Научная картина мира 12 страница

Концепция единой системы расселения. Из концепций «расселенческого» характера отметим прежде всего концеп­цию Единой системы расселения (ЕСР). Впервые она была выдвинута в 60-х годах в связи с рационализацией системы территориального обслуживания населения в Литве и имела в основном экономическое содержание. Но затем была, что называется, подхвачена географами и поднята с локального до общестранового уровня.

О Единой системе расселения писали многие экономико-географы, но разработкой ее по существу более всего занимался Б. С. Хорев [106]. В самом общем виде под Единой системой расселения он предложил понимать систему тесно взаимосвязанных городских и сельских посе­лений различной величины и специализации, объединенных развитыми транспортно-производственными связями, об­щей производственной инфраструктурой, единой сетью общественных центров социально-культурного обслужива­ния и мест отдыха [124, с. 375]. Им же была предложена се-мичленная иерархия населенных пунктов России, начинаю­щаяся с общегосударственных и республиканских центров и заканчивающаяся рядовыми сельскими поселениями.

Обычно подчеркивается, что ЕСР — не просто теорети­ческая концепция, но и практическая реальность, поскольку она использовалась при составлении Генеральных схем рас­селения страны. Тем не менее и критика в ее адрес раздава­лась не раз. Добавим, что с этой концепцией связано также понятие об опорном каркасе расселения, сближающее ее с концепцией опорного каркаса территории [61, с. 113, 208].

Формирование единой системы расселения обеспечива­ется взаимосвязанностью населенных мест страны в целом и ее отдельных районов. В каждом из них ЕСР может стать важной предпосылкой для более эффективного развития промышленности, роста научно-информационного и обслу­живающего секторов, более разностороннего удовлетворе­ния социальных потребностей населения. В то же время на­учное управление системами расселения разного таксоно­мического ранга требует решения многих сложных проблем: регулирования роста больших городов и агломераций, урба­низированных районов и зон, развития малых и средних го­родов, создания новых, поиска оптимальных в различных условиях размеров городов и др. Таким образом, ЕСР дол­жна предусматривать разумное сочетание эффекта концен­трации населения в больших городах и агломерациях с ак­тивизацией малых и средних городов, а также сельских на­селенных пунктов [241, с. 97—98].

Концепция глобальных (мировых) городов. Эта концеп­ция, принадлежащая к числу самых новых, была выдвинута Дж. Фридманом и некоторыми другими западными региона-листами, а из отечественных ученых поддержана, например, Л. В. Смирнягиным, О. В. Грицай, В. А. Колосовым. Для выде­ления глобальных городов Дж. Фридман использовал следующие критерии: 1) численность населения, 2) роль города как крупного финансового центра, 3) степень концентрации штаб-квартир ТНК, 4) важность международных функций и присутствие международных организаций, 5) быстрый рост сферы деловых услуг, 6) концентрация обрабатывающей промышленности, 7) роль крупного транспортного узла.

До недавнего времени эта концепция применялась толь­ко по отношению к странам с рыночной экономикой, а в ка­честве примеров глобальных городов рассматривались Нью-Йорк, Токио, Лондон, Париж и некоторые другие города-ли­деры западного мира. В последнее время, хотя пока еще с некоторыми оговорками, к ним стали относить и Москву, что в принципе не должно вызывать возражений.

Концепция территориальной рекреационной системы. Без преувеличения можно утверждать, что концепция терри­ториальной рекреационной системы служит теоретической основой рекреационной географии. Она была разработана в конце 60-х — первой половине 70-х годов при активном учас­тии В. С. Преображенского, Л. И. Мухиной, Ю. А. Веденина, И. В. Зорина и некоторых других географов, а в дальнейшем получила дополнительное развитие.

Территориальная рекреационная система (ТРС) — это социальная географическая система, сложная (гетерогенная) по своему составу, состоящая из взаимосвя­занных подсистем: отдыхающих, природных и культурных комплексов, инженерных сооружений, обслуживающего персонала, органа управления, характеризующаяся как функ­циональной целостностью, так и территориальной в рамках некоторого территориального масштаба [82, с. 171]. Графи­чески ТРС можно отобразить следующим образом (рис. 29).

На формирование ТРС оказывают влияние: структура рекреационных потребностей населения, социальная и эко­номическая политика государства, рост свободного времени и доходов населения, размещение природных и культурно-исторических ресурсов, и ряд других факторов. К свойствам ТРС относятся: разнообразие, динамичность, комфортность, устойчивость, эффективность, иерархичность, надежность. А функциональная типология ТРС включает системы следу­ющих четырех типов: 1) рекреационно-лечебного; 2) рекреа-Ционно-оздоровительного; 3) рекреационно-спортивного; 4) рекреационно-познавательного.

По мнению создателей этой концепции ТРС должна стать основной формой организации рекреационного хозяй­ства в стране. И определенные шаги в этом направлении уже сделаны.

Из других концепций социально-экономической геогра­фии или близких к ним упомянем концепцию «качества» населения, рассматривающую уровень его здоровья, образо­вания, способность трудовых ресурсов к восприятию новых знаний и технологий, трудовые навыки, условия и уклад жизни, и концепцию качества жизни, критериями которого служат экологические, экономические и социокультурные факторы. Упомянем также концепцию «центра» и «перифе­рии», разрабатываемую как на Западе, так и в России [36], концепцию диффузии нововведений, зародившуюся в на­шей стране концепцию единой транспортной системы

(ETC), которая по замыслу ее авторов должна обеспечивать технически и экономически сбалансированную совокуп­ность всех видов транспорта, выполняющих внегородские перевозки.

Рис. 29. Схема территориальной рекреационной системы (по В. С. Преоб­раженскому и др.)

ГО — группа отдыхающих; ПК — природные и культурные комплексы; ТС — технические системы; ОП — группа обслуживающего персонала; ОУ — орган управления; 1 — внешние связи системы; 2 — связи между подсистемами; 3 — команды управления; 4 — информация о состоянии подсистем: I — об удовлетворении отдыхающих; II — о степени сохране­ния соответствия природных комплексов требованиям отдыха; III — о степени сохранения полезных свойств и возможностях технических сис­тем; IV — о состоянии обслуживающего персонала

7.4. Концепции картографии и пограничных

наук

Концепции картографии. Этот вопрос наиболее глубоко разработан А. М. Берлянтом, который не только охарактери­зовал картографические концепции в своих публикациях и докладах, но и предложил графическое изображение их раз­вития (рис. 30).

По мнению А. М. Берлянта, основными являются две концепции. Во-первых, модельно-познавательная концепция (картография познает окружающий мир с помощью картографического моделирования), в рамках ко­торой получили развитие и обоснование многие новые на­учные направления современной картографии, были разра­ботаны проблемы и принципы использования карт. Во-вто­рых, коммуникативная концепция (ставит во главу изучения картографические формы передачи инфор­мации), получившая развитие вследствие широкого внедре­ния в картографию информационных идей и вычислитель­ной техники.

Эти концепции стали как бы двумя полюсами, между ко­торыми сформировались другие концепции, каждая из кото­рых тяготеет к одному из полюсов. Среди них можно назвать концепцию метакартографии, суть которой составляет стремление построить общую теорию картографии на осно­ве логико-методологических принципов философской тео­рии отражения. И языковую концепцию, разрабатывающую вопросы, связанные с языком карты и картографическими знаковыми системами. И концепцию картологии, которая рассматривается как своего рода теоретическая надстройка картографии. В 80-е годы началось также становление род­ственной картографии и очень важной геоинформаци­онной концепции. Все они опираются на фундамен­тальные теоретические исследования Н. Н. Баранского и К. А. Салищева, на работы А. В. Гедымина, И. П. Заруцкой, А. ф. Асланикашвили, А. А. Лютого, А. М. Берлянта и других картографов.

Рис. 30. Развитие теоретического процесса в картографии за 50 лет (по А. М. Берлянту)

Концепции политической географии. В отличие от кар­тографии специальным глубоким анализом концепций поли­тической географии, кажется, никто не занимался, так что систематизировать их довольно трудно. В 1992 году В. А. Ко­лосов в качестве основы своей докторской диссертации вы­двинул концепцию территориально-политической организа­ции общества (ТПОО), но она фактически охватывает едва ли не все содержание политической географии, включая ее предмет, объекты, направления развития, факторы, подхо­ды, пространственные уровни, виды и функции территори­ально-политических систем, политико-географическое райо­нирование и т. п. Поэтому примерами концепций полити­ческой географии скорее всего могут служить в какой-то мере ставшие классическими концепции геополитики.

Из геополитических концепций «первой волны», возник­ших до первой мировой войны, наиболее известна, пожалуй, концепция английского геополитика Хэлфорда Маккиндера, изложенная им в работе «Географическая ось истории» (1904), которая отражала геополитические интересы Англии в случае возможных военных конфликтов с Россией, други­ми странами. X. Маккиндер выделил на политической карте мира три основные зоны: 1) «Хартланда» («Сердцевинной земли»); 2) Внутреннего пояса («Внутреннего полумесяца»); 3) Внешнего пояса («Внешнего полумесяца»). При этом под «Хартландом» он понимал Восточную Европу с прилегающи­ми территориями Азии, под Внутренним поясом — Индию, Китай, Юго-Восточную Азию, часть континентальной Евро­пы, а под Внешним поясом — пояс островов или внешних континентов в составе Великобритании, США, Японии и ряда других регионов (рис. 31). По мнению Маккиндера, го­сударства Внешнего пояса не имели сил осуществить масси­рованное вторжение в «Хартланд», но сами они не были га­рантированы от применения по преимуществу наземной силы со стороны «Хартланда» как в отношении своей соб­ственной территории, так и в отношении своих колоний. Отсюда вытекала главная геополитическая задача для Бри­танской империи — не допустить усиления «Хартланда», т. е. России. В 1919 и в 1942 годах X. Маккиндером были предло-жены новые геополитические модели мира.

Рис. 31. Геополитическая модель X. Маккиндера (1904 г.) (по Н. С. Миро-ненко).

Heartland (Central Zone) — Хартланд (Центральная или стержневая зона), Interior or marginal ring — Внутренний или окраинный пояс (Внутренний полумесяц), Ring of islands or outer continents — Пояс островов или внеш­них континентов (Внешний полумесяц)

Сформулированный несколько позднее главный тезис X. Маккиндера звучал так: «Кто управляет Восточной Европой, тот управляет «Хартлан­дом». Кто управляет «Хартландом», тот командует «Миром-островом» (Евразией и Северной Африкой). Кто управляет «Миром-островом», тот командует всем миром».

Из геополитических концепций «второй волны», относя­щейся к периоду между двумя мировыми войнами, укажем на панрегиональную концепцию немецкого геополитика Карла Хаусхофера, отстаивавшего геополитические интере­сы нацистской Германии. В варианте такой концепции, под­готовленном в 20-х годах, К. Хаусхофер предложил модель геополитических регионов, меридиональные границы кото­рых как бы очерчивали будущие сферы влияния великих держав: США — в Северной и Южной Америке («Панаме-рика»), Германии — в Европе и Африке («Евроафрика»), СССР — в Иране, Афганистане, на Индостане («Панрос-сия»), а Японии — в Восточной Азии и прилегающих регио­нах. В начале 40-х годов появилась новая геополитическая модель К. Хаусхофера с выделением трех панрегионов; в каждом из них были свое ядро (Северная Америка, Запад­ная Европа, Япония) и периферия (рис. 32).

К геополитическим концепциям «третьей волны» можно отнести концепции, возникшие в период холодной войны и конфронтации двух мировых систем. В этот период лидера­ми мировой геополитики стали американцы — Генри Кис­синджер, Збигнев Бжезинский и другие. В основе большин­ства таких концепций лежала политика «сдерживания» и «ядерного устрашения».

Рис. 32. Модель геополитических панрегионов К. Хаусхофера (по Н. С. Мироненко).

Core — ядро (центр), Periphery — периферия

А после окончания холодной войны и потепления миро­вого политического климата началась «четвертая волна» гео­политических концепций. К их числу относится, например, полицентрическая геополитическая модель мира американ­ского географа Саула Коэна, который выделил пять геопо­литических центров мира первого порядка (США, Россия, Япония, Китай, Европейский Союз), а также центры второго порядка, доминирующие в своих регионах — например, Ин­дию, Бразилию, Нигерию. Целый ряд геополитических кон­цепций в течение последнего десятилетия появился и в Рос­сии. Некоторые из них связаны с ближним зарубежьем или странами СНГ, которые Б.Н.Ельцин в 1993 году объявил зоной жизненных интересов России. Другие — с западным, южным, восточным направлениями российской геополи­тики.

К геополитическим концепциям можно отнести и кон­цепцию евразийства, в значительной мере относя­щуюся также к исторической географии. Корни ее восходят ко второй половине XIX века, когда в общественной мысли России происходила борьба «западников», выступавших за развитие страны по европейскому пути, и «славянофилов», которые считали, что путь России должен быть самостоя­тельным, отличным от западного. Идеи славянофильства и евразийства нашли тогда наиболее полное выражение в ра­ботах Н. Я. Данилевского.

В качестве геополитической концепции евразийство воз­родилось в 20-х годах в среде русских эмигрантов (П. Н. Са­вицкий, Н.С.Трубецкой, Г.В.Вернадский). Сторонники этой концепции считали, что Россия представляет собой особый исторический и географический мир, особую циви­лизацию, не относящуюся ни к Европе, ни к Азии. Как из­вестно, горячим сторонником этой концепции был Л. Н. Гу­милев, который как-то назвал себя «последним евразийцем». Видимо, он был не прав, поскольку и в наши дни есть «но­вые евразийцы», защищающие ту же идею. В том числе и в аспекте создания в пределах «Хартланда» нового супергосу­дарственного образования, которое могло бы опять претен­довать на мировое господство.

Из концепций этнографии наиболее интересны с геогра­фических позиций довольно многочисленные концепции эт­нического (историко-этнического) районирования. Оно мо­жет быть более крупным и более дробным. В качестве примера первого приведем районирование ООН (ЮНЕСКО), при котором выделяются семь культурно-исторических ре­гионов: европейский, арабо-мусульманский, индийский, дальневосточный, тропическо-африканский, североамери­канский и латиноамериканский.

Из вариантов более дробного районирования наиболее широкое распространение получила схема, предложенная известными этнографами Н. Н. Чебоксаровым и Б. В. Андри­ановым. Ее основой служат историко-географические облас­ти, под которыми понимаются такие части ойкумены, где в силу общности социально-экономического развития, дли­тельных связей и взаимного влияния сложились сходные культурно-бытовые особенности. Из географов детальную схему историко-культурного районирования недавно разра­ботал В. Р.-Л. Крищюнас, выделивший 38 геоисторических районов. Питер Хаггет назвал одну из глав своей моногра­фии «Культурные районы мира — возникновение мозаики» [104, с. 309—339].

Впрочем, и авторы схем более дробного районирования затем обычно объединяют несколько историко-культурных областей в более крупные регионы. У Б. В. Андрианова это Кавказ, Средняя Азия, Сибирь, Передняя Азия, Северная Америка, Латинская Америка и т. д., у В. Р.-Л. Крищюнаса — 12 «цивилизационных миров». Характерно также, что все авторы подобных региональных концепций увязывают их с концепциями (гипотезами) заселения Земли.

7.5. Гипотезы

В качестве примеров научных гипотез рассмотрим кос­могонические гипотезы, гипотезы происхождения жизни на Земле, гипотезы дрейфа материков, «парникового эффекта» и стабилизации численности населения Земли. Хотя каждая их них выходит далеко за рамки одной географии, все они широко используются и данной наукой.

Космогонические гипотезы. Космогонические гипотезы или гипотезы возникновения Земли входят составной частью в общее землеведение, теорию эволюционной гео­графии, тесно связаны с некоторыми другими научными на­правлениями. Неудивительно, что их разбирали в своих ра­ботах многие известные авторы, например, С. В. Калесник [55, с. 177], И. М. Забелин [47, с. 22].

Если применить хронологический подход, то появление гипотез возникновения Земли следует отнести к XVIII веку (Иммануил Кант, Пьер Лаплас, Уильям Гершель, Джеймс Гет-тон, Жорж Бюффон, М.В.Ломоносов). Дальнейшее разви­тие они получили в XIX веке (Чарлз Лайель, Эдуард Зюсс) и в XX веке (Джеймс Джине, В. И. Вернадский, О. Ю. Шмидт, В. Г. Фесенков, А. П. Виноградов и др.).

При классификационно-типологическом подходе к плане­тарной космогонии достаточно четко выделяются две основ­ные группы гипотез. Во-первых, это гипотезы, признающие, что планеты возникли из раскаленного вещества газовых или пылевых туманностей. Их можно иллюстрировать гипотезой Канта-Лапласа, согласно которой Земля и другие планеты Солнечной системы возникли из раскаленной первичной атмосферы Солнца; ее сгустки сначала образовали кольца, а затем отдельные планеты. Во-вторых, это гипотезы, со­гласно которым планеты образовались из холодной газопы­левой среды с последующим их разогревом за счет распада радиоактивных элементов. Такова, например, гипотеза О. Ю. Шмидта и В. Г. Фесенкова, предусматривающая следу­ющие гипотетические стадии развития: уплощение, и уплот­нение первичного газопылевого облака; образование проме­жуточных астероидных тел; образование первичной холод­ной Земли (6—7 млрд. лет назад); разогрев недр и массовые излияния лавы; образование первичной земной коры и ат­мосферы; образование первичного океана (4,5—5 млрд. лет).

В наши дни вторая группа гипотез является преобладаю­щей. Кроме всего прочего, она более соответствует и пред­ставлениям биологов о необходимых сроках для развития жизни на Земле. Ведь при «горячем» варианте времени для той эволюции, которую жизнь проделала на земном шаре, было бы явно недостаточно [47, с. 81].

Согласно современным научным воззрениям, Земля од­новременно и остывает и разогревается. Разогревание Зем­ли привело к выделению из мантии сравнительно легкоплав­ких, легких и летучих веществ, которые затем поднялись к поверхности планеты. Эти вещества и образовали литосфе­ру, гидросферу и атмосферу, а затем в результате сложных химических процессов возникла жизнь. Такую идею образо­вания географической оболочки, исходя из нового космого­нического мировоззрения, предложил крупный геохимик акад. А. П. Виноградов.

Следовательно, космогонические гипотезы непосред­ственно смыкаются с гипотезами происхождения жизни на Земле, которые развивали в своих работах такие видные ученые как академики В. И. Вернадский, А. И. Опарин Л. С. Берг, Л. А. Зенкевич, Б. С. Соколов, а из западных уче­ных Дж. Бернал, М. Руттен и др. Собственно, с этими пред­ставлениями связано и возникновение понятия о фанерозое (от греч. «фанерос» — очевидный и «.зое» — жизнь). Так на­зывают этап геологической истории Земли, охватывающий палеозойскую, мезозойскую и кайнозойскую эры продол­жительностью в 570 млн. лет.

Гипотеза дрейфа материков. Эта гипотеза напрямую связана с теорией литосферных плит и также была выдви­нута Альфредом Вегенером в его работе «Возникновение материков и океанов» (1915). Развивая свои идеи мобилиз-ма, А. Вегенер доказывал, что если в конце палеозоя все континенты Земли составляли единый компактный блок, то в начале мезозоя они стали «дрейфовать» по поверхности мантии Земли в разные стороны, а образовавшиеся между ними обширные впадины заполнились водой и преврати­лись в океаны.

В 60-х годах эта гипотеза снова приобрела популярность среди ученых-неомобилистов. В отличие от А. Вегенера, ко­торый опирался в основном на данные о геологическом строении континентов, своеобразным плацдармом для отстаивания идей неомобилистов стал Мировой океан, точ­нее — океаническое дно. При этом использовались новые данные о возрасте и свойствах пород этого дна, о гигант­ских «шрамах» — рифтах, рассекающих его. Именно вблизи срединно-океанических хребтов происходит наращивание литосферных плит за счет вещества, из недр. Именно в глу­боководных желобах Мирового океана одна плита подд^вига" ется под другую и поглощается мантией. А там, где плиты сталкиваются между собой, образуются складчатые горные сооружения [114, с. 300].

В итоге, согласно современным представлениям сто­ронников этой гипотезы, во второй половине протерозоя(1.7—0,6 млрд. лет назад) на Земле существовал единый ги­гантский материк Пангея («вся Земля»), представлявший со­бой континентальное полушарие нашей планеты. Затем в результате дрейфа материков образовались сначала два ма­терика — Лавразия на севере и Гондвана на юге, разделяе­мые океаном Тетис, а затем и современные материки, осно­вание каждого из которых образует древняя докембрийская платформа (платформы). Хотя, по мнению ученых, лито-сферные плиты «дрейфуют» по поверхности верхней ман­тии со скоростью всего 1—6 см в год, прогнозы свидетель­ствуют о том, что через многие миллионы лет положение материков снова может существенно измениться {рис. 33). Некоторые ученые, не согласные с этой гипотезой, в противовес ей выдвигают гипотезу расширяющейся Земли. соответствии с ней континенты не смещаются относиельно океанического субстрата, а раздвигаются вместе с ним вследствие общего расширения Земли. Однако эта ги­потеза встречает у геологов и геофизиков еще больше воз­ражений, чем гипотеза дрейфа материков.

Образование океанов А. Вегенер образно сравнивал с расширением полыньи после раскола крупной льдины, обломки которой перемещаются в разные стороны. Такой «льдиной» он считал единый древний материк.

Рис. 33. Структура земной коры через 50 млн. лет. Экстраполяция пере­мещения литосферных плит (по Р. Дицу и Дж. Холдену).

1 — положение материков через 50 млн. лет, 2 — современное положе­ние материков, 3 — оси спрединга и трансформные разломы, 4 — океан­ская кора, которая будет образована за 50 млн. лет, 5 — направление пе­ремещения материков, 6 — возможные районы формирования континен­тальной коры

Гипотеза «парникового эффекта». Наукой доказано, что на протяжении геологической истории Земли ее климат не­однократно изменялся в сторону потепления или похоло­дания. Например, в плиоцене температура воздуха была на 3—4°С, во время последнего межледникового периода на 2—3°С, а в голоцене на 1—2°С выше современной. И тем не менее это сильнейшим образом сказалось на размещении природных зон и ледового покрова. В течение последнего тысячелетия, несмотря на относительную стабильность кли­мата, его колебания прослеживаются достаточно четко. Их изучение необходимо не только для понимания прошло­го, но и для прогнозов на будущее. По мнению ученых, в XXI веке человечеству предстоит пережить новое сильное потепление климата, которое произойдет в результате «пар­никового эффекта». Механизм возникновения такого эф­фекта уже хорошо изучен. Он возникает в результате скоп­ления в атмосфере водяного пара и так называемых парни­ковых газов — углекислого газа, метана, озона, закиси азо­та, хлорфторуглеродов, которые затрудняют отдачу поверх­ностью Земли в космос солнечного и глубинного тепла и тем самым вызывают тепловой эффект, наподобие того, ко­торый наблюдается в парнике или теплице. Изучением «парникового эффекта» занимаются ученые во всем мире. В России эта проблема получила освещение в работах ака­демиков М. И. Будыко [176], И.П.Герасимова, В.М.Котля­кова, К. Я. Кондратьева, А. Л. Яншина, в исследованиях мно­гих других видных ученых (А. А. Величко, В. Г. Горшков, А. С. Монин и др.). Но их прогнозы довольно сильно расхо­дятся.

Так, по прогнозам акад. М. И. Будыко, относящимся к 60-м — началу 70-х годов, «парниковый эффект» должен был заметно сказаться уже к концу XX века, а в XXI веке привести к довольно сильному смещению климатических поясов и таянию ледяных покровов Антарктиды и Гренлан дии с соответствующим повышением уровня Мирового океана на 66 м. Подобные же тревожные (алармистские) прогнозы делались и на Западе. Затем алармизм несколько поутих, но в последнее время — в связи с непрекращаю­щимся выбросом в атмосферу парниковых газов — он стал снова набирать силу. Впрочем, как это вообще характерно для гипотез, расчеты ученых различаются довольно сильно. Например, одни из них считают, что к 2050 году средняя температура у земной поверхности повысится на 2°С, дру­гие же называют более высокие показатели. Прогнозы подъема уровня Мирового океана колеблются от нескольких сантиметров до нескольких метров. По мнению акад. А. Л. Яншина, отрицательные последствия «парникового эф­фекта» вообще слишком преувеличиваются, тогда как в дей­ствительности и угроза потепления и угроза подъема уровня Мирового океана не столь велики. Во всяком случае они не представляют слишком серьезной опасности для человечест­ва и даже, напротив, могут дать определенный положитель­ный эффект.

-

Они считают, что в конце палеозоя радиус Земли составлял 3500— 4000 км и материки полностью покрывали всю ее поверхность. При рас­ширении Земли она раскололась на несколько сегментов (континентов), которые затем отодвинулись далеко друг от друга. Параллельно происхо­дило образование океанических впадин,

Гипотеза стабилизации численности населения Земли. Демографический взрыв второй половины XX века и поис­ки путей устойчивого развития человечества вызвали осо­бый интерес к прогнозам будущей численности населения Земли. Среди этих прогнозов также есть и алармистские, и более умеренные. Согласно последним прогнозам ООН, на­селение планеты может достигнуть 8,5 млрд. в 2025 году и 9,8 млрд. в 2050 году. Подобная перспектива уже сама по себе привела к тому, что рост численности населения, осо­бенно в развивающихся странах, считается едва ли не клю­чевой проблемой мирового развития. Но что произойдет в дальнейшем? Будет ли оно продолжать расти или остановит­ся на какой-то «отметке»?

Вторая из этих точек зрения нашла отражение в гипоте­зе стабилизации численности населения Земли. Она имеет своих приверженцев и на Западе. А в отечественной науке ее наиболее глубоко разработал видный демограф Б. Ц. Ур-ланис. По его мнению стабилизация (или простое замеще­ние поколений) произойдет тогда, когда средняя продожи-тельность жизни и мужчин и женщин сравняется на уровне 74,8 лет, а показатели и рождаемости и смертности составят 13,4 человека на 1000 жителей. Это равновесие наступит в начале XXII века, когда численность населения Земли оста­новится на уровне 12,3 млрд. человек. Другие сторонники

этой гипотезы называют иные цифры: от 10 до 25 млрд. че­ловек. В географическом же плане совершенно ясно, что до­стижение подобного «нулевого роста» населения сначала произойдет в Европе, а в последнюю очередь в Африке.

8. Географическое мышление

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: