Выполняй лучше вот эти ката. 4 страница

– Что-то про такой стиль никогда не слышал.

– Хм, и вряд ли услышишь. Это древний мертвый стиль. Как говорил Сэнсэй, о нем забыли еще до рождения Христа. До наших дней дошло лишь жалкое подобие этой школы. В Китае оно известно как стиль «Дракон».

– Ничего себе, – удивился Андрей, – жалкое подо­бие! Насколько мне известно, стиль «Дракон» самый сильный стиль, так как он вобрал в себя мудрость и силу всех школ боевых искусств…

И, глянув опять на Сэнсэя, добавил:

– А ты то откуда знаешь про этот древний стиль?

– Да имел случай лицезреть его два года назад. Тут какие-то туристы заезжали к нам. Так Сэнсэй их гостеприимно потчевал стилем «Старый лама». Вот это было зрелище, я вам скажу, глаз не отор­вать!

После такой рекламы, чтобы чего-то не про­пустить сверхзахватывающего и для своей истории, мы уставились на Сэнсэя во все глаза. Тем вре­ме­нем Володя дал сигнал, после которого вся наша огром­ная толпа начала производить невероятный шум, беспорядочно хлопая в ладоши и громко топая ногами.

Воспользовавшись таким прикрытием, Володя начал приближаться к Сэнсэю, обходя по часовой стрелке. Его движения были мягкими и легкими. Он ступал, словно пантера перед прыжком, все бли­же и ближе подходя к условному противнику. Когда Володя зашел с правой стороны сзади Сэнсэя, то с быстрым, легким подшагом стал наносить удар моваши-гэри в голову. Практически одновременно Сэнсэй отставил правую ногу назад и тут же в развороте его правая рука, изящно описав дугу, слегка при­кос­нулась ребром ладони к лицу Володи. Именно прикоснулась, как легкое перышко, а не ударила, как я ожидала. Судя по тому, что мы с окру­глен­ными глазами наблюдали дальше, это не было слу­чайностью или промашкой. Все движения были выпол­нены Сэнсэем легко, плавно и с особой аккурат­ностью. Володя же от этого легкого прикосновения полетел так, будто в него попало пушечное ядро. Ноги у него резко взметнулись вверх, и сам он переки­нулся через голову, с силой грохнувшись о пол. В зале водрузилась полная тишина. Володя зашеве­лился, присаживаясь на пол. Народ с облегчением вздох­нул и загудел, как улей, в обсуждении про­изошед­шего.

– Как это он умудрился упасть? – поинте­ре­совался у Андрея Костя.

Тот пожал плечами.

– Наверное, просто равновесие потерял. Он же стоял на одной ноге. Скорее всего так, ведь удар был вроде бы очень легкий. Да и ударом это не назовешь.

Сэнсэй, избавившись от шарфа, спросил Володю:

– Жив, суицидник?

– Жив, – протянул тот, держась за правый глаз рукой. – Не пойму, где же я ошибся?

– Твоя ошибка заключается в том, что ты пытался достать меня именно с самой незащищенной стороны, по твоему разумению, то есть с самого уязвимого места.

– Ну да!

– Поэтому ты и попал впросак! Если б ты ата­ко­вал в лоб сразу, у тебя было больше шансов, чем ата­ковать сзади или справа. А если б ты атаковал сза­ди слева, то тебе было бы еще хуже.

– Но почему?

– Потому что ты думаешь как человек, обла­даю­щий зрением и слухом. Сколько раз я тебе говорил, что в противнике надо учитывать ход его мыш­ле­ния. Ведь если я ничего не вижу и не слышу, значит логически можно хотя бы предположить, что мое сознание контролирует самые слабозащищенные места гораздо лучше и сильнее.

– А как же фронт?

– А впереди контроль слабее, потому что здесь и так готовность тела была номер один. Человек, ли­шен­ный естественного восприятия, впереди физи­чески готов к бою, а сзади духовно, а это гораздо опаснее. Получается, чем более кажется сопернику уязвимым место, тем больше оно защищено и, соответственно, неожиданнее может быть контратака.

– А если бы я был со «стволом»?

– Если бы ты был со «стволом», то нам было бы гораздо больше пользы от тебя завтра, чем сейчас.

– В каком смысле?

– В прямом. Мы хоть бы пирожков от души на­елись.

Володя улыбнулся в ответ на черный юмор Сэнсэя:

– Да ладно, пирожки я вам и так принесу…

Когда Володя убрал руку от лица, мы даже немного опешили. У него под глазом раздулся огромный синяк. Даже синяком это не назовешь. Кожа вокруг глаза просто стала иссиня-черная и покрылась волдырями, как после ожога. Женская часть нашего коллектива быстро подсуетилась, принесла Володе полотенце, смоченное холодной водой. Но даже этот компресс ему не помог. Тем не менее, казалось, мень­ше всего своим глазом был озабочен сам Володя. Он под­нялся, отряхивая одежду и весело пере­шу­чиваясь с Сэнсэем. А для всех нас прозвучала команда на отработку приемов.

После тренировки, почти в самом конце допол­нительных занятий, мы вновь услышали нечто инте­ресное и для себя.

– Сэнсэй, а существует техника тренировки кон­троля окружающего пространства в более простом варианте? Скажем, чтоб это могли понять и сделать мои ребята из подразделения, – спросил Володя.

Учитель подумал и немного погодя ответил:

– Да, имеется такая. Правда, здесь нужен напар­ник. Лучше всего заниматься, сидя в позе «лото­са»… Суть этого упражнения заключается в сле­дующем. На уровне головы подвешивается мягкий теннисный мячик на веревке так, чтобы при раскачивании или толкании его напарником траектория его полета совпадала с место­нахож­дением твоей головы. Твоя задача просто научиться уклоняться, исключив при этом привычные органы контроля в окружающем пространстве, и больше полагаться на интуицию. Мячик нужно воспри­нимать в духовной его интер­претации. Попытаться почувствовать приближение предмета к твоему затыл­ку и по подсказке внутренней интуиции убрать вовремя голову. Главное заключается в тре­нированности твоего сознания, и опять-таки мы воз­вращаемся к нашим баранам, – улыбнулся Сэн­сэй. – …А если серьезно, то ты должен при­вести состояние своего разума в полный штиль, чтоб он напоминал гладь озера. И в этой полной тишине тво­его сознания приближающейся предмет, в нашем случае мячик, будет как камешек, который кидают по этой глади озера, создавая рябь, или как лодка, или как катер – как хочешь это назови. Но он будет рассекать твое пространство. Все остальное, что находится дальше, как, например, стоящие люди в кругу – это будут деревья или люди на берегу, как тебе больше нравится. А именно ты – середина этого озера. И ты должен нау­читься улавливать лю­бое колебание на твоей повер­хности, любое про­никновение в твое пространство. В конечном счете ты научишься чувствовать при­ближение чуже­родного предмета и все, что про­исходит вокруг.

Андрей, стоявший как и мы рядом с Сэнсэем, спросил:

– А нам можно так тренироваться?

– Если есть такое желание, пожалуйста, тре­ни­руйтесь на здоровье, – ответил Сэнсэй.

– А здесь какое восприятие срабатывает? – задал вопрос Володя.

– Почти то же самое, что и при демонстрации. Главное здесь – это выйти своим сознанием за грань своего тела.

– А как это? – не понял Андрей.

– Ну, приведу такой простой пример. Любой человек, когда перестанет думать, то есть сядет, рас­­слабится и постарается максимально успо­коить свои мысли, он начинает чувствовать, что его сознание расширяется и выходит далеко за пределы своего тела. Сознание становится объемным. Оно захва­тывает огромные пространства. А здесь ты про­сто ограничиваешь его определенным местом. В том примере, что я показывал, был спортзал. Хо­тя, если упорно тренироваться, ты можешь почув­ствовать, что делается и на другом конце района. В принципе, это не сложно.

– То есть главное в упражнении с мячиком – до­биться полного покоя сознания, как на примере с озе­ром? – переспросил Андрей.

– Совершенно верно, и постараться так, чтобы ни одна твоя мысль не проникла в это пространство.

– Это сложно.

– Сложно, но можно.

– Скажите, а вот Стас говорил, что стиль «Ста­рый лама» очень древний. Это правда?

– Да.

– А в истории сохранились имена тех, кто им вла­дел? – спросил Костя.

Сэнсэй усмехнулся, подумав о чем-то своем, и ответил:

– Из известных тебе, разве что Будда. Ну и естественно его первые адепты.

– Будда? – удивился Костик. – Но ведь у него же вроде бы была другая философия, фило­софия добра. При чем тут кулаки?

– И добро бывает с кулаками, – спокойно ответил Сэнсэй. – Но владеть этим Искусством еще не зна­чит нападать на кого-то. Для них это была свое­образ­ная ступень в духовном познании…

Так закончились наши дополнительные занятия, на которых мы в очередной раз стали свидетелями столь ценных, по нашему мнению, знаний и спо­собностей Сэнсэя… Нашему восторгу не было пре­де­ла. Переодевшись, мы ожидали остальных воз­ле спортзала. Когда толпа вышла на улицу, Женька слу­чай­но взглянул на Володю и с ужасом воскликнул:

– Мама моя родная! М-да… Ну и рожа у тебя, Ша­­­­ра­пов…

После этих слов уже все обратили внимание на Володю. Его глаз совершенно заплыл, превратившись в одно боль­шое черное пятно.

– Ну ничего, – подбодрил его Женька и, выпятив грудь, с пафосом продекламировал: – Синяки укра­шают мужчину!

На что Володя с улыбкой ответил:

– А ты не желаешь стать красавцем?

Все ребята покатились со смеху.

– Желает, желает. А я буду как свидетель в том ане­кдоте, – развивал ситуацию Стас. – Когда у него спро­сили: «Видел ли он, как один другого ударил по голове?» Тот отвечает: «Видеть не видел, но слы­шал звук, будто кто-то ударил по чему-то пусто­му».

А Виктор добавил:

– А я буду вторым свидетелем. И если меня спро­сят, почему не пришел на помощь потерпевшему во время драки, с чистой совестью отвечу: «Откуда же я мог знать, кто из них потерпевший. Они так лихо метелили друг друга!»

Новая волна хохота раскатилась по округе.

– Ой, ой, ой, – передразнил всех Женька. – От ва­ших шуток за версту несет казармой… Нет, Сэнсэй, ты видел, не успел человек слово сказать, как ему уже дело шьют! …

Так, весело шутя и подтрунивая друг над другом, ребята двинулись в путь. Стояла тихая погода. Небо было усыпано звездной россыпью. Наслаждаясь вечерней прохладой после усиленной тренировки, мы не заметили, как наш коллектив несколько растянулся. Костик и Татьяна ушли далеко вперед. Володя, Женька и Стас плелись где-то позади. А Виктор, Андрей, я, Славик и Юра шли в середине с Сэнсэем, болтая по пустякам.

Из-за поворота навстречу нам вышла бригада шахтеров, человек восемь, уже прилично выпивших. Вероятно, они крепко зацепили самолюбие Костика, проходя мимо парочки, поскольку, когда мы подошли поближе, лицо парня было красным от злости. Он отчаянно продолжал огрызаться в ответ, не на шутку рас­сердив пьяных мужиков. А Андрей еще и полез всту­паться за своего друга, подлив тем самым масло в огонь. Один из бригады, самый рьяный, кинулся в дра­ку. Андрей вместе с Костиком бросились на него. Но Сэнсэй вовремя преградил им путь, обра­щаясь к шахтерам:

– Мужики, успокойтесь! Зачем же так матом крыть, здесь же женщины… Не подобает мужам бла­­го­родным браниться…

– А это еще что за … здесь нарисовался?! – схва­тив Сэнсэя за грудки, прохрипел рассвирепевший мужик: – Топай своей дорогой, пока я тебе все кости не переломал!

Тут уж и мы не выдержали, двинувшись всей тол­­пой на заводилу. Даже я вся вскипела от охва­тившей ярости к этим алкашам и готова была в тот миг разорвать их на клочки. Сзади подбежали старшие ребята. Но Сэнсэй, неожиданно для всех, остановил все наши попытки, дав понять знаком Вик­тору, чтобы все отошли. Мы возмущенно зароп­тали. Но Виктор вместе со Стасом, Женькой и Воло­дей повели нас дальше по дороге, словно усердные пастухи стадо блеющих баранов, не давая возможности остано­виться.

Я все время оглядывалась назад, ожидая, что Учи­­тель вот-вот применит какой-нибудь супер­прием против восьмерых противников. Но Сэнсэй только стоял, что-то с улыбкой объясняя мужикам и жестикулируя так, словно оправдывался. Когда я огля­нулась в следующий раз, то увидела, что улы­баю­­щиеся шахтеры во всю братались с ним, про­щаясь, как хорошие друзья. «Вот это да! – поду­мала я. – А зачем тогда столько лет кунг-фу зани­маться?» Судя по недоуменным высказываниям моих друзей, об этом подумала не только я. Когда Сэнсэй порав­нялся с нами, Андрей возмущенно произнес:

– Зачем вы перед ними оправдывались. Они ведь первые пристали и сами всю кашу заварили. Надо было им морды набить, чтоб в следующий раз непо­вадно было. Если бы вы меня не остановили, я бы их так…

– Конечно, – перебил его Сэнсэй, – если бы я те­бя не остановил, они как минимум получили бы тя­же­лые травмы, ушибы не только мягких тка­ней, но и орга­нов, а, возможно, и сотрясение мозга. А ты по­думал о том, что это мужики, у которых до­ма есть свои семьи, и они могут быть един­ствен­ными кор­миль­цами этой семьи… Ты подумал о том, что это – шах­теры! Ты был когда-нибудь в шах­те?

– Нет, – ответил Андрей.

– А я был… Вот эти ребята, которым ты хотел пере­ломить ребра, они опускаются в шахту, как в ад, на глубину до километра и более. Представь, какое давление испытывает их организм. Плюс, – Сэнсэй начал перечислять по пальцам, – там жара, очень мало кислорода, там очень много вредного для организма метана, угольная пыль… И при всем это­м они осознают, что ежесекундно рискуют жи­знью. Потому что в любой момент может произой­ти завал, может чем-то стукнуть или вообще убить. Ведь на шахте травмы случаются постоянно. И че­ловек все это глубоко переживает. То есть, его пси­хи­ка на пределе, можно сказать, заш­ка­ливает. Такое состояние сравнимо разве что с состоянием солдат на передовой во время войны. Не зря Сталин гово­рил: «Шахта – второй фронт».

Ты думаешь, почему они пьют? Чтобы хоть как-то снять этот стресс, это внутреннее напряжение пос­тоянного страха. Ведь для того чтобы преодолеть этот психологический барьер, с шахте­рами постоянно должны работать высококвалифи­цированные специалисты в области психологии и медицины. Но такой помощи они, естественно, не получают. Поэтому многие и пьют.

– Да, – вздохнул Костя, –

«Когда не пьянство, то вовек

Не знал бы рабства человек!»

– Совершенно верно… Кроме того, любой шахтер, достаточно долго проработавший в шахте, прекрасно понимает, что перспективы у него никакой. Вот у тебя есть перспектива, ты можешь окончить институт, сделать какую-то карьеру. А у них перспектива одна: или сдохнуть в шахте, или умереть от тех болезней, которые они там заработали. Они все это понимают, осознают. Но у них же есть своя гордость, своя мания величия, такая же, как и у тебя.

– Да какая у меня мания величия, – махнул рукой Андрей. – У меня ее вовсе нет.

– Как это нет?! Ты же сейчас их хотел избить толь­ко за то, что они тебя затронули… Это же и есть твоя мания величия, что тебя, такого вот царя, оскор­били… Такая же гордыня есть и у них. Но, в отличие от тебя, у них нет будущего. И ты хочешь лишить их последнего?! Вот представь, что бы было с ними при всех их стрессах, переживаниях, нереализованных идеях, мечтаниях и упущенных возможностях, если б они еще вдобавок ко всему очнулись в реанимации после твоих побоев… Это же дополнительные стра­­дания и гораздо сильнее, чем физические. Зачем?!

Мы виновато опустили головы. Хоть Сэнсэй раз­го­­варивал с ребятами, все это в равной степени относилось и ко мне. Его слова просто потрясли меня. Внутри был какой-то дискомфорт из-за своих недавних, воинственно настроенных мыслей. И мне стало очень стыдно перед собой за саму же себя… Неожиданно я ощутила всю глубину мыслей Сэн­сэя и осознала, насколько он понимает и чувствует каж­дого человека.

– Зачем?! – повторил Учитель. – Ты что, постра­дал от того, что попросил извинения, успо­коил их и ушел… Нет. С тобой ничего не случилось. Ты пре­­красно понимаешь, что способен одними но­га­ми изуродовать их всех.

– Конечно, да я бы… – снова начал вскипать Ан­дрей.

– Вот видишь, опять говорит твоя мания величия. А ведь я же учу тебя ногами махать не для того, чтобы ты людей избивал на улице. Смысл боевого искусства абсолютно в другом, и эти приемы могут тебе никогда в жизни не пригодиться. И дай Бог, чтоб они не пригодились… Твоя задача научиться пони­мать причину и следствие, глубину и суть ситуации и разрешить ее миром.

– А что вы им сказали? – поинтересовался Костя.

– Все очень просто. Я им объяснил, что у них есть такие же дети, как и вы. И что другая компания подгулявших мужиков так же, как и они, может пристать к их детям и избить. Я им обрисовал этот случай чисто с человеческой стороны. При этом за­метьте, их мания величия не пострадала. И что особенно важно, они ушли довольные, с реши­тель­ным настроем на то, чтобы защищать таких, как вы. То есть все решается гораздо проще, миром…

И, помолчав немного, добавил:

– А огрызаться и кулаками махать любой дурак может… Не нужно сразу поддаваться своим жи­вот­ным инстинктам. Гораздо важнее в любой ситу­ации оставаться человеком. Понять, почему и чем вызвана именно эта агрессия. И как правильно разрешить спор так, чтобы обрести нового друга, а не нажить себе врага...

И, подходя уже к остановке, Сэнсэй заключил:

– Запомните, любой удар, нанесенный вами в гневе, в конечном счете возвращается к вам самим.

Наша компания стояла молча, стыдливо погля­дывая на Сэн­сэя. Наконец, договорившись о новой встрече, мы рас­стались.

Почти всю дорогу мы ехали молча. А когда подъезжали к центру, Андрея, до сих пор сидевшего в глубокомысленной позе, прорвало:

– Ничего себе Сэнсэй загнул, аж самому стыдно стало!

– Не говори, – согласился Костя. – Я и сам думаю, и зачем я с этими мужиками связался? Говорят же, молчание – золото!

– Ничего, – успокаивал его Андрей. – Видишь, как все обернулось. Не бывает худо без добра… М-да, круто Сэнсэй мозги загрузил…

«Долго теперь придется переваривать», – подумала я. Всю дальнейшую дорогу моя особа про­мучилась в размышлениях не столько о слу­чив­шемся, сколько о самой себе. Что-то в моем при­выч­ном внутреннем состоянии было не так. Но что? В который раз я начала детально прокручивать разговор Учителя и вновь ощутила этот диском­форт, и … Стоп! Меня вдруг осенило. Ну, конечно же, это новое чувство! Ведь когда произо­шел этот мощный, сотрясающий удар по огромной подводной скале невежества и эгоизма, во мне неожиданно всплыло какое-то дав­но забытое, глубинное чувство. Моя особа не могла его пол­ностью осознать. Но с его появлением у поверхно­сти моего сознания я поняла, что хотел выразить Сэнсэй. Такое было со мной впервые. Я четко поняла его простую истину. Для моего вну­трен­него мира это было целое открытие. Я радо­валась этому так, словно мне удалось помириться с самой собой.

Домой пришла в приподнятом настроении. Оказывается, там меня тоже ожидал сюрприз.

– А у нас хорошая новость, – сияя своей очаро­вательной улыбкой, сказала мама. – Сегодня звонил дядя Витя из Москвы. Ему удалось договориться с лучшим профессором из той кли­ники. Так что осталось только обговорить сроки.

Если б эту новость мне сообщили раньше, я бы бе­зумно радовалась. Но сейчас поймала себя на мысли, что мне абсолютно все равно, что происхо­дит на физическом уровне в моей голове. Главное было то, что я осознала внутри себя. Это ка­­кой-то новый уровень восприятия, который боль­ше касался души, нежели тела. Но, чтобы не испор­­тить настро­ение родителям, вслух произнес­ла:

– Здорово! Я в этом и не сомневалась. Чтобы дяде Вите и не удалось, с его-то положением и связями?! Он у нас молодчина, пробивной мужик во всех отно­шениях.

Весь последующий день моя особа только и думала о сво­ем новом чувстве. Я опять вернулась к полно­ценной жизни, как говорится, телом и особенно душой. И ког­да пришло время ехать на меди­таци­онное заня­тие, мне просто не терпелось скорее туда попасть. В этот раз уже моя особа подгоняла копушу Татья­ну, чтоб та быс­трее собиралась.

Мы пришли на трамвайную остановку, где поджи­дали нас ребята.

– Представляете, девчонки, – смеясь, заявил Костик. – Сэнсэй нам чуть было Андрея не испор­тил.

– А что случилось? – поинтересовались мы.

Андрей стоял молча улыбаясь, а Костик с азар­том продолжал дальше:

– Мы же, после того как вас проводили, пошли домой. И когда уже почти дошли, к нам прицепились какие-то пацаны, заку­рить, видите ли, им приспичило ночью. Так тре­бовали, словно дань за двенадцать лет. Ну и Андрей, как истинный джентльмен, объяснил, как мог, что мы не курим и им не советуем, ради их же здо­ровья. Слыхали, мол, Минздрав предупреж­дает… И в конце добавил, что чем легкие этой гадостью травить да по задворкам шастать и бездельничать, лучше бы спортом занялись, кунг-фу, например, изучали. Больше бы пользы было и для души, и для тела.

– Ну? – нетерпеливо спросила Татьяна.

– Те руки в боки и давай на рожон лезть.

– А Андрей?

– А он, вы только себе представьте, наш Андрей, начал им лекцию читать насчет смысла их ник­чемной жизни, насчет того, что их слова им же по то­му же месту и возвратятся. Я думаю, ну все, про­пал парень. А потом смотрю, ничего…

– И что дальше?

– Ну что дальше. Атмосфера, естественно, нака­ляться стала. Андрей терпел-терпел их оскорбле­ния, а потом для убедительности своих слов набил им морды. Еще и поучительно заключил: «Вот ви­дите, любое ваше плохое слово возвращается вам с той же силой удара».

– Во сморозил, – удивилась я.

– И чем все закончилось? – поинтересовалась с улыб­кой Татьяна. – Без жертв?

– Да все нормально, – махнул рукой Костя. – А! Главную хохму забыл сказать. Они же потом в уче­ники к нему стали напрашиваться.

Все засмеялись, а мне стало как-то не по себе. Во-первых, такой тупости от Андрея я никак не ожидала. А, во-вторых, мне стало обидно за Сэнсэя.

– Ну, Андрюха, ты и извращенец, – смеясь, сказала Татьяна.

– Точно, точно, – шутя, подтрунивал Костик. – Опа­сный тип, можно сказать рецидивист. Он и мои великие выражения всегда переворачивает с ног на голо­ву, так сказать в самую неудобную позу…

– Да ладно тебе, великие выражения, – пере­дразнил его Андрей. – Тоже мне Сократ еще на­шелся.

– Ну почему же сразу Сократ, были люди и по­зна­менитее…

Этот смешной диалог так бы и про­дол­жался до бесконечности, но тут подъехал наш трамвай.

Выехали мы на занятие пораньше и, как потом оказалось, не напрасно. Андрей взялся вывести нас на за­ветную поляну, уверяя, что точно запомнил дорогу. Полчаса мы блудили по поселку, дразня своим присутствием всех собак в округе. В конце концов, отчаянно споря друг с другом куда же пово­рачивать, наша компания вышла к какому-то ставку.

– Вот Сусанин хренов! – произнес Костя. – Ну и где твоя поляна?

– Теоретически должна быть здесь, – пожал пле­чами Андрей.

– Ага, а практически ее снесло потопом в другую сторону. Пошли назад.

По пути мы столкнулись нос к носу с Женькой.

– Наконец-то, хоть одну живую душу нашли, – об­лег­ченно вздохнул Костя.

– Что, заблудились в нашем Шанхае? – под­трунил над нами Женя улыбаясь.

– Да вот, понадеялись на память этого Сусанина.

– А где поляна? – спросил Андрей.

– Да там, – махнул рукой парень совсем в другую сторону.

– Я ж тебе говорил, что не туда сворачиваем! Не было там этого уклона, – упрекнул Андрея Костик.

– А ты как здесь очутился? – поинтересовалась Та­тьяна у Женьки.

– А вы что, не знали? Я же энергетически опре­де­ляю местонахождение любого человека, стоит мне только подумать.

– Да ладно тебе народ разводить, – сказал улы­баясь Костик. – А правда, чего ты тут делаешь?

– Чего-чего, пристали. Живу я здесь, живу! – смешно изрёк Женя. – Вот только вышел за ворота, смотрю, ваша орда мимо пронеслась к ставку. Я не успел даже рта раскрыть. Ну, думаю, сейчас нем­ного пыл охладят и назад. Точно! Смотрю, через пять минут вы назад возвращаетесь. Я на дорогу и вы­шел, чтоб вы меня за столб в очередной раз не приняли.

Мы просияли в улыбках, довольные столь удачной встречей, и вместе пошли на поляну. А в том укромном местечке, с любовью сотворенном природой, уже почти все собрались, в том числе Сэнсэй и Володя. Мы шумно влились в коллектив, здороваясь со всеми. Сэнсэй, видя, что нашу ком­па­нию вновь привел Женька, шутя спросил:

– Что, опять этот Сусанин вам экскурсию устроил?

– Да нет, у нас теперь свой имеется, – кивнул Кос­тик на Андрея. – Этот даже Женьку пере­плюнул…

И далее Костика понесло в красноречивом по­вествовании о наших приключениях. Он так увлекся под общий гогот толпы, так раздухарился, что в конце даже ляпнул совершенно лишнее, то, что мы решили утаить от Сэнсэя.

– Вот так! Доверь ему после этого учеников. Заведет в такой тупик, что и сам не будет знать, как из него выйти.

– Каких учеников? – зацепился за слово Сэнсэй, слушающий до этого, как мне показалось, не слишком внимательно.

– Да, – замялся Костик, поняв, что проговорился: – Была там история…

– Какая история? – поинтересовался Сэнсэй.

Костику ничего не оставалось, как нехотя выложить все факты. Андрей тоже подключился к разговору, спеша оправдать свои поступки благими намерениями. Сэнсэй же, дослушав до конца весь этот лепет, покачал головой:

– М-да… Знаешь, есть такая одна старинная, очень древняя притча: «Был у царя единственный сын. Прослышал как-то царь, что есть на свете ве­ли­кий Мастер боевых искусств, славившийся даже среди царей своей Мудростью. Говорят, что он тво­рил невероятные чудеса, сделав даже из простого де­ревенского юноши за год великолепного Мас­тера. Решил царь отдать к нему и своего отрока на обучение.

Прошел год, и царь спросил:

– Ну как, постиг ли он путь воина?

– Еще нет, – ответил Мастер. – Пока слишком са­мо­надеян и попусту тратит время на гордость. При­ходи через пять лет.

Через пять лет царь снова спросил Мастера о том же.

– Пока нет. Взгляд еще полон ненависти, энергия бьет ключом через край.

Прошло еще пять лет. И Мастер сказал царю:

– Вот теперь готов. Взгляни на его! Он будто вы­се­чен из камня. Дух его безупречен. Полнота внутренних свойств совершенна. На его вызов не посмеет откликнуться ни один воин, ибо сбежит в страхе от одного лишь взгляда.

И царь спросил у Мастера:

– В чем же причина столь долгого пути моего сына? Ведь он был гораздо умнее того деревенского юноши.

На что Мастер ответил:

– Дело не столько в уме, сколько в Сердце человека. Если Сердце твое открыто и помыслы чисты – дух безупречен. А это и есть главная сущность Пути воина… Деревенский юноша пришел ко мне уже с безупречным духом, и мне оста­валось лишь научить его технике. А твой сын пот­ратил годы, чтобы постичь эту Мудрость. А без это­го источника силы он не смог бы ступить и шагу по Пути воина.

Возрадовавшись за успехи сына, царь сказал:

– Теперь я вижу, что он достоин восседать на троне.

– Нет, отец, – ответил молодой Воин. – Я нашел нечто большее. Раньше мой ум ограничивался лишь телесными желаниями, сейчас он – бес­пре­делен в познании духа. Самая могучая власть, все золото мира меркнет перед этим, как серая пыль под ногами путника. А путника не интересует пыль, он поглощен тем, что откры­вается ему за горизонтом с каждым шагом».

Андрей пристыжено опустил голову. Возникла затяжная пауза. Но тут к компании подошел Николай Андреевич, и разговор переключился на обсуждение других проблем, в том числе и медитаций, выполненных дома само­сто­яте­ль­но.

– А у меня опять были эти мурашки, – сказал Костя. – Это нормально?

– Конечно. Смысл заключается в чем? Нужно прочувствовать те мурашки, которые появились при первых вдохах в твоей голове. Прочувствовать, как они «бегут» у тебя по рукам и, самое главное, «выскакивают» через центр ладоней в землю. То есть, вдох и выдох ты должен про­чув­ство­­вать. При этом посторонних мыслей не должно быть вообще.

– Вот это как раз и трудно сделать. Только сосредоточишься на кончике носа, как они, цепляясь одна за другую, начинают лезть в голову. И самое удивительное, что я даже не замечаю, когда они возникают.

– Совершенно верно. Это говорит о том, что мы не привыкли контролировать свои мысли в повседневной жизни. Поэтому они и руководят нами, как хотят, запутывая в своих «логических» цепочках. А бесконтрольная мысль в основном приводит к негативному, так как ею руководит животное начало в человеке. Поэтому и суще­ствуют различные духовные практики, медитации для того, чтобы научиться прежде всего контро­лировать мысль.

Мы еще немного поговорили о волнующих нас вопросах, возникших в ходе домашней практике. А затем при­сту­пи­ли к выполнению оче­редной медитации.

– Сегодня мы соединим две части медитации воедино, – произнес Сэнсэй, – чтобы вы смогли понять, как она должна работать, и стремились достигнуть этого в своих индивидуальных тренировках. Ну, а теперь станьте поудобнее…

Далее под его руководством мы, как обычно, рас­­слабились и сосредоточились на выполнении медитации. Сначала концентрировались на кон­чике но­са, как и в прошлый раз. А потом Учитель сказал:

– Не отрывая внимания и зрения от кончика носа, делаем вдох через низ живота, живот, грудь… Выдох – через плечи, руки, чакраны ладоней в зем­лю. При выдохе огонек разгорается все сильнее и сильнее. Вдох… выдох… Вдох… выдох… Кон­цен­трация на кончике носа… Вдох…

Вот тут-то у меня получился полный конфуз. Только я хорошо сосредоточилась на «ручейке», где явно ощущалось его частичное движение по рукам, как тут же потеряла контроль над кончиком носа. А как только сконцентрировалась на «вспых­нув­шем» кончике носа, пропадал «ручеек». Причем все это происходило, когда у меня появлялись «лишние» мысли. В общем, мне никак не удавалось соединить все вместе. Во время очеред­ной попытки прозвучал голос Сэнсэя, опове­щающий об окончании медитации. Как потом оказалось, такой казус произошел не только со мной, но и с моими друзьями.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: