Сейчас вы раскаиваетесь в том, что сказали? Изменили ли вы свою позицию? Или, наоборот, укрепились в ней?

— Я не лгал в этом вопросе ни секунды. Время подтвердило мою правоту. И я бы раскаялся, поверьте, если бы ошибся. Это не позор — признаться в промахе. Но ошибки не было. Всѐ было, к сожалению, верно. Претензии могут быть к тональности, к стилистике. Удивление и негодование у некоторых может вызывать сам факт того, что священник дерзает высказываться на эти темы. Дескать, маши кадилом и помалкивай (у нас ведь так привыкли к Церкви относиться). Что ж, эти реакции имеют место.

Но существо сказанного не было ложью. Я действительно не называл имѐн, не тыкал ни в кого пальцем, собственно и не проклинал никого, что мне активно инкриминировалось. Слово «проклятие» даже не звучало ни разу. Речь шла именно о принципах, об идеях, о механике процесса. Не нужно ведь быть пророком, чтобы сказать человеку, намеренному прыгать с крыши высотки: «Ты разобьѐшься!». Моѐ «пророчество» именно такого характера. Оно почти банально, и, тем не менее, подняло волну.

Осенью прошлого года начали говорить о том, что в УПЦ Московского Патриархата наметился определѐнный раскол. Причиной тому стало подписание ныне покойным митрополитом Владимиром «Обращение Церквей и религиозных организаций к украинскому народу». Подписание вместе с раскольником Филаретом и лидерами других религиозных общин. Насколько лично вы поддерживали данное «Обращение», по сути, декларирующее идеалы Евромайдана? И какова тут степень инициативы лично Владимира?

— Видите ли, одна из болезней церковной жизни заключается в том, что верующие люди, те, что согласно Исповеданию Восточных патриархов являются хранителями веры, не очень вчитываются в официальные документы, не очень вообще интересуются ими. Это не с нас началось. Невнимание к официозу — одна из наших культурных особенностей. То есть, можно что-то говорить, подписывать, «выражать глубокую озабоченность», или наоборот — «чувство глубокого удовлетворения», а караван будет идти, куда шѐл, и древо жизни зеленеть продолжит. Что-то подобное было, думаю, и в отношении этого документа.

Куда большую обеспокоенность вызвали не тексты, а фотографии Блаженнейшего вместе с Филаретом. Людей картинка или «достоверные слухи» больше пугают, чем слова. Но последние годы жизни Митрополита Владимира были сплошной мукой для Владыки. Все, кто более-менее знал, что к чему, понимали, что могут быть «подставы», именем старца и за его спиной могут пытаться решать личные дела, а не церковные проблемы. Всѐ это слишком понятно, очень белыми нитками шито, и очень обидно.

Поэтому я никакого обращения не поддерживал и ничего от него не ждал. Всѐ это игра в слова, могущая превратиться в игру с огнѐм, а также — попытка манипулировать Церковью. Очень обидное явление, очень печальное и очень не духовное.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: