — аль­тернатива между временной и частичной идентифика­цией эмпатии и возвращением на позицию беспристраст­ного наблюдателя. Для аналитика не должно существо­вать такой области жизни пациента, куда бы он не мог быть допущен, но эта интимность не должна приводить к фамильярности.

Мы уже говорили, что перенос и сопротивление сопря­жены друг с другом. Некоторые реакции переноса вызы­вают сопротивление, другие проявляются как сопротив­ление, третьи служат сопротивлением против иных форм переноса.

Техника анализа переноса та же, что и анализа сопро­тивления. Иногда молчания аналитика бывает достаточ­но, чтобы реакция переноса стала демонстративной, на­глядной. В другом случае осознать перенос пациенту помогает конфронтация. Если и молчание и конфронта­ция неэффективны, можно попытаться идентифициро­вать реакцию переноса, задавая вопросы на ту тему, которой пациент сознательно (или бессознательно) стара­ется избежать. Цель всех этих технических приемов — демонстрация пациенту наличия у него реакции перено­са. Далее аналитик будет позволять развиваться реакции

переноса до тех пор, пока она не достигнет оптимального уровня интенсивности. Важно.уловить момент, когда перенос является для пациента максимальным импуль­сом, но не травмой. Не следует спешить с интерпрета­цией; важно, чтобы конфронтация оказала воздействие и реакция переноса была убедительна для пациента. Преж­девременная интерпретация почти всегда ведет к увели­чению сопротивления и чревата опасностью превратить аналитическую работу в интеллектуальную игру.

Первым этапом анализа переноса является иденти­фикация. Существуют различные виды идентифика­ции: частичные и общие, временные и постоянные, Эго- синтоничиые и Эго-дистоничные.

Идентификация на первых порах может стимулиро­ваться искусственно. Когда аналитик анализирует мате­риал, он просит пациента временно отказаться от своего переживающего, свободно ассоциирующего Эго и пона­блюдать вместе с ним за тем, что он (пациент) сейчас переживает. Другими словами, аналитик просит пациен­та временно и частично идентифицироваться с ним. Сна­чала пациент поступает так только тогда, когда аналитик просит его об этом, но позже такое состояние становится автоматическим, предсознательным. В таком случае па­циент сам осознает, что он чему-то сопротивляется и спрашивает себя: «Чему и почему?» Это и есть показатель частичной и временной идентификации с аналитиком, которая способствует рабочему альянсу. Когда это проис­ходит, то говорят: «Пациент в анализе».

Часто идентификация остается и после анализа. При позитивном переносе пациенты нередко перенимают ма­неры, характерные черты и привычки аналитика.

Следующим этапом анализа реакции переноса являет­ся ее прояснение. Это поиски бессознательных источ­ников переноса. Здесь важны аффективные реакции, повторения, фантазии, сновидения, символизмы в ассо­циациях пациента и т. п.

Решающим этапом психоаналитической техники яв­ляется интерпретация. В понимании аналитиков ин­терпретировать — значит неосознанный психический фе­номен делать осознанным. Процесс этот длительный и не ограничивается одним-двумя сеансами. При помощи де­монстрации и прояснения аналитик пытается дать воз-

можность Эго пациента осознать психологическую ситу­ацию, которая подсознательна и неприемлема. «Интер­претация — это гипотеза, которая требует ответов паци­ента для верификации» (Naelder, 1960). Прояснение ведет к интерпретации, а интерпретация в свою очередь ведет к дальнейшим прояснениям.

В поисках неосознанных источников переноса сущест­вует много технических приемов. Наиболее распростра­ненными являются три:

• отслеживание сцепленных аффектов и импульсов;

• отслеживание объектов (фигур), предшествующих пе­реносу;

• исследование фантазий переноса.

Наиболее эффективен прием отслеживания сцеплен­ных аффектов и побуждений. При этом мы обычно задаем пациенту вопрос: «Когда и в связи с чем было у вас это чувство или побуждение?» А затем, выслушивая ответы, постепенно пытаемся нащупать истинный первоисточник этих аффектов и побуждений. На втором приеме мы задаем вопрос: «По отношению к кому вы испытывали такое чувство в прошлом?» И опять начинается кропот­ливый поиск первоисточника.

Клинический опыт показывает, что никакая интер­претация, пусть даже абсолютно правильная, не дает должного и стойкого эффекта без многократной ее проработки. Для того чтобы прийти к полному по­ниманию и устойчивым изменениям в поведении па­циента, требуется тщательная проработка индивиду­альных интерпретаций. Этот процесс представляет со­бой повторение и разработку инсайтов, полученных в результате интерпретации.

Типичные ошибки в технике анализа переноса:

• нераспознавание реакции переноса (сексуальное влече­ние, влюбленность, маскируемая раздражительностью, враждебностью);

• не осознанные аналитиком реакции контрпереноса;

• неправильная интерпретация материала;

• недостаточная проработка интерпретаций;

• незнание традиций, основ культуры пациента, несов­падение культур пациента и аналитика (нельзя грамотно и эффективно анализировать японца, не зная традиций и культуры этого народа).

АНАЛИЗ СНОВИДЕНИЙ

Фрейд неоднократно подчеркивал, что сны не случайны и не беспорядочны, а являются способом испол­нения невыполненных желаний. Будучи продуктом бессознательного, сновидения являются хорошим матери­алом для психоанализа. Фрейд выделял явное и скрытое содержание сна. Явное — это то, что фактически галлюцинируется во сне; скрытое — то, что обнаруживается при свободной ассоциации сновидений и их толковании. «Явное сновидение, — пишет Фрейд, — теряет для нас свою значимость. Нам безразлично, хорошо оно составле­но или распадается на ряд отдельных бессвязных образов. Даже если оно имеет кажущуюся осмысленной внешнюю сторону, то мы все равно знаем, что она возникла благо­даря искажению сновидения и может иметь к внутренне­му его содержанию так же мало отношения, как фасад итальянской церкви к ее конструкции и силуэту».

Фрейд выделяет такие понятия, как работа сновиде­ний и толкование сновидений. Работа сновидений — это перевод скрытого смысла сна в явный. Толкование, нао­борот, — попытка добраться до скрытого смысла снови­дений. Для того чтобы грамотно толковать сновидения, нужно знать основные закономерности их работы.

Фрейд отмечает несколько закономерностей работы сновидений, но главными из них считает три: сгущение, смещение сновидений и превращение мыслей в зритель­ные образы.

Под сгущением подразумевается тот факт, что явное сновидение содержит в себе меньше информации, чем скрытое, так как «является сокращенным переводом по­следнего».

Смещение — это результат работы «цензуры», за­мещение истинного смысла сновидения намеками, сим­волами.

И наконец, третий результат работы сновидений — это регрессивное превращение мысли в зрительные образы. Фрейд достаточно образно раскрывает смысл этой труд­ной работы мозга: «Представьте себе, что вы взяли на себя задачу заменить политическую передовицу газеты рядом иллюстраций, т. е. вернуться от буквенного шрифта к письму рисунками».

Техника анализа сновидений. Главным методом ис­следования сновидений является метод свободного ассоциирования.

При анализе сновидений Фрейд считает необходимым соблюдать следующих три основных правила.

1. Не обращать внимание на внешнее содержание сновидения, независимо от того, понятно оно больному или кажется абсурдным, ясным или путанным, так как оно все равно ни в коем случае не соответствует искомому бессознательному.

2. Сновидения следует разбивать на элементы, каждый из которых исследуется в отдельности. При этом одного пациента просят «объяснять» каждый элемент сновиде­ния первыми пришедшими в голову словами, т. е. свобод­но ассоциировать.

«Если я прошу кого-то сказать, — пишет Фрейд, — что ему пришло в голову по поводу определенного элемен­та сновидения, то я требую от него, чтобы он отдался свободной ассоциации, придерживаясь исходного пред­ставления». Действительно, получается нечто подобное «ассоциативному эксперименту» с той лишь разницей, что в сновидении «слово-раздражитель» заменено чем-то, что само исходит из душевной жизни видевшего сон, из неизвестных ему источников, т. е. из того, что само может быть «производным от комплексов».

Таким образом, задача аналитика в данном случае сводится к тому, чтобы при помощи свободного ассоциирования с каждым отдельным элементом сновиде­ния вызвать ряд других — «заменяющих» представ­лений, при помощи которых появляется возможность расшифровать скрытый смысл сновидений. Вскрывать бессознательное пациента, вызывать «заменяющее» представление каждого элемента сна врач должен, не раздумывая над скрытым их содержанием и над тем, подходят ли они или отклоняются в этом смысле от самого сновидения.

3. При анализе сновидений исследователь должен на­браться терпения и подождать, пока "скрытое, исконно бессознательное не возникает само".

При анализе сновидений врач наталкивается на сопротивление, особенно когда речь заходит о вещах, с точки зрения пациента, малозначительных, не от-

носящихся к делу, или предметах, о которых непри­лично говорить.

Фрейд считает, что как раз те мысли, которые пациент пытается подавить, оказываются наиболее важными, на­иболее решающими для вскрытия бессознательного. «Мы постоянно наталкиваемся на сопротивление, — пишет Фрейд, — когда хотим от заместителя, являющегося элементом сновидения, проникнуть в его скрытое, бессоз­нательное. Таким образом, мы можем предположить, что за заместителем скрывается что-то значительное. Иначе к чему все препятствия, стремящиеся сохранить скрыва­емое? Если ребенок не хочет открыть руку, чтобы пока­зать, что в ней, значит там что-то, что ему не разрешается иметь».

Из сказанного следует еще одно условие, которое не­пременно следует разъяснить анализируемому: не замал­чивать ни одной из пришедших ему в голову мыслей, даже если они не соответствуют здравому смыслу и его понятиям о приличии.

Ключом к расшифрованию скрытого смысла сно­видений Фрейд считал символы, которые, по его мнению, глубоко уходят своими корнями в мифологию, антропологию, языкознание и имеют «устоявшиеся переводы», т. е. в какой-то мере унифицированы и пригодны для расшифровки любых сновидений у раз­ных людей.

По известным причинам символика сновидений у Фрейда носит почти всегда сексуальную окраску. Дома с совершенно гладкими стенами подразумевают мужчин, дома со свисающими выступами и балконами, за которые можно держаться, — женщин. Все длинные и торчащие вверх предметы, такие, например, как палки, зонты, шесты, деревья и т. п., обозначают мужской половой член. «Женские половые органы, — утверждает Фрейд,— изображаются символически при помощи всех предметов, обладающих свойством ограничивать полое пространство, что-то принять в себя, т. е. при помощи шахт, келей и пещер, при помощи сосудов и бутылок, коробок, табаке­рок, чемоданов, банок, ящиков, карманов и т. д. Судно тоже относится к их разряду. Многие символы имеют большее отношение к матке, чем к гениталиям женщины, таковы шкафы, печи и прежде всего комната. Символика

комнаты соприкасается с символикой двери, и ворота становятся символом полового отверстия».

Однако пансексуальная символика сновидений вызва­ла несогласие и аргументированную критику даже у самых близких учеников Фрейда (Адлер, Юнг и др.). Бумке в своей книге «Современные течения в психиат­рии» (1929) писал: «Что молодой девушке может при­сниться, что ей нужно идти на вокзал и что она заблуди­лась и очутилась в лесу — каждый может поверить Фрейду, но что вокзал означает преддверие вагины, а лес — лес срамных волос, — это я считаю предметом совершенно односторонней и исключительно уродливой фантазии».

Сам Фрейд на подобные нападки критиков отвечал довольно однозначно: «Я никогда, — говорил он, — не придерживался утверждения, часто мне приписывающе­гося, что интерпретация сновидений показывает, что все сны имеют сексуальное содержание или образуются сек­суальными движущими силами».

Выраженная пансексуальная интерпретация сновиде­ний заслуживает критического к ней отношения, но это не снижает роли Фрейда в исследовании механизмов сновидений, а главное — ни в коей мере не умаляет значения разработанного им метода анализа сновидений как составной части психоанализа.

Ниже приводятся два примера типичного фрейдовско­го анализа сновидений.

1.Сновидение. Он уезжает. Его багаж доставляется в экипаже на вокзал. Много чемоданов, один на другом. Среди них два больших черных «образцовых» чемодана. В утешение он кому-то говорит: «Так ведь эти едут только до вокзала».

Анализ. Он иностранец, путешествует с очень боль­шим багажом. Во время лечения рассказывает много историй о женщинах. Два черных чемодана соответству­ют двум брюнеткам, которые в настоящее время играют в его жизни главную роль. Одна из них хотела приехать вслед за ним в Вену, но по совету Фрейда он отказал ей по телеграфу (Фрейд, 1900).

2. Вольной Б. Импотент. Сновидение: «Я садист, руками беру какое-то животное (кажется кошку, но это не кошка, а что-то маленькое, шарообразное, человече-

ское, женское. Разрываю пополам, из него бежит горячая кровь, приложил к члену — приятно».

Анализ. Не зная анамнеза, по приведенному снови­дению можно предположить, что сон имел место у импо­тента. Обычно субъект с половой слабостью в сновидениях «ведет наступление, прорывает фронт» и т. д. Анализ данного сновидения нельзя понимать иначе, как коитус полноценного мужчины с девственницей, т. е. желание, не осуществленное в жизни импотента и реализуемое во сне (Фрейд, 1900).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: