Философия энергетической Реальности. Аксиомы нагуализма

Усиление осознания погружает практика в мир неопределенностей. Это следствие любой дисциплины, так или иначе расширяющей опыт за пределы привычного поля восприятия. Нагуализм, к которому приводят нас идеи и методы, описанные Кастанедой, размывает привычные координаты мира особенно интенсивно. Чтобы выдержать натиск впечатлений, не укладывающихся в логику стандартного тоналя, – все эти переплетения первого и второго внимания, феномены, ощущения, энергии, само восприятие которых посягает на мир разума и здравого смысла, – чтобы не утонуть в трясине магической паранойи и не поддаться океану иллюзорных идей, практик должен иметь твердую почву под ногами.

В первую очередь это касается сновидящих, так как их провоцирует не только магическая неопределенность измененного восприятия, но и двойственная природа осознанного сновидения, предоставляющая осознанию трудно расчленимый сплав внутреннего и внешнего – океана бессознательных образов и архетипов и потока внешних сигналов, за которыми скрывается тайна больших эманации мироздания. Мало того что сновидящие подвергаются непрерывным атакам сновидческого творчества собственного тоналя, рано или поздно они сталкиваются с продукцией «эмиссара сновидения», способного бесконечно собирать из человеческих концепций причудливые конструкции, убеждать нас в их реальности и похищать энергию нашего внимания.

Чтобы сохранить трезвость, контроль и правильное направление в исследовании сновидения, по словам дона Хуана, нужно перенести описание мира на «сторону разума». Без этого невозможно очистить тональ. Хотим мы того или нет, упорядочивание идей о мире вынуждает нас быть философами. Нам нужна философия Реальности.

Совершенно очевидно, что о природе Реальности нам ничего не известно. Мы испытываем ее воздействие – вот все, что можно сказать.

Следовательно, единственным разумным выходом из положения будет решение говорить о Реальности как об Энергии.

«Философия энергетической Реальности» опирается на некоторые аксиомы. Чтобы извлечь их из толтекской парадигмы, надо овладеть соответствующим языком и приложить вполне определенное усилие сознания. И не стоит экономить мыслительную энергию, ибо этот, казалось бы, теоретический труд приносит вполне практические плоды, гарантируя трезвость и безупречность наших ментальных способностей в дальнейшем. Сновидение испытывает крепость нашего тоналя и может довести слабый, неорганизованный интеллект до разрушения. В результате вместо Трансформации мы находим безумие.

Итак, в чем же мы находим «твердую почву под ногами»? Есть теоретические аксиомы и практические положения нагуализма, которые невозможно игнорировать.

Теоретические аксиомы больше относятся к сфере Бытия, практические положения – к сфере психики.

Теоретические аксиомы – это:

1. Монизм, реализм и эмпиризм. Природа Мира и Человека едина, дихотомия «тело-дух» отрицается (монизм), источник опыта реален, т. е. может существовать независимо от сознания, хотя при реальном восприятии имеют место реальные взаимовлияния между субъектом и объектом – это как бы отношение, уравнивающее макромир и квантовые объекты (реализм), и любое знание о Мире и о Человеке имеет своим источником чувственное впечатление и чувственным же опытом проверяется (эмпиризм).

Монизм несовместим с теизмом, эмпиризм – с любой метафизикой и теософией, не дающей практического свидетельства своей эффективности. Поэтому толтек не может доверять ни Св. Писанию, ни Блаватской, ни Штейнеру и мн. др.

Поскольку нагуализм имеет дело с тремя категориями: известным, неизвестным и непостижимым, он на практике вынужден придерживаться:

2. Прагматизма и феноменологии (с учетом аксиом из первого пункта, поскольку без такого учета можно скатиться в любую разновидность идеализма или в солипсизм).

Что это значит? Что мы отказываемся говорить о сфере трансцендентного, мы говорим только о феноменах и изучаем феномены. Просто практика нагуализма значительно расширяет область феноменального (явленного) за счет усиления осознания и доступности новых режимов восприятия. Однако всегда есть «трансцендентальные» вопросы – какова природа источника воспринимаемых впечатлений? как возникла вселенная? есть ли в Мире области, никакому опыту человека не доступные (где могла бы сосредоточиться Слава Божья, Его Престол и Его Царство)? – и многие другие. Эти вопросы бессмысленны, на них нельзя ответить.

В результате – нагуализм чужд всякой религии (не враждебен ей, а просто несовместим с нею).

Обращаясь к психике, мы опираемся на следующие практические положения:

1. «Карта не есть территория». Описание мира не есть Мир. Человеческое восприятие ограничивает и искажает внешнюю Реальность. Можно сказать, что восприятие возможно благодаря целому комплексу последовательных вытеснений, искажений и ограничений чувственного материала.

2. Механизм этих ограничений построен на огромной совокупности психических автоматизмов, выросших из законов физиологии, мышления и языка. Почвой для этих ограничений является тип энергообмена, естественно сложившийся между человеком и внешним полем, – оптимальный для биологического выживания. Его функция – консервация человека, сохранение гомеостазиса.

3. Восприятие – энергетический (силовой) процесс, а не простая переработка и комплектация поступивших сигналов. Режим восприятия – это режим энергообмена. Отсюда следует, что изменение режима восприятия равно изменению режима энергообмена. (У Кастанеды это выражено через модель «точки сборки» и ее смещений.)

4. Поскольку Мир (Природа) един (монизм), разделения человека на тело-дух не существует, достижение радикальной перестройки восприятия (энергообмена) ведет к целостной перестройке всего существа. Это влечет за собой, с одной стороны, доступность новых областей восприятия и внешнего Мира, что проверяется через опыт (эмпиризм и реализм), с другой – Трансформацию самого тела и психики человека, что дает новые функциональные возможности трансформанту. Предположительно, это – телепортация, способность переходить из «мира» в «мир» (речь идет о диапазонах энергии бытия, которые структурируются в нашем восприятии как «миры»), удлинение срока жизни организма до космических масштабов либо даже бессмертие (что и называется «третьим вниманием»).

Как видите, эти аксиомы далеки от религиозных постулатов. Некоторые из них относятся к философии, которую не удалось опровергнуть за всю историю мыслительных усилий человека, некоторые – ближе к естественнонаучным положениям. Аксиомы, которые относятся к сфере естественных наук (психофизиология и нейрофизиология), имеют достаточно объективных доказательств. Трудно оспорить представление о восприятии как искажении и ограничении сенсорных сигналов, по крайней мере частично понятен механизм ограничений восприятия, даже концепция об энергетической сущности восприятия получает все больше экспериментальных доказательств в последние десятилетия.

Представленные здесь идеи далеко не исчерпывают мировоззренческую основу нагуалистского праксиса, но относятся к сфере фундаментальных принципов, которых не избежать, если мы намерены точно следовать духу и смыслу учения. Осмысление данных аксиом приводит нас к разнообразным и значительным выводам. Так, монизм предполагает, что любые существа (организмы), обитающие в Мире, – естественны. Они могут быть сильнее человека, обитать в иных режимах восприятия, могут быт смертельно опасны, но это не значит, что они «демоны» или «ангелы». Точно так же исключается существование единой потусторонней Иерархии сил, властей и т. п. Исключается Космический Разум как проявление Абсолюта, любой антропоморфизм и антропоцентризм (вроде идеи, будто человек – не только уникальное, но и главное существо во вселенной, а потому все сущности и силы принимают активное участие в его судьбе, вознамерившись «спасти» или «погубить» его). Конечно, человек – существо особенное, возможно принадлежащее к редкому типу. Мы даже можем допустить, что человек – единственное существо, способное к произвольной самотрансформации. Однако уникальность нашей конституции не является достаточным основанием, чтобы приписывать человеку Бога-Спасителя, Утешителя и Покровителя.

Так же, эмпиризм не дает нам ни одного свидетельства о том, будто нравственные категории (напр., добро и зло) могут быть «космическими» – ведь они происходят из области человеческих оценок, следовательно, являются продуктом нашего описания мира (а «карта», согласно принятой аксиоме, «не есть территория»).

Впрочем, такое трезвое отношение к нравственным идеям отнюдь не ведет к вседозволенности, как иногда думают поверхностные критики, ибо поставленная цель – Трансформация – ограничивает поведение практика. Энергетическая оптимальность требует трансформировать все «небезупречные» эмоции, чувства, реакции. А ведь именно они являются причиной «греховного», «безнравственного» поведения. Грех рождается из злости, зависти, ревности, тщеславия, лени, безответственности, страха и многого-многого другого. Безупречность как базовое психоэмоциональное состояние устраняет причину «греха». Более того, безупречность дает тот избыток психической и эмоциональной энергии, что позволяет воину испытать бескорыстную любовь, благодарность и уважение ко всему живому и к Миру в целом. Следствия этого отношения ярко описаны у Кастанеды – «чуткость, бережность, внимательность», «любовь к Земле», ненавязывание своей правды, ответственность за тех, кого любишь.

Обратите внимание на всестороннюю взаимосвязанность перечисленных аксиом. Взятые отдельно, они не являются нагуализмом. Например, нельзя оторвать первую посылку (монизм, эмпиризм и реализм) от второй (не менее важной) – прагматизма и феноменологии, иначе говоря, прагматизма феноменологического толка. Только вместе эти посылки обеспечивают правильную позицию исследования.

Если Вы отделите реализм и эмпиризм от феноменологического прагматизма, то они могут быть основой любой религии, любого мистицизма и оккультизма (а равно – философского материализма, что забавно).

Допустим, мы считаем, что источник опыта реален и мы «познаем» его эмпирически. Что отсюда выходит? У рериховца есть эмпирический опыт разговора с махатмой, у христианского мистика – опыт «слияния со Христом», у йога – опыт восхождения Кундалини или нисхождения Божественной Шакти. Разве мы можем отрицать существование такого опыта? Нет, ибо он был дан в виде некоторых впечатлений. Это эмпиризм. Если же источник опыта принимается как существующий вне нас и независимо от нас – это еще и реализм.

Любая религия стоит на этом. «Бог реален, и у меня есть эмпирический опыт общения с Ним» – ну и что? Разве мы можем знать, что этот опыт отражает, в какой мере он адекватен Реальности, в какой мере «истинен»?

Поэтому феноменология говорит – МЫ ИМЕЕМ ДЕЛО С ЯВЛЕНИЯМИ, НО НЕ ЗНАЕМ, КАКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ ЗА ЭТИМИ ЯВЛЕНИЯМИ СТОИТ. Поэтому «трансцендентальные вопросы» бессмысленны. Если бы нагуализм отошел от своей последовательной позиции прагматического постижения Реальности, он был бы вынужден признать, что всякая религия, магия, всякий мистицизм и оккультизм так или иначе «истинны».

Те, кто этой в общем-то простой вещи не осознали, заблудились в тумане мистицизма и постоянно скрещивают Кастанеду с теософией, антропософией, религиозной философией любого толка.

Аксиома реализма говорит, что за всяким опытом стоит некая реальность. Но какова она? В какой степени она нам доступна? Внутренняя она или внешняя, и применимы ли вообще к ней подобные понятия? Феноменологический подход признает: МЫ НЕ ЗНАЕМ. Однако, будучи прагматиками, мы постоянно ищем пути ее познания для практических трансформаций себя и мира.

Когда религиозный мистик обретает эмпирический опыт потустороннего, он не может признать, что имеет дело с интерпретацией и ему по-прежнему неизвестно, какова Реальность, стоящая за эмпирическим опытом. Он просто верует, что «постиг» Брахмана, Меркаву или Св. Троицу. Здесь и проходит граница между религиозным мировоззрением и нагуалистской «наукой о восприятии».

Поскольку «карта не есть территория», описание – не Мир, опыт – не Реальность. Причем всегда – в любом состоянии сознания, на любом уровне усиления осознания, во всяком «видении».

Мы не ищем окончательной ПРИЧИНЫ опыта, мы пользуемся только самим опытом (явлениями) и учимся управлять явлениями так, чтобы наша природа трансформировалась. Это и есть прагматизм.

Любой верующий ограничен своим опытом и мнением, полагая, что существует Он или Оно (в разных религиях именуемые по-разному) – акт веры в Которого изменяет, «спасает душу». Верующий не может допустить противоположного – Его нет, и акт веры – только психическое (эмпирическое) переживание, созданное самим верующим.

Нагуалист свободен – он может допустить и то и другое, поскольку «снимает» саму проблему. Он работает с явлениями, полагая, что они отражают некую внешнюю или внутреннюю (по реальную) энергию, и значит, через явления он может научиться управлять энергией, что приведет его к Трансформации.

В этом суть классической диады «тональ – нагуаль». Никакое описание тоналя не дает нам представления о нагуале. Описание может служить только моделью, эффективность которой постоянно проверяется и исследуется.

Такой подход к нагуализму его как бы редуцирует, отсекая от методологии разнообразные переживания и впечатления, которые в нашем тонале всегда стремятся составить некую мифологию и метафизику. Редукция необходима, чтобы избежать простого перехода из обычного описания мира в описание магическое – по сути, столь же искаженное, как и мировосприятие профана. Все феномены (начиная с союзников и заканчивая Орлом) должны быть поставлены на подобающее им место. Они – не истины и не откровения, они – только феномены.

Так выглядит нагуализм в качестве системы аксиом – взаимосвязанных и составляющих единую позицию.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: