Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Пан Повондра берет вину на себя




 

Кто бы сказал, что прошло столько лет, утекло столько воды. Вот и наш пан Повондра уже не служит швейцаром в доме Г. X. Бонди; теперь он, как говорится, почтенный старец, который может спокойно пожинать плоды своей долгой и хлопотливой жизни в виде маленькой пенсии; но разве может хватить каких‑нибудь двух‑трех сотняжек при теперешней военной дороговизне! Хорошо еще, что иной раз выловишь рыбку‑другую, – и вот сидит пан Повондра в лодке с удочкой и смотрит: сколько этой воды утекает за день – и откуда ее столько берется! Бывает, на удочку попадается плотва, а когда и окунь; вообще рыбы стало больше, верно потому, что реки теперь куда короче. Окунь – тоже вещь неплохая; правда в нем много костей, зато мясо вкусное, миндалем немножко попахивает. А уж матушка умеет их приготовить!… Пан Повондра не подозревает, что матушка, разводя огонь под его окунями, пускает на растопку те вырезки, которые он когда‑то собирал и сортировал по коробкам. Правда, пан Повондра забросил свою коллекцию, когда перешел на пенсию; зато он завел аквариум, в котором, вместе с золотыми рыбками, держит крохотных тритонов и саламандр; он целыми часами наблюдает, как они неподвижно лежат в воде или вылезают на берег, который он устроил для них из камней; потом покачает головой и скажет: «Кто бы, матушка, мог подумать!» Но скучно только глядеть да глядеть; вот пан Повондра и занялся рыболовством. Что делать, мужчинам всегда нужно какое‑нибудь занятие, снисходительно думает мамаша Повондрова. Это лучше, чем шататься по пивным да заниматься политикой.

Да, правда, много, очень много утекло воды. Вот и Франтик – уже не школьник, изучающий географию, и не молодой вертопрах, протирающий носки в погоне за суетными развлечениями. Теперь он тоже человек в летах, этот Франтик, служит, слава богу, младшим чиновником на почте; не зря он, значит, так усердно изучал географию. «Остепеняется помаленьку, – думает о нем пан Повондра, спускаясь в своей лодочке вниз по реке к мосту Легионеров. – Сегодня заглянет ко мне: в воскресенье он свободен от службы. Возьму его в лодку, и поедем с ним вверх, к выступу Стршелецкого острова; там рыба клюет лучше; Франтик расскажет мне, что новенького в газетах. А потом пойдем домой, на Вышеград, и сноха приведет обоих детей…» Пан Повондра на мгновение отдался тихому довольству счастливого дедушки. «Да, через год Марженка в школу пойдет, – мечтал он, – а маленький Франтик, внучек, весит уже тридцать кило…» Пана Повондру охватывает сильное, глубокое чувство, что все в порядке, в прекрасном и добром порядке.

А вот у самой воды уже стоит сын и машет ему рукой. Пан Повондра направил лодку к берегу.

– Ну, наконец‑то пришел, – укоризненно говорит он. – Осторожнее, не упади в воду!

– Клюет? – спрашивает сын.

– Плохо, – ворчит старик. – Поедем вверх, что ли. Какое славное воскресенье! Еще не настал тот час, когда всякие лодыри и сумасшедшие толпами валят домой после футбола и прочих глупостей. В Праге пусто и тихо; немногие прохожие, которые изредка показываются на набережной или на мосту, никуда не спешат, шагают чинно и степенно. Это хорошие, благоразумные люди, они не собираются гурьбой у парапета, не смеются над влтавскими рыболовами.

Повондра– отец снова испытывает приятное ощущение благополучия и порядка.

– Что нового в газетах? – спрашивает он с отцовской строгостью.

– В общем, ничего, папаша, – отвечает сын. – Вот только читал я, будто саламандры уже до Дрездена докопались.

– Стало быть, немцу каюк, – констатирует старый Повондра, – А знаешь, Франтик, странный народ были эти немцы. Культурный – но странный. Знавал я одного немца, он шофером служил на фабрике; и такой это был грубый человек, этот немец! Но машину содержал в порядке, что верно то верно… Ишь, значит, уж и Германия исчезла с лица земли, – продолжал рассуждать Повондра. – А шуму сколько поднимала! Ужас, да и только: все‑то у них армия, все солдаты… Да нет, против саламандр и немец не устоит. Я, вишь, знаю этих саламандр. Помнишь, я их тебе показывал, когда ты вот таким был?

– Смотрите, папаша, клюет, – сказал сын.

– А, это просто малек, – проворчал старик и шевельнул удочкой.

«Вот как, значит, и Германия туда же, – думал он. – Да, теперь уж ничему не удивишься. А сколько раньше крику было, когда саламандры топили какую‑нибудь страну! Пусть это была всего лишь какая то там Месопотамия или Китай – а все газеты только об этом и писали. Теперь‑то уж спокойнее стали, – меланхолично размышлял Повондра, поглядывая на свою удочку. – Привыкает человек, что поделать. До нас не дошло, и ладно; только бы дороговизны такой не было! К примеру, сколько сегодня просят хотя бы за этот кофе… Правда, Бразилия тоже исчезла под волнами. Нет, все‑таки сказывается на рынке, когда затапливают такой кусок земли!»

Поплавок пана Повондры тихо покачивается на мелких волнах. А старик вспоминает – сколько стран уже затопили саламандры! И Египет под море ушел, и Индия, и Китай. Подумать только – Черное море достигает теперь северного полярного круга – батюшки, воды‑то сколько! Да уж, что ни говори, порядком обглодали наши материки эти твари. Хорошо еще, дело у них не так скоро подвигается…

– Так ты говоришь, саламандры уже у Дрездена? – прервал молчание Повондра‑отец.

– В шестнадцати километрах. Почти вся Саксония уже под водой.

– Я был там как‑то с паном Бонди, – заметил Повондра. – Богатейшая земля, Франтик, а не сказать, чтоб у них там хорошее питание было. А в общем, славный народ, куда лучше пруссаков. Да нет, и сравнить нельзя.

– Пруссии тоже больше нет.

– И ничего удивительного, – процедил старик. – Не люблю я пруссаков. Зато французу теперь хорошо, когда немца не стало. Вздохнет теперь свободнее.

– Да не очень, папаша, – возразил Франтик. – Недавно было в газетах: добрая треть Франции уже под водой.

– Ох‑ох‑хо, – вздохнул старик. – У нас, то есть у пана Бонди, был один француз, слуга. Жаном звали. Бабник был – срам один. Оно, понимаешь, к добру‑то не ведет, легкомыслие это.

– Зато в десяти километрах от Парижа они разбили саламандр, – сообщил Франтик. – У тех, говорят, там много подкопов было наделано, они и взорвали все. Два армейских корпуса саламандр уложили.

– Это верно, француз, он всегда добрый солдат был, – с видом знатока согласился Повондра. – Наш‑то, Жан, тоже спуску не любил давать. И не пойму, откуда в нем что бралось. Духами от него разило, как из парфюмерной лавки, но уж когда он дрался, то дрался на совесть. Только два корпуса саламандр – это маловато, – задумался Повондра‑старший. – Строго говоря, люди умели лучше воевать с людьми. И не так долго это у них тянулось. А с саламандрами возятся уже двенадцать лет, а все ни с места, все, вишь, готовят более выгодные позиции… Вот в мои молодые годы – какие битвы бывали! К примеру, тут три миллиона солдат, и там три миллиона солдат, – старик жестикулировал так энергично, что лодка сильно раскачалась, – и вдруг как бросятся друг на друга! А это и на войну‑то не похоже, – сердито закончил Повондра. – Имеешь дело с одними бетонными дамбами, а вот в штыки подняться – куда!

– Да не могут люди столкнуться с саламандрами, папаша, – отстаивал молодой Повондра современный способ ведения воины. – Нельзя же идти в штыковую атаку под воду!

– В том‑то и дело, – презрительно буркнул старик. – Им друг друга не достать. А пусти‑ка ты людей на людей – рот разинешь, чего они натворят! Да что вы знаете о войне!…

– Лишь бы она не перекинулась сюда, – несколько неожиданно произнес Франтик – Знаете, когда имеешь детей…

– Это как это – сюда? – чуть ли не с возмущением воскликнул старик. – К нам, в Прагу, что ли?

– Вообще к нам, в Чехию, – озабоченно уточнил Повондра‑сын. – Я думаю: если они уже под Дрезденом…

– Ишь ты, умник! – упрекнул его отец. – Да как же они до нас доберутся? Через наши горы‑то?

– Да хотя бы по Лабе… А потом по Влтаве…

Отец Повондра возмущенно фыркнул.

– Скажет тоже – по Лабе! Разве что до Подмокл долезут, но не дальше. Там, братец, сплошь горы да камни. Я там был. Нет, нет, сюда саламандрам не пройти, у нас положение хорошее. У швейцарца тоже неплохо. А знаешь, это ведь замечательно выгодно, что у нас нет никаких морей! Кто нынче морями владеет – несчастный тот человек.

– Но ведь море теперь доходит до Дрездена…

– Там – немцы, – оборвал сына Повондра. – Это уж их дело. А к нам саламандры, конечно, не доберутся. Для этого им пришлось бы убрать те горы; ты понятия не имеешь, какая это работа!

– Подумаешь – работа… – возразил, нахмурившись, молодой Повондра. – Им на это раз плюнуть! Вы же знаете, что в Гватемале они потопили целый горный хребет.

– То другое дело, – решительно заявил старик. – Не говори глупостей. Франтик! То в Гватемале, а то у нас. Здесь совсем другие условия.

Молодой Повондра вздохнул.

– Ладно, папаша, пусть будет по‑вашему. Но как подумаешь, что эти твари потопили уже около пятой части всей земной суши…

– Только у моря, дурачок, а больше нигде. Ничего ты не смыслишь в политике. Те государства, что расположены у моря, ведут с ними войну, а мы нет. Мы – нейтральное государство, как же они могут на нас напасть? Понял? И помолчи, пожалуйста: из‑за тебя я ничего не поймаю.

Над рекой стояла тишина. На поверхность Влтавы уже легли длинные нежные тени деревьев Стршелецкого острова. На мосту звенел трамвай, по набережной разгуливали няньки с колясочками и благопристойные, одетые по‑воскресному люди.

– Папа… – как‑то по‑детски прошептал молодой Повондра.

– Ну, что?

– Это не сом, вон там?

– Где?

Из воды, как раз напротив Национального театра, высовывалась большая черная голова, медленно продвигавшаяся против течения.

– Это сом? – повторил Повондра‑младший.

Старик выронил удочку.

– Это? – пробормотал он, указывая дрожащим пальцем. – Это?

Черная голова скрылась под водой.

– Это был не сом, Франтик, – сказал старик каким‑то чужим голосом. – Пойдем домой. Это конец.

– Какой конец?

– Саламандра. Значит, они уже здесь. Пойдем домой… – повторял он, неверными руками складывая удочку. – Значит, конец.

– Вы весь дрожите, – испугался Франтик. – Что с вами?

– Пойдем домой, – взволнованно бормотал старик, и подбородок у него жалобно вздрагивал. – Мне холодно!… Мне холодно… Этого только недоставало! Понимаешь, теперь конец. Значит, они уже добрались сюда. Господи, как холодно! Мне бы домой…

Молодой Повондра внимательно посмотрел на него и схватился за весла.

– Я вас провожу, папочка, – сказал он тоже каким‑то не своим голосом и сильными ударами весел погнал лодку к острову. – Бросьте, я сам ее привяжу.

– Отчего так холодно? – удивлялся старик, стуча зубами.

– Я вас поддержу, папа. Идемте же, – уговаривал сын, подхватывая его под руку. – Наверное, вы простыли на реке. А то был просто гнилой пень.

Старик дрожал как лист.

– Да, гнилой пень… Рассказывай! Я лучше знаю, что такое саламандры. Пусти!

Повондра– младший сделал то, чего не делал еще ни разу в жизни: подозвал такси.

– На Вышеград, – сказал он, вталкивая отца в машину. – Я вас отвезу, папа. Поздно уже.

– Еще бы не поздно, – стучал зубами Повондра‑отец. – Слишком поздно. Конец, Франтик. Это был не гнилой пень. Это они.

Дома, по лестнице, молодому Повондре пришлось почти нести старика на руках.

– Мама, постелите, – быстро прошептал он в дверях. – Надо уложить папашу, он у нас расхворался.

И вот Повондра‑отец лежит под пуховиком; нос его как‑то странно торчит на лице, а губы что‑то жуют и невнятно бормочут; каким старым он кажется, каким старым! Сейчас он немного утих…

– Лучше вам, папа?

В ногах постели плачет и сморкается в передник мамаша Повондрова; сноха растапливает печь, а дети, Франтик и Марженка, уставились широко открытыми глазами на дедушку, словно не узнавая его.

– Не позвать ли доктора, папаша?

Повондра– отец смотрит на детей и что‑то шепчет; вдруг по щекам у него покатились слезы.

– Вам что‑нибудь нужно, папаша?

– Это я, это я, – шепчет старик. – Так и знай, это я во всем виноват. Если бы я тогда не пустил капитана к пану Бонди, ничего бы не случилось…

– Да ведь ничего и не случилось, папа, – успокаивал его молодой Повондра.

– Ты не понимаешь, – хрипел старик, – ведь это конец, ясно? Конец света. Теперь и сюда придет море, раз саламандры уже здесь… И это все наделал я, не нужно было пускать капитана… Пусть люди узнают когда‑нибудь, кто виноват во всем…

– Ерунда, – непочтительно возразил сын. – Выбросьте это из головы, папаша. Это сделали все люди. Это сделали правительства, сделал капитал. Все хотели иметь побольше саламандр. Все хотели на них заработать. Мы тоже посылали им оружие и всякое такое… Мы все виноваты.

Повондра– отец беспокойно ворочался.

– Прежде везде море было, и опять будет то же самое. Это конец света. Мне как‑то говорил один человек, что и здесь, на том месте, где Прага, тоже было морское дно… Наверное, и тогда это сделали саламандры. Ох, не надо мне было докладывать об этом капитане. Что‑то мне все время говорило: «Не докладывай», – но я подумал, – быть может, капитан даст мне на чаек… А он и не дал. И вот так, за здорово живешь, человек погубил весь мир… – Старик проглотил слезы. – Я знаю, я хорошо знаю, что нам пришел конец. И я знаю, что все это сделал я…

– Дедушка, не хотите ли чайку? – участливо спросила молодая Повондрова.

– Я хотел бы одного, – прошептал старик, – я хотел бы только, чтобы дети мне простили…

 






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных