член Правления Союза писателей России

НИКОЛАЙ РАЧКОВ

ПРОСТИ МНЕ, МАМА» 5 мин. 45 сек.

арзамасский, а ныне ленинградский поэт,

член Правления Союза писателей России

«Степь да степь кругом...» -

Дальние края.

Сразу милый дом

Вспоминаю я.

Под хмельком слегка

За столом родня.

Мамина рука

Обняла меня.

Иней. Снег. Мороз.

Праздник Рождества.

Все поют до слез

Грустные слова.

Те, что душу рвут

До сих пор и мне.

«Степь да степь...» А тут

Синий лес в окне.

«Степь да степь...» А тут

В стороне родной,

Ландыши цветут

Радостной весной.

Петь в речную даль

Сладко соловью...

Что же я опять

Плачу и пою?

Плачу потому,

Что на склоне лет

В том родном дому

Никого уж нет.

Да и дом пропал

В грозах бытия.

За спиной провал

Ощущаю я.

Больно знать о том,

Кто и где зарыт.

«Степь да степь кругом....» -

И душа навзрыд.

Х Х Х

Поле

В зыбком нежится покое,

Встреча

Сердце радует мое,

Радует колосьев золотое,

Звонкое,

Державное литье.

Помню я,

Как в детстве шел упрямо,

Раздвигая эти колоски,

И ко мне

Тянула руки мама,

И глаза у ней,

Как васильки.

Х Х Х

Жил когда-то я в дальней стране, как во сне,

Где одни чудеса и встречаются.

Золотые купавы

В той милой стране,

Как большие деревья качаются.

Там любили меня,

Как потом никогда.

В той стране даже в ночи кромешные,

Рядом мама сияла,

Как будто звезда,

Сны мои сберегала безгрешные...

Х Х Х

Вспомню, вспомню горенку,

Память теребя.

Маленького Коленьку -

Самого себя.

Ни к чему и хмуриться,

Радостно теперь.

Это мама с улицы

Открывает дверь.

Тяжко быть солдаткою,

Мир объят войной.

Освещен лампадкою

Сумрак избяной.

«Озорник ты, Коленька,

Оторви да брось...»

И смеюсья,

Тоненький,

Худенький насквозь.

Х Х Х

Время вышло к тому, что на сердце все злей,

То одна, то другая насечка.

Я поеду в деревню. В деревне теплей,

Где родительский дом, там и печка.

Вот он старый мой дом. Вот знакомы порог.

Вот свернулась ан стуле косынка.

«Это ты ли вернулся, мой младший сынок.

Мой болезный, моя сиротинка?..»

Печь нетоплена, в инее стены давно,

А на стеклах зальдели березы.

«Это ты ли, сынок?..»

И рванул я окно -

Вымерзайте последний слезы.

Х Х Х

Ничего,

Ничего не воротится.

Вьюга дней

Заметает наш дом.

Лишь икону

Святой Богородицы

Взял на память

О доме родном.

На иконе -

Скорбящая женщина.

Руки

Вон как темны и грубы.

Знать, крестьянка.

Лучисто увенчана

Золотою короной

Судьбы.

Сколько выпало в жизни ей

Горести,

Сколько вынесла

Всякого зла!

Но детей

Жить учила по-совести,

Потому

И святою была.

Душу чистую,

Словно у горлицы,

Искололо ей

Сплетен жнивье...

Помещу

В городской своей горнице

Я на видное место Ее.

Пусть мой дом

Где-то в полыме лиственном,

Где-то в стуже

Осенних ночей, -

Светит в душу мне

Этот таинственный

Свет прекрасных и кротких

Очей.

Х Х Х

Молчал, набычившись упрямо

И по-мальчишески грубил...

Прости мне, мама,

Слышишь, мама,

Что неумело так любил.

Отца не знал,

Не ждал свиданья.

Отец остался на войне.

Ах, мама, все твои страданья

Отозвались сейчас во мне.

Чтоб я одеты был и сытым,

Ты не жалела слабых сил.

Я был не самым лучшим сыном,

Да что там -

Непутевый сын.

Ограда сельская, простая.

А рядом, на ветру шурша,

Стоит березка золотая,

Такая, как твоя душа.

Летит листва к подножью храма.

Здесь так тепло,

Как от огня.

И я шепчу:

«Спасибо, мама,

За то, что светишь для меня...»

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: