Игровая терапия отреагирования

Второе крупное направление в развитии игровой терапии возникло в 30-х годах с появлением работы Дэвида Леви (Levy, 1938), в которой развивались идеи терапии отреагирования – структурированной игровой терапии для работы с детьми, пережившими какое-либо травмирующее событие. Леви основывал свой подход в первую очередь на убеждении в том, что игра предоставляет детям возможности отреагирования. В рамках этого подхода терапевт воссоздает такую обстановку, чтобы специально отобранные игрушки помогли ребенку восстановить тот опыт, который вызвал у него реакцию тревоги. Ребенку разрешается играть свободно, чтобы он познакомился с обстановкой комнаты и с терапевтом. Затем терапевт использует определенные игровые материалы, чтобы в нужный момент ввести в игру ребенка стрессогенную ситуацию. Воссоздание травмирующего события позволяет ребенку освободиться от боли и напряжения, вызванных этим событием. Иногда ребенку разрешается свободный выбор игры. В процессе «отыгрывания» или разыгрывания прежнего опыта ребенок управляет игрой и тем самым перемещается из пассивной роли пострадавшего, в активную роль деятеля. Следя за игрой, терапевт отражает (СНОСКА: Обозначает словами, проговаривает вслух (прим. Ред.) выражаемые ребенком вербальные и невербальные чувства. В игровой комнате имеют место три формы игровой активности: 1) освобождение агрессивного поведения: ребенок швыряет предметы, взрывает воздушные шары, или проявляет формы инфантильного поведения (например сосет соску); 2) освобождение чувств в стандартизированной ситуации: стимулирует чувство: ревности к сиблингу, прикладывая куклу к груди матери; 3) освобождение чувств путем воссоздания в игре специфического стрессового опыта из жизни ребенка.

Следующий случай, описанный Леви (1939 г.), являет собой сущность игровой терапии отреагирования:

«Мать девочки двух лет обратилась по поводу ночных страхов, появившихся за два дня до обращения. Она просыпалась в ужасе и кричала, что к ней в постель забралась рыба... Ночной страх связывался с посещением рыбного базара как раз в тот день. Торговец рыбой... поднял ее, чтобы она поглядела на рыбу.

Девочка также заикалась. Это началось за пять месяцев до обращения, хотя до тех пор речь развивалась нормально... Было проведено десять игровых сеансов. На вопрос, почему кукла боится рыбки, был дан ответ, что рыбка кусается, и что рыбка «попадет туда» — с указанием на глаза, уши и влагалище. За несколько дней до появления ночных страхов пациентка задавала вопрос о половых различиях, поскольку увидела отца обнаженным. Кроме введения рыбки в разные моменты игровых сеансов, методика работы в основном состояла R том, чтобы облегчить пациентке собственную игру. Например, она увидела краски и решила поиграть с ними Я показал ей, как это можно сделать но она не прикоснулась к ним и не разрешила мне нанести краски ей на руку. Я поиграл с этим сам и постепенно научил ее обращаться с красками, потом она стала сама предпочитать их другим игрушкам. За первым приемом не последовало никаких изменений... Страх рыбы исчез после третьего или четвертого приема, а после шестого приема пошло на убыль заикание, исчезнувшее за две недели до последнего приема. Контрольное обследование было проведено семь месяцев спустя; улучшение сохранилось» (стр. 220).

Гоув Хэмбидж (G. Hambiqe, 1955) дал более широкое описание работы Леви под заголовком «Структурная игровая терапия», где он более решительно вводил события. Следом за установлением терапевтических отношений, в сценарии непосредственно вводилась ситуация, продуцирующая тревогу, она проигрывалась, и, затем ребенку разрешалось играть свободно, чтобы он мог оправиться от навязчивой ситуации.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: