ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
Эрика Леонард Джеймс ПЯТЬДЕСЯТ ОТТЕНКОВ СВОБОДЫ 22 страницаНомер в «Хитмане» выглядит точно так же, как я помню. Как часто я думала о той первой ночи и утре, что провела с Кристианом Греем? Словно парализованная, я стою на входе в номер. Бог мой, все это началось здесь. – Дом вдалеке от дома, – говорит Кристиан мягким голосом и кладет мой портфель на одну из пухлых кушеток. – Хочешь принять душ? Ванну? Чего ты хочешь, Ана? Кристиан пристально вглядывается в меня, и я понимаю, что он растерян – мой потерянный мальчик, столкнувшийся с событиями, которыми не может управлять. Он замкнут и задумчив. Он не может контролировать ситуацию, которую не может предсказать. Это реальная жизнь во всей ее неприглядности, а он слишком долго отгораживался от нее и теперь незащищен и беспомощен. Мой милый, ранимый Пятьдесят Оттенков! – Ванну. Я бы хотела принять ванну, – бормочу я, понимая, что он почувствует себя лучше, если будет занят, даже полезен. Ох, Кристиан, мне холодно и страшно, но я так рада, что ты со мной. – Ванна. Хорошо. Да. – Он выходит из спальни и скрывается в роскошной ванной. Минуту спустя оттуда доносится шум воды. В конце концов я заставляю себя войти следом за ним в спальню. На кровати с удивлением вижу несколько пакетов из «Нордстрома». Кристиан выходит из ванной без галстука и пиджака, рукава рубашки закатаны. – Я отправил Тейлора купить кое-какие вещи. Ночное белье и все такое, – говорит он, неуверенно глядя на меня. Ну разумеется. Я одобрительно киваю, чтобы он почувствовал себя лучше. А где же Тейлор? – Ох, Ана, – вздыхает Кристиан. – Я никогда не видел тебя такой. Обычно ты такая храбрая и сильная. Не знаю, что сказать. Просто смотрю на него широко открытыми глазами. Сейчас мне нечего ему дать. Наверное, это шок. Я обхватываю себя руками, пытаясь сдержать озноб, хотя и понимаю, что это бесполезно, потому что холод идет изнутри. Кристиан заключает меня в объятия. – Детка, он жив. Все жизненно важные органы функционируют. Нам просто надо набраться терпения. Идем. Он берет меня за руку и ведет в ванную. Мягко стаскивает пиджак с моих плеч и кладет на стул, затем, повернувшись, расстегивает пуговицы блузки.
Вода восхитительно теплая и душистая, влажный, душный воздух ванной густо пропитан запахом цветков лотоса. Я ложусь между ног Кристиана, спиной к нему, кладу ноги поверх его. Мы оба молчаливы и задумчивы, и я наконец чувствую тепло. Время от времени Кристиан целует мои волосы, а я рассеянно лопаю пузырьки пены. Он обнимает меня за плечи. – Ты ведь не садился в ванну с Лейлой, нет? В тот раз, когда купал ее? – спрашиваю я. Он застывает и фыркает, рука сжимает мое плечо. – Э… нет. – Судя по голосу, он потрясен. – Я так и думала. Это хорошо. Он легонько тянет меня за волосы, скрученные в тугой пучок, поворачивая мою голову так, чтобы видеть лицо. – А почему ты спрашиваешь? Я пожимаю плечами. – Нездоровое любопытство. Не знаю… встреча с ней на этой неделе… Его взгляд твердеет. – Ясно. Более чем нездоровое. – Тон укоризненный. – Долго ты собираешься поддерживать ее? – Пока не встанет на ноги. Не знаю. – Он пожимает плечами. – А что? – Есть и другие? – Другие? – Бывшие, которых ты поддерживаешь. – Была одна, да. Но больше нет. – О? – Она училась на врача. Сейчас уже получила диплом и нашла кого-то еще. – Очередного доминанта? – Да. – Лейла сказала, у тебя есть две ее картины, – шепчу я. – Были. Они мне не очень нравились. Техника недурна, но для меня они слишком пестрые. Думаю, сейчас они у Элиота. Как нам известно, у него нет вкуса. Я хихикаю, и он обнимает меня, расплескивая воду через край ванны. – Так-то лучше, – шепчет он и целует меня в висок. – Элиот женится на моей лучшей подруге. – Тогда мне лучше закрыть рот.
После ванны чувствую себя лучше. Укутанная в мягкий махровый халат, смотрю на пакеты, лежащие на кровати. Хм, должно быть, здесь не только ночная одежда. Нерешительно заглядываю в один. Пара джинсов и трикотажная куртка с капюшоном моего размера. Бог ты мой… Тейлор накупил одежды на целый уикенд, и он знает, что я люблю. Я улыбаюсь, вспоминая, что он не первый раз покупает мне одежду, и именно когда я здесь, в «Хитмане». – Не считая того случая, когда ты изводил меня у Клейтонов, ты когда-нибудь ходил в магазин и покупал что-нибудь? – Изводил тебя? – Да. Изводил. – Ты нервничала и суетилась, насколько я помню. А тот мальчишка так и вился вокруг тебя. Как его звали? – Пол. – Один из многих твоих обожателей. Я закатываю глаза, и Кристиан улыбается. И целует меня. – Вот это моя девочка, – шепчет он. – Одевайся. Не хочу, чтобы ты опять замерзла.
– Готова, – говорю я. Кристиан работает на своем ноутбуке в оборудованной под кабинет части номера. Он одет в черные джинсы и серый свитер грубой вязки, а я в джинсах, белой майке и куртке с капюшоном. – Ты выглядишь такой юной, – мягко говорит Кристиан, поднимая сияющие глаза. – Подумать только: завтра станешь на целый год старше. Я печально улыбаюсь. – У меня как-то нет настроения праздновать. Мы можем поехать к Рэю сейчас? – Конечно. Я бы хотел, чтоб ты что-нибудь поела. Ты почти не притронулась к еде. – Кристиан, пожалуйста. Я не голодна. Может, после того, как мы навестим Рэя. Хочу пожелать ему спокойной ночи.
Прибыв в отделение интенсивной терапии, мы встречаем уходящего Хосе. Он один. – Ана, Кристиан. Привет. – Где твой папа? – Он слишком устал, чтобы вернуться. Как-никак побывал в аварии. – Хосе печально улыбается. – Да и подействовали болеутоляющие, так что он сейчас спит. А мне пришлось повоевать, чтобы получить разрешение навестить Рэя, поскольку я не родственник. – И? – спрашиваю я. – Все хорошо. Состояние прежнее… но стабильное. На меня накатывает облегчение. Отсутствие вестей – хорошая весть. – Увидимся завтра, именинница? – Конечно. Мы будем здесь. Хосе бросает быстрый взгляд на Кристиана, затем коротко обнимает меня. – Масапа. – Спокойной ночи, Хосе. – До свидания, Хосе, – говорит Кристиан. Хосе кивает и идет по коридору. – Он все еще сохнет по тебе, – тихо произносит Кристиан. – Да нет же. А если и так… – Я пожимаю плечами, потому что сейчас мне не до этого. Кристиан выдает мне натянутую улыбку, и мое сердце тает. – Молодец, – бормочу я. Он хмурится. – Что не скрежетал зубами. – Я никогда не скрежещу зубами. Идем к твоему отцу. У меня для тебя сюрприз. – Сюрприз? – Я с тревогой смотрю на него. – Идем. – Кристиан берет меня за руку, и мы распахиваем двери в отделение интенсивной терапии. У кровати Грейс беседует с Кроувом и вторым доктором, женщиной, которую я вижу впервые. Заметив нас, Грейс улыбается. Слава богу! – Кристиан. – Она целует его в щеку, затем поворачивается и заключает меня в свои теплые объятия. – Ана, ты как, держишься? – Я-то да, а вот за отца беспокоюсь. – Он в хороших руках. Доктор Слудер – лучший специалист в своей области. Мы вместе учились в Йельском университете. Ого… – Миссис Грей, здравствуйте. – Доктор Слудер сдержанно здоровается со мной. У нее короткие волосы, застенчивая улыбка ребенка и мягкий южный акцент. – Как ведущий лечащий врач вашего отца, рада сообщить, что он полностью поправится. Рост мозговой опухоли остановился, и она показывает признаки убывания. Это весьма обнадеживающе через такое короткое время. – Хорошая новость, – бормочу я. Она тепло улыбается мне. – Да, миссис Грей. Мы очень хорошо заботимся о нем. Здорово было повидаться с тобой, Грейс. Грейс улыбается. – Мне тоже, Лорейн. – Доктор Кроув, давайте дадим этим добрым людям побыть с мистером Стилом. – Кроув выходит вслед за доктором Слудер. Я смотрю на Рэя, впервые после аварии – с оптимизмом. Добрые слова доктора Слудер и Грейс вновь зажгли надежду. Грейс берет меня за руку и мягко сжимает. – Ана, милая, садись поговори с ним. Вам обоим это на пользу. А мы с Кристианом побудем в комнате ожидания. Я киваю. Кристиан ободряюще улыбается, и они с Грейс оставляют меня с моим любимым отцом, мирно спящим под тихую колыбельную вентилятора и сердечного монитора.
Я надеваю белую майку Кристиана и забираюсь в кровать. – Ты, кажется, повеселела, – осторожно говорит он, натягивая пижаму. – Да. Думаю, здорово помог разговор с доктором Слудер и твоей мамой. Это ты попросил Грейс приехать сюда? Кристиан ложится в постель и притягивает меня в объятия, повернув спиной к себе. – Нет. Она сама захотела приехать проведать твоего отца. – Откуда узнала? – Я позвонил ей сегодня утром. А-а. – Детка, ты вымоталась. Тебе надо поспать. – М-м, – согласно бормочу я. Он прав. Я так устала. День был напряженный и нервный. Я поворачиваю голову и смотрю на него. Мы не будем заниматься любовью? Вот и хорошо. В сущности, он весь день практически не притрагивался ко мне, и я задаюсь вопросом, следует ли мне тревожиться по этому поводу, но поскольку моя внутренняя богиня покинула здание и унесла с собой мое половое влечение, я подумаю об этом утром. Переворачиваюсь и прижимаюсь к Кристиану, положив на него ногу. – Обещай мне кое-что, – мягко говорит он. – М-м? – Я слишком устала, чтобы что-то произнести. – Обещай, что завтра что-нибудь поешь. Я готов стерпеть, не скрежеща зубами, что ты носишь куртку другого мужчины. Но, Ана… ты должна есть. Пожалуйста. – М-м, – молча соглашаюсь я. Он целует мои волосы. – Спасибо, что ты здесь, – бормочу и сонно целую его в грудь. – Где же еще мне быть? Я хочу быть там, где ты, Ана. Думаю о том, какой большой путь мы уже прошли. И та ночь, когда я в первый раз спал с тобой… Что это была за ночь! Я любовался тобой часами. Ты была просто… необыкновенной. Я улыбаюсь ему в грудь. – Спи, – шепчет он, и это приказ. Я закрываю глаза и проваливаюсь в сон.
Глава 18
Просыпаюсь и открываю глаза в яркое сентябрьское утро. Мне так тепло и уютно под чистыми, накрахмаленными простынями, и, сориентировавшись через мгновение, я испытываю дежавю. Ну конечно, я в «Хитмане». – Черт! Папа! – громко вскрикиваю я, вспомнив с тревогой, сжимающей сердце и переворачивающей душу, почему я в Портленде. – Эй. – Кристиан сидит на краю кровати. Он гладит меня по щеке костяшками пальцев, и я тут же успокаиваюсь. – Я звонил утром в отделение интенсивной терапии. Рэй нормально пережил ночь. Все хорошо. – Ох, слава богу. Спасибо. Он наклоняется и прижимается к моему лбу губами. – Доброе утро, Ана, – шепчет он и целует меня в висок. – Привет, – бормочу я. Кристиан уже встал, на нем черная майка и голубые джинсы. – Привет, – отвечает он, глаза мягкие и теплые. – Хочу поздравить тебя с днем рождения. Не против? Я нерешительно улыбаюсь и глажу его по щеке. – Нет, конечно. Спасибо. За все. Он хмурит брови. – За все? – За все. На его лице отражается замешательство, но лишь мимолетно, и в широко открытых глазах читается приятное ожидание. – Вот. – Он вручает мне маленькую, красиво упакованную коробочку с крошечной подарочной карточкой. Несмотря на всю тревогу за отца, я чувствую радостное волнение Кристиана, и оно заразительно.
За все наши «впервые» в твой первый день рождения в качестве моей возлюбленной жены. Я люблю тебя. К
Как же это мило! – Я тоже люблю тебя. Он усмехается. – Открой. Осторожно, чтобы не порвать, развернув бумагу, нахожу красивую коробочку из красной кожи. «Картье». Я это знаю благодаря своим купленным с рук серьгам и часам. Осторожно открываю коробку и обнаруживаю изящный браслет с брелоками из серебра, платины или белого золота – не знаю, но он совершенно очарователен. К нему прицеплены несколько брелоков: Эйфелева башня, лондонское черное такси, вертолет «Чарли Танго», катамаран «Грейс», кровать и рожок мороженого. Я поднимаю на него вопросительный взгляд. – Ванильное? – Он сконфуженно пожимает плечами, и я не могу не рассмеяться. Ну конечно! – Кристиан, какая прелесть. Спасибо. Он широко улыбается. – Больше всего мне нравится сердечко. Это медальон. – Ты можешь вложить в него фото или еще что-нибудь. – Твое фото. – Я взглядываю на него сквозь ресницы. – Всегда в моем сердце. Я нежно поглаживаю два последних брелока: букву «К» – о да, я была его первой подружкой, которая называла его по имени. От этой мысли я улыбаюсь. И, наконец, ключик. – От моего сердца и души, – шепчет он. Слезы щиплют глаза. Я кидаюсь к нему, обвиваю за шею руками и устраиваюсь на коленях. – Какой тщательно продуманный подарок. Он мне безумно нравится. Спасибо, – бормочу ему на ухо. Ох, как же хорошо он пахнет: чистотой, свежим бельем, гелем для душа и Кристианом. Как дом, мой дом. К глазам подступают слезы. Он тихо стонет и заключает меня в нежные объятия. – Я не знаю, что бы я делала без тебя. – Голос мой срывается, когда я пытаюсь сдержать захлестывающую меня волну эмоций. Он натужно сглатывает и крепче обнимает меня. – Пожалуйста, не плачь. Я неделикатно шмыгаю носом. – Прости. Просто я так счастлива и опечалена и обеспокоена в одно и то же время. Этакая горькая радость. – Эй. – Голос мягкий как шелк. Приподняв мою голову, он запечатлевает нежный поцелуй на губах. – Я понимаю. – Знаю, – шепчу я и в награду снова получаю застенчивую улыбку. – Хотел бы я, чтобы мы оказались в более счастливых обстоятельствах и дома. Но мы здесь. – Он вновь сконфуженно пожимает плечами. – А теперь давай-ка вставай. После завтрака проведаем Рэя.
После того как я облачаюсь в свои новые джинсы и майку, ко мне, хоть и ненадолго, возвращается аппетит. Я знаю, Кристиан рад видеть, что я ем гранолу и греческий йогурт. – Спасибо, что заказал мой любимый завтрак. – Это же твой день рождения, – мягко говорит Кристиан. – И перестань меня благодарить. – Он закатывает глаза с наигранным раздражением и в то же время с нежностью, как мне кажется. – Просто хочу, чтоб ты знал, что я ценю это. – Анастейша, я ведь твой муж. Это мой долг. – Он серьезно смотрит на меня; ну конечно, Кристиан всем командующий и все контролирующий – как я могла забыть… и хочу ли я, чтобы было по-другому? Я улыбаюсь. – Да. Он бросает на меня озадаченный взгляд, затем качает головой. – Пошли? – Только почищу зубы. Усмехается. – Хорошо. Почему он усмехается? Эта мысль не дает мне покоя, когда я направляюсь в ванную. В голове неожиданно вспыхивает воспоминание. Я пользовалась его зубной щеткой в ту нашу с ним первую ночь. Усмехнувшись, хватаю его зубную щетку как дань тому первому разу. Смотрю на себя, пока чищу зубы. Бледная, слишком бледная. В тот раз я была незамужняя, а теперь замужем в двадцать два! Старею. Я полощу рот. Подняв руку, встряхиваю, и брелоки на браслете мелодично позвякивают. Откуда мой любимый Пятьдесят Оттенков всегда точно знает, что мне подарить? Делаю глубокий вдох, пытаясь распознать чувство, все еще таящееся в душе, и снова с нежностью смотрю на браслет. Могу поспорить, он стоит целое состояние. А, ну что ж. Он может себе это позволить. Мы идем к лифту, Кристиан берет мою руку и целует костяшки пальцев, подушечкой большого поглаживая «Чарли Танго» на браслете. – Тебе нравится? – Больше чем нравится. Я его просто обожаю. Как и тебя. Он улыбается и снова целует мою руку. Я чувствую себя гораздо лучше, чем вчера. Быть может, потому, что сейчас утро, а утром жизнь всегда кажется более многообещающей, чем ночью. Или, быть может, дело в очаровательном подарке мужа. Или, возможно, оттого, что Рэю не хуже. Мы заходим в пустой лифт, я поднимаю взгляд на Кристиана. Его глаза вспыхивают, и он снова усмехается. – Не надо, – шепчу я, когда двери закрываются. – Что не надо? – Смотреть на меня так. – Проклятая бумажная работа, – бормочу я, улыбаясь. Он смеется беззаботным, мальчишеским смехом. Привлекает меня в свои объятия и приподнимает мою голову. – Когда-нибудь я арендую этот лифт на целый день. – Всего лишь на день? – Я выгибаю бровь. – Миссис Грей, какая ж вы ненасытная. – Когда дело касается тебя – да. – Очень рад это слышать. – Он нежно целует меня. И я не знаю, оттого ли, что мы в этом лифте, или оттого, что он не трогал меня больше суток, или просто все дело в его одурманивающей близости, но желание разворачивается и лениво растягивается у меня в животе. Я зарываюсь пальцами в шевелюру Кристиана и углубляю поцелуй, толкаю к стене и прижимаюсь к нему всем телом. Он стонет мне в рот и обхватывает за голову, пока мы целуемся – по-настоящему целуемся, исследуя языками такую знакомую, но все еще такую новую, такую волнующую территорию – рты друг друга. Моя внутренняя богиня впадает в экстаз, освобождая мое либидо из затворничества. Я беру дорогое лицо в ладони. – Ана, – выдыхает он. – Я люблю тебя, Кристиан Грей. Не забывай об этом, – шепчу я, глядя в его потемневшие серые глаза. Лифт плавно останавливается, и двери открываются. – Пошли посмотрим, как так твой отец, пока я не решил арендовать лифт сегодня же. – Он быстро целует меня, берет за руку и выводит в вестибюль. Мы проходим мимо консьержа, и Кристиан подает какой-то чуть заметный сигнал улыбающейся женщине средних лет за стойкой. Она кивает и вытаскивает свой телефон. Я бросаю на Кристиана вопросительный взгляд, и он отвечает мне своей загадочной улыбкой. Я хмурюсь и на мгновение замечаю, что он нервничает. – А где Тейлор? – спрашиваю я. – Мы скоро его увидим. Ну конечно, он подгоняет машину. – А Сойер? – Выполняет кое-какие поручения. Какие поручения? Кристиан уклоняется от вертящейся двери, и я знаю – это потому, что он не хочет отпускать мою руку. Эта мысль согревает меня. Снаружи – мягкое утро позднего лета, но в воздухе уже чувствуется запах приближающейся осени. Я озираюсь, ища «Ауди» и Тейлора. Рука Кристиана сжимает мою, и я вскидываю на него глаза. Какой-то он взволнованный. – Что случилось? Он пожимает плечами. Меня отвлекает урчание мотора. Оно какое-то гортанное… знакомое. Когда я оборачиваюсь, чтобы обнаружить источник звука, он прекращается. Тейлор выбирается из белой спортивной машины, остановившейся перед нами. Бог ты мой! Это же «R-8». Я резко разворачиваюсь к Кристиану, который осторожно за мной наблюдает. «Ты можешь купить мне такую на день рождения… белую, пожалуй». – С днем рождения, – говорит он, и знаю, что он оценивает мою реакцию. Я потрясенно таращусь на него, потому что больше просто ни на что не способна. Кристиан протягивает ключи. – Ты просто псих, – шепчу я. Он купил мне чертову «Ауди R-8»! Мама дорогая. В точности как я просила! Мое лицо расплывается в широченной улыбке, а моя внутренняя богиня делает кувырок назад в высоком прыжке. Я подпрыгиваю на месте в порыве неудержимой, неукротимой радости. Выражение лица Кристиана, как в зеркале, отражает мое, и я кидаюсь ему на шею. Он кружит меня. – У тебя денег больше, чем здравого смысла! – воплю я. – Здорово! Спасибо. – Он останавливается и внезапно низко опрокидывает меня. От неожиданности я хватаю его за руки. – Для вас – все, что угодно, миссис Грей. – Он улыбается, глядя на меня сверху. Наклоняется и целует. Уфф. Какая публичная демонстрация любви. – Поехали навестим твоего отца. – Да. И я поведу? Он усмехается. – Конечно. Это же твоя машина. – Ставит меня и отпускает, и я бегу к водительской дверце. Тейлор открывает ее для меня, широко улыбаясь. – С днем рождения, миссис Грей. – Спасибо, Тейлор. – Я пугаю его тем, что быстро обнимаю, и он неуклюже отвечает на мое объятие. Я забираюсь в машину, и все еще пунцовый Тейлор быстро захлопывает за мной дверцу. – Езжайте осторожно, миссис Грей, – ворчливо говорит он. Я ослепительно улыбаюсь, не в силах сдержать радостное возбуждение. – Хорошо, – обещаю я, вставляя ключ в зажигание. Кристиан усаживается рядом со мной. – Не усердствуй. Никто за нами сейчас не гонится, – предупреждает он. Я поворачиваю ключ, и мотор с ревом просыпается. Бросаю взгляд в зеркало заднего вида и в боковые и, дождавшись короткого перерыва в движении, эффектно разворачиваюсь и с ревом устремляюсь в сторону городской больницы скорой помощи. – Эй, эй! – обеспокоенно восклицает Кристиан. – Что? – Не хочу, чтоб ты оказалась в отделении интенсивной терапии рядом со своим отцом. Потише, – рычит он, не допуская возражений. Я снижаю скорость и усмехаюсь ему. – Лучше? – Намного, – говорит он, изо всех стараясь выглядеть строгим, – и ничего у него не выходит.
Состояние Рэя остается без изменений. Это возвращает меня на землю после головокружительной езды. Мне и вправду надо ездить поосторожнее. Кто может поручиться, что откуда-нибудь на тебя не выскочит очередной пьяный водитель? Надо спросить Кристиана, что стало с тем придурком, который врезался в Рэя, – уверена, он знает. Несмотря на трубочки и проводки, отец выглядит немного лучше, и кажется, щеки у него уже не такие бледные. Пока я рассказываю ему о своем утре, Кристиан идет в комнату ожидания, чтобы сделать несколько звонков. Сестра Келли тоже тут, проверяет трубки и провода Рэя и делает записи в карту. – Все показатели хорошие, миссис Грей. – Она тепло улыбается мне. – Это очень обнадеживает. Чуть погодя появляется доктор Кроув с двумя ассистентками и бодро заявляет: – Миссис Грей, пора везти вашего отца в рентгеновский кабинет. Сделаем ему МРТ. – Это долго? – Около часа. – Я подожду. Хочу знать результат. – Разумеется, миссис Грей. Я иду в пустую, по счастью, комнату ожидания, где Кристиан, расхаживая взад-вперед, говорит по телефону. Разговаривая, он смотрит в окно на панорамный вид Портленда. Поворачивается ко мне, когда я закрываю дверь, с сердитым видом. – Какое превышение?.. Ясно… Все обвинения, все. Отец Аны в отделении интенсивной терапии. Хочу, чтоб он ответил по всей строгости закона, папа… хорошо. Держи меня в курсе. – Он дает отбой. – Тот водитель? Кивает. – Какое-то пьяное отребье из южного Портленда, – рычит он, и я шокирована как словами, так и презрительным тоном. Он подходит ко мне, и его голос смягчается. – Закончила с Рэем? Хочешь уехать? – Э… нет. – Я вглядываюсь в него, все еще потрясенная этой вспышкой злобы. – Что случилось? – Ничего. Рэя повезли делать томограмму мозга. Я бы хотела дождаться результатов. – Хорошо. Подождем. – Он садится и протягивает руки. Поскольку мы одни, я с готовностью уютно сворачиваюсь у него на коленях. – Не так я думал провести этот день, – шепчет он мне в волосы. – Я тоже, но сейчас чувствую себя гораздо увереннее. Приезд твоей мамы очень мне помог. Так любезно с ее стороны приехать. Кристиан гладит меня по спине и кладет подбородок мне на макушку. – Моя мама – удивительная женщина. – Да. Тебе очень повезло с ней. Кристиан кивает. – Надо позвонить маме. Рассказать о Рэе, – бормочу я, и Кристиан застывает. – Странно, что она до сих пор не позвонила мне. До меня доходит, и я хмурюсь. В сущности, я обижена. В конце концов, у меня же день рождения, и она присутствовала при моем рождении. Почему не позвонила? – Может, звонила, – говорит Кристиан. Я выуживаю из кармана «блэкберри». Пропущенных звонков нет, зато несколько сообщений с днем рождения: от Кейт, Хосе, Миа и Итана. От мамы ничего. Я уныло качаю головой. – Позвони ей сейчас, – мягко советует Кристиан. Я звоню, но ответа нет, только автоответчик. Я не оставляю сообщения. Как родная мать могла забыть про день рождения дочери? – Не отвечает. Позвоню позже, когда узнаю результаты томографии. Кристиан сжимает обнимающие меня руки, трется носом о волосы и благоразумно воздерживается от замечаний по поводу маминой невнимательности. Я скорее чувствую, чем слышу вибрацию его «блэкберри». Он не позволяет мне встать, но неуклюже вытаскивает его из кармана. – Андреа, – отрывисто бросает он, снова сама деловитость. Я делаю еще одну попытку встать, и он не дает. Я снова льну к его груди и слушаю односторонний раз – говор. – Хорошо. Расчетное время прибытия? В котором часу?.. А как насчет… э… остального? – Кристиан бросает взгляд на часы. – «Хитман» оставил все детали?.. Хорошо… Да. Я могу задержаться до утра понедельника, но на всякий случай пришли мне это электронной почтой – я распечатаю, подпишу и отправлю тебе обратно… Это может подождать. Поезжай домой, Андреа… Нет, у нас все хорошо, спасибо. – Он отключается. – Все в порядке? – Да. – Это насчет тайваньцев? – Да. – Он ерзает подо мной. – Я слишком тяжелая? Он фыркает. – Нет, детка. – Ты беспокоишься из-за этой сделки с тайваньцами? – Нет. – Я думала, это важно. – Важно. От этого зависит наша верфь. На карту поставлено множество рабочих мест. Ого! – Мы просто обязаны продать ее. Это работа Сэма и Роба. Но при нынешнем состоянии экономики шансы у всех у нас невелики. Я зеваю. – Я утомляю вас, миссис Грей? – Он снова трется носом о мои волосы. – Нет! Никогда… мне просто очень уютно у тебя на коленях. Нравится слушать про твой бизнес. – Правда? – Он, кажется, удивлен. – Конечно. – Я отклоняюсь, чтобы посмотреть прямо на него. – Мне нравится слушать все, чем ты соизволяешь со мной поделиться. – Улыбаюсь, а он смотрит на меня, забавляясь и качая головой. – Всегда жадны до информации, миссис Грей? – Расскажи мне, – прошу я его, вновь уютно устраиваясь у него на коленях. – Что рассказать? – Почему ты это делаешь. – Что делаю? – Так работаешь. – Мужчина должен зарабатывать себе на жизнь, – улыбается он. – Кристиан, ты зарабатываешь больше, чем на жизнь, – с иронией говорю я. Он хмурится и с минуту молчит. Думаю, он не собирается выдавать никаких секретов, но он удивляет меня. – Я не хочу быть бедным, – говорит он слегка осипшим голосом. – Я это уже проходил и не намерен к этому возвращаться. Кроме того… это игра. На победу. Игра, которую я всегда находил очень легкой. – В отличие от жизни, – тихо замечаю я, потом сознаю, что произнесла слова вслух. – Да, наверное. – Он хмурится. – Хотя с тобой гораздо легче. Со мной легче? Я крепко обнимаю его. – Все не может быть игрой. Ты такой филантроп. Он пожимает плечами, и я знаю, что ему неловко. – В некоторых вещах, возможно. – Я люблю Кристиана-филантропа, – бормочу я. – Только его? – О, я люблю и Кристиана с манией величия, и Кристиана с командирскими замашками, и Кристиана-секс-эксперта, и Кристиана-извращенца, и Кристиана-романтика, и Кристиана-скромнягу… список бесконечен. – Целая уйма Кристианов. – Я бы сказала, по меньшей мере пятьдесят. Он смеется. – Пятьдесят оттенков. – Мои Пятьдесят Оттенков. Он шевелится, запрокидывает мою голову и целует в губы. – Что ж, миссис Оттенки, давайте посмотрим, как там ваш папа. – Давай.
– Прокатимся? Мы с Кристианом – снова в «R-8», я бодра и в хорошем настроении. Мозг Рэя вне опасности – опухоль исчезла. Доктор Слудер решила вывести его из комы завтра. Говорит, что довольна прогрессом. – Конечно. – Кристиан широко улыбается мне. – Это же твой день рождения – можешь делать все, что хочешь. Ого! Его тон заставляет меня повернуться и посмотреть на него. Глаза темные. – Все-все? – Все-все. Сколько же обещания он может вложить в одно слово! – Что ж, я хочу прокатиться. – Тогда поехали, детка. – Он ухмыляется, и я улыбаюсь в ответ. Управлять моей машиной – одно удовольствие, и когда мы выезжаем на трассу I-5, я потихоньку давлю на педаль, вжимая нас в сиденья. – Тише, детка, – предостерегает Кристиан. На въезде в Портленд мне в голову приходит идея. – Ты запланировал ланч? – нерешительно спрашиваю я Кристиана. – Ты проголодалась? – с надеждой спрашивает он. – Да. – Куда хочешь пойти? Это твой день, Ана. – Я знаю одно подходящее место. Подъезжаю к галерее, где проходила выставка работ Хосе, и паркуюсь перед рестораном «Ле Пикотин», куда мы ходили после выставки. Кристиан ухмыляется. – На минуту мне показалось, что ты поведешь меня в тот ужасный бар, откуда звонила мне навеселе. – Зачем бы я это делала? – Чтобы проверить, живы ли все еще азалии. – Он сардонически изгибает бровь. Я краснею. – Не напоминай мне! Кроме того… ты же все равно потом отвез меня к себе в номер. – Я самодовольно улыбаюсь. – Лучшее решение за всю мою жизнь, – говорит он. Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|