О подготовке учителей и профессоров 2 страница

В норме никто и никогда не считает лицо, кончившее курс в высшем учебном заведении, способным сразу ста-

новиться в руководящее положение, будет ли то должность административная или юридическая, промышленная или какая иная. Так, кончившего нормальный курс не назначат столоначальником в каком-либо министерстве, а сперва дадут ему возможность узнать течение дел ближе, занимая должность помощника столоначальника или какого-либо причисленного к министерству второстепенного исполнителя. Так, на фабрике или заводе не назначат вновь испеченного техника руководителем мастерской, а дадут ему возможность осмотреться в качестве помощника или в какой-либо второстепенной должности. Таково же положение дел и во многих других специальностях.

Но есть два рода деятельности, в которых надо прямо браться за дело, за живую практику, без возможности обучаться во второстепенных положениях; я говорю именно об медицине и учительстве, так как вступающему прямо вверяется часть жизни в ее полноте.

Поэтому я думаю, что для подготовления медиков и учителей необходим более продолжительный срок, часть которого посвящается практическому ознакомлению под руководством профессоров в клиниках ли или в нормальных, или образцовых училищах, состоящих при медицинских и учительских институтах.

Как распределить время пятилетнего курса в таких заведениях между делом лекций и практического упражнения в умении, это уже должно относиться к компетенции руководительного совета высшего учебного заведения. Сущность того, что я хочу сказать, здесь сводится к тому, что в высшем училище наставников нормальный курс должен быть пятилетним и в течение его учащиеся должны получить практические уроки по преподаванию соответственных предметов, на что, по моему мнению, требуется прибавка примерно полугодового срока, так как подготовка к первым урокам из гимназических предметов должна занять у студентов немало времени. Слушатели историко-филологического факультета должны получать упражнения по русскому языку, литературе и истории, слушатели физико-математического — по математике, физике и естествознанию и камерального факультета — по географии, законоведению, рисованию, черчению и, быть может, другим предметам. Прибавляя к четырехлетнему курсу полгода на реальное приспособ-

ление к преподаванию, я считаю необходимым в главном училище наставников прибавить еще полгода не только ввиду необходимости для всех учителей курса педагогии, но и для того, чтобы иметь возможность наилучшего выбора из поступающих тех, которые склонны и способны к тяжелому делу педагогического труда. Для этой последней цели мне кажется в желаемом институте необходимым по истечении первого, подготовительного периода проведение особых испытаний, так сказать, для сортировки поступивших и для удаления тех из них, которые малопригодны к выполнению задач, возлагаемых на учителей средних учебных заведений, и я полагаю, что от лиц, выдержавших это первое испытание, т. е. при поступлении на второй курс, должно требовать, как было то в Главном педагогическом институте, отдельной личной расписки в готовности служить по назначению не менее 8 лет за все то, что доставит Высший педагогический институт своим слушателям в остальные 4 года. Судя по личному примеру, я убежден, что такая расписка будет много содействовать тому, чтобы слушатели явились достойными носителями просвещения и образцами учителей.

Так как лицам, кончившим курс, после указанного выше обязательства будет несомненно предстоящая скромная, но важная карьера и так как большинство лиц, проходящих обычные высшие учебные заведения, именно страдает тем, что не имеет вперед обеспеченной карьеры, то, во-первых, я полагаю, что желающих будет множество, а потому при самом приеме могут быть применены различные способы подходящего выбора, между которыми важнейшим я считаю особую для того аттестацию среднего учебного заведения, в котором желающий поступить кончил курс, и, во-вторых, у проходящих высшие курсы главного училища наставников будет на этих курсах больше, чем в современной норме, свободы, стремления и желания отдаться изучению проходимых наук, что и требуется, по моему мнению, более всего. Отсюда можно надеяться на то, что в желаемом институте будет вырабатываться много будущих русских ученых и между ними профессоров, России теперь и в будущем столь необходимых. Выдающихся из кончающих, судя по отзыву профессоров-руководителей и главным образом судя по действительно выполненным первым научным работам,

конечно, должно оставлять при побочных учреждениях института для дальнейшего усовершенствования в науках, т. е. преимущественно для выполнения самостоятельных работ. Вот для этой-то цели всякого рода пособия, необходимые для снискания умения и для научных работ, т. е. библиотеки, лаборатории, обсерватории, мастерские и т. п., при главном училище наставников должны быть развиты в широчайших размерах, отнюдь не меньших, а даже больших, чем в иных высших учебных заведениях. Едва ли я ошибусь, если скажу, что Петр Великий, учреждая Академию наук, имел иную, чем указанная, цель, так как он, конечно, желал не менее Ломоносова снабдить свою страну Невтонами и Платонами не меньше, чем организованным войском и флотом, промышленностью, торговлею и путями сообщения.

Не подлежит сомнению, что средства, нужные для устройства и содержания предлагаемого главного училища наставников, должны быть значительными и зависеть преимущественно от числа приготовляемых учителей, в особенности при том условии, что все студенты будут содержаться на казенный счет и будут пользоваться всеми необходимыми пособиями, которые надобно создать в местности, так сказать, свежей или новой. Это последнее условие, как уже упомянуто выше, должно уменьшить основной расход на покупку места, необходимого для заведения и всяких при нем устройств; но взамен того расходы при устройстве увеличатся вследствие необходимости приспособить избранное место для удобств всего дальнейшего быта не только воспитанников, но и профессоров и лиц, около них неизбежных. Если средним числом устройство трех политехникумов стоило за последние годы около 5 млн руб. на каждый, то нельзя никоим образом думать, что устройство предполагаемого учебного заведения будет стоить менее того, потому что при главном училище наставников необходимо устроить на казенное же иждивение и содержание образцовую мужскую гимназию и такое же подготовительное к ней училище, преимущественно для детей служащих, а быть может, и женскую гимназию, так как эти учебные заведения, во-первых, позволят семейным людям жить в том сравнительном уединении, которое, по моему мнению, необходимо для правильного и самостоятельного развития предполагаемого учреждения, а во-вторых, для практи-

ческого упражнения в уроках воспитанникам последних курсов.

Если земля, необходимая для обзаводства нового высшего учебного заведения, снабженного разными побочными пособиями, и достаточная для устройства домов всех служащих, равно как и для устройства садов и, быть может, образцовой фермы, будет дана из казенных земель, т. е. бесплатно, то я полагаю на основании предварительно сделанных подсчетов, что, отлагая примерно 500 тыс. руб. на внешнее устройство земли (дороги, ограды, канавы, мостовые, водопроводы и т. п.), можно думать, что в общей сумме начальное устройство при 600 слушателях и при 400 воспитанниках образцовой гимназии и других училищ будет достаточно на все 6 млн руб., считая в том числе и устройство жилищ для профессоров и ассистентов, конечно, при условии расчетливого и умелого ведения всех дел, потому что при этом кубическая сажень (по наружным измерениям) жилых помещений должна обойтись в среднем не более 80 руб. Откладывая l¹/₂ млн на обзаводство лабораторий, обсерваторий, библиотеки и тому подобных пособий, останется на стройку около 4 млн, а на них можно выстроить не менее 50 тыс. куб. саж. строений. Из этого числа должно отделить около 2¹/₂ тыс. куб. саж. для помещения студентов, около того же — на аудитории, около З¹/₂ — на лаборатории и другие пособия, около 2¹/₂ — на церковь, залы и тому подобные общие помещения, всего около 10—12 тыс. куб. саж. на самое основное заведение. На жилища профессоров, ассистентов и всякого рода служащих надо немного более того, т. е. около 15 тыс. куб. саж., а на гимназию и училища, состоящие при институте, и на всякие службы останется еще 25 или около того тысяч кубических сажен.

Последняя величина, быть может, велика, но надобно принять во внимание, во-первых, необходимые запасы помещений, а во-вторых, то, что при устройстве всего заведения в совершенно новом уединенном месте необходимо будет устроить сады и помещения для разных косвенных потребностей. Что касается до указанных выше 1¹/₂ млн на оборудование пособий, то я имею при этом в виду снабжение библиотеки шкапами и книгами и снабжение приборами и всякого рода приспособлениями физической, технической, химической, физиологической и

механической лабораторий и астрономической обсерватории, полагая на оборудование каждого из перечисленных учреждений от 300 тыс. (например, на библиотеку) до 100 тыс. (на физиологическую лабораторию или на астрономическую обсерваторию) ⁴⁸.

Постройку можно вести не очень спешно, потому что начальное время должно назначить на подготовку профессоров, которыми определится вся дальнейшая судьба учреждения.

Что касается до годового содержания предполагаемого высшего учебного заведения со всеми при нем пособиями, то я полагаю, что для этого достаточно будет 700 тыс. руб. в год, распределяя их примерно следующим образом:

1) на 30—45 главных профессоров, а в их числе и на директора всего учреждения, а также надзирателей и т. п.— около 200 тыс. в год;

2) на 50—60 ассистентов и лиц, оставляемых при учреждении для усовершенствования в науках, т. е. для приготовления к профессуре,— около 100 тыс. руб. в год, считая, как и в предшествующей сумме, и расходы на их поездки и командировки;

3) на 600 воспитанников или студентов со всем их содержанием — около 200 тыс. руб.;

4) на гимназии и училища, состоящие при главном училище наставников (отчасти с казенными воспитанниками), примерно на 400 учащихся — около 100 тыс.руб.;

5) на хозяйственные расходы по ремонту зданий, по управлению, на дороги и т. п.— около 100 тыс. руб., что и даст в сумме около 700 тыс. руб. в год.

Капитализируя примерно из 4 с небольшим процентов, указанный годовой расход отвечает 17 млн руб., а прибавляя сюда около 6 млн первоначальных затрат, получим весь расход от 20 до 25 млн руб. А так как каждая верста новой железной дороги со всеми расходами на обзаводство подвижным составом обходится около 50 тыс. руб., то устройство и все содержание (это последнее не должно упустить из вида) высшего учебного уч-

⁴⁸ На устройство образцового сельскохозяйственного заведения, сверх того, весьма полезно отпустить до 500 тыс. руб. и присоединить к институту лесничество.

реждения, долженствующего, а во всяком случае могущего направить в должную сторону все наше образование, будет стоить стране не более чем устройство 400—500 верст нового железнодорожного пути. Россия же строила, как известно, за последнее время ежегодно от 2—3 тыс. верст новых железных дорог. Отсюда, принимая во внимание, что все годовые расходы уже капитализированы, видно, что предлагаемые учреждения не могут составить чего-либо невозможного для нашей страны, и если есть в ней много поводов еще больше и больше увеличивать и организовать пути сообщения, то не подлежит никакому сомнению, что расход на увеличение просветительных путей России даже в настоящее время ей по плечу и она легко найдет кредит, для того нужный, а в помощь, быть может, найдутся и средства частные, как находятся они — миллионами — для устройства новых броненосцев, подводных лодок и т. д.

В переживаемое нами время, предтечами которого надо считать Мальтуса и Бокля, когда явно господствует материально-историческое начало, утверждающее в сущности, что все и все обстояло бы преблагополучным, если бы не было материальных недостатков, не жалеют нигде, даже у нас, народных средств для возможной помощи материальному труду, преимущественно в области промышленности. Это уже великий успех, и я чрезвычайно далек от тех, кто осуждает и вопиет о зле промышленности. Но так как одно понятие о чистой материи и всем материальном, казавшееся классикам до того всеобъемлющим, что Демокрит и дух-то представлял в виде особых, тонких атомов, явно недостаточно и сверх него необходимо принять не только энергию, которую кое-как, с грехом пополам можно еще считать чем-то материально-механическим, но и дух, в человеке, его общении, науке, морали и всей деятельности наиболее резко проявляющийся, то и очевидно, что один исторический материализм не исчерпывает понятия о благе человеческом, как видно даже из того, что довольных и счастливых людей всякий зрячий скорее увидит в среде недостаточной, чем между богачами.

Духовной стороне блага надобны истина, добро и красота. Искание их выразилось первее всего в религиях, сложившихся — надо этого не забывать — в пору, далеко предшествовавшую современной сложности мировых от-

ношений, а затем в науке и искусствах. Последние, по мне, стремятся путем образов и предчувствий, так сказать, полубессознательно, совершенно к тому же, что сознательно вырабатывается в науке. Поэтому свой высокий противовес всему материальному, или, лучше, свое к нему высшее дополнение, должно искать прежде всего в науке. И если естественно при умножении людей и их потребностей не жалеть общих жертв на успехи материальных войн и промышленностей, то для «блага общего» столь же естественно не жалеть никаких общих средств на развитие науки и просвещения, что заложено издавна в Русском царстве. На одном материальном далеко не уйдешь в деле «общего блага» уже потому, что материальное конечно и всего не объемлет, чего не сознали лишь крайние да народы, подобные, по всей видимости, современным японцам. Эти самые мысли и лежат в основе всего моего представления о необходимости для России новом Главном училище наставников.

В десятый раз повторю затем, что весь успех дела будет зависеть от профессоров, и, не обинуясь, скажу, что больше всего и первее всего надо позаботиться о том, чтобы подготовить таких лиц. Для этой последней цели, как упомянуто уже выше, по моему мнению, совершенно недостаточны те средства, которые применяются в настоящее время, и я полагаю, что было бы лучше всего эту задачу возложить на особый небольшой учредительный комитет, долженствующий составить профессорское ядро будущего главного училища наставников, доверившись ему полностью и предоставив ему право избирать средства для подготовки будущих профессоров, своих сотоварищей, отнюдь не придерживаясь всевластного у нас формализма, потому что с ним еще можно кое-как пробиваться по проторенной дороге, но новых путей устраивать, по моему крайнему разумению, совершенно невозможно. Людей вполне благонадежных, не только любящих свою страну вообще, но и особенно преданных успешному в ней развитию науки и просвещения, по моему мнению, еще можно найти в том небольшом количестве, которое нужно для главного училища наставников, даже прямо в среде бывших и известных у нас профессоров.

По отношению к месту, пригодному для обсуждаемого высшего учебного заведения и так удаленному от столиц, чтобы в нем могли слагаться самостоятельные

русские силы, скажу только то, что, по моему мнению, его надобно искать вблизи географического центра России, т. е., мне кажется, где-то на правом берегу Волги, в том месте, где она вниз от Казани становится уже могучею рекой, на которой всегда суждено быть промышленно-торговому русскому движению вперед. С своей стороны я считал бы наиболее удобным избрать место на возвышенном берегу Волги, где-либо вблизи небольшого городка, и это место, по моему мнению, чрез какое-либо столетие должно сделаться образцовым городком, дорогим всякому русскому, если из него выйдут хоть немногие новые русские передовые ученые и наставники ⁴⁹.

Просвещение страны, т. е. нахождение в ней не только сознательной и грамотной массы, но и значительного количества лиц, получивших высшее, специализированное образование и могущих сами идти и других вести вперед, конечно, одно, само по себе, без развития (т. е. при застое) промышленного и общего административного строя не может ничего существенного доставить для общего блага, но первое непременно вызовет потребность в последнем, потому что — помимо уродливых изъятий — истинное просвещение всегда возбуждает, во-пер-

⁴⁹ Географический центр страны найти легко, когда имеются, как имеются уже у нас, географические карты и данные всеобщей переписи, если взять за единицу (хотя бы даже не столь мелкие площади, как волости, а только уезды, помня, что, чем меньше будет выбрана площадь, тем результат будет точнее, но, и выбравши уезды за единицу, получим точность для такой страны, как Россия, по крайней мере до десятков верст) даже уездные города. Каждому городу ответит определенное географическое место, определенная площадь уезда и определенное число его жителей, а из этих данных по тем же самым правилам, по каким находится центр тяжести в системе связанных тел, найдется географический центр всей империи. В американских цензусах, или переписях, повторяющихся, как известно, каждые 10 лет, всегда рассчитывается положение географического центра страны, и он за последнее столетие последовательно движется с востока на запад, удаляясь почти по параллели (а именно по параллели около 39° 10' сев. широты места) от Атлантического океана к Тихому океану (в 1790 г. западная долгота — 76° 11', в 1800 г.—76°56', в 1850 г.—81°19', в 1880 г.— 84°40', в 1890 г.— 85°33', в 1900 г.— 85°49', т. е. в 6 милях от Колумбуса в Индиане). Такое же движение — в направлении к Тихому океану (т. е. к мировой арене будущего) — существует и для Российской империи, а где ее современный географический центр, вероятно, будет рассчитано, когда закончится публикация отчетов нашей первой всеобщей переписи 1897 г. Если этого не сделает редакционная комиссия и если я не успею сам этого сделать, то, вероятно, найдутся другие для того люди. Это знать нам все же надобно.

вых, любовь к труду, во-вторых, умножение всяких потребностей и, в-третьих, склонность ко всякого рода улучшениям быта как своего, так и всего окружающего. Последнее тем вероятнее и даже тем вернее, чем более в высшем просвещении будет вложено философски-социальных начал и чем менее оно будет походить на тот вид внешне подражательного и чисто материального (если можно так выразиться) просвещения, каким так щеголяют в текущее время японцы, которым, быть может, суждено воочию показать всему миру недостатки одной материально-внешней стороны латинско-саксонского просвещения, оставляющей без внимания требования сердца и высшей справедливости, не поддающиеся — за недостатком или слабостью научной разработки — точному анализу и кодификации. Вот в этих-то сторонах и надобен синтез, и они-то в благодушном русском народе никогда не засыпали, несмотря на все стремление к внешнему лоску просвещения. Я не в силах, просто не умею выражать эти потребности более определенным языком, но сознаю, что тут надобна и настоятельна новая сознательно-научная работа человечества, и полагаю, что молодое русское сознание, воспитанное в высшем училище наставников, последовательно найдет для того не ретроградные, а передовые и новые выходы, т. е. пути синтеза. Тут неизбежно необходимо то сочетание молодых добрых порывов как с заветами достигнутых частей истины, так и с постепеновством, внушаемым прошлыми опытами жизни, которого, по мне, возможно ждать лишь в условиях, очерченных выше для образования образцовых русских учителей, профессоров и ученых. В сутолоке жизни — от случайного сочетания влияний и без обеспечения нарочитого искания истины — ждать этого синтеза нельзя. А он, верю, возможен, и прийти он рано или поздно должен, да не с Востока или Запада, а из той средины, которую занимает Россия, и не от одних вдохновений, «звуков сладких и молитв», а от явного сочетания в дружном труде юных и пылких сил с мудростью и опытом зрелой науки, что и хотелось бы видеть в желаемом русском высшем училище наставников.

В заключение своих заветных мыслей, относящихся к русскому просвещению, считаю долгом сказать, что в самых общих чертах, по моему мнению, все высшее образование должно быть возложено на попечение цент-

рального правительства, а начальное, т. е. общенародное и начально-профессиональное, должно быть в руках местных земств и городов. Среднее же образование должно быть ведено, по моему мнению, отчасти, даже преимущественно под влиянием правительства, но также и с непременным участием местных жителей. В среднем образовании участие правительства особенно необходимо, потому что в своем существе среднее образование, как я старался выше выразить, по моему мнению, есть только подготовка к высшему образованию и составляет подобие того, что было когда-то при Московском университете в виде подготовительного пансиона. Участие же местных жителей в организации течения дел в средних учебных заведениях надобно уже по той причине, что ученики этих заведений прежде всего суть еще члены семей, в которых они получают все первое свое направление. Центральное управление всем просвещением, или Министерство народного просвещения, прежде и более всего должно, по моему мнению, заботиться о двух или трех сторонах дела, а именно об усовершенствовании уставов всяких учебных заведений, о профессорах и учителях, обучающих юношество, и об усовершенствовании учебников и книг для начального чтения, особенно для начальных и средних учебных заведений. Ни для одной из этих целей, по моему мнению, нет большой надобности в учреждении отдельных учебных округов, так как при помощи разъезжающих по стране инспекторов учебных заведений может быть достигнута вся та мера единообразия, которую здесь можно требовать и которая, по мне, преимущественно сводится к тому, чтобы русский язык, уставы заведений и русские законы в их главнейших основаниях были соблюдаемы во всех краях России. При поступлении во всякие средние учебные заведения, по моему мнению, непременно должно требовать даже от инородцев основательного знакомства с русским языком и русской грамотой. Ученики инородных училищ и профессиональных или начальных, где русский язык не составляет одного из главных предметов, по моему мнению, не могут быть допускаемы в правительственные гимназии и в высшие учебные заведения, пока они не выдержат испытания в хорошем знакомстве с русским языком. Об объединении они сами или их родители позаботятся, когда такого рода закон будет существовать.

Избегая совершенно сознательно, хотя, быть может, и не всегда удачно, всяких видов и форм того витиеватого и критического изложения, какое чаще всего мне приходилось читать при обсуждении вопросов, касающихся народного просвещения, я перейду затем к двум другим основным предметам своих заветных мыслей, т. е. к промышленности и правительственным формам, потому что так уж сложились мои понятия, что эти три предмета я не могу обсуждать независимо друг от друга, одно тянет за собой непременно другое и третье. Признаюсь, однако, что в изложении двух последних предметов мне кажется неизбежным подчас прибегать к приемам такого характера, который мне чужд по существу, и это меня весьма затрудняет.

Переживаемое время тяжкой войны, конечно, малоподходяще для принесения новых крупных жертв к алтарю общего нашего просвещения и всего блага народного, но война будит во всех слоях мысли, а мои необходимо высказать не отлагая потому уже, что до конца войны — по ее затяжности — того гляди, пожалуй, и не доживешь. Печатать поэтому спешу, насколько могу, надеясь на прочтение хотя немногими и хотя в эпоху того особого, чуткого возбуждения, которое, наверное, наступит после заключения предстоящего мира. Если Россия получит от войны контрибуцию, ее применение к росту военной нашей обороны, образования и промышленности будет естественным, но если и не получили бы мы японской контрибуции, расти во всех отношениях все же нам неизбежно ради естественности самосохранения и неизбежности всего мирового прогресса. Оно, пожалуй, даже и лучше — расти просто из нутра; будет хоть помедленнее, но покрепче и здоровее. Способов-то хватит.

Боблово.

16 июля 1904 г.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Промышленность

Понятие о промышленности, ее общие признаки и свойства.— Связь промышленности с историей — при помощи капитала и с государственностью— при помощи общего умножения достатков.— Производители и потребители.— Спрос хлеба и труда.— Фритредерство и протекционизм.— Предмет дальнейшего изложения, ближе касающегося современной России

Нет предмета, часто у всех находящегося на глазах, всюду себя проявляющего и, однако, более сбивчивого и наименее разобранного по его смыслу и значению, чем промышленность. Трудно поэтому и писать о ней так, чтобы быть понятым именно в таком смысле, который хочешь вложить; как раз по предрассудку ли или невольно написанное многие поймут совсем не так, как сказано. Много для того причин, но всех — по мне — важнее три. Во-первых, самое понятие о промышленности сравнительно ново, а это имеет большое значение, потому что все действительно новое, многозначащее всегда сперва рисуется в уме очень малоотчетливым и принимается с недоверием; сбивчивость же умножается при этом тем, что кое-какие корни находятся и для промышленности, как для многого иного, в старине, так что столь еще многочисленные и доныне диалектики новое понятие о промышленности силятся нередко свести на стародавнее представление о всякого рода занятиях и мысли многих при этом сбиваются на воображаемые прелести начального быта, в котором о промышленности, конечно, и речи быть не могло, потому что начальный быт людей, как быт животных, определяется исключительно личными потребностями своими и своих близких, промышленность же имеет в виду потребности всего рода людского и только в том числе свои личные и близких людей. Постепенные переходы естественны, но помимо них разность крайностей так же велика, как между одеянием первичным и производимым промышленностью, между яблоком диким и садовым, освещением лучиною и электричеством. В на-

чальном производстве можно найти зачатки промышленности, но лишь в такой же мере, как в яичном желтке заложены начала будущего организма, развивающиеся лишь при особых, соответствующих условиях. Вторую существенную причину трудности отчетливой ясности речей о промышленности составляет малая точность самого этого слова. Достаточно сказать, что одни под словом «промышленность» понимают только переделку сырья или то, что образует ремесла и фабрично-заводскую часть промышленности, вовсе не причисляя сюда сельского хозяйства, торговли и т. п.; другие же расширяют понятие на всю добычу сырья, на его переделку, распределение и перевозку, ограничивая, однако, промышленность материальностью предметов производства или обращения, т. е. «товарами» в обычном или тесном смысле этого слова. Но так как и энергии или работы, например освещение жилья электрическим светом, нематериальны в обычном смысле, а продаются и такой товар производить можно всякими способами, начиная с мускульной работы людской до давления ветра, то тут можно остановиться где кому вздумается и расширять понятие о промышленности до полного уничтожения какой-либо определенности.

Отсутствие этой определенности, зависящее отчасти от быстрого возрастания промышленности как в количественном отношении, так и в качественном, весьма много зависит от третьей стороны дела, по которой на все промышленное сыздавна, даже со времен египетско-индийского или позднее афинского, Платоном идеализированного деления людей на касты или сословия по роду занятия, смотрят не только свысока, но даже с некоторым презрением, что, увы, сохранилось еще до наших дней, хотя не в первоначальном резком, а монархиями, образованием и революциями исковерканном и смягченном виде, однако настолько, что и поныне редкий-редкий писатель, актер, учитель или ученый, а тем паче чиновник, банкир, барон или землевладелец согласится считаться в числе промышленников, хотя и они живут, назначая и продавая другим свой труд или часть своих приобретенных или наследственных прав, взамен вознаграждения, т. е. тою сложною, специализированно-раздробленною и, без сомнения, искусственною новою жизнью, какая вызвала, создала и ежечасно умножает промышленность,

а сама создана или вызвана, как показано ранее, преимущественно гуманностью — при умножении числа людей. Знаю я, что тут касаюсь очень чувствительного, отчасти даже болезненного места в теле или деле почти всего человечества (Китай и тут исключение), что сильно рискую не угодить нашим пережиткам помещичьего (привитого, а не прирожденного) барства или аристократизма, говоря о предмете столь деликатном, но все же по принципу решаюсь и о нем высказаться определенно, напомнив, однако, сперва о том, что у китайцев — и при всесилии Богдыхана — не было и нет наследственных сословий, всякое занятие почитается почтенным и требующим уважения, добро же и зло, равно как знание и невежество, ясно различаемы и понимаемы так же, как в странах с развитым аристократизмом, что Христос искал учеников более всего между близкими к природе трудолюбивыми людьми, особенно рыбаками, возвещая «горе книжникам и фарисеям», т. е. резонерству законников и не идущим вперед формалистам, блаженство же духовно нищим, т. е., по мне, презираемым, ищущим лучшего лишь впереди, и что после реальной гибели схоластики в эпоху Возрождения ум европейцев немало отрезвился и воспрянул, отрешившись от аристократических и вообще сословных предвзятостей, в чем одном Великая революция конца XVIII в. искупила немалую часть своих тяжких грехов, так как в сущности проповедала идеальные «свободу, равенство и братство» ради реальной борьбы здравого смысла и добрых нравов с явно грубыми недостатками одряхлевшего аристократизма, сыгравшего при сложении европейских народов в государства свою весьма важную историческую роль. Рыцари, в свое время составлявшие суть войска страны, были также ей очень полезны, а потом стали совершенно излишними. Время какого-либо значения аристократизма ушло невозвратно, и это не оттого, что аристократы что-либо упустили, а оттого, что сперва было время индивидуализма (см. гл. 6), а теперь начинается время мир охватывающего общего, социального — «новейшая» история.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: