Авторская серии: Скандальные невесты шейха-1 4 страница

– Весь мир знает, что Лейла – дочь Омара, а не моя. Хотя в ее свидетельстве о рождении в графе стоит именно мое имя.

– Откуда я могла знать, что ты впишешь свое имя в ее документы? – Селеста была потрясена услышанным. – Ты ведь не делишься со мной своими планами.

– Каким еще образом, по‑твоему, я мог сделать Лейлу законнорожденным ребенком? По каким бы другим причинам я женился бы на тебе?

– Ты просто не хотел лишать Лейлу законного отца.

Селеста невольно потянулась к коляске, нервным движением поправила одеяло. Девочка все так же сладко спала.

– Это лишь юридический маневр, ничего больше. Но я сейчас говорю о другом. Никто ни в какой мере не пытается лишить или заменить Лейле отца. Все знают, кто является ее биологическим родителем. Ее положение может быть подтверждено на бумаге или в суде, но в глазах моего народа и, что самое важное, наших врагов она должна быть нашей дочерью.

– Нашей?

– Да, нашей. Дочерью их короля и новоиспеченной супруги, которая пользуется довольно дурной славой.

Селеста старалась избегать таких определений. Она нахмурилась:

– Это выражение мне не нравится.

– Какое именно? – Голос шейха вдруг стал совершенно сухим. В нем не было и следа былой ярости. – «Наша дочь» или «дурная слава»?

– «Королева». – Она нахмурилась еще сильнее. – В сложившейся ситуации подобный титул…

Селеста хотела сказать, что не была достойна. Окруженная блеском и роскошью во дворце, она еще острее ощущала свое несовершенство.

Некоторое время они просто смотрели друг на друга, затем Рахим сказал:

– Несмотря ни на что, теперь этот титул принадлежит тебе. Ты получила его после того, как пару месяцев назад вышла замуж за короля Бахры. Если ты невнимательно следишь за нашим разговором, то напоминаю, что король – я.

– Но я не хочу быть твоей…

– Довольно.

Рахим откинулся на стуле, ни на минуту не сводя с Селесты своих чарующих глаз. Ее восхищало в нем все, начиная с кончика носа и волевого подбородка и заканчивая загорелой кожей. Селеста хотела податься к нему навстречу, прикоснуться, и она презирала себя за эти мысли.

– Селеста, мне не важно, кем ты считаешь саму себя. Хочешь ты того или нет, ты – моя королева. Просто смирись с этим. – Сердце часто забилось у нее в груди. – Надеюсь, ты понимаешь, что нам не следует больше давать пищу слухам о том, что Лейла не моя дочь. Все это играет на руку нашим врагам.

Селеста почувствовала сильное волнение:

– Почему ты так часто говоришь об этом?

– Скандалы следуют один за другим. Можешь представить, это не идет на пользу государству. – Взгляд Рахима стал сосредоточенным. – Бесчисленные романы отца. Смерть моей жены, которая так и не дала мне наследников. Любовница младшего наследного принца, с которой он то и дело мелькает на страницах желтой прессы в компрометирующих снимках с еще более компрометирующими заголовками. Его отказ оставить тебя и вернуться домой. Помолвка сестры, которая была расстроена самым возмутительным образом – она просто сбежала…

– Она мне уже нравится.

– В отличие от тебя, Амина действительно смогла сбежать. Она успешно скрывается как от меня, так и от службы охраны своего жениха. Совсем скоро у него кончится терпение, и что потом? Наши страны никогда не станут едины без этого брачного союза. Наша династия падет. Огромное количество заинтересованных лиц хотят получить управление регионом, нашими портами и ресурсами. Кто знает, как долго нам еще удастся выдерживать их дипломатические атаки…

– Ты говоришь о своих врагах. – Селеста подняла лицо ему навстречу. – Мой единственный враг – это ты.

– Но я говорю и о наших врагах. – Рахим качнул головой в сторону планшета, все еще лежавшего между ними. – Ты что, действительно думаешь, что тот, кто слил эту историю в газеты, твой друг? Правда надеешься на то, что, когда я попаду в тюрьму, они примут тебя обратно в статусе беженки?

Селеста открыла было рот, чтобы возразить мужу, но затем передумала. Она выпрямилась на стуле и посмотрела ему в глаза.

– Ты действительно так переживаешь за имидж королевской семьи и будущее правящей династии? Или ты говоришь так, потому что хочешь провести со мной ночь?

Ни один мускул не дрогнул на лице Рахима. Она пристально наблюдала за ним. Затем она почувствовала, как атмосфера вокруг них изменилась – стала тревожной и опасной. Каждая клетка ее тела пульсировала от тревоги.

Рахим понял, что воспитание все еще брало над ним верх, когда смог уберечься от искушения перевернуть стол со всем его содержимым и не напасть на женщину, сидящую перед ним.

Он действительно много размышлял над хрупкостью положения династии. И он действительно старался не думать о постели, в которой его может ждать Селеста. Ее тело восхитило его впервые, когда она была беременна, теперь же от нее и вовсе было трудно отвести взгляд. Хотя он не был уверен, что прилагал достаточно усилий.

Рахим не хотел признавать, каких трудов ему стоило держаться от Селесты на почтительном расстоянии. Он был намерен устроить их супружество на тех же принципах, что и брачный союз с его первой женой. Со временем им с Тасним удалось стать настоящими друзьями. Они опустили интимную сторону их отношений и в первую очередь работали над своими взаимоотношениями.

И все же Рахим не мог объяснить себе, почему каждое утро он грезил об этой женщине в душе. Ему пришлось приложить немало усилий для того, чтобы успокоиться.

– По‑твоему, я могу одновременно работать над имиджем нашего брака и одновременно думать о том, как бы затащить тебя в постель?

– Маловероятно. Мужчины обычно решают задачи последовательно.

– Это утверждение лишь подтверждает то, как мало ты на самом деле обо мне знаешь. Я не мужчина. Я – король.

– Ваше величество, я ни на мгновение об этом не забываю.

Цвет глаз Селесты мог легко соревноваться с небесной голубизной над их головами, тем не менее Рахим чувствовал, что она отгораживается от него. С каждым новым днем он все больше и больше ненавидел преграды, которые она воздвигла вокруг себя. Он хотел разрушить их. И тем не менее Рахим не обманывался: эти побуждения носили отнюдь не платонический характер.

– К тому же, – легко продолжала Селеста, – тебе вовсе не хочется быть со мной. – Она горько усмехнулась. – По всей видимости, все женщины немного сходят с ума после рождения детей.

Рахим фыркнул:

– Селеста, самоуничижение тебе не к лицу.

Она нахмурилась. Рахим заметил, как ладони на ее коленях сжались в кулаки.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я говорю о том, что ты одарена такой генетикой, что многие женщины, наверное, завидуют тебе.

Рахим откинулся на стуле и скрестил ноги. Он окинул ее фигуру пристальным взглядом и снова вспомнил их первую встречу. Тем утром Селеста затмила собой весь Манхэттен. День за днем она становилась все краше.

– Ты набрала крайне мало веса, когда была беременна Лейлой. Во всяком случае, после всех переживаний, связанных с первыми днями ее жизни, ты значительно похудела. К тому же сейчас ты выглядишь здоровее, чем когда забеременела. Этот вывод я сделал по фотографиям, которые видел в прессе раньше.

Селеста испытывала массу противоречивых эмоций. Но Рахим никак не мог разгадать их значение. Селеста бросала ему вызов даже сейчас, когда сидела напротив, не говоря ни слова. Это было просто невыносимо.

– Я бы попросила держать свое мнение относительно моей фигуры при себе.

Рахим улыбнулся, а когда увидел мурашки на ее руках, его улыбка стала еще шире.

– Селеста, как бы тебе ни было горько, но ты принадлежишь мне. А я очень заинтересован в том, чтобы вещи, которыми я владею, пребывали в отличном состоянии – будь то торговля в городе или фигура моей жены.

Женщина покраснела, но Рахим знал, что это вовсе не смущение или отвращение. Тем не менее он ни на минуту не обманывался в природе этого румянца – он знал, что она возбуждена.

– Просто средневековье…

Рахим подумал, что все это начинает его забавлять. Ему нравились ее напряжение, меткие язвительные комментарии, даже если она оттачивала свое остроумие за его счет. Никто, кроме Селесты, никогда не разговаривал с ним подобным образом. Наверняка он и сам немного помешался после того, как встретил эту женщину.

– У тебя прекрасное тело.

Рахим повторил это лишь для того, чтобы снова увидеть ее смущение. Затем он неторопливо выпил кофе из своей чашки.

– Ты больше не модель, тебе не нужно изнурять себя диетами. – Он осклабился. – Если ты хочешь, чтобы я прекратил заигрывать с тобой, придумай что‑нибудь получше.

Глаза Селесты вдруг потемнели и стали похожи на глубокие горные озера. Он был очарован.

– А что, если так? – Ее голос был полон ярости, это лишь распаляло Рахима. – Тебе нужно прекратить заигрывать со мной потому, что я тебя не хочу.

Мужчина немного помолчал, и предчувствие его не обмануло. Лицо Селесты вспыхнуло с новой силой, стало еще более румяным, чем прежде.

– Это просто возмутительная ложь, – едва слышно прошелестел он.

Селеста отвернулась, потому что шейх ни на секунду не засомневался в своей правоте. Как же она ненавидела его! Рахим был доволен тем, что теперь мог читать ее так же легко, как тот вздорный текст на планшете.

– Ты заставишь меня?

Взгляд Селесты был прикован к бассейну неподалеку. Ее тело, казалось, вступило в сговор с Рахимом, каждое движение выдавало волнение.

Когда он рассмеялся, она подпрыгнула от удивления. Селеста подняла на Рахима глаза, он не знал, о чем она думала, но решение принял незамедлительно.

Фаза дружбы в их отношениях была закончена. Она длилась почти два месяца – достаточно для того, чтобы женщина примирилась с утратой близкого человека и освоилась с новой ролью матери. Тем не менее настала пора двигаться дальше.

Рахим поднялся с места. Она сопровождала глазами каждое его движение. Бесспорно, Селеста желала его не меньше, чем он.

– Думаю, что пришло время нам отправиться в медовый месяц. – Селеста беспокойно заерзала на месте, ее щеки порозовели. – Что скажешь? Две недели в пустыне наедине друг с другом? Думаю, это поможет нам… стать по‑настоящему близкими людьми.

– Что?! – Селеста испугалась, и Рахим почувствовал, как возбуждается. – О какой близости ты говоришь? Зачем это вообще нужно?

– Общественное мнение. – Мужчина пожал плечами. – Хотя все наверняка подумают, что ты просто уступила мне. Все мужчины – животные, не так ли? Я ничуть не лучше моего брата, так что к чему мне противиться твоим чарам?

– Нет же! – Селеста выглядела не на шутку встревоженной. – Ты никогда не питал ко мне слабости. Пусть так оно и остается…

– Слабости мне незнакомы. – Рахим говорил правду, и его не интересовало, если эти слова заденут ее самолюбие. – Но в данном случае я готов позволить себе слабость и поддаться умелой соблазнительнице. Цель – подбросить людям тему, которую они смогут препарировать на досуге. Мы поступаем так же, как твои друзья – поклонники таблоидов.

Селеста смотрела на мужа с нескрываемым ужасом. Когда же она вновь смогла говорить, ее голос звучал хрипло:

– Какая невероятная гнусность!

– Почему ты не спросишь меня о главном?

Мужчина встал напротив и запустил руки в карманы. Селеста едва ли оценит, если он начнет домогаться ее прямо за завтраком.

– Почему ты так жесток? – Ее глаза теперь метали молнии. – Но я уже знаю ответ на этот вопрос. Ты можешь позволить себе любое проявление жестокости и прекрасно пользуешься этим.

– Но ведь ты хотела спросить меня о другом.

Селеста метнула на Рахима злой взгляд. Легкий бриз разгонял облака над их головой, шелестел между сочными листьями растений, пел песни в падающей воде. Со своего места он мог хорошо видеть голубую бьющуюся жилку у нее на шее. Он захотел прижаться к ней губами, чтобы унять ее волнение. Ладони Селесты, похожие на тугие бутоны невиданных цветов, невольно разжимались и снова собирались в кулак, словно она не могла контролировать свое тело.

Затем Селеста села прямо, расправила плечи и устремила свой взор на горизонт.

– Итак, мы собираемся провести время наедине подальше от людских глаз, чтобы потом о нас могли всласть сплетничать. Хочешь назвать это медовым месяцем? Хочешь заставить всех думать, что мы настоящая семья?

– Именно.

Селеста шумно перевела дыхание:

– Мы же не…

– У меня нет желания принуждать тебя к выполнению супружеских обязанностей. – Рахим старался выглядеть не заинтересованным в том, что могло произойти во время их добровольной ссылки в пустыне. Селеста с заметным облегчением опустилась на стул. – Неужели у тебя сложилось обратное впечатление?

– Хотела бы напомнить, что ты похитил меня, – пылко сказала Селеста. – А затем женился. Извини, если не вижу границ твоего сумасбродства.

Рахим задумчиво обошел стол, по‑прежнему пристально смотря на жену. Лейла проснулась и теперь радостно гулила, стараясь привлечь к себе внимание. Рахим опустился перед коляской на колени так, чтобы их с Лейлой лица оказались на одном уровне. Малышка была такой хорошенькой!

– Привезти тебя сюда и сделать своей женой до того, как ты родишь ребенка, было моим долгом. – Рахим все еще любовался девочкой. Я был обязан взять ответственность за вас двоих. Но то, что случится между нами дальше…

– Между нами ничего нет! Нас нет.

Рахим игнорировал Селесту.

– Это уже не будет иметь ничего общего с чувством долга. Селеста, не отрицай, мы с тобой – мужчина и женщина, и иногда у нас появляются вполне конкретные желания.

– У меня нет никаких желаний!

Селеста нервничала, Рахима забавляла такая реакция.

– Селеста, не тревожься, – вкрадчиво сказал он. – Мне даже не придется тебя ни к чему принуждать.

После этого она замолчала. У нее не осталось сил на хлесткие выпады в его сторону. Сейчас он хотел ее так сильно, как ни одну женщину в своей жизни. Дикая кошка, распутная женщина, проблема, которую нужно решить, – Рахим принимал Селесту любой.

– Но сначала мы поговорим об Омаре.

Глава 7

Когда Рахим упомянул имя своего младшего брата, все происходящее начало напоминать Селесте сущий кошмар.

– Не нужно так смотреть на меня. Я вовсе не такое чудовище, как тебе кажется.

Теперь Рахим казался ей хмурым, почти обиженным ее реакцией.

– Ты – хуже.

Рахим осклабился в улыбке и заправил Селесте за ухо выбившуюся прядь. Некоторое время они просто смотрели друг на друга, но затем Рахим с видимым усилием поднялся.

– Я не собираюсь отправляться в медовый месяц, пускай даже мнимый, с женщиной, чья голова забита воспоминаниями о другом мужчине. Селеста, пришло время рассказать мне о характере твоих отношений с моим братом.

Рахим не возражал, когда она резко встала со своего стула и неуверенно отдалилась от него на несколько шагов. Рахим молча наблюдал за Селестой. Она чувствовала себя ужасно.

– Послушай, я не уверена в том, что мы должны говорить об этом, – наконец сказала она. – Тебе не понравится то, что ты можешь узнать.

Сама же Селеста поняла, что хотела рассказать мужу обо всем. День ото дня на нее давило бремя вины и стыда. Они могли рассказывать своим друзьям разные небылицы, но сейчас бы Омар не хотел этого. После его безвременной кончины каждый день она предавала своего лучшего друга. И каждый раз, когда она встречалась лицом к лицу с его братом, чувство стыда становилось все сильнее.

– Ты не единожды намекала на то, что я каким‑то способом вредил собственному брату, – недовольно заметил Рахим. – Это серьезное обвинение. Мне бы хотелось, чтобы ты объяснилась.

Она покачала головой. Ей бы хотелось так же легко отмахнуться от его расспросов. Это было по‑настоящему болезненно.

– Рахим, не притворяйся святошей. Это тебе не слишком‑то удается.

– Мне кажется, ты не понимаешь, как это важно для меня. Селеста, прекрати ходить вокруг да около. Если ты пытаешься в чем‑то обвинить меня, то сделай это открыто.

Рахим очаровательно улыбнулся, и Селеста словно очнулась ото сна. Прежде она действительно чувствовала себя в безопасности. Первое время после рождения Лейлы Рахим был внимателен, предупредителен, почти ласков к ней и ее дочери. Они вместе завтракали и обедали, вели пространные разговоры, как два незнакомца, которым по стечению обстоятельств пришлось связать себя узами брака. Селеста и Рахим говорили об искусстве, литературе, путешествиях, которые успели совершить в своей жизни, – Канны, Сейшелы, Патагония.

Селеста узнала, что в детстве ее муж был очень спокойным ребенком, и по прошествии времени стал еще более серьезным молодым человеком, который ставил занятия превыше всего. Она также узнала, что он увлекался футболом, а в университете время от времени играл в регби. Тем не менее он никогда не забывал об учебе.

– Наверное, приятно, – предположила Селеста, – всегда иметь в голове четкую цель.

Рахим бросил на нее проникновенный взгляд из‑за стола.

– Не знаю, я никогда не представлял себе другой жизни.

Временами Селеста действительно находила Рахима приятным. Она начинала задумываться о том, что со временем этот странный брак мог бы перерасти в партнерство.

Она глубоко заблуждалась. Неужели она забыла, с кем имеет дело? Что бы ни было, Рахим аль‑Бахри всегда остается верен лишь себе. Это был самый опасный человек, которого она когда‑либо встречала.

– Что же, – Селеста старалась убедить себя в том, что этот разговор был неизбежен с самого начала, – давай поговорим об Омаре.

Селеста скрестила руки на груди. Каждый раз в присутствии мужа она чувствовала себя некомфортно. Смутно предвкушая очередную встречу с ним, она тщательно одевалась. Ей не хотелось, чтобы он рассматривал пристально ее фигуру. Тем не менее сегодня Селеста явно прогадала, выбрав яркое длинное летнее платье. Такая одежда едва ли соответствовала теме их разговора. И все же она привыкла одеваться броско. Еще со времен своей работы в модельном бизнесе она усвоила, что красота и стиль – хорошие доспехи. Публику никогда не интересует сама модель, люди смотрят только на одежду. Так это и происходило, но она занималась модельным бизнесом не только из‑за этого.

Правда состояла в том, что в те времена Селеста была рада затаиться во вспышках фотокамер. Но здесь, вдали от мирской суеты, ей нравилось то, что Рахим видит ее настоящую. Каждый раз, когда она замечала этот блеск в глазах, она понимала, что ему нравится то, что он видит.

Однако сейчас Селеста чувствовала, как ее переполняют совершенно другие эмоции. Все было неправильно.

– Чудно. – Глаза Рахима потемнели. – Начнем, пожалуй, с того, почему Омар поддерживал ваши отношения на протяжении долгого времени. Он бросил вызов своей семье, оставил свою страну, отказался от своих обязанностей и разбил сердце отца. Это просто необъяснимо. К тому же он так и не оформил ваши отношения юридически. Вы не поженились. Омар никак не старался обелить твое имя в лице общественности. Он даже не сообщил о твоей беременности.

– Ты абсолютно невыносим. Омар был лучшим человеком, которого я когда‑либо знала. Он был самым добрым и храбрым. Ты себе и представить не можешь, как он поддерживал меня.

– У меня довольно развитое воображение, – сухо заметил Рахим.

– Что, если мы с Омаром не хотели жениться, не хотели следовать традициям? – Селеста взглянула на мужа. Теперь Рахим глядел на нее с подозрением. – На дворе все‑таки двадцать первый век.

– Не сомневаюсь, что вы с Омаром придерживались самых либеральных взглядов. Иначе никак нельзя объяснить, почему в Нью‑Йорке вы столько лет купались во внимании папарацци. – Теперь Селесте не нравилось то, как пристально Рахим на нее смотрел. – Но твоя беременность должна была вернуть его к реальности. У него были обязательства перед его родиной. Его наследник не мог быть незаконнорожденным. Почему вы не поженились после?

– Возможно, он предполагал, что ты станешь вмешиваться в его жизнь. Смотри, так и вышло.

– Неужели ты думаешь, что можешь отвлечь меня от главного? Селеста, тебе не удастся этого сделать. Отвечай на мой вопрос: почему вы не поженились?

Селеста знала, что Рахим будет задавать этот вопрос снова и снова. Он не сойдет с этого места, позволит ей уйти только после того, как узнает всю правду. Сейчас он был похож на великую пустыню, окружавшую его страну, – такой же неумолимый и неуступчивый.

– Он хотел узаконить наши отношения. – Селеста сдалась. Затем она вновь подняла глаза на Рахима. – Я отказалась.

– Ну конечно.

Рахим рассмеялся. Селеста была в ярости, но понимала, что сейчас был не самый подходящий момент, чтобы показывать свой характер.

– Представляю, как он умолял тебя стоя на коленях, а ты раз за разом благородно ему отказывала.

Рахим едва не закатил глаза.

– Понимаю, как сложно тебе в это поверить. Наверняка эта информация идет вразрез со всем тем, что ты прежде знал о женщинах вроде меня. Тем не менее я не лгу тебе. Если бы я согласилась, мы бы с Омаром поженились.

– Тебя что же, удручала перспектива стать частью королевской семьи? Служить людям, по‑твоему, такое неблагодарное дело?

Теперь шейх говорил с вызовом. Это должно было поколебать ее уверенность, но Селеста лишь выше подняла подбородок.

– Вы были вместе довольно долго, почему бы не узаконить ваши отношения?

– Для короля ты слишком маленький человек.

Слова Селесты прозвучали мягко. Глаза Рахима загорелись от гнева. Именно этого человека она встретила в Нью‑Йорке, с ним горячо спорила в машине. Вопреки здравому смыслу, она испытала радость – она действительно скучала по тому мужчине.

– Пожалуй, все короли похожи друг на друга. Вы буквально одержимы мельчайшими подробностями и деталями, своими территориями и вниманием таблоидов. Неужели непонятно, что жизнь намного сложнее и интереснее всего этого?

Некоторое время Рахим просто смотрел на Селесту. Ее, казалось, это нисколько не смутило. В его взгляде, в его раздражении было что‑то знакомое. Если бы они были обычными мужчиной и женщиной, Селеста могла подумать, что именно сейчас Рахим ревновал ее.

Но в нынешних обстоятельствах эта догадка была совершенно безосновательной.

– Назови мне хотя бы одну причину, из‑за которой ты не хотела становиться законной супругой моего брата. – Рахим смотрел на Селесту, не скрывая враждебного настроя. – У тебя нет семьи, нет никакой поддержки.

Мог ли он знать, что эта тема навсегда останется для Селесты запретной? Или это был удар наугад? Селеста шумно выдохнула.

Глаза Рахима просияли. Он заметил то, как она отозвалась на его слова.

– Даже если бы вы впоследствии развелись и ты подписала бы все необходимые бумаги, а в этом убедились бы наши юристы, тем не менее ты бы навсегда осталась частью королевства. Ваши дети принадлежали бы королевской семье. Почему женщина вроде тебя могла отказаться от таких перспектив?

«Женщина вроде тебя».

Эти обидные слова резонировали в ее мозге. Она слышала их не впервые. Родители тоже говорили, что никому не нужен был ребенок вроде нее. В агентстве, где она подписывала свой первый модельный контракт, ей намекнули, что девушки вроде нее хороши только для одного. Только вчера она получила ответ на письмо от своего некогда друга, фотографа: «Таким, как ты, всегда удается выйти сухими из воды».

Омар был первым и единственным человеком, который никогда не говорил и не думал о ней плохо.

Селеста призвала все свои силы. Сейчас они говорили о нем, об Омаре. Жизнь, которой он мечтал жить, была вовсе не тем, что требовал от него брат. Теперь, особенно теперь, она должна была защитить отца своего ребенка от наговора.

– Рахим, ты действительно считаешь, что знал все о своем собственном брате?

– Я начинаю терять терпение. Пора перейти к сути разговора.

Селеста сделала глубокий вздох, перед тем как раскрыть главный секрет:

– Омар был геем.

Рахим был потрясен. Признание Селесты было сродни прицельному выстрелу в грудь. Еще некоторое время мужчина был уверен, что если он поднесет руку к груди, то увидит следы крови на собственной одежде. После ее слов весь мир, казалось, обратился в слух. Листва перестала шуметь, стихло журчание фонтана.

Затем тишину прорезал звук ее смеха, но это не были звуки радости. Рахим почувствовал себя настоящим чудовищем.

– Прости, Рахим, понимаю, это не то, что ты предполагал услышать. Мне очень жаль.

– Объясни.

Теперь он не был похож на самого себя. Рахим знал, что его голос звучал почти грубо, но ничего не мог с этим поделать.

Селеста бросила на него вопросительный взгляд:

– Ну… Э… Рахим, иногда, когда маленькие принцы вырастают, они не хотят играть с принцессами, а…

– Объясни природу ваших отношений. – Он резко перебил ее.

– Это же просто смешно. – Селеста метнула на Рахима злой взгляд. – Ты, кажется, вырос не на чердаке. Неужели мне нужно тебе все объяснять? Послушай, здесь ты можешь вести себя как угодно, притворяться, что на дворе Средние века, но реальность не подчиняется твоим желаниям.

– Я не хочу, чтобы ты объясняла мне все. Я лишь хочу больше узнать о собственном брате.

Мужчина покачал головой, нахмурился так, словно пытался оживить в своей памяти все разговоры с Омаром. Каждый раз, когда он упоминал о Селесте, его младший брат отказывался поддерживать разговор. Омар лишь говорил о том, как она ему необходима. Больше из него невозможно было вытянуть ни слова. Тогда Рахим думал, что его брат был буквально околдован этой женщиной. Так не раз случалось с их собственным отцом.

Рахим никогда не мог даже подумать о том, что эта роскошная женщина, желанная миллионами мужчин после чувственных реклам и фотосессий в журналах, могла быть лишь прикрытием для его брата.

Все же сейчас Рахим поверил ей. Это было правдой. Он был обманут собственным братом.

– Если бы ты видел себя сейчас со стороны, то понял, почему Омар боялся признаться тебе во всем. – Ее голос звучал холодно. – У него бы просто не хватило смелости рассказать тебе правду.

– Понятия не имею, что ты там разглядела на моем лице, – процедил Рахим сквозь зубы. – Я всего лишь глубоко потрясен.

Селеста грустно улыбнулась:

– В этом нет ничего страшного…

– Нет ничего страшного в том, что он не рассказал мне о таком важном моменте? Мне, своему родному брату? – Рахим кидал слова ей в лицо. – Ничего страшного в том, что он разорвал отношения с собственной семьей? Он скрывал правду от нас так долго!

– Как он мог признаться тебе в этом?

Голубые глаза Селесты снова метали молнии. Рахиму теперь было совершенно ясно, насколько Селеста дорожила его братом. Она бросилась на его защиту как тигрица. Что‑то внутри Рахима надломилось. Именно он и только он должен был оказывать поддержку своему брату. Он подвел Омара.

– Всю жизнь ты говорил ему о том, как он разочаровывает всех вокруг. Он не стремился жениться и оставлять государству наследников, а именно этого поступка ожидало от него окружение. Омар думал, что рождение Лейлы должно было усмирить тебя. А я отказывала ему, потому что знала, что он заслуживает лучшего. Я верила, что он сможет зажить настоящей жизнью.

– Но этого я не понимаю.

Рахим запустил руки в волосы. Он вдруг подумал, что не знал и самого себя. Если его брат так долго притворялся другим человеком, где еще могла крыться ложь? Он чувствовал себя так, словно у него из‑под ног выбили почву.

– Зачем идти на такие крайние меры?

– Лично у меня не возникло впечатления, что Бахра – свободное и либеральное государство, а его правитель признает мир во всем его многообразии. А я здесь всего несколько месяцев. – Селеста огрызнулась, но у Рахима не было сил ставить женщину на место.

– Понимаю, почему он не хотел рассказывать отцу. – Мужчина словно позабыл о присутствии жены. – Несмотря на собственные слабости, изъяны других он признавать отказывался. Он был человеком другого поколения.

– Ты что же, воплощение современности?! – Селеста фыркнула. – По‑твоему, похищать беременную женщину и насильно жениться на ней – последний писк моды?

– Омар должен был прийти ко мне.

– Не тебе решать, как он должен был прожить собственную жизнь! – Селеста зло усмехнулась. – Единственное, чего он действительно хотел, так это жить так, как нравилось ему. Быть зажатым кодексом поведения, следование фальшивым ценностям – последнее, к чему он стремился. Ему не нужно было твое разрешение, чтобы жить настоящей, интересной ему жизнью.

– Возможно, нет.

Рахим не узнавал собственный голос. Теперь он был наполнен смертельной грустью и тоской, и шейх сомневался, что это чувство когда‑либо покинет его.

– Но он мог заручиться моей поддержкой.

Губы Селесты удивленно приоткрылись. Она пребывала в замешательстве. Селесте показалось, что она ослышалась.

– Поддержкой? – повторила она словно эхо. – О чем ты говоришь?

Рахим был в ярости. К этому примешивалось чувство потерянности. Прежде он всегда знал, как следует поступать. Он всегда знал, что ему предстоит, и неумолимо двигался к цели. Но подобная ситуация не была ему знакома. Более того, все это было уже в прошлом – он не мог сделать ничего существенного. Омар был мертв, а Рахим, хоть и любил своего брата, так никогда и не узнал его по‑настоящему.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: