Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Глава пятая. Лицензия на убийство




Мы оставили стаю гоминидов у останков только что убитого ими сородича. Теперь мы имеем представление, что же произошло на самом деле и какие отдаленные последствия вызвала эта первая пролитая кровь.

Вкратце еще раз рассмотрим произошедшее под ракурсом тонких полевых взаимодействий. Один член сообщества выпал из нерушимого, незримого, но отчетливо ощущаемого каждым единого психополя, чем идентифицировал себя как чужака. Стая моментально среагировала на близкое присутствие чужака, «взбудоражив» психополе. И «ответственный за насилие в стае» суперанимал среагировал на сигнал и привел негласный приговор в исполнение. Причем не надрал холку, как принято у волков, и не надавал затрещин, как водится у обезьян, а убил сородича, чего не делает никто, кроме человека.

«Лицензия на убийство», полученная Властью, стала тем эволюционным преимуществом, благодаря которому состоялась человеческая цивилизация. Со всеми своими плюсами и минусами.

А теперь задумайтесь над следующим. Если переломать человеку кости, а потом отрубить голову, то в одном случае это считается тяжким преступлением, а в другом — одобряемым всеми поступком? Если точнее: в чем разница между садизмом преступника и работой палача? В чем разница между профессиональным солдатом, стреляющим, колющим штыком, рубящим саперной лопаткой, допрашивающим пленных и добивающим раненых врагов, и человеком, совершающим эти же действия, но по собственной прихоти или по корыстным личным мотивам?

За одно и то же деяние на войне полагается медаль, а в мирное время — смертная казнь или пожизненный тюремный срок. Получается, «лицензия на убийство» имеет какие-то негласные, но неоспоримые ограничения. Какие именно?

Несомненно, что по умолчанию одобряется только то, что идет на благо человейнику как системе, или считается, что идет на пользу всем. А так же то, что идет непосредственно на пользу властителям, уж о собственной пользе и выгоде они радеют в первую очередь.

Наличие чужака внутри системы ставит под сомнение ее целостность, а внутренняя прочность системы — залог ее устойчивости к ударам извне. В этом солидарны властители и подвластные. Только реагируют по-разному.

Бывшего «своего», конечно, жаль, но своя рубашка к телу ближе, скажет диффузник. Суперанимал-властитель посчитает, что он выполнил свою функцию, уничтожив врага, прокравшегося внутрь охраняемого человейника. А суггестор сложит миф или легенду, чтобы в доходчивой и поучительной форме донести суть произошедшего до подрастающих поколений. Неоантроп умом поймет необходимость и неизбежность происшедшего, но никогда не примет сердцем.

Есть одно принципиальное различие между «лицензированным» убийством и преступлением. Преступника, прежде чем отдать на растерзание палачу, ведут в суд, где путем сложной процедуры признают его достойным смерти. Солдата на войну провожают под торжественные речи, гром оркестров и подбрасывание в воздух дамских чепчиков. А перед тем как получить в руки оружие, солдат приносит торжественную присягу, в которой и озвучена «лицензия на убийство», а также черным по белому прописана расстрельная ответственность за отказ убивать врагов.

Подчеркнем, человечество не просто разрешило убийство как акт, оно его ритуализировало. И сделало ритуал критерием лицензионности убийства.

Чем бы ни разнились ритуалы по форме, по сути, они есть способ концентрации сознания через символ на символизируемом. Кланяются не перекрестью, а Кресту — знаку и символу определенного мировоззрения. И тем самым настраивают себя на ту гармонию, что символизирует крест. Символ может быть предельно примитивен, но символизируемое им может быть бесконечно сложно для понимания. Ритуал может быть безумно сложным, а символизировать просто смену сезона, конец одного цикла жизнедеятельности и начало другого.

Вспомним о безумном и бессмысленном, на наш просвещенный взгляд, обтачивании камней всей стаей. Мы выяснили, что скрытого смысла в действии было значительно больше, чем во внешнем его проявлении. Стая не просто часами стучала камнем о камень, а творила себя как новый вид — «обитателей человейника».

Обтачивание камней — это мистический ритуал. Настройка сознания всех на единый мыслеобраз, символизируемый процессом труда.

В известных антропологам первобытных племенах на охоту и войну без ритуальных действий не выходят. Обязательно какой-нибудь ритуальный танец да исполнят, чтобы ввести себя в соответствующее психоэмоциональное состояние. Чаще всего проигрывают, имитируют предстоящую охоту или битву. А внутривидовое убийство, получается, обошлось без церемоний? Такого не может быть.

 

Заметки на полях

Убийство обязательно должно было быть ритуализировано, чтобы не считаться преступлением. Каннибализм, если таковой следовал за убийством, тоже следует воспринимать как символ того, что отступник стал никем — куском мяса.

Возможно, что путь к коллективному разуму стаи некоторое время «проходил через желудок». Каннибализм в рудиментарных формах встречается до сих пор. Но только как ритуал. Победитель, поедая органы врага, присваивает себе витальную энергию поверженного. Вряд ли процесс идет на физиологическом уровне, потому что пищевая ценность печени или сердца человека не выше, чем у свиньи. Но на психоэмоциональном, биоэнергетическом уровне, — да, происходит мощнейший энергетический всплеск. Причина его в снятой блокировке в сознании.

Не только убить, но и съесть человека — это нарушение таких мощных табу, что когда рушится плотина в сознании, энергия обрушивается водопадом. Человечина не насыщает, а опьяняет, как наркотик. И сытость от обычной еды не идет ни в какое сравнение с эйфорией, в которую погружается каннибал.

Сохранились воспоминания сельского активиста, совместно с чекистами боровшегося с каннибализмом в охваченной голодом губернии. Вся борьба сводилась к регулярному обнюхиванию. Если от избы потянуло мясным наваром, значит, там кого-то убили.

«Входим, а они, как пьяные, сидят за столом. Всей семьей. На печи кастрюля. Глянули — мясо. На лавке дочкина одежда. Спрашиваем, где младшая девка? Молчат, тупо улыбаются. Говорим, пошли. Встали без возражений все. Пошли к оврагу. Там мы их постреляли и землей присыпали».

 

Итак, акт убийства в стае требовалось вознести до символа, возносящего к символизированному идеалу. Иначе действие теряло всякий смысл. Оно не «дотягивало» до ритуала, значит, ничему не могло научить.

Но какие надличностные идеалы могли быть у полудиких протолюдей, спросите вы? «Один за всех, все — за одного» и «пока мы едины, мы непобедимы». Вряд ли им могли прийти на ум более абстрактные идеи. Вот чему учил ритуал публичной казни отступника и «чужака». Обратите внимание, что в наши дни за идеалы «равенства и братства» и единства перед лицом внешнего врага мы недрогнувшей рукой способны уничтожить любого «чужака», затесавшегося в наши ряды.

У ритуала есть характерные черты, делающие ритуал жизненно необходимым. Во-первых, ритуал создает и удерживает коллективные психоэмоциональные состояния, потребные для выживания человейника. Во-вторых, создает эффект «круговой поруки», когда ответственность за свершившееся в ходе ритуального действия ложится на всех без исключения. Равно как и за реализацию того, что ритуал символизирует: войну, охоту, сезонные работы. Наверное, в этом содержится мотив убить или изгнать отступника. «Чужак» не только думает не как все, он хочет пользоваться результатом коллективных усилий, но не нести за них ответственность. Перед богами и людьми. А такого люди не прощают.

В романе Максима Горького «Жизнь Клима Самгина» есть прекрасная и показательная сценка из жизни русской общины, прямой производной от родоплеменного строя. Оголодавшие крестьяне решают ограбить лабаз купца. И делают это всем «миром».

Простой акт взлома замка превращают в ритуальное действо. К дужке замка привязывают веревку и берутся за нее все, от мала до велика. Все будущие едоки ворованного провианта обязаны тянуть изо всех сил. И строгий дядька бегает вдоль цепочки, проверяя, не уклоняется ли кто, чтобы потом сказать, что не участвовал в ритуале. «В краже с применением технического средства (веревки), совершенной группой лиц по предварительному сговору», говоря языком полицейского протокола.

Как дикость и несуразность воспринимает просвещенный Клим Самгин эту сцену. А крестьяне ведают, что делают все не только по совести, но и по уму. Они разрешили себе преступление ради выживания и, словно той же веревкой, связали общину круговой порукой.

Мы намеренно привели пример бескровного ритуала. Специально для тех, у кого, возможно, уже вызывает отвращение наше затянувшееся копание в человекоубийстве. Действительно, для нормального человека убийство, насилие над себе подобным есть нечто противное его природе и вызывает чуть ли не рефлекторную отрицательную реакцию. Но не стоит думать, что это исключительно наша заслуга. Да, мы так воспитаны. Но не мы одни, а целые поколения подвластных.

Изначально в человейнике одним можно было убивать, и они развивали в себе эту способность, а другим было запрещено, если не санкционировалось властвующими. Естественно, в ходе эволюции у подвластных способность к убийству себе подобного должна была неуклонно убывать.

 

Заметки на полях

Любой навык нужно тренировать, иначе он утрачивается. Властители тренировали навык к хладнокровному убийству, и умение бесстрастно отдать приказ пытать и лишить жизни входило в обучение подрастающего поколения властителей.

Приведем цитату из классического трактата средневековой Японии «Хагакурэ — Сокрытое в листве» — настольной книги многих поколений самураев. Пусть для кого-то самурай — идеал верности и чести. Для нас, людей здравомыслящих и неохищненных, неоанропов, самураи — биороботы, созданные для убийства и с инсталлированной в сознание программой самоликвидации. «Доберманы власти», и ничего более… Можно восхищаться их хищной статью, можно умиляться их беззаветной преданности хозяину, их боевая ярость и бесстрашие способны внушить священный ужас, но лучше все же держаться от них подальше. Нелюди они, и никого, кроме себя за людей не считают.

Итак, цитата: «Когда Ямамото Китидзаэмону было пять лет, его отец приказал ему зарубить собаку, а в возрасте пятнадцати лет его заставили казнить преступника. Раньше всем молодым людям, по достижении четырнадцати или пятнадцати лет, обязательно приказывали участвовать в казни. Когда господин Кацусигэ был молод. Господин Наосигэ приказал ему практиковаться в умерщвлении с помощью меча. Говорят, что тогда ему пришлось отсечь головы более чем десяти преступникам подряд.

Долгое время такая практика была очень распространена, особенно среди высших сословий, но сегодня в казнях не участвуют даже дети людей низших сословий, и это исключительный недосмотр.

…В прошлом году я ездил на место казни Касэ, для того чтобы испытать себя в обезглавливании, и испытал исключительно хорошие ощущения. Думать, что это может повредить душевному равновесию, — признак малодушия».

 

В нас, диффузниках и неоантропах, к которым относится большая часть человечества, сознательно и целенаправленно вытравлялась способность к насилию. В нашем сознании заложены мощные блокировки, препятствующие убийству себе подобного. Заложены извне. Заложены теми, для кого насилие есть социальная функция. Властью.

Снимаются эти блокировки только в аффективном состоянии, в которое нас погружают массовые ритуалы, проводимые властителями и их подручными — суггесторами. Любой войне, любой охоте на «врагов народа», погромам инородцев и травле инакомыслящих обязательно предшествуют ритуалы. Без них, как мы показали выше, ни одно коллективное действие в человейнике невозможно. А насилие вплоть до убийства — тем более.

В подвластных сохранилась и развивалась тяга к массовому одобрению истребления «чужаков». И жива она в нас до сих пор. Речь не об уничтожении оккупантов и внешних врагов. А о своих соплеменниках: «врагах народа», «предателях родины», «коллаборационистах», «космополитах», «инакомыслящих».

Вакханалии сталинских судебных процессов выплескивались из залов суда в народ. И народ в своем большинстве поддерживал истребление «право-лево-троцкистско-зиновьевско-бухаринских уклонистов и шпионов», как бешеных собак. Уже никого из тех «врагов» не осталось в живых, а в коллективном сознании все еще живет мнение, что стреляли за дело, но мало. И неплохо бы кое-кого из нынешних «врагов народа» поставить к стенке.

В гитлеровской Германии никто особо не возражал против массовых репрессий против «арийских диссидентов»: священников, евреев, коммунистов и просто не особо рьяно обожавших фюрера. В одном провинциальном немецком городке с пятью тысячами жителей американцы обнаружили в архиве местного отдела гестапо тонны доносов. Свои стучали на своих. Каждый год, двенадцать лет рейха, изо дня в день. Доносчик доносил на доносителя. Тысячи доносов на каждого жителя, полки ломились от папок с кляузами добропорядочных «добровольных помощников» гестапо. И вся суть доноса — он не такой, как все, «неправильный ариец».

Допустим, это в государствах, что по определению считаются «империями зла». А что творили те, что кичатся своей демократией?

Вот пример «демократии в действии». Япония, союзник Германии, атаковала военно-морскую базу США на Гавайях, и США вступили во Вторую мировую войну. Еще не начали боевых действий, а ФБР провело массовые аресты американских граждан японского происхождения. По подозрению в возможном пособничестве врагу и шпионаже. Арестовывало, как полагается брать «врагов народа», — семьями, со стариками, с детьми. И держало их в концлагерях без суда и следствия четыре года. Американский ГУЛАГ организовали в пустынях Невады. Если муки от жары гуманнее мук магаданского холода, то Сталин — ирод, а Рузвельт — добрый дядя.

Никто из американских граждан не возмутился и не встал на защиту, когда арестовывали их соседей. Никому даже в голову не пришло сказать, что государственным мужам явно изменил здравый смысл. В стране, где все — иммигранты или потомки иммигрантов, аресты по этническому признаку — верх маразма.

Судите сами, в Европе уже который год шла война, а Италия была таким же союзником фашистской Германии, как и Япония, поэтому следовало бы сначала арестовать всех итальянцев, как потенциальных пособников врага. Потом французов, потому что Франция капитулировала в войне, а французская полиция наперегонки с гестапо арестовывала евреев и партизан. Потом поляков, потому что Польши уже не было, а там, где она была, теперь находилось генерал-губернаторство — одна из провинций рейха. По логике спецслужб, родственники на территории врага — это серьезный повод для подозрений в шпионаже. Прямая дорога в Сибирь или Неваду.

По этой логике следовало в первую очередь арестовать до полутора миллионов евреев, бежавших от Гитлера в США. Где гарантия, что среди них не было завербованных германской разведкой?

Потом можно было взяться за те нации, чьи европейские сородичи вступили в «национальные» части войск СС: французские, бельгийские, голландские, венгерские, хорватские, украинские и прочие. И так далее, пока очередь не дойдет до собственно японцев. Логика решения позволяла подвести «под статью» всех американцев, кроме коренных индейцев.

Нет, противников и здравомыслящих не нашлось. Правители и американский народ слились в патриотическом экстазе. В массовом безумии, если дать точное определение.

Через сколько лет повинились и оправдали жертв репрессий? Примерно, как и у нас, в «империи зла» — СССР. В восьмидесятых годах через суд родственники арестованных добились от правительства США денежной компенсации за незаконный арест и утрату имущества. Почти полвека на восстановление справедливости! В условиях «образцовой демократии».

Как видно, монархия, диктатура, тоталитаризм или развитая демократия — для Демона Власти все едино. Везде и всегда насилие по отношению к вероотступникам и инакомыслящим находило живой отклик в сердцах соплеменников. Уголовных преступников почему-то могут и пожалеть, но того, кто мыслит иначе, имеет мировоззрение или веру, отличные от принятых, не пощадят никогда. И такое положение сохранилось повсеместно. Стоит власти дать команду «ату его!», как человеческая стая бросается терзать своего бывшего соплеменника, ставшего «чужаком».

Самое страшное, что диффузники сами выискивают в своей среде инакомыслящих и доносят на них властителям. Хищничество Власти поддерживается латентной хищностью подвластных. Доносительство, обрекающее жертву на неминуемую гибель, подстрекательство Власти на насилие антигуманно и антиразумно. Толкать в кровавые жернова Власти соплеменника означает самому приближаться в очереди к ее оскалу. Но разве доносчик об этом думает? Он считает, что выполняет свой гражданский долг. Он чувствует себя сопричастным Власти.

Но не будем забывать, что внутривидовое убийство — один из базовых принципов, на которых основан человейник. Демон Власти прочно воцарился в человейнике и внутри каждого его обитателя. Не раба надо выдавливать из себя по капле, а изгонять Демона.

 

Заметки на полях

Павел Судоплатов в своих воспоминаниях «Разведка и Кремль» (М.: ОЛМА-Пресс, 2000.) раскрыл много тайн сталинского режима. В частности подоплеку «дела врачей».

По его словам, пресловутое письмо Лидии Тимошенко, в котором она информировала ЦК о недостатках работы «кремлевской поликлиники», послужило поводом лишь к «делу врачей». В Кремле шла дикая схватка за власть, которая должна была вот-вот выпасть из рук дряхлеющего Сталина. Уже раскручивалось «мигрельское дело», «ленинградское дело» и «дело МГБ». Соратники по ЦК активно копали друг на друга компромат, выясняя, кто из них больший «вредитель» и «агент иностранных разведок». Тут и всплыла кляуза Лидии Тимошенко.

Что-что, а поднимать и дирижировать массовой истерией вожди умели. Только никто из простых смертных, кто требовал покарать «врачей-вредителей» и шептался о грядущем поголовном выселении евреев в Сибирь, не ведал, что письмо пролежало в папке с доносами целых семь лет! И лишь обстоятельства политической конъюнктуры дали ему ход.

Не одна Лидия Тимошенко страдала «повышенной бдительностью», не одна сотня тысяч кляуз и «сигналов с мест» имелась в распоряжении кремлевских вождей. Уверен, что и на астрономов был соответствующий компромат в «космополитизме и вредительстве». Только не было политической потребности сажать звездочетов. Или трудно было «привязать» астрономов к Лаврентию Берии или Маленкову с Хрущевым и Булганиным. Иначе репрессировали бы астрономов, как ранее генетиков во главе с Вавиловым. Под всеобщее одобрение и праведное возмущение трудового народа, ни бельмеса не смыслящего в астрономии и генетике. Но отлично знающего, нутром чувствующего, что если есть народ, то должны быть и «враги народа».

 

В принципе хищническая жестокость подвластных нужна властителям только для одобрения казней и в ходе войн с другими властителями. Внутри человейника не освященное ритуалом, традицией или законом убийство, скажем так, по бытовым мотивам, а не из высших государственных соображений, жестоко карается. Допустить самочинные убийства среди подвластных Власть не может. Потому что это есть прямое посягательство на привилегии Власти и прямой путь к братоубийственной войне до полного уничтожения всего человейника.

Тем не менее «бытовое» насилие существует. Одна из причин тому, как мы убеждены, в том, что Власти необходимо поддерживать в человейнике необходимый «градус насилия». Иначе отпадет необходимость в самой Власти, а ее преступная, антигуманная сущность станет очевидной для всех.

Властители-суперанималы, раз получив «лицензию на убийство», уже никогда ее не отдали подвластным. Право применять насилие, вплоть до внутривидового убийства, узурпировано Властью навсегда. Без него — она не Власть по определению.

* * *

Мы доказали эволюционную целесообразность внутривидового убийства. Показали, как человейник через ритуал снял табу на убийство соплеменника и закрепил это право за немногими, способными убивать своих. Отметили, что акт убийства в подвластных вытеснялся на психофизиологическом уровне настолько, что иногда подвластных приходится заново учить убивать. Парадоксально, но факт — власть теперь испытывает дефицит в профессиональных убийцах.

Долгое время мастерство хладнокровного убийства было закреплено в человейнике за особыми специализированными группами, например, самураями, кастой кшатриев или княжескими дружинниками. Эпоха массовых армий и «индустриализация» военной сферы привели к тому, что большая часть военнослужащих несет службу, не связанную с непосредственным контактом с противником. Хотя присяга и обязывает солдата уничтожать врага, но в близком огневом контакте, а тем более в рукопашной, без особой психологической обработки это не каждый может сделать. И от большинства это и не требуют.

Даже в современной профессиональной армии, где всем солдатам платят за ратный труд, непосредственно уничтожением врага в бою занимается четверть личного состава. Остальные — подразделения обеспечения: интенданты, связисты, техники, повара, даже официанты в офицерской столовой. Ну какие они убийцы?! Даже к военнослужащим боевых подразделений этот термин применим с трудом. Судите сами, у кого язык повернется назвать матроса, служащего на ядерной подводной лодке, профессиональным убийцей. Какое он личное, психоэмоциональное отношение имеет к сокращающей мощи баллистической ракеты и миллионам смертей, которая она способна принести?

Исключение составляет «спецназ», специфика тактики которого как раз и предусматривает личный контакт с противником и хладнокровно профессиональное его уничтожение любыми доступными средствами. Иногда — голыми руками. Почему в «спецназ» идет столь жесткий отбор? Потому что отличные физические данные должны сочетаться с повышенной хищностью, с внутренней готовностью к убийству. Отсев идет как на слабаков, не способных переступить внутренне табу, так и на патологических личностей и несостоявшихся бытовых убийц. Научно разрабатываются не только критерии отбора, но и методики тренировки психоэмоциональной устойчивости бойцов спецназа. Прежде всего — методы снятия блокировки на убийство и умения не принимать на себя моральную ответственность за содеянное.

Многие из них, кстати, позаимствованы у исторических предшественников — «профессионалов смерти», вроде, самураев. Так, журналист, а в прошлом офицер спецназа Сергей Козлов, живописал в своей статье учебное занятие с личным составом, в ходе которого бойцам предлагалось ножом убить дворнягу. Бессмысленное убийство? Но в боевой обстановке не прошедшие этот тест не смогли с близкого расстояния убить моджахедов. Пока бойцы, поставленные на посту «собирались с духом», «духи» вплотную подошли к расположившемуся на ночевку отряду. Только реакция и внутренняя готовность моментально убить «чужака» спасла бойцов отряда от полного уничтожения.

 

А теперь перейдем собственно к тем, кто убивал, убивает и еще долго будет убивать. С удовольствием и без всякого душевного содрогания, ибо считает, себя вправе творить насилие и лишать жизни. К слугам Демона Власти — властителям.

 






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных