СОЗНАНИЕ И САМОСОЗНАНИЕ

Считается, что душа не может воспринимать более одного объекта в данный момент времени, поскольку душа является неким единством. Оккультизм учит, что наше сознание может одновременно получать не менее семи различных впечатлений и даже сохранять их в памяти. Это можно продемонстрировать, если извлечь в одно и то же время семь нот гаммы на музыкальном инструменте, скажем, на фортепиано. Семь звуков одновременно достигнут сознания; хотя нетренированное сознание может оказаться неспособным зарегистрировать их в первую же секунду, их продолжающиеся вибрации создадут в ухе семь различных звуков разной высоты. Все зависит от тренировки и внимания. Таким образом, передача ощущения от любого органа к сознанию происходит почти мгновенно, если ваше внимание сконцентрировано на нем; но если какой-либо шум нарушит ваше внимание, потребуется несколько секунд, прежде чем ощущение достигнет вашего сознания. Оккультист должен тренировать себя в том, чтобы получать и передавать вдоль по семи уровням своего сознания любое впечатление или впечатления одновременно. Тот, кто в наибольшей степени уменьшает интервалы физического времени, достигает наибольшего прогресса.

Названия и порядок этих семи уровней таковы:

1. Чувственное восприятие;

2. Самовосприятие (или апперцепция);

3. Психическое самовосприятие, которое приводит к

4. Витальному восприятию.

Таковы четыре низших уровня, принадлежащие психофизическому человеку. Далее следуют:

5. Манасическая интуиция;

6. Волевое восприятие и

7. Духовное сознательное самовосприятие.

Специальный орган сознания — это, конечно, мозг. При жизни оно находится в ауре шишковидной железы человека. В течение процесса разумной, или мыслительной, деятельности, проявляющейся в сознании, имеют место постоянные световые вибрации. Если бы ясновидящий смог заглянуть в мозг живого человека, он воочию смог бы различить семь оттенков последовательных уровней света, от наиболее темного до самого светлого.

Сознание — это то, что не поддается психологическому определению. Мы можем анализировать и классифицировать его работу и следствия, но никогда не сможем понять его природу, если мы не примем существование некоего эго, отдельного от тела. Септенарная шкала состояний сознания отражается в сердце (или, скорее, в его поле), которое вибрирует и освещает семь мозгов сердца, так же, как она создает семь подразделений, или лучей, вокруг шишковидной железы.

Это сознание показывает нам различие между природой и сущностью, скажем, астрального тела и эго. Одно из них молекулярное, невидимое, если оно не сконденсировано, другое — атомарно-духовное. (См. пример курильщика — десять сигарет, причем дым каждой из них сохраняет свое свойство).

Одна лишь идея эго совместима с фактами физиологических наблюдений.

Разум или эго, субъект всех и каждого состояния сознания, по своей сущности является единым. Миллионы разнообразных подсостояний сознания представляют собой доказательства существования этого эго. Даже клетки мозга показывают нам такие состояния, которые доказывают нам, что существует бессмертная душа, и т. д.

Каждое из пяти осознаваемых чувств было первоначально ментальным чувством. Рыба, рожденная во тьме пещеры, слепа — отнесите ее наружу и выпустите в реку, и она почувствует, что начинает видеть, пока постепенно у нее не разовьется физический орган зрения, и она окончательно прозреет. Глухой и немой человек слышит внутренне, своим собственным способом. Узнавание, ощущение, желание — это не способности разума, но его коллеги...

_____________________

ГЕНИАЛЬНОСТЬ

О, гениальность! ты богов подарок, ты свет небесный!
В каком жестоком мире твой рок — гореть!
Сколь часто дух твой истязает недуг телесный
И пламя жизни заставляет тлеть.
Твои измотанные нервы сколь часто не дают тебе
Победу одержать над болью в самоотверженной борьбе.
Увы! нужда — печальный гость...

Д. Краббе

Среди многих не решенных до сих пор проблем тайны разума существует столь важная, как проблема гениальности. Откуда она, и что это такое, каков ее raison d'être [смысл существования] и причины ее исключительной редкости? Действительно ли это "подарок богов"? И если это так, то почему такие подарки даются одному, тогда как тупость, или даже идиотство, — удел другого? Рассматривать появление гениальных людей среди мужчин и женщин как чисто случайное, как результат слепого случая или в зависимости только от физических причин — на это способен только материалист. Как справедливо говорит один автор, в этом случае имеется лишь одна альтернатива: согласиться с верующим в личного бога и "связывать появление каждого индивидуума со специальным актом божественной воли и творческой энергии ", или же "осознавать, во всей последовательности появления таких индивидуумов, один великий акт некоей воли, выраженной в вечном нерушимом законе".

Гениальность, по определению Колриджа, это — по крайней мере с внешней стороны — "способность роста"; но для внутренней интуиции человека существует вопрос, является ли гениальность сверхнормальной способностью ума, который развивается и крепнет, или же физического мозга, то есть его носителя, который, благодаря некоему таинственному процессу, становится все лучше приспособленным к восприятию и проявлению внутренней и божественной природы сверх-души человека. Может быть, в своей неизощренной мудрости древние философы были ближе к истине, чем наши современные самодовольные дураки, которые наделяют человека ангелом-хранителем, духом, которого они называют гением. Субстанция этой сущности, не говоря уж о ее сущности — заметь разницу, читатель, — и наличие их обеих, проявляется в соответствии с организмом личности, которую она одушевляет. Как говорит Шекспир о гениальности великого человека — то, что мы принимаем за ее суть, "совсем не то, что есть на самом деле", ибо:

То, что доступно взору, лишь часть ее...
Когда бы целиком она явилась,
Была бы столь обширной, что
Под сводом этим бы не поместилась...

Именно этому учит эзотерическая философия. Пламя гениальности зажигается не антропоморфной рукой, но лишь исключительно собственным духа. Сама природа духовной сущности, или нашего эго, вплетает нити новой жизни в полотно перевоплощения на ткацком станке времени, от начала до конца великого Цикла Жизни. ¹ Благодаря его личности, это проявляется лучше, чем у среднего человека; таким образом то, что мы называем "проявлениями гениальности" в каком-либо человеке, это лишь более или менее удачные попытки его Эго утвердить себя во внешнем плане его объективной формы — телесного человека — по существу, в повседневной жизни последнего. Эго Ньютона, Эсхила или Шекспира состоят из той же самой сущности и субстанции, как и эго деревенщины, невежды, дурака, и даже идиота; а отстаивание своих прав гениями, одушевляющими их, зависит от материальной структуры физического человека. Никакая личность не отличается от другой личности по своей первичной сущности и природе. То, что делает одного смертного великим человеком, а другого — вульгарной и глупой личностью, является, так сказать, качеством физической оболочки, и способностью или неспособностью мозга или тела передавать и выражать реального, внутреннего человека; и его пригодность или непригодность к этому, в свою очередь, является результатом кармы. Или, если использовать другую аналогию, физический человек представляет собой музыкальный инструмент, а эго — играющего на нем музыканта. Потенциальные возможности совершенной мелодии заключены в первом — инструменте — и никакое мастерство последнего не может извлечь гармонию из сломанного или плохо сделанного инструмента. Эта гармония зависит от надежности передачи словом или делом в объективный мир невысказанной божественной мысли, находящейся в самых глубинах субъективной, или внутренней, природы человека. Если продолжить наше сравнение, то физический человек может быть бесценной скрипкой Страдивари, или дешевым и разбитым инструментом, или же чем-то средним между ними в руках Паганини, который вселяет в него душу.

________

1 Период одной полной манвантары, состоящей из семи циклов.

Все древние народы знали это, но хотя все имели свои собственные мистерии и своих собственных жрецов, не все одинаково учили этой великой метафизической доктрине; и тогда как немногие избранные приобретали такие истины при своем посвящении, массам позволяли приближаться к ним лишь с огромными предосторожностями и только в весьма ограниченных пределах. "От ВСЕБОЖЕСТВЕННОГО произошел Амон, Божественная Мудрость... не сообщай об этом недостойным", — говорит книга Гермеса.

Павел, "мудрый мастер-строитель", ¹ [ 1 Кор., 3:10] лишь повторяет Тота-Гермеса, говоря коринфянам: "Мы говорим о Мудрости среди тех, кто совершенен (то есть посвященных)... о божественной Мудрости в ТАЙНЕ, даже о сокрытой Мудрости" (там же, 2:7).

________

1 Абсолютно теургический, масонский и оккультный термин. Используя его, Павел обнаруживает себя как посвященного, имеющего право посвящать других.

Однако, до нашего времени древних обвиняют в богохульстве и фетишизме из-за их "культа героев". Но понимают ли современные историки истинную причину такого "культа"! Вряд ли. Иначе они были бы первыми, кто осознал бы, что то, чему "поклонялись", или скорее то, чему оказывали почести, — это был не телесный человек, не личность (герой или святой такой то), что все еще доминирует в католической церкви, которая канонизирует не столько душу, сколько тело, — но божественный, заключенный в тюрьму, дух, сосланный "бог", пребывающий внутри этой личности. Кто в этом невежественном мире осознает тот факт, что даже большинство властителей (архонты Афин, ошибочно переведенные в Библии как "князья"), чьей официальной обязанностью была подготовка города к таким процессиям, были несведущи относительно истинного значения общепринятого "культа"?

Поистине, прав был Павел, заявляя, что "мы говорим о мудрости — не о мудрости этого мира — которую не знает ни один из архонтов этого (непосвященного) мира", но о скрытой мудрости МИСТЕРИЙ. Ибо, как это выражено в данном апостольском послании, язык посвященных и их тайны не знает никакой профан, и даже "архонт" или правитель, находящийся вне храма священных мистерий; никто "кроме духа человека (эго), который находится в нем " (там же, 5:11).

Если бы главы 2 и 3 первого послания к Коринфянам были бы когда-либо переведены в том духе, в котором они были написаны (даже их буквальный смысл искажен сейчас), то мир мог бы получить странное откровение. Помимо прочего, он приобрел бы ключ ко многим до сих пор не объясненным ритуалам древнего язычества, одним из которых является мистерия того самого культа героев. И он узнал бы, что если улицы города, который чествовал такого человека, были усыпаны розами на пути героя дня, если каждого гражданина призывали преклониться перед тем, кого чествовали, если и священник и поэт соперничали друг с другом, пытаясь обессмертить имя героя после его смерти, — то оккультная философия объясняет нам причину, по которой это происходило.

"Зри", — говорит она, — "в каждом проявлении гениальности — которая сочетается с добродетелью — в воине или барде, великом художнике, артисте, государственном деятеле или человеке науки, который парит высоко над главою толпы, бесспорное присутствие небесного изгнанника, божественного эго, тюремщиком которого являешься ты сам, о человек материи!" Таким образом то, что мы называем обожествлением, относится к бессмертному богу внутри героя, а не к мертвым стенкам того человеческого сосуда, который его содержит. И это делалось с молчаливым признанием усилий, предпринятых божественным пленником, который в самых трудных условиях перевоплощения все же достиг успеха в проявлении себя.

Оккультизм не привносит ничего нового в утверждение вышеизложенной философской аксиомы. Разрастаясь до широкого метафизического трюизма, он лишь наносит последний штрих, объясняя некоторые детали. Например, он учит, что наличие в человеке различных творческих сил, в совокупности называемых гениальностью, обусловлено не слепым случаем и не внутренними особенностями, передающимися по наследству (хотя то, что известно как атавизм, может часто усиливать эти способности), но накоплением индивидуальных опытов личностью в ее предшествующей жизни, или жизнях. Ибо, хотя гений и всеведущ по своей сути и природе, он все-таки нуждается в знании земных вещей из-за своей исключительности, земных в объективном плане, чтобы приложить к ним это абстрактное всеведение. И, добавляет наша философия, культивирование определенных склонностей в течение длинной череды прошлых перерождений должно в конце концов завершиться в некоей жизни появлением гениальности в той или иной области.

Великий Гений, если он является истинным и прирожденным гением, а не просто результатом патологической экспансии нашего человеческого интеллекта, никогда не копирует кого-то, никогда не опускается до имитации, — он всегда будет оригинальным, sui generis [исключительным] в своих творческих импульсах и их реализации. Подобно тем гигантским индийским лилиям, которые пускают ростки из щелей и трещин поднимающихся к небу голых камней на высочайшем плато Нилгири-хиллс, истинный гений нуждается лишь в возможности появиться в этом мире и расцвести на виду у всех на самой сухой почве, ибо он действует всегда безошибочно. Используя популярное выражение, можно сказать, что врожденная гениальность, подобно убийству, рано или поздно раскрывается, и чем больше она будет подвергаться угнетению и противодействию, тем больше будет поток света, вызванный ее внезапным проявлением. С другой стороны, искусственная гениальность, которую часто путают с предыдущей, и которая, на самом деле, является всего лишь результатом длительного обучения, никогда не будет больше, чем, так сказать, огонек лампы горящей за воротами храма; она может посылать долгий луч света через дорогу, но внутренность здания при этом остается в темноте. И, поскольку каждое свойство в природе является двойственным — то есть, любое можно заставить служить как доброму, так и злому, — то искусственная гениальность не оправдает надежд, возложенных на нее. Рожденная из хаоса земных ощущений, способностей к восприятию и воспоминанию, но с ограниченной памятью, она всегда остается рабом своего тела; но и это тело, вследствие своей ненадежности и естественной склонности материи к смешению, не сможет привести того же величайшего гения назад к его собственному исходному элементу, который, опять-таки, является хаосом, или злом, или прахом.

Таким образом, между истиной и искусственной гениальностью — той, что рождена от света бессмертного эго, и другой, рожденной от мимолетного обманчивого огонька земного, или чисто человеческого интеллекта и плотской души, — имеется глубокая пропасть, которая может быть преодолена только тем, кто постоянно стремится вперед, кто, даже пребывая в самых глубинах материи, никогда не теряет из вида эту путеводную звезду — божественную душу и разум, — то, что мы называем буддхи-манас. Эта истинная гениальность не требует какого-нибудь выращивания, как искусственная. Слова поэта, который уверяет, что:

...гениальности свеча, —
Когда ее не защищают, фитиль сгоревший не срезают,
Она погибнет на ветру, иль зачадит и замигает, —

можно отнести лишь к искусственной гениальности, представляющей собой лишь итог культурного и чисто интеллектуального развития. Это не прямой свет манасапутров, "сынов мудрости", ибо истинная гениальность, зажженная в пламени нашей высшей природы, или Эго, не может умереть. Вот почему это столь редкое явление. Лафатер подсчитал, что "отношение количества гениев (в целом) к обычным людям примерно один к миллиону; но то же в отношении гения без тиранства, без претензий, который судит слабого беспристрастно, начальствующего — человечно, и обоих — по справедливости, — таких найдется один на десять миллионов". Это действительно интересно, хотя и не является комплиментом человеческой природе, если Лафатер имеет ввиду под "гениальностью" лишь высший сорт человеческого интеллекта, раскрытый благодаря культивированию, который "защищали, подрезали и питали", а не ту гениальность, о которой говорим мы. Кроме того, такая гениальность всегда склонна доводить до крайности того, через кого проявляется этот искусственный свет земного разума. Подобно добрым и злым гениям древних, с которыми человеческая гениальность делит свое название, она берет за руку своего беспомощного обладателя и ведет его сегодня — на вершину славы и торжества, а завтра — ввергает его в пропасть стыда, отчаяния, а часто — преступления.

Но, согласно этому крупному физиогномисту, так как в нашем мире имеется больше гениев первого вида, поскольку, как учит оккультизм, личность с ее острыми физическими чувствами и "таттвами" более легко притягивается к низшей четверке, чем поднимается к своей триаде, — современная философия, хотя и является сведущей в отношении этого низшего статуса гениальности, ничего не знает о ее высшей духовной форме ("один на десять миллионов"). Таким образом, вполне естественно, что смешивая одно с другим, даже лучшие западные писатели не могут дать определения истинной гениальности. По этой причине мы постоянно выслушиваем и читаем много такого, что кажется абсолютно парадоксальным для оккультиста. "Гениальность требует культивации", — говорит один; "Гениальность пуста и самодовольна", — объявляет другой, тогда как третий доходит до определения божественного света, но укладывает его в прокрустово ложе своей собственной интеллектуальной ограниченности. Он говорит об огромной эксцентричности гения, связывая это с "легковозбудимой структурой" и даже считая его "подверженным любой страсти, но редко обладающим деликатностью вкуса" (лорд Кеймс). Бесполезно спорить с ними или говорить им, что оригинальная и великая гениальность затмевает самые яркие лучи человеческой интеллектуальности подобно тому, как солнце гасит свет костра в открытом поле; что она никогда не бывает эксцентричной, хотя всегда является самой собой; что никакой человек, наделенный, истинной гениальностью, никогда не может дать ход своим физическим плотским страстям. С точки зрения скромного оккультиста, лишь такие в высшей степени альтруистические характеры, какими обладали Будда и Иисус, или очень немногие, подобные им, могут рассматриваться как полностью развитые Гении нашего исторического цикла.

Поэтому истинная гениальность имеет мало шансов на свое признание в нашем веке условностей, лицемерии и приспособленчества. Так же, как мир вырастает в цивилизацию, он увеличивает и свой неистовый эгоизм и побивает камнями своих истинных пророков и гениев ради благополучия своих обезьянничающих призраков. Одиноко человеческое сердце, способное интуитивно чувствовать истинную "великую душу", полную божественной любви к человечеству и богоподобного сочувствия к страдающим людям, среди огромных многомиллионных масс невежественных людей. Только народ может распознать гения, и без этого никакой человек не имеет права на это имя. Гениальность не может быть обнаружена внутри церкви или государства, и это доказывается их собственными признаниями. Так обстоит дело уже очень давно, с тех пор, как в XIII веке "Ангельский Доктор" осадил папу Иннокентия IV, который, хвастаясь миллионами, полученными им от продажи отпущения грехов и индульгенций, заметил Аквинату, что "...прошло то время, когда церковь говорила: "Нет у меня ни серебра, ни золота"! "Верно", — последовал немедленный ответ, — "но прошло также и то время, когда она могла сказать парализованному: "Встань и иди". И вот, начиная с того самого времени, и много-много ранее, и до наших дней никогда не прекращалось постоянное распятие своего идеального Учителя церковью и государством. Если каждое христианское государство нарушает заповеди, данные в Нагорной проповеди, своими законами и обычаями при любом способе правления, то христианская церковь оправдывает и одобряет это при помощи своих собственных епископов, которые с отчаянием заявляют: "Христианское государство не может существовать на христианских принципах". Таким образом, в цивилизованных государствах невозможно жить в соответствии с заповедями Христа или Будды.

Оккультист, для которого "истинная гениальность является синонимом самосущего и бесконечного разума", отраженного более или менее верно человеком, не может найти в современных определениях этого понятия чего-либо, приближающегося к его точному значению. В свою очередь, эзотерическое истолкование теософии, конечно, воспринимается с насмешками. Сама идея о том, что каждый человек, имеющий "душу" внутри себя, является носителем гениальности, покажется в высшей степени абсурдной даже для верующих, а материалист вообще обругает ее как "грубое суеверие". Что касается мнения народа — единственного, которое можно рассматривать как более или менее корректное, поскольку оно является чисто интуитивным, — то оно вовсе не будет принято во внимание. Тот же самый эластичный и удобный эпитет "суеверие" будет еще раз использован для того, чтобы объяснить, почему до сих пор никогда не было признанного гения — того или иного рода — без определенного вмешательства судьбы, фантастического и часто сверхъестественного, без историй и легенд, связанных со столь уникальным характером, следующих за ним и переживающих его. И все же только безыскусственные и так называемые "необразованные" массы, именно потому, что у них отсутствует софистическое мышление, чувствуют, приходя в контакт с необычным характером, что в нем есть Что-то большее, чем просто смертный человек, состоящий из плоти и интеллекта. И ощущая себя в присутствии того, что в большинстве случаев всегда скрыто, чего-то непостижимого для их здравого смысла, они испытывают то же самое благоговение, что и народные массы в древности, когда их фантазия, часто более безошибочная, чем цивилизованный разум, создавала богов из их героев и учила:

Слабого — подчиниться, гордого — преклониться
Пред силами незримыми и их превосходящими...

И это называется сейчас Суеверием...

Но что такое суеверие? Верно, что мы опасаемся того, что мы не можем ясно объяснить себе. Подобно детям в темноте, мы все — образованные так же, как и невежды — склонны населять эту темноту призраками нашего воображения; но эти "призраки" не являются для умного человека доказательством того, что эта "темнота" — другое название неразличимого и невидимого — не содержит на самом деле ничьего присутствия, кроме нас самих. Таким образом, если в своей крайней форме "суеверие" — это злой рок, вера в нечто, находящееся выше и вне наших физических чувств, однако это также скромное признание того, что во вселенной и кругом нас существуют вещи, о которых мы не знаем ничего. В этом смысле "суеверие" становится не неразумным ощущением, наполовину чудесного, наполовину страшного, смешанного с восхищением и уважением, или же ć ужасом, в зависимости от требований нашей интуиции. И это куда более разумно, чем повторять вместе с чересчур учеными ослами, что нет ничего "в этой темноте", и что здесь не может находиться что-либо, поскольку они, эти "мудрецы", не смогли обнаружить его.

E pur si muove [И все-таки она вертится]! Там, где есть дым, должен быть и огонь. И там, где есть пароход, должна быть вода. Наше утверждение покоится лишь на одной вечной аксиоматической истине: nihil sine causa [нет ничего беспричинного]. Гений и незаслуженное страдание доказывают наличие бессмертного Эго и реинкарнации в нашем мире. Что касается всего остального, то есть поношений и насмешек, с которыми встречаются такие теософские доктрины, то Филдинг (также гений своего рода) уже ответил за нас больше века назад. Никогда не говорил он большей истины, чем в тот день, когда написал: " Если суеверие делает человека глупым, то скептицизм делает его безумным".

_____________________

КОСМИЧЕСКИЙ РАЗУМ

Все, что покидает состояние лайя (однородного), становится активной сознательной жизнью. Индивидуальное сознание проистекает из абсолютного сознания, которое является вечным Движением, и возвращается в него.

"Эзотерические аксиомы"

Чем бы ни было то, что думает, понимает, хочет и действует, — это нечто небесное и божественное, и потому должно необходимым образом быть вечным.

Цицерон

Концепция материи Эдисона уже упоминалась нами ранее. М-р Г. Парсонс Латроп сообщает в "Harper's Magazin", что великий американский специалист по электричеству высказал свое убеждение в том, что атомы "обладают некоторым количеством разумности", и проявил терпимость к другим фантазиям такого рода. За этот полет фантазии февральский номер "Review of Reviews" делает выговор изобретателю фонографа и критически замечает, что "Эдисон чересчур предался мечтаниям", и что его "научное воображение" трудится неустанно.

Было бы хорошо, если бы люди науки побольше занимались своим "научным воображением", а догматическим и холодным отрицанием — немножко меньше. Мечты бывают разного рода. В том странном состоянии бытия, которое, как говорил Байрон, приводит нас к тому, что "мы можем видеть с закрытыми глазами", человек часто воспринимает более реальные факты, чем во время полного бодрствования. Воображение является одним из сильнейших элементов человеческой природы, или говоря словами Дугалда Стюарта — это "великий источник человеческой активности и основное средство улучшения человека... Стоит разрушить эту способность, и состояние человека станет таким же неизменным, как у животных". Оно является лучшим проводником для наших слепых чувств, и без него они никогда не могли бы вывести нас за пределы материи и ее иллюзий. Величайшие открытия современной науки обязаны своим появлением способности к воображению своих авторов. Но что бывает, когда постулируется что-либо новое, когда выдвигается теория, противоречащая своей хорошо прижившейся предшественнице, не соответствующая общепринятой науке, которая пытается подавить ее? Гарвея тоже вначале считали "мечтателем" и сумасшедшим в придачу. В конце концов, вся современная наука состоит из "рабочих гипотез", плодов "научного воображения", как это удачно определил м-р Тиндаль.

Поскольку идея о сознании в каждом атоме и о возможности полного контроля человека над клетками и атомами своего тела до сих пор не имели imprimatur [одобрения] "пап" точной науки, значит ли это, что эта идея должна быть отброшена как мечта? Аналогичные представления содержатся и в оккультизме. Оккультизм говорит нам, что каждый атом, подобно монаде Лейбница, заключает в себе маленькую вселенную, и что каждый орган и каждая клетка человеческого тела обладают своим собственным мозгом, имеющим память, опыт и способности к различению. Идея Универсальной Жизни, состоящей из жизней отдельных атомов, — это одно из древнейших представлений эзотерической философии, и самая современная гипотеза нашей науки, а именно гипотеза о жизни кристаллов, — это первый луч древнего светильника знания, который достиг наших ученых. Если можно показать, что растения имеют нервы, ощущения и инстинкты (что представляет собой лишь другое название сознания), почему бы не допустить то же самое и по отношению к клеткам человеческого тела? Наука разделяет материю на органическую и неорганическую части лишь потому, что она отрицает идею абсолютной жизни и жизненного принципа как единого целого: в противном случае, она бы первой увидела, что абсолютная жизнь не может создать даже геометрическую точку, или какой-либо атом, являющийся неорганическим. Но они говорят, что оккультизм "учит тайнам", а тайна — это отрицание здравого смысла, то есть это опять же метафизика, только в виде поэзии, как говорит м-р Тиндаль. Для науки не существует такой вещи, как тайна; и поскольку Жизненный Принцип является и всегда будет оставаться для интеллекта наших цивилизованных народов тайной на физическом плане, — те, кто занимаются этим вопросом, с необходимостью должны быть или дураками, или мошенниками.

Dixit (сказано). Несмотря на это, мы можем повторить вместе с французским проповедником: "Тайна — это неизбежность в науке". Официальная наука окружена со всех сторон и огорожена недостижимыми тайнами, в которые никогда нельзя будет проникнуть. А почему? Просто потому, что физическая наука обрекает сама себя на развитие, подобное бегу белки в колесе материи, ограниченное нашими пятью чувствами. Хотя она несведуща как в образовании материи, так и простой клетки; хотя она бессильна объяснить, чем является это, то или что-либо другое, все же она будет превращать в догму и настаивать на том, чем на самом деле не являются ни жизнь, ни материя и все остальное. Получается, что слова отца Феликса, адресованные пятьдесят лет назад французским академикам, стали почти бессмертными как трюизм. "Джентльмены", — сказал он, — "вы вкладываете в наши уста упрек, что мы учим тайнам. Но вообразите науку, какую вы хотите; последуйте за всем великолепием ее выводов... и когда вы достигнете ее истинного источника, вы столкнетесь лицом к лицу с неизвестным!"

Теперь для того, чтобы раз и навсегда покончить с этим проклятым вопросом в умах теософов, мы собираемся доказать, что современная наука благодаря физиологии сама находится накануне открытия того, что сознание является универсальным, подтверждая таким образом "мечты" Эдисона. Но прежде чем мы это сделаем, мы намерены показать, что хотя многие из людей науки все более и более проникаются таким убеждением, очень немногие являются достаточно смелыми, чтобы, открыто признать его, как это сделал покойный доктор Пирогов из Санкт-Петербурга в своих посмертных "Воспоминаниях". Этот великий хирург и патолог поистине вызвал своей публикацией взрыв осуждения со стороны своих коллег. Как это может быть, спрашивала публика? Доктор Пирогов, которого мы считали почти полным воплощением европейской мысли, может разделять суеверия безумных алхимиков? Тот, кто по словам своего современника:

был истинным воплощением точной науки и ее методов мышления; тот, кто рассекал сотни и тысячи человеческих органов, знакомясь таким образом со всеми тайнами хирургии и анатомии так, как мы знакомы с нашей обычной мебелью; ученым, для которого не было секретов в физиологии, и кто превыше всех людей был одним из тех, у которого Вольтер мог бы спросить иронически, не нашел ли он бессмертную душу между мочевым пузырем и слепой кишкой, — тот же самый Пирогов, как это выяснилось после его смерти, посвятил целые главы своего литературного Завещания научной демонстрации... ("Новое время" за 1887 год).

...Демонстрации чего? Ну конечно, существования в каждом организме отдельной "ЖИЗНЕННОЙ СИЛЫ", независимой от какого-либо физического или химического процесса. Как и Либих, он признал всеми осмеянную и запрещенную однородность природы — Жизненный Принцип — эту преследуемую и злополучную телеологию, или науку о конечных причинах вещей, которая является столь же философской, сколь и ненаучной, если доверять имперским и королевским академиям. Его непростительный грех в глазах догматической современной науки состоял, однако, в следующем: великий анатом и хирург имел "наглость" заявить в своих мемуарах:

У нас нет причины отрицать возможность существования организмов, наделенных такими свойствами, которые сделали бы из них — непосредственным воплощением универсального разума — усовершенствование, недоступное для нашего собственного (человеческого) разума... Ибо, мы не имеем права считать, что человек является последним выражением божественной творческой мысли.

Таковы главные еретические мысли того, кто занимал высокое положение среди людей точной науки этого века. Его "Воспоминания" откровенно показывают, что он не только верил в Универсальное Божество, божественное Мышление, или герметическую Божественную Мысль и Жизненный Принцип, но и учил этому и пытался продемонстрировать это научным образом. Так, он доказывает, что Универсальный Разум не требует ни физико-химического, ни механического мозга в качестве органа передачи. Он заходит даже столь далеко, что признает это в таких глубоких словах:

Наш разум должен со всей необходимостью, признать бесконечный и вечный Разум, который руководит и управляет океаном жизни... Мысль и божественное мышление, в полном согласии с законами единства и причинности, с достаточной очевидностью проявляются в универсальной жизни без участия жирного вещества, называемого мозгом... Направляя силы и элементы на образование организмов, этот жизненный принцип становится самоощущающим, самосознающим, присущим целому народу или индивидуальным. Вещество, руководимое и направляемое жизненным принципом, организуется в определенные типы в соответствии с неким общим планом...

Он объясняет это убеждение признанием в том, что за всю свою долгую жизнь, заполненную изучением, наблюдением и опытами, он никогда не мог

приобрести уверенность в том, что наш мозг является единственным органом мысли во всей Вселенной; что все остальное в этом мире, за исключением этого органа, должно быть бесчувственным, и что одна лишь человеческая мысль должна вносить смысл во Вселенную и разумную гармонию -— в ее целостность.

A propos материализма Молешотта он добавляет:

Сколько бы рыб и гороха я не съел, я никогда не соглашусь отдать мое эго в заточение к продукту, извлекаемому современной алхимией из мочи. Если, согласно нашим представлениям о Вселенной, наша судьба заключается в том, чтобы впадать в иллюзии, тогда моя "иллюзия" имеет по крайней мере то преимущество, что она является весьма утешительной, ибо она рисует мне разумную Вселенную и деятельность Сил, работающих в ней гармонично и разумно, и то, что мое "Я" — это не продукт химических и гистологических элементов, но воплощение всеобщего универсального Разума. Я чувствую и рассматриваю этот последний как действующий при помощи свободной воли и сознания в соответствии с теми же законами, которые руководят моим собственным разумом, но лишенный тех ограничений, которые мешают нашей сознательной человеческой индивидуальности.

Ибо, как замечает в другом месте этот философ и великий ученый:

Безграничность и вечность — это не только постулат нашего разума и рассудка, но и сам по себе факт гигантского значения. Что стало бы с нашими этическими и моральными принципами, если бы их основанием не служила бы вечная и всеобщая истина!

Вышеприведенные отрывки, переведенные буквально и отражающие убеждения того, кто в течение своей долгой жизни был звездой первой величины в области патологии и хирургии, показывают, что он был целиком пропитан философией разумного и научного мистицизма. Читая "Воспоминания" этого человека, пользовавшегося научной славой, мы чувствуем гордость оттого, что обнаруживаем в нем признание почти в полном объеме фундаментальных доктрин и убеждений теософии. Имея в рядах мистиков такой исключительно научный ум, мы принимаем почти как комплимент идиотские насмешки, дешевую сатиру и резкие нападки некоторых европейских и американских "свободомыслящих" на нашу великую Философию. Более чем когда-либо они представляются нам похожими на испуганный и неблагозвучный крик ночной совы, торопящейся укрыться в своих темных руинах до того, как возникнет свет утреннего солнца.

Прогресс самой физиологии, как мы только что сказали, является убедительной гарантией того, что уже близка заря того дня, когда полное признание повсеместно распространенного разума будет установленным фактом. Это только вопрос времени.

Ибо, невзирая на заявления физиологов о том, что целью их исследований является только объединение всех жизненных функций для того, чтобы привести их в определенный порядок, обнаруживая их взаимоотношения и связи с законами физики и химии, то есть в своей конечной форме, с механическими законами, — мы опасаемся, что существует немало противоречий между признаваемой целью и рассуждениями ряда наших лучших современных физиологов. Хотя немногие из них могли бы отважиться на то, чтобы столь открыто, как это сделал д-р Пирогов, вернуться к "отвергнутому предрассудку" витализма и решительно изгнанному жизненному принципу — principum vitae Парацельса, — все же физиология стоит в крайнем недоумении, в лице своих наиболее талантливых представителей, перед определенными фактами. К нашему сожалению, этот век не способствует развитию нравственной смелости. Не настало еще время для того, чтобы большинство могло действовать, руководствуясь благородной идеей "principia non homines". И все же есть исключения из этого общего правила, и физиология, чья судьба — стать служанкой оккультных истин, не оставила их без своих свидетельств. Уже есть такие люди, которые смело протестуют против некоторых до сих пор излюбленных утверждений. Например, некоторые физиологи уже не признают того, что в живых существах действуют исключительно силы и субстанции так называемой "неодушевленной" природы. Ибо, как они хорошо доказывают:

Тот факт, что мы отказываемся от вмешательства других сил в живые существа, полностью зависит от ограниченности наших органов чувств. Действительно, мы используем одни и те же органы для наблюдения как одушевленной, так и неодушевленной природы, и эти органы могут обнаружить проявления лишь ограниченного набора движений. Колебания, проходящие по волокнам наших зрительных нервов к мозгу, достигают нашего восприятия при помощи нашего сознания как ощущения света и цвета; колебания, влияющие на наше сознание посредством слуховых органов, производят на нас впечатление звуков; все наши чувства, через какой бы из наших органов они не приходили, обусловлены ничем иным, кроме движений.

Таковы представления физической науки и таковы же были в самых грубых очертаниях представления оккультизма в очень далеком прошлом. Однако между этими двумя взглядами существует различие, и в высшей степени существенное: официальная наука видит в движении лишь слепую неразумную силу, или закон; оккультизм, прослеживая движение вплоть до его источника, отождествляет его с Универсальным Божеством и называет это вечное, никогда не прекращающееся движение, "Великим Дыханием". ¹

Сколь бы ограниченным ни было представление современной науки о так называемой силе, тем не менее оно достаточно внушительно для того, чтобы мы привели следующие замечание крупного ученого, профессора физиологии Базельского университета, ² который говорит как оккультист:

Для нас было бы глупо ожидать, что с помощью только наших внешних чувств мы будем когда-либо способны открыть в живой природе что-либо, чего мы не смогли найти в неживой.

________

1 См. "Тайную Доктрину", том I, стр. 36.

2 Из статьи, которую он прочел некоторое время назад в качестве публичной лекции.

К этому лектор добавляет, что человек, одаренный "помимо своих физических чувств еще и внутренним чувством", восприятием, которое дает ему возможность наблюдать состояние и феномены его собственного сознания, "должен использовать его, имея дело с живой природой", — символ веры, подозрительно приближенный к оккультизму. Кроме того, он отрицает предположение о том, что состояние и феномены сознания представляют по своей сути те же самые проявления движения, что и во внешнем мире, и основывает этот взгляд напоминанием о том, что не все такие состояния проявления необходимым образом имеют пространственную протяженность. В соответствии с ним, лишь то связано с нашим представлением о пространстве, что достигло нашего сознания через посредство зрения, прикосновения и мышечного чувства, тогда как все другие ощущения, все эффекты, тенденции, как и все бесконечные серии представлений, не имеют протяженности в пространстве, но только лишь длятся во времени. Таким образом, он спрашивает:

Где же здесь пространство для механической теории? Возражающие могут сказать, что это так только лишь по-видимости, тогда как в реальности все они имеют пространственную протяженность. Но такой аргумент был бы полностью ошибочным. Единственная причина полагать, что объекты, воспринимаемые нашими чувствами, имеют протяженность во внешнем мире, связана с тем, что они кажутся нам таковыми, поскольку мы можем наблюдать их посредством зрения и осязания. Однако, по отношению к сфере наших внутренних чувств даже это предполагаемое основание утрачивает свою силу, и нет никаких оснований принимать его.

Заключительный аргумент лектора наиболее интересен для теософов. Этот физиолог современной школы материализма говорит:

Таким образом, более глубокое и более непосредственное знакомство с нашей внутренней природой открывает нам мир, совершенно непохожий на тот, который дают нам наши внешние органы чувств, и обнаруживает исключительно разнообразные способности, показывает объекты, не имеющие ничего общего с пространственной протяженностью, и явления, абсолютно не связанные с тем, что подпадает под действие механических законов.

До сих пор противники витализма и "жизненного принципа", так же как и последователи механической теории жизни, основывали свои взгляды на предположении, что до мере того, как физиология будет двигаться вперед, ее ученые будут все более и более преуспевать в подчинении физиологических функций законам слепой материи. · Они говорят, что все те проявления, которые обычно приписывали "мистической жизненной силе", могут быть сведены к действию физических и химических законов. Они заявляли и все еще громогласно кричат о признании того факта, что это лишь вопрос времени, когда будет достигнут полный триумф в доказательстве того, что все жизненные процессы во всей своей совокупности не представляют собой ничего более загадочного, чем очень сложный феномен движения, управляемого исключительно силами неодушевленной природы.

Но вот перед нами профессор физиологии, который утверждает, что к их большому сожалению история физиологии доказывает прямо противоположное; он произносит такие зловещие слова:

Я считаю, что чем в большей степени становятся точными и разносторонними наши опыты и наблюдения, чем глубже мы проникаем вглубь фактов, чем больше мы пытаемся понять и объяснить явления жизни, тем больше мы приобретаем убеждение, что даже те явления, которые, как нам казалось, мы уже способны объяснить посредством физических и химических законов, в действительности являются непостижимыми. На самом деле, они куда более сложные; и, как мы полагаем сейчас, они недоступны никакому механическому объяснению.

Это удар по самодовольному пузырю, известному как материализм, который столь же пуст, сколь и раздут. Иуда в лагере апостолов отрицания — "анималистов"! Но базельский профессор — это не единственное исключение, как мы уже показали; несколько физиологов находятся на том же пути рассуждения, что и он; в действительности, некоторые из них доходят до того, что почти принимают свободную волю и сознание в простейших протоплазматических монадах!

В этом направлении происходит одно открытие за другим. Работы некоторых немецких физиологов особенно интересны в отношении проявлений сознания и положительного различения (можно сказать, что "почти что мыслей") у амеб. Амебы, или простейшие, как известно, — это микроскопический кусочек протоплазмы (как, например, Vampyrella Spirogyra), наиболее просто организованная клетка, капелька протоплазмы, бесформенная и почти бесструктурная. И все же она обнаруживает в своем поведении нечто, из-за чего зоологи, если они и не называют это разумом или способностью рассуждения, то они должны найти какое-то иное определение этому явлению. Посмотрите, что пишет об этом Сенковский (Л. Сенковский. См. его работу "Beitrage zur Kentniss der Monaden", Archiv f. microskop. Anatomie.). Говоря об этой микроскопической клетке красноватого цвета, он описывает способ, при помощи которого она охотится и обнаруживает среди ряда водных растений одно, называемое Spirogyra, отвергая всякую другую пищу. Исследуя ее путешествие под сильным микроскопом, он обнаружил, что если она движется под влиянием голода, то прежде всего вытягивает свою псевдоподию (ложноножку), с помощью которой она может перемещаться. Таким образом она начинает двигаться до тех пор, пока среди разнообразных растений не достигнет Spirogyra, после чего она располагается на одной из ее клеток, разрывает ткань и высасывает содержимое этой клетки, затем переходит к следующей, повторяя тот же процесс. Этот исследователь никогда не видел, чтобы она брала какую-либо другую пищу; она никогда не касалась какого-либо из многочисленных растений, которые Сенковский помещал на ее пути. Упоминая о другой амебе, Colpadella Pugnax, он говорит, что обнаружил у нее аналогичное предпочтение к Chlamy domonos, исключительно которыми она и питается; "проникая в тело хламидомонады, она высасывает ее хлорофилл и после этого удаляется", — пишет он, добавляя такие важные слова: "Способ действия этих монад во время поиска и принятия пищи столь удивителен, что почти склоняешься к тому, чтобы видеть в них сознательно действующие существа!"

Не в меньшей степени впечатляющими являются наблюдения Т. У. Энгельмана ("Beiträge zur Physiologie des Protoplasm") на Arcella — другом одноклеточном организме, немного более сложным, чем Vampyrella. Он показывает их в капле воды под микроскопом на кусочке стекла, лежащих, так сказать, на спине, то есть на выпуклой стороне, так что псевдоподии, выходящие из края раковинки, не находят в пространстве опоры, и амеба остается беспомощной. В этих условиях наблюдается следующий любопытный факт. Под самым краем одной из сторон протоплазмы немедленно начинают образовываться пузырьки газа, что, делая эту сторону легче, позволяет ей подняться, приводя в то же самое время противоположную сторону в контакт со стеклом, и таким образом ее ложноножки могут прикрепиться к поверхности и повернуть все тело так, что оно поднимется на всех своих псевдоподиях. После этого амеба всасывает в себя обратно эти пузырьки газа и начинает двигаться. Если такого же рода капли воды помещаются на нижнюю поверхность стекла, то вследствие закона тяжести амеба обнаружит себя вначале на нижнем конце капли воды. Не имея возможности найти здесь точку опоры, она вновь создает большие пузырьки газа и, став легче воды, поднимается на поверхность капли.

Говоря словами Энгельмана:

Если, достигнув поверхности стекла, они находят не больше возможностей для своих ложноножек, чем до того, можно увидеть, что пузырьки газа уменьшаются на одной стороне и увеличиваются в объеме и количестве на другой, или же на обоих, пока эти создания не почувствуют краем своей раковины поверхность стекла и не смогут перевернуться. Это происходит не раньше, чем исчезнут пузырьки газа и амеба начинает ползти. Если осторожно отделить их при помощи тонкой иголки от поверхности стекла и таким образом перенести еще раз на нижнюю поверхность капли воды, то они снова будут повторять тот же самый процесс, видоизменяя его детали в соответствии с собственными потребностями и изобретением новых способов достижения своей цели. Как бы вы не пытались поместить их в неудобную позицию, они найдут способы каждый раз так или иначе избегнуть этого; и это произойдет не раньше, чем исчезнут пузырьки воздуха. Невозможно не согласиться с тем, что такие факты сами по себе "указывают на наличие некоторого ПСИХИЧЕСКОГО процесса в протоплазме". ¹

________

1 Loc. cit. Pflugers Archiv, том II, стр. 387.

Среди множества обвинений азиатских народов в суевериях, основанных на "полном невежестве", не существует более серьезного обвинения, чем то, которое осуждает их за персонификацию и даже обожествление основных органов человеческого тела. Действительно, не слышали ли мы об этих "невежественных дураках" — индусах, говорящих об оспе, как о божестве, и персонифицирующих таким образом микробов оспы? Не читали ли мы о тантриках — секте мистиков, дающих собственные имена нервам, клеткам и артериям, отождествляющих различные части тела с божествами, наделяющих физиологические процессы разумом, и так далее? Позвонки, волокна, ганглии, спинной мозг и так далее, в позвоночнике; сердце с его четырьмя камерами, желудочком и предсердиями, сосудами и так далее; желудок, печень, легкие и селезенка, — все имеет свое собственное божественное имя и считается действующим сознательно по воле йога, чьи голова и сердце являются местом обитания Брахмы, а различные части тела — площадками для игр того или иного божества!

Вот это поистине невежество. Особенно когда мы думаем, что вышеназванные органы и все тело человека состоят из клеток, и эти клетки сегодня признаются индивидуальными организмами и — quien sabe — может быть настанет день, когда их будут считать независимой расой мыслителей, населяющих земной шар, называемый человеком! И на самом деле похоже, что так оно и есть. Ибо не считали ли до сих пор, что все явления ассимиляции и всасывания пищи желудочным каналом можно объяснить законами диффузии и эндосмоса? А теперь, увы, физиологи должны признать, что деятельность желудочного канала во время акта абсорбции не идентична с деятельностью неживой мембраны в диализаторе. Ныне убедительно продемонстрировано, что

эта стенка покрыта эпителиальными клетками, каждая из которых является организмом per se [само по себе], живым существом с очень сложными функциями. Мы знаем, далее, что такая клетка ассимилирует пищу путем активного сокращения своего протоплазматического тела — способом, столь же загадочным, как и тот, который мы наблюдаем у свободнодвижушейся амебы и других одноклеточных. На желудочном эпителии холоднокровных животных мы можем видеть, как эти клетки выпускают отростки (псевдоподии) из своих., протоплазматических тел, способных к сокращению; эти псевдоподии, или ложноножки, вылавливают из пищи капли жира, втягивают их в протоплазму и передают дальше по лимфатическим протокам... Лимфатические клетки, исходящие из скоплений жировой ткани, протискивающиеся через эпителиальные клетки до поверхности кишки, абсорбируют там капли жира и, нагруженные своей добычей, двигаются по направлению к "дому" по лимфатическим каналам. До тех пор, пока такая активная работа этих клеток оставалась неизвестной нам, тот факт, что капли жира проникают через стенки кишки в лимфатические каналы, тогда как мельчайшие пигментированные частички, введенные в кишечный тракт, не делают этого, оставался необъясненным. Но сегодня мы знаем, что способность выбирать свою собственную пищу, ассимилируя полезное и отвергая бесполезное и вредное, является общим для всех одноклеточных организмов. ¹

________

1 Из научного доклада, прочитанного профессором физиологии Базельского университета и цитированного выше.

И профессор спрашивает: если такая дискриминация в выборе пищи имеется даже у простейшей и наиболее элементарной клетки, представляющей собой бесформенную и бесструктурную каплю протоплазмы, — то почему надо отказывать в этом эпителиальным клеткам нашего кишечного канала? Действительно, если Vampyrella распознает свою любимую спирогиру среди множества других растений, как это показано выше, — то почему же эпителиальная клетка не должна ощущать и выбирать свою любимую каплю жира среди гранул пигмента? Но нам будут говорить, что "ощущение и выбор" подобают лишь разумным существам, или по крайней мере обладающим инстинктом животным с более развитой структурой, нежели у протоплазматических клеток внутри или вне человеческого организма. Согласны; но поскольку мы ссылаемся на лекцию уважаемого физиолога и на труды других почтенных натуралистов, мы можем лишь сказать, что эти ученые джентльмены должны знать то, о чем они говорят, — хотя они, вероятно, не осведомлены о том, что их научная проза всего лишь на градус отстоит от невежественной, полной предрассудков, но весьма поэтической "болтовни" индийских йогов и тантриков.

Как бы там ни было, наш профессор физиологии ссорится с материалистическими представлениями о диффузии и эндосмосе. Вооруженный фактами, свидетельствующими об очевидной способности к различению и о наличии некоторого разума у отдельных клеток, он на многочисленных примерах демонстрирует ошибочность попыток объяснения определенных физиологических процессов при помощи механических теорий, — таких, как прохождение сахара из печени (где он превращается в глюкозу) в кровяное русло. Физиологи встречаются с большими трудностями при объяснении этого процесса и считают невозможным подвести его под действие эндосмотического закона. По всей вероятности, лимфатические клетки принимают столь же активное участие в процессе абсорбции питательных веществ, растворенных в воде, как и пептиды, что хорошо продемонстрировано Ф. Гофмейстером. ¹ Вообще говоря, бедный и очень подходящий эндосмос был сброшен с трона и изгнан из среды активных механизмов, работающих в человеческом теле, как бесполезный обладатель синекуры. Он потерял право голоса в деятельности желез и других секреторных органов, где его заменили те же самые эпителиальные клетки. Таинственные способности выбора или извлечения из кровяного русла одного рода веществ и отвергают других, трансформации первых при помощи разложения и синтеза, направления части таких продуктов в поток, который что-то выведет из тела, а что-то направит в лимфатические и кровяные сосуды, — вот в чем состоит работа этих клеток. "Очевидно, что во всем этом нет ни малейшего намека на диффузию или эндосмос", — говорит базельский физиолог. — "Становятся абсолютно бесполезными попытки объяснить эти явления при помощи химических законов".

________

1 "Untersuchungen über Resorption, der Nahrstoffe" (Архив экспериментальной патологии и фармакологии, XIX, 1885).

Но может быть физиологии больше везет в какой-либо другой ее области? Потерпев неудачу с законами питания, она, возможно, нашла поддержку своим механическим теориям в вопросах активности мышц и нервов, которые она пытается объяснить законами электричества? Увы, за исключением нескольких рыб, ни в каких других живых организмах, и менее всего в человеческом теле, она не сумела найти никакой возможности, чтобы доказать, что электрический ток является главным действующим агентом. Электробиология, основанная на деятельности чистого электричества, вопиющим образом не удалась. Не знающему "Фохат" не хватит никаких электрических токов, чтобы объяснить мышечную или нервную активность!

Но существует такой предмет, как физиология внешних ощущений. Здесь мы не находимся более на terra incognita [неведомой земле]: все явления такого рода уже имеют чисто физические объяснения. Без сомнения, имеется феномен зрения, глаз со своим оптическим аппаратом, своей камерой-обскурой. Но факт сходства воспроизведения предметов в глазу и на светочувствительной пластинке фотоаппарата не является витальным. То же самое может быть получено и в мертвом глазу. Феномен жизни состоит в эволюции и развитии самого глаза. Как производится эта удивительная и исключительно сложная работа? На это физиологи отвечают: "Мы не знаем"; ибо на пути к решению этой проблемы:

физиология сделала до сих пор лишь первый шаг. Верно, мы можем проследить за последовательными стадиями развития и формирования глаза, но у нас нет никакой идеи о том, почему это протекает именно так, и каковы причинные связи в этом процессе. Второй существенный феномен в деятельности глаза — это его аккомодационная активность. И здесь мы опять сталкиваемся лицом к лицу с функциями нервов и мышц.— этой старой и неразрешимой загадкой. То же самое можно сказать и в отношении всех других органов чувств, и то же относится к другим областям физиологии. Мы надеялись объяснить явление циркуляции крови при помощи законов гидростатики и гидродинамики. Конечно, кровь движется в соответствии с гидродинамическими законами, но она подчиняется им лишь пассивно. Что же касается активных функций сердца и мышц, образующих стенки кровеносных сосудов, то до сих пор никому еще не удалось объяснить их деятельность законами физики.

В заключительной части лекции почтенного профессора есть немало слов и выражений, достойных оккультиста. Поистине, создается впечатление, что он повторяет афоризм из "Первоначальных сведений" эзотерической физиологии или практического оккультизма.

Загадка жизни находится в активной деятельности живого организма, ¹ истинного восприятия которой мы можем достичь лишь путем самонаблюдения, а не благодаря нашим внешним чувствам; путем наблюдения нашей воли, поскольку она проникает в наше сознание и, таким образом, открывается для нашего внутреннего чувства. Поэтому, когда одно и то же явление воздействует только на наши внешние чувства, мы не распознаем его. Мы видим нечто, связанное с феноменом движения, но мы не постигаем сути этого явления, поскольку у нас нет специального органа для ее восприятия. Мы можем принять эту "сущность" в чисто гипотетической форме, и мы делаем это, говоря об "активных функциях". Именно так поступает каждый физиолог, ибо он не может двигаться дальше без такой гипотезы; и это — первый опыт психологической интерпретации всех жизненных феноменов... Если нам демонстрируют, что мы не способны с помощью одной лишь физики и химии объяснить феномены жизни, — чего же мы можем ожидать от таких примыкающих к физиологии дисциплин, как морфология, анатомия и гистология? Я считаю, что они никогда не смогут помочь нам в разрешении проблемы хотя бы одного из загадочных жизненных явлений. Ибо, после того как мы преуспели с помощью скальпеля и микроскопа в разделении организмов на их самые элементарные компоненты, дойдя до самой простой клетки, — именно на этом месте мы обнаруживаем себя лицом к лицу с величайшей из всех проблем. Простейшая монада, микроскопическая частичка протоплазмы, бесформенная и лишенная структуры, обладает, однако, основными жизненными функциями — питанием, ростом, размножением, движением, способностью к ощущениям и чувственным восприятиям, и даже к таким функциям, которые замещают "сознание" — душу высших животных!

________

1 Жизнь и активность — это два разных названия для одной и той же идеи, или, более точно, это два слова, с которыми человек науки вообще не связывает какого-либо определенного представления. Тем не менее, и может быть благодаря этому, он вынужден ими пользоваться, ибо в них содержится возможность контакта между самыми трудными проблемами, на которых всегда спотыкались крупнейшие мыслители материалистического направления.

Действительно, для материализма это ужасная проблема! Сделают ли наши клетки, а также бесконечно малые монады природы то, что до сих пор не удалось сделать для нас аргументам величайших пантеистических философов? Будем надеяться на это. И если они сделают это, то "суеверные и невежественные" восточные йоги, а также их экзотерические последователи почувствуют себя оправданными. Ибо от того же самого физиолога мы слышим, что:

Эпителиальные клетки предотвращают проникновение в лимфатическое пространство многих ядов, хотя известно, что они легко разлагаются желудочным и кишечным соком. Более того. Физиологи понимают, что при прямой инъекции э т их ядов в кровяное русло они будут выделены из него, и снова проникнут через кишечные стенки, и в этом процессе наиболее активную роль играют лимфатические клетки.

Если читатель обратится к словарю Вебстера, он найдет там любопытное объяснение слов "лимфатический" и "лимфа". Этимологисты считают, что латинское слово "лимфа" происходит от греческого "нимфа", что означает "низшее божество". "Поэты иногда называли муз нимфами. Поэтому стали говорить, что люди, способные впадать в состояние экстаза — такие как ясновидящие, поэты, безумные и т. п. — пойманы нимфами".

Богиня влаги (т. е. греческая нимфа, или латинская лимфа) в индийских преданиях считается рожденной из пор одного из богов, в разных верованиях это или бог океана, Варуна, или же второстепенный "речной бог". Но главное в том, что древние греки и римляне, как получается, разделяли те же "суеверия", что и индусы. Это суеверие сохраняется и до наших дней: каждый атом в четырех (или пяти) элементах материи является эманацией низшего бога или богини, которые, в свою очередь, являются эманациями высшего божества; более того, каждый из этих атомов, будучи Брахмой, одним из имен которого является Ану, или атом, становится эманацией не раньше, чем он будет наделен своего рода сознанием и свободной волей, действующей в пределах закона. Тот, кто знает, что космический тримурти (троица) состоит из Брахмы — Творца, Вишну — Хранителя и Шивы — Разрушителя, являющегося наиболее величественным символом материальной Вселенной и ее эволюции; тот, кто находит подтверждение этому в этимологии имен этих божеств, ¹ а также в доктринах гупта-видьи, или эзотерического знания, — тот знает и то, как правильно понять это "суеверие". Пять основных титулов Вишну, помимо Ану (атом), общему для всех действующих лиц троицы, — это Бхутатман, т. е. тот, кто создает или испускает мировую материю; Прадханатман, "единый с чувствами"; Параматман, "Высшая Душа", и Атман, Космическая Душа, или Универсальный Разум; и отсюда хорошо видно, что древние индусы наделяли разумом и сознанием каждый атом и давали ему особое имя того или иного бога или богини. Если поместить этот пантеон, состоящий из 10 крор (т. е. 300 миллионов) божеств внутри макрокосма (Вселенной), или внутри микрокосма (человека), — то окажется, что это количество нет нужды переоценивать, поскольку оно относится к атомам, клеткам и молекулам всего существующего.

Несомненно, что все это чересчур поэтично и трудно для понимания нашего поколения; и все же оно выглядит решительно более научным, чем те представления, которые вытекают из самых последних открытий в области физиологии и естественной истории.

________

1 "Брахма" происходит от корня "брих" — "распространяться", "рассеиваться"; "Вишну" — от корня "вис", или "виш" — "входить в", "проникать" во вселенную или материю. Что касается Шивы — покровителя йогов, то этимология его имени останется непостижимой для простого читателя.

_____________________

РАЗУМ В ПРИРОДЕ

Велико чувство самоудовлетворенности в современной науке, и беспримерны ее достижения. Дохристианские и средневековые философы, по-видимому, оставили после себя кое-какие ориентиры, указывающие на неисследованные залежи, однако открытию всех богатств и бесценных сокровищ мы обязаны настойчивым усилиям современных ученых. Поэтому они заявляют, что подлинное, истинное знание природы Космоса и человека возникло лишь в последнее время. Роскошное современное растение возникло из увядших сорняков древних суеверий.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: