Как в оцепененье, как во сне.

Мне б разбить чертог таинственный,

Тяжких чар развеять пелену,

В наших отношеньях найти истину

И, быть может, даже не одну…

Но с каким-то жутким сладострастием,

Что присуще висельнику лишь,

Я всё более, твоей влекомый властью,

Цепьями свою опутываю жизнь.

XXXI

XXXII

XXXIII

XXXIV

XXXV

Есть ли голос красивей и чище на свете,

Чем у девушки той, что поёт в яблоневом саду?

Как хотелось бы мне ее вечером встретить,

Чтоб при месяце юном вобрать всю ее красоту.

Может, спелись бы мы, мир чаруя дуэтом,

Славословья красоты родимой прекрасной земли.

Много песен во славу любви уже спето,

Спеть, наверно, немало и мы бы еще ей смогли.

Мне подкрасться хотелось в те райские кущи,

Чтоб узреть лик певицы прекрасной невидимой той, -

Не один ее слушал я с тем же страстным радушьем –

На коленях певицы возлежал человек молодой.

С той уверенностью, что присуща так молодости,

И которой юнцы, вроде нас, никогда не поймут,

Он ласкал, теребя, ее пышные волосы,

Целовал ее белую, полную девичью грудь.

XXXVI

XXXVII

XXXVIII

XXXIX

XL

В минуту любую и в час уж любой

Я думаю, думаю лишь о тебе,

Заполнив всю душу, всё сердце тобой,

Заполнив тобою весь мир до небес.

И если я вижу, как в небе облёт

Свершают уж птицы перед дальней дорогой –

На землю гляжу я с тех же самых высот

И с той же осенней сердечной тревогой.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: