Приемы композиции жилого дома

В течение двух столетий дерево оставалось основным строительным материалом в застройке Челябинска. Избы, колодцы, надворные постройки, заплоты — все было бревенчатое. Самые ранние деревянные постройки не сохранились в городе. Эти рубленные топором избы — яркий пример того, как русский поселенец из Центральной России переносил сюда, в башкирское Зауралье, свои исконные традиции. Сложена изба из могучих стволов лиственницы.

Частые пожары, являвшиеся поистине бичом старинных русских городов, иногда дотла уничтожали селения. Не избежал этой участи и Челябинск. Кроме того, в связи с бурным ростом города за последние десятилетия в нем быстро происходит замена старого жилья новым. Поэтому примеры рассматриваемой далее застройки относятся преимущественно ко второй половине XIX и началу XX веков.

По свидетельству некоторых источников, плотники, как правило, были самым многочисленным ремесленным сословием в южноуральских селениях. Так, «Справочная книжка Оренбургской губернии за 1870 год» свидетельствует, что из числа жителей Челябинска, занятых ремеслами, цех плотников был самым многочисленным.

Планировка сохранившихся старых домов самая разнообразная: от пятистенок до крестовых домов, усложненных более поздними прирубами и перегородками.

В старом Челябинске одинаково широко строились дома с четырехскатной кровлей и двускатной. Первый тип принято считать (правда, весьма условно) более «городским», в то время как дома второго типа по своему облику ближе народному жилищу Урала. Именно так, повернув свои фронтоны к улице, стоят ряды изб во многих уральских селениях. Некоторые дома без изменений наружной композиции перенесены из деревни.

Самым старым крышам присущи большая высота и значительный вынос за плоскость стены, что придавало большую остроту. На крутых тесовых скатах не задерживались дождевые воды, снег, а большой вынос крыши защищал от дождя бревенчатые стены, не знавшие никакой покраски. Позже, с заменой теса кровельным железом, уклон крыши и вынос карниза уменьшаются.

Однако не следует забывать о смешанном составе населения города и его окрестностей. Вот отчего наряду с северорусским приемом постановки изб (фронтоном на улицу) достаточно широко была распространена (по примеру южных залинейных казачьих поселков) и постановка дома коньком вдоль улицы, что более свойственно южнорусской застройке.

Большинство бревенчатых домов имеют сейчас обшивку. Прием этот не нов, у него свои давние традиции: даже в старых селах некоторые дома, особенно зажиточных хозяев, были «палублены» (уральское выражение). Старая обшивка выполнялась из широкого и толстого теса и ставилась только горизонтально. Для крепления тесин употреблялись гвозди ручной ковки с крупными шляпками.

В большинстве же случаев обшивка выполнялась гораздо позже возведения дома и не всегда вызывалась необходимостью утепления стены.

В домах с четырехскатной кровлей необходимой принадлежностью здания стал подшивной карниз весьма значительного выноса. Он является не только декоративным элементом, но и защищает дом от сырости. Карниз устраивался как набивная коробка на выпусках стропил. Под карнизом подшивался фриз, чаще всего из гладких досок. Реже фризовая доска покрывалась орнаментом, представляющим из себя или чередование накладных геометрических объемных элементов, или ромбов, кругов-розеток, завитков, выполненных выемчатой резьбой, или фризовая доска украшалась накладной резьбой в сочетании с выпиловкой, или просто нижний край фризовой доски вырезался фестонами.

Некоторые дома сочетали в себе традиционную планировку русской избы со среднеазиатским айваном.

Лицо города создавали именно эти небольшие деревянные дома, а не безвкусные, малохудожественные, напыщенные купеческие сооружения, не только разрушавшие самобытность застройки, но и вносившие разобщенность в архитектуру.

Входы в дома

Дома более старой постройки, а также наиболее бедные имели входы только со двора (I A).

Вход в зажиточный дом устраивался обычно с улицы в холодной боковой пристройке, которая имела не бревенчатые стены, а дощатые, и сообщалась со двором(I Б).

Обилие в северном Зауралье дерева как строительного материала способствовало развитию деревянной резьбы, весьма разнообразно украшавшей жилище южноуральца. И если устройство дома, особенно их интерьеров, претерпело значительные изменения, то резной наряд своего дома челябинцы старались сохранить, перенося его нередко со старой избы на новую постройку или создавая вновь по старым образцам. Вот почему деревянному декору, как наиболее достоверному представителю старого Челябинска, уделено в настоящей работе особое внимание.

Деревянный декор в народном зодчестве — наиболее яркая страница архитектурного фольклора. Средствами резьбы подчеркиваются входы в дома, въезды во двор и особенно — оконные проемы.

Выбор декоративных элементов по форме и пропорциям, размещение их на фасаде дома, поиски наиболее выразительного их сочетания с общим характером постройки превращались для плотника в процесс подлинно художественного творчества. Изобретательность строителя и резчика поражает многообразием композиционных приемов и художественных форм. В этом легко убедиться на примере многих входных дверей.

Наружная плоскость входных дверей, расположенных на главном фасаде, декорируется фигурными филенками с накладной резьбой очень разнообразного рельефа. Иной пример двери дает: прямоугольные филенки с полукруглыми вырезами по углам, в которых размещались не сохранившиеся теперь скульптурные розетки, окаймлены накладной порезкой («бусинками») (II В).

Оконные наличники

В самобытности и оригинальности народного творчества убеждают также многочисленные образцы наличников, являющихся, пожалуй, основным нарядом дома. Именно в украшении оконного проема уральский народный зодчий особенно широко сумел проявить свои художественные способности. Создается впечатление, что все жители соревновались между собою на лучшую отделку жилища.

Сразу надо оговориться, что в Челябинске не сохранился самый древний тип окна, когда проем обрабатывался только карнизной доской, а наличник в обычном теперешнем понимании его — набитый на оконную коробку — отсутствовал.

Рассмотрим несколько разновидностей оконных обрамлений, частично сохранившихся в Челябинске.

Наиболее старый тип наличников (если не по времени исполнения, то по мотиву и технике) представлен многочисленной группой строгих обрамлений, примененных преимущественно к прямоугольным проемам. Они завершаются горизонтальными карнизами, набранными из тонких профилей, в изяществе и простоте которых народный мастер тоже умел видеть красоту (II Г).

Перейдем к другому типу наличников. К декоративным приемам обработки надо отнести накладную резьбу (волюты, розетки, вазоны, «полотенца» и «занавеси» с кистями), точеные и с насечкой шарики, позже — выпиловка. Завершение карниза — либо в виде двух вздыбленных встречных волют (завитков), либо в виде фронтончика, облегченного по сторонам вырезами (II Д).

Отличительная особенность более позднего декора— обилие сквозной резьбы.

Широкое распространение прорези объясняется введением к началу XX века новых деревообрабатывающих инструментов (коловорот, пилы нескольких видов). Тес стали изготовлять значительно тоньше. В связи с этим уменьшается рельеф резьбы, измельчается ее рисунок, постепенно переходя в прорезь (выпиловку).

Близка по художественному уровню последнему типу и чрезвычайно распространена в городе форма наличника, вся венчающая часть которого, заполнена накладной прорезью. Попадаются среди них и перенасыщенные декором, ставшим доступным и недорогим благодаря новой технике обработки. Но немало и поистине красивых решений — и здесь спасает врожденный такт, чувство меры, художественное дарование народного умельца (III Е).

Хуже обстояло дело, когда строитель выполнял купеческие заказы, когда кичливость и безвкусица заказчика давили на мастера. Тогда город получал здание, безмерно и аляповато «изукрашенное». Начало XX века оставило городу не один такой дом.

В Челябинске можно встретить в высшей степени лаконичные обрамления окон. А в некоторых случаях сам по себе наличник, лишенный каких-либо элементов украшения и завершенный только профилированным карнизом или фронтоном, уже дает изящное и строгое оформление окна. Все дело в пропорциях наличника, в культуре его деталей.

Весьма характерно для Челябинска отражение в деревянном декоре жилых построек национальных черт местного населения.

Народное художественно-прикладное творчество издавна существовало в Башкирии. Среди местного башкирского населения с большой примесью некоторых других народов, особенно татар, казахов, немало было виртуозов художественно-кузнечного и ювелирного дела, мастериц вышивки и аппликации. Резьба по дереву здесь также имеет глубокие корни: башкиры издавна выдалбливали посуду из дерева — миски, кадки для меда, ковши для кумыса. Изделия эти искусно украшались резным орнаментом. Появление же архитектурной резьбы у башкир связано с приходом в Приуралье и Зауралье русских. Именно с организацией русских поселений начинается постепенное превращение башкир-скотоводов и кочевников в оседлых земледельцев. Башкиры позаимствовали у русских многое в планировке усадеб, в устройстве домов и украшении их. В конце XIX и начале XX веков появились среди них и первые плотники. Но сначала жилища башкир не украшались резьбой. И только постепенно, как бы наперекор затуханию других промыслов, развитие которых не поощрялось царским правительством, начинает появляться архитектурная резьба.

Применяя орнамент для украшения своего жилища, башкиры перенимали многое у русских. Точно так же совершался и обратный процесс — проникновение национальных башкирских мотивов в орнамент на русских избах. Лучше всего это проследить на примере наличников (III Ж,З).
Сравните наличник с башкирским орнаментом. Нет никакого сомнения в том, что декоративная основа их имеет общее происхождение от старинной башкирской орнаментики, широко применявшейся для аппликации на сукне.

Если сопоставление орнаментальных мотивов продолжить, то предполагаемые нити родства можно удлинить. Так, «солярный знак», столь распространенный на Руси в архитектурной резьбе (в том числе и в Челябинске), встречается и на башкирских наличниках.

Такие сопоставления далеких географически, но близких по стилю примеров приведены не для того, чтобы сделать точное заключение о путях проникновения национальных черт в орнамент разных народов нашей страны — это интереснейшая тема, достойная большего исследования. Однако это лишний раз подтверждает, что между искусством разных народов, тем более, живущих в одной стране и общающихся друг с другом, не может быть непреодолимых заслонов. Напротив, залог успешного развития и совершенствования его — во взаимном проникновении, в умелом, чутком восприятии и талантливой интерпретации национальных черт, многообразие которых беспредельно.

Ставни

Непременная принадлежность домов старого Челябинска — ставни.

Ставни в Челябинске не покрывались резьбой, росписью не вырождались в чисто декоративный элемент. Только некоторые из них имеют прорезные смотровые отверстия в виде кружка, ромбика или сердечка. Очень немногие и наиболее «молодые» (начало XX века) украшены накладной выпиловкой из тонкого теса. До сего дня ставни многих старых домов выполняют свое прямое назначение — закрывать окна на ночь, а также защищать от зимней непогоды(IV И).

В Челябинске, как уже было сказано, не осталось древних домов — c одностворчатыми ставнями давней конструкции — из гладких вертикальных досок на шпонках. Сохранившиеся дома несут на себе все черты, свойственные деревянной архитектуре XIX—XX веков. Это касается и оконных переплетов, и ставен. Верхнюю часть проема заполняют обычно фрамугой, а под нею — две створки. Членение переплета по высоте, как правило, неравное. Металлические изделия для ставен: навесы, запоры— все ручной ковки. Некоторые из них украшались легкой орнаментальной насечкой.

Иногда ставни, так же как и наличники, окрашиваются, преимущественно, в белый цвет. Тогда светлая полоса, составленная из оконных наличников, чередующихся с откинутыми ставнями, на темной обшивке (а еще лучше — на бревенчатой стене) дома выглядит радостно и празднично (IV К).

Ворота

Ворота старого Челябинска, как и вся деревянная застройка города, не отличаются большим разнообразием типов, и вместе с тем во всем городе не встретить двух одинаковых ворот: каждый строитель, каждый хозяин будто соперничал с соседом, сооружая и украшая вход на свою усадьбу.

Иллюстрация (IV М) дают пример ворот с горизонтальным верхом, построенных по симметричной схеме. Всю конструкцию поддерживают четыре столба, перекрытые общей крышей. Верхняя часть столбов декоративно «выведена» над крышей и имеет свой карнизик небольшого выноса.

Карниз крыши образует значительный вынос, защищающий от дождя столбы и полотнища ворот и калиток. Полотнища ворот и калиток гладкие, зашиты тесом. Но безвестный мастер набивает на подкарнизную доску выпиловочный орнамент, а плоскости филенок на столбах оживляет резными колонками (или жгутами) с завершением по обоим концам. И сразу теплеет суровое сооружение.

Подкарнизная часть обычно представляет собой фриз, заполненный чередованием гранных ромбов, треугольников и различных модульонов, зрительно поддерживающих карниз.

Фасадная плоскость тесовых полотнищ расчленена по вертикали на три, иногда две части. Полотнища редко остаются неукрашенными. Это бывает лишь в тех случаях, когда ворота по самой своей конструкции, по силуэту достаточно выразительны. В большинстве же лицевые плоскости столбов, и полотнища декорируются. И что ни ворота — то свой декор.

Еще более поздний (XX век) и, пожалуй, более городской тип ворот — с «волнистым» верхом, но без крыши. Правда, и здесь есть легкое покрытие с малым выносом, но, зажатое меж столбов, оно существует отдельно для каждого пролета и, конечно, не может защитить ворота от дождя.

Так, применяя различный деревянный декор, строитель достигал иногда большой художественной выразительности, превращавшей ворота из второстепенного элемента застройки в один из главных.

Заключение

Иные памятники деревянной архитектуры Челябинска с полным правом могут быть названы образцами подлинно большого искусства.

Деревянное зодчество старого Челябинска, которые мы, к сожалению, мало знаем, недостаточно ценим и еще меньше бережем, являются нашим культурным и духовным наследием.
Наша работа не охватывает во всем объеме вопросов, связанных с деревянным зодчеством Челябинска, и требует продолжения. Наша цель: привлечь ваше внимание к деревянному зодчеству родного города достигнута лишь в малой степени.

Литература о южноуральской народной архитектуре вообще и о деревянном зодчестве Челябинска в частности весьма немногочисленна. А между тем образцы его, особенно в городах, быстро и бесследно исчезают. Это побудило нас заняться изучением настоящего вопроса и фиксацией уцелевших еще образцов, свидетельствующих о неиссякаемых творческих способностях народа, в какие бы тяжелые времена он ни жил, в какие бы далекие края ни забрасывала его неласковая судьба...

Сейчас, в условиях растущего интереса к архитектурному наследию и озабоченности судьбою памятников деревянного зодчества, сама действительность подсказывает наиболее действенный способ сохранения ее образцов. Это — организация архитектурно-этнографических музеев под открытым небом.

«Архитектура, — как писал Н. В. Гоголь, — тоже летопись мира: она говорит тогда, когда уже молчат и песни, и предания... Пусть же она, хоть отрывками, является среди наших городов в таком виде, в каком она была при отжившем уже народе, чтобы при взгляде на нее осенила нас мысль о минувшей его жизни и погрузила бы нас в его быт, в его привычки и степень понимания и вызвала бы у нас благодарность за его существование, бывшее ступенью нашего собственного возвышения».

Литература

1. Ащепков Е. А. Русское деревянное зодчество. М., Гос. изд. архитектуры и градостроительства, 1983.

2. Володин П. А. Челябинск. М., Гос. изд. архитектуры и градостроительства, 1950.

3. Жегалова С. К. Русская деревянная резьба XIX века. 1957.

4. Маковецкий И. В. Памятники народного зодчества русского Севера. М., Изд. Академии наук СССР, 1995.

5. Мочалова Н.П. Деревянное зодчество старого Челябинска. Челябинск, ЮУКИ, 1973.

6. Рзянин М. И. Памятники русского зодчества. М., Гос. изд. архитектуры и градостроительства, 1980.

7. Соболев Н. Н. Русский орнамент. М., Гос. архитектурное издательство, 1988.

8. Турбин Г. А. Из истории русских говоров Южного Урала.— В кн.: Краеведческие записки. Вып. 1, Челябинское кн. изд., 1962.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: