ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
РАНЬШЕ ОН БЫЛ СПОКОЙНЫЙВечер. Сад. Половодье цветов и листьев. На каменной скамье две женщины. Пожилая нанизывает бусы. Молодая поет: В сновиденьях моих Мы друг к другу прильнули, Мы с тобою вдвоем, Мы с тобою вдвоем. Если серьги в ушах У меня шевельнулись, Это ты шевельнулся В сердце моем. Молодая положила лютню на колени. Платье белое на ней из прозрачного шелка, вышито маленькими букетиками мирта и желтых цветов. На голове гирлянда из шиповника и веток чемерицы. Она сорвала пучок мяты и, растирая ее между пальцами, надушила горячий воздух вокруг. — Ох, не люблю я эту песню, — сказала старая. — Все поешь, все поешь. А ведь уже который год замужем. Пора остепениться. — Подожди, Анита… — сказала молодая и быстро встала. Беглыми движениями она поправила волосы, опять села. — Кажется, приехали. — Глаза бы не глядели… Ты же вся горишь… — Иди, Анита… Иди… Я счастлива… — сказала она, глядя на идущих по дорожке. Впереди высокий. Длинная борода, длинные волосы. — Здравствуйте, синьора Джиоконда, — сказал он. — Здравствуйте, синьор Леонардо, — ответила она тихо. — Можешь сегодня не переодеваться, — сказал невысокий полный человек (ее муж). — Синьор Леонардо писать не будет. Он уезжает. — Вы уезжаете? Она поглядела на него недоверчивым взглядом крестьянской девушки, удивительным у такой взрослой и нарядной дамы. — Уезжаю, Монна Лиза… Воине с пизанцами конца не видно. Мне синьория заказала военную картину… Спутники Леонардо стояли молча. — А как же мой портрет? — спросила она. — Я вернусь, Монна Лиза… как всегда… Прощайте. И Леонардо ушел со своими спутниками. — Как всегда, — сказал муж, глядя ему вслед. — Вам не кажется, синьора, что ваш портрет несколько затянулся?… Монна Лиза ничего не отвечает, и муж уходит, пожав плечами. А Монна Лиза наклоняет голову и снимает слезинку со щеки. Она снова берет лютню: Встала я задула свою лампу, А луна высокая светла. Знаю, знаю, мне не надо плакать… Вот опять слезинка потекла… — Да, — говорит она, перестав плакать. — Вы попали в беду, синьора. …Едут всадники по закатной равнине. Спокойно ступают кони. Впереди Леонардо в берете с пером по самые плечи. Низкое солнце заходит за поле, пасутся свиньи. Далекие голубые холмы. Длинные тени пали на дорогу. Это час тоски путешественников, час нежности в сердце того, кто сказал недавно «прости» милым друзьям. Близкая ночь догоняет их, и они подстегнули коней. Поднялась луна, огромная, желтая, и осветила дорогу с белыми призрачными фигурами. Это были волы. Белые волы тосканской породы. Они бредут по скошенному полю, задевая рогами друг друга, и тянут бронзовые пушки с уродливыми колесами. Вдали показался городской холм… Зубчатые стены и воротные башни среди вытоптанных хлебных полей на берегу Арно, а за стенами города Пизы встает багровое зарево. Театр военных действий. Ну что же, спустимся в партер. …Около деревни. Женщина, нищенски одетая, роет лопатой землю. Возле наполовину вырытой ямы стоит бочонок. Двое детишек устало и давно плачут. — Деточки мои… милые мои… — мать не оглядывается на них. — Ма-а-ма… кушать хочу… — Родненькие, нету кушать, не плачьте… Нету кушать… — А в бочке? — Воробышки мои… это не наше… Если мы сохраним бочонок от солдат, хозяин трактира нам заплатит. Тихо подъезжает Леонардо со спутниками, молча смотрит, и его замечает мальчик. — Мама… там дядя… — Где? Где? — оборачивается женщина. — Не дам, проклятые, не дам! Мы умираем с голоду! А-а-а-а! Не дам! — Что ты, голубушка, — говорит Мельци. — Мы не возьмем. Что ты? — Не знаю, ничего не знаю! Мы не виноваты! — Молчи… Ну… молчи! — говорит Зороастро. — Как нам доехать до Флорентийского лагеря? — Вон дорога… Она приведет. — Прощай, — говорит Зороастро, но мать обращается к Леонардо. — Подайте милостыню, ради Христа. И Леонардо молча дает ей денег. — Дай бог вам здоровья, синьор… Дай бог вам счастья… Синьор, у вас, может быть, найдется кусочек хлеба?… Ребеночек все плачет, и второй все просит есть… На деньги здесь ничего не купишь… Солдаты все позабирали… Леонардо велит дать хлеба, и Зороастро достает хлеб из кожаной сумки. Женщина жадно хватает хлеб, дает детям. Извиняясь, смотрит на Леонардо и вдруг загораживает бочку. — А-а-а-а! Не дам! — кричит она. — Опомнись, женщина, — сурово говорит Зороастро. — Наш синьор не грабитель. — А что он… грозно так смотрит? — Грозно? — Зороастро оглядывается на Леонардо. — Он смотрит на тех, кто довел вас до нищеты. — Что врешь… Здесь нет никого… — Не мешай нам думать, женщина, — сурово говорит Зороастро. И Леонардо печальный гонит коня вскачь, и ученики его вслед за ним. …Огромная комната придорожного трактира. За окном вдали пылает прекрасный город Пиза. Трое рваных солдат пьют вино. — Все с голоду скоро подохнем, — сказал один. — Шесть месяцев не платят жалованья. Кормись как знаешь… И мужичье проклятое не кормит. — У них самих нечего жрать, — сказал второй. — Стой, ребята! — сказал первый. — Люди из отряда Колеони подходят. Вбегает воин, за ним другие. — …А вы уже здесь! — закричал воин. — Прочь отсюда! Схватились… Бьются… — Стой! Погоди… — говорит первый солдат. — Передохнем. Оба отряда останавливаются. Хмуро держась за мечи, тяжело и хрипло дышат. — Уж мы б вас вздули, бергамцы паршивые, — сказал первый солдат, — вторые сутки вот без еды… — Собаки! — закричал пришедший воин. — А мы, по-вашему?! Они голодные! А мы? Мы первые подошли к деревне! Деревня наша! — Ваша?… Возьмите, если ваша, — ответил солдат. — Возьмем! — сказал воин. — Возьмите! — Вот отдохнем и возьмем. — Ну, отдохнул, пожалуй, — сказал солдат и, подняв меч, бросился на воина. Опять началась схватка, и все ушли сражаясь. Стало совсем тихо в трактире. Зарево горящей Пизы освещало небо. И тогда вышел хозяин и поднял поваленные скамьи. — Плохие времена наступили… Джузеппе! — крикнул он. — Эй, Джузеппе! Испугался? Не бойся, дурачок… Они все ушли. — Ушли? — ответил голос невидимого Джузеппе, и вылез парень. — Все прибрать надо, — сказал хозяин, глядя в окно. — На то мы и хозяева трактира, чтобы наблюдать драки со всей округи… Вылез, Джузеппе? Вот и хорошо… А теперь обратно полезай… Опять солдаты идут… — Ох, — сказал Джузеппе и скрылся. — Э, погоди… солдаты — это мелочь, — сказал хозяин. — Тут поважнее господа едут… О господи, сам гонфалоньер Флоренции синьор Содерини жалует, и с ним кто же это, не разберу?… Джузеппе! Черт проклятый, ты вылезешь, наконец, из ямы?! — Иду, иду, — сказал Джузеппе. Вошли Леонардо и Содерини, человек невысокого роста, с большим носом, с большой челюстью. — Спокойнее, маэстро, спокойнее, — сказал он, — мои солдаты вас проводят. Если нужно, попугают мародеров. — О! Попугают! — откликнулся Леонардо. — Все кого-нибудь боятся… Мирные волы и те пушки тянут… Сладостная военная жизнь… Мало еды, зато много крови… — Ну, ну, не расстраивайся… Ты бы лучше подумал, как нам выиграть эту войну… Такому великому инженеру, как ты, грешно уклоняться… — Я уже подумал. — Ты шутишь… Все вон отсюда… Оставьте нас вдвоем. Все ушли. — Ну говори, — жадно придвинулся Содерини. — Надо так сделать, — сказал Леонардо, глядя в окно. — Надо заключить мир с пизанцами. — Что? — изумился Содерини. — Ну хорошо… Продолжай. — Надо заключить мир… Это первое… Нужно построить канал на реке Арно, который соединит город Пизу с Флоренцией… Это второе, — сказал Леонардо твердо. Содерини пристально поглядел на Леонардо и отодвинулся, поджимая тонкие губы. — Я исследовал реку… Это вещь возможная… Канал нужно строить совместно с пизанцами… После этого войны ваши прекратятся, потому что канал обогатит оба города… Я сделал подсчеты. — Ты сумасшедший, — сказал Содерини, внимательно глядя на Леонардо, — вот почему ты бродишь здесь между двумя лагерями… Я все понять не мог… Ну, прощай, — и он ушел… — Привет вам, мастер Леонардо, — сказал хозяин. — Давненько к нам не заглядывали. — А ты все тот же, что и был, — сказал Леонардо. — Неграмотен, как францисканец, но весел. — Я потому и весел, что неграмотен, синьор Леонардо. — Не притворяйся, друг, что ты глупей, чем есть. — Вы сильно постарели, синьор Леонардо… Зато много успели, я слышал. — Деньгами нищ, зато богат разлуками. Ну, прощая, пойду и я… И Леонардо вышел из трактира. — Постарел… Постарел, — сказал хозяин, глядя ему вслед. — Раньше он был спокойный. Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|