Догматические творения

Митрополит Антоний Храповицкий, как богослов был сосредоточен по-преимуществу на вопросах нравственно-психологических. В этом он - прямой наследник профессора-протопресвитера Иоанна Янышева (1826-1910) и Ф.М. Достоевского, оказавших на него значительное влияние еще в юности. Первый, известный своими трудами в области нравственного богословия, способствовал формированию у него отрицательного отношения к догматической схоластике, учению о «сатисфакции», второй в деталях открыл перед ним перипетии борьбы добра и зла в человеческом сердце и дал конкретные направления в религиозно-обще­ственной жизни.

Митрополит Антоний является выдающимся духовным писателем, автором многочисленных книг и статей по апологетическому, догматическому, нравственному и пастырскому богословию, библеистике, вопросам церковного управления, а также работ на обще­политические, исторические темы. К сожалению, стремясь освободить богословие от уз схоластики, в своих трудах митрополит сделал несколько догматических ошибок, вызвавших в последствии резкую критику в его адрес со стороны современников.

Внимание владыки Антония было привлечено к раскрытию нравственного значения догматов нашей веры, истолкованием которых он занялся с первых лет своих научных трудов.

В Санкт-Петербургской Духовной академии в 1889г. на собрании «Общества распространения религиозно-нравственного просвещения» митрополит Антоний прочитал актуальный для своего времени и важный в догматическом отношении доклад: «Церковь как хранительница и истолковательница божественного откровения» и «Нравственная идея догмата Церкви». Первая часть доклада направлена против сектантов, не признающих Святой Церкви, а вторая часть была посвящена выяснению положительного значения Святой Церкви. В своем докладе владыка утверждал, что невозможно понять учение Христово без Церкви и приобщиться Христу вне Церкви: «заключается наше спасение в постепенном слитии нашей жизни с жизнью Церкви, которая есть тело Христово»[37]. Указывая на несостоятельность определения Церкви как «общества верующих», владыка пояснял, что важно указывать на то, что Церковь имеет назначение охранять божественное учение, распространять его среди неверующих, и возрождать верующих к полному духовному совершенству. Позже митрополит Антоний в своем «Катехизисе» напишет о назначении Церкви: «Во-первых - сохранять неповрежденно и правильно изъяснять Священное Писание и Св. Предание, во-вторых распространять истинную веру среди всех народов, а в-третьих возводить своих духовных чад к духовному совершенству»[38].

Экклезиологические воззрения митрополита Антония испытали несомненное влияние А. С. Хомякова. Из догматически бесспорной мысли последнего о единственности Церкви владыка сделал вывод об абсолютной непринадлежности к Церкви неправославных Церквей; присоединение же инославных христиан к Православной Церкви через таинства Покаяния или Миропомазания, без повторения Крещения, он объяснял исключительно икономией.

Переживая о современном богословии, как науке, он говорил, что богословию не достает ясно выраженной формулировки того, какие именно нравственные понятия содержатся в истинах веры.

Важнейшим творением владыки Антония биографы называют его изъяснение догмата Святой Троицы. 26 сентября 1892г. в Московской Духовной академии, во время празднования 500-летия со дня блаженной кончины преподобного Сергия Радонежского, архимандрит Антоний произнес свою знаменитую речь «Нравственная идея догмата Пресвятой Троицы». Это исследование показывает теснейшую связь между догматами веры и добродетельной жизнью христианина и раскрывает внутреннюю тайну бытия Святой Троицы. В статье «Нравственная идея догмата Церкви» владыка Антоний, разъясняя, что в Христовой Церкви восстанавливается единство человеческого естества, отмечал, что « три божеские Лица живут единой жизнью единого божеского Естества… Если бы люди не пали, если бы не исполнились духа противления и разделения, если бы не ослабили тем единства естества своего… Каждой отдельной человеческой личности оставалось бы только соглашаться с бьющимся в нем источником любви, добродетели, разумности и радости»[39]. Митрополит Антоний утверждал, что без веры в Троицу борьба с самим собою была бы лишь необоснованной мечтой. Вывод из этой работы был следующий: «Таким образом, Православное учение о Св. Троице является метафизическим основанием нравственного долга любви»[40].

Еще одним догматическим исследованием митрополита Антония является «Нравственное обоснование важнейшего христианского догмата» (по поводу учения Канта об автономной морали). Эта статья - критика книги Канта «Религия в пределах чистого разума» и излагающее учение Церкви о богочеловечестве Иисуса Христа.

Целый ряд статей митрополита Антония (Храповицкого) носят догматический характер, все они объединены общей идеей нравственного истолкования догматов Церкви. Ограничимся лишь перечислением этих статей: «Нравственное содержание догмата о Святом Духе», «Что следует разуметь под «спасающей верою» по смыслу Божественного писания», «Размышление о спасительной силе Христовых страстей», «Какое значение для нравственной жизни имеет вера в Иисуса Христа как Бога», «Учение Божественного откровения о спасительном значении Слова Божия», «Почему Господь Иисус Христос не называл Себя Богом?», «Сын Человеческий» и «Библейское учение об Ипостасном Слове Божием». Эти статьи вошли в состав 2-го тома Полного собрания сочинений. В них уже ясно были намечены те идеи, которые в законченном виде были формулированы владыкой Антонием в его более поздних догматических творениях, а именно в «Догмате Искупления», написанном в 1917г., и в «Опыте православного христианского катехизиса», изданном уже в эмиграции.

Высокопреосвященный Антоний считал необходимым для православной догматической мысли отойти от получившей господство в школьном богословии теории искупления Ансельма Кентерберийского, в соответствии с которой Голгофская жертва Христа принесена ради удовлетворения бесконечного Божьего право­судия, оскорбленного грехом Адама. Еще в годы учебы в академии сформировался особый взгляд Антония на искупление Иисусом Христом рода человеческого: «Должно думать, что в ту, Гефсиманскую, ночь мысль и чувство Богочеловека объяло всех падших людей в числе их многих миллиардов и оплакало с любовною скорбью всякого в отдельности, что, конечно, было доступно только сердцу Божественному, всеведущему. В этом и состояло наше искупление...»[41].

В искупительном подвиге Спасителя самым важным моментом владыка Антоний считал не Голгофскую жертву, а страдания, которые Он испытал во время гефсиманской молитвы. Эти страдания были вызваны, по выражению митрополита, «сострадающей любовью Богочеловека». Телесные муки и крестная Смерть нужны были для того, чтобы верующие оценили степень Его страданий. По митрополиту Антонию, искупление для человека есть дарованная ему способность совершать свое собственное спасение через духовное совершенствование, через нравственную борьбу и богообщение. Эта способность и была дарована Христом силою Его сострадающей любви.

Сотериологические взгляды митрополита Антония (Храповицкого) вызвали острую полемику. Протоиерей Иоанн Мейендорф, называя его учение об искуплении явно несовместимым с православным пониманием, писал: «Такого рода психологизирование представляет собой попытку опротестовать учение Ансельма об «удовлетворении», но само по себе является неприемлемым»[42].

Сотериологию и общее направление его богословской мысли протоиерей Г. Флоровский определил как «моралистический психологизм». Он подчеркивал, что митрополита не интересовали онтологические основания его учения, его соответствие догматам Халкидонского Собора о 2 природах Христа и VI Собора о 2 волях. Однако митрополит Антоний не был основоположником этого направления. Оно возникло в русском богословии в конце XIX в., как попытка оживить находившуюся под влиянием схоластики богословскую мысль. Наиболее видные представители нравственной теории Искупления – протоиерей Павел Светлов, Патриарх Сергий (Страгородский), который, тем не менее, был свободен от крайностей теории. Свое логическое завершение нравственная теория получила в трудах митрополита Антония (Храповицкого), где развилась в ересь.

Догмат Искупления владыка изложил таким образом: «Господне распятие и смерть не являются лишенными значения для нашего спасения, ибо умиляя людей, они открывают некоторую часть искупительной жертвы, вводя их в любовь ко Христу. Телесные муки и телесная смерть Христовы нужны, прежде всего, для того, чтобы верующие оценили силу Его душевных страданий»[43].

Некоторые критики, в том числе митрополит Елевферий (Богоявленский), архиепископ Феофан (Быстров), указывали на наличие в учении митрополита Антония ереси пелагианства. Они видели ересь в ошибочном понимании им первородного греха. Признавая (в отличие от Пелагия) греховную испорченность природы, с которой рождается человек, он не считал единственным источником этой испорченности Адама и Еву. По его словам, «Адам был не столько виновником нашей греховности, сколько первым по времени грешником, а если б мы не были его сынами, то все равно согрешили бы».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: