Удастся, думаеься, им ли

Весь мир хоть чуть сделать светлей?

Нет, никогда их все потуги

К добру, увы, не приведут –

Поэта истинного руки

Оковы в тюрьмах разорвут.

В уста униженных и бедных

Он только вложит те слова,

От смысла чьих почти мгновенно

У всех вскружится голова.

LXX

Быть может, примут за высокомерье

Мой поэтический упорный труд –

Я лишь тебе, любовь моя, поверю,

Другие хоть похвалят, да солгут.

Есть в строках этих, что порой не ровны,

То качество, какого не отнять:

Они сродни той смуге обороны,

Что помогает в жизни устоять.

Я был бы уж давно судьбой растерзан,

Растоптан и в болоте погребен,

Если б враги, хотя без интереса,

Молвы не слушали о том, кто он.

И проходил я сквозь толпу бандитов

Всегда вполне уверенно держась.

Они в живых не видели пиита,

И потому не смели топтать в грязь.

LXXI

О, утро жизни нашей, слався,

Стань средоточием всего,

Что претворить лишь доброй властью

Рассудка, чувств, любви живой.

Нам рыться в ворохе бумажек

Отцов-фронтовиков своих,

Нам жизнь творить земную краше,

Хотя на постаменте их.

И если твой отец у дома

Оставит только деревцо,

То долгом уже его ведомый,

Взрасти сад с истинным лицом.

А их, отцов, скупых на ласку,

Должны за то благодарить,

Что было в их лишь только власти

На свет нас белый породить.

LXXII

Пройдет не меньше пусть веков,

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: