ГЛАВА 16 Степень опасности

Нарисованный выше мир современный человек оценит негативно, но это будет относительная оценка. Для нас такое непривычно, как для жителя XV века был непривычен вальс (фактически мужчины и женщины прилюдно обнимались). Но если мы хотим оценить мир в целом, а не относительно нашей эпохи, её привычек и вкусов, нужно признать: ужасы нового мира ужасны для нас. Для наших потомков это будет так же естественно, как для ацтеков — воевать не с целью передела территории, а ради захвата пленных для принесения их в жертву.

Разные существа живут по разным законам. Если волк питается зайцами, это не говорит о том, что он плохой. И если заяц питается травой, это не значит, что он хороший. Это по-разному устроенные живые организмы. Через свой способ жизни, в том числе и через жертвы, они являются жизнеспособными. Аналогично и с социальными организмами, суть небиологическими формами жизни. Система майя, равно как персидская или либеральная, являются живыми. Естественно, системы ценностей разных организмов тоже разные. Судить о чужой системе мерками своей некорректно.

Европейцы могут называть цивилизацию ацтеков кровожадной за то, что те каждый год совершали многотысячные человеческие жертвоприношения. Себя европейцы считают человеколюбивыми (гуманистами), хотя их система каждый год убивает несколько миллионов человек (аборты). Вся разница в возрасте убиваемых и в способности защищаться. Ацтеки убивали взрослых, имевших возможность для спасения. Человек мог избежать плена, и даже будучи пленённым, имел шанс убежать. Гуманисты оправдывают мучительную смерть неродившихся младенцев, у которых нет ни единого шанса избежать приговора.

Гуманисты прикрываются законом, постановившим не считать этих младенцев за людей. У ацтеков тоже был закон, согласно которому пленных не считали за людей. На каком основании гуманный закон считается правильным, а закон ацтеков неправильным? Мы не видим иных оснований, кроме одного — гуманисты оказались сильнее ацтеков. Будь соотношение сил обратным, восприятие правильности законов было бы другим.

Тот факт, что одна система с позиции другой оценивается крайне негативно, ничего не меняет. Как бы ацтекам гуманизм ни казался плох, для самих гуманистов это ничего не значит. Члену системы сама система не может казаться плохой. Он будет ругать частности, но не выступит против фундаментальных установок — мировоззрения своего общества.

Например, член потребительского общества способен призывать к борьбе с пороками и стремиться сделать жизнь лучше, по умолчанию предполагая: всё это должно произойти в рамках материализма. Если даже ему доказать, что пороки, против которых он протестует, следствие материалистического мировоззрения, и допустим, он поймёт, всё равно предпочтёт жить с этими пороками, а не отказаться от них.

Что из того, что землю заселят люди запредельного вида и со странной шкалой ценностей? Возникнет новый тип общества. Люди-кошки будут ловить и мучить людей-мышей для своего удовольствия. Не надо всплескивать руками: по большому счёту это ничем не отличается от сегодняшнего убийства младенцев, совершаемого женщинами ради своего благополучия. (Если мужчина понуждает женщину к аборту, он как минимум соучастник убийства, как максимум организатор).

Если рассуждать объективно, и то и другое действие лежат в одной плоскости — смерть одного ради блага другого. Этим правилом пропитана вся человеческая история. Меняются форма и мотив, но не суть. Всё так при условии, если в новой ситуации предполагается сохранение общества. Любую трансформацию, даже самую непривычную, можно понимать как эволюцию. Чем обернётся эволюционный процесс, предсказать нельзя.

Факт превращения человека в нечеловеческое существо для материалиста не повод для тревоги. Всё течёт, всё меняется, какие проблемы? Были клеткой, потом обезьяной, затем гомосапиенсом. В будущем станем каким-нибудь гомокомпьютером. Для атеистов в этом и заключается эволюция.

Повод для беспокойства возникает, если развитие системы противоречит идеалам материализма — построению земного рая. Какой человек будет жить в раю и какой это будет рай — вопрос второго порядка. Главное, там будет жить человек, форма которого соответствует его эпохе. Материалист серьёзно озадачится проблемой, если увидит неприемлемые для себя последствия. Если осознает: развитие ситуации в логике материализма ведёт к исчезновению человека в принципе.

ГЛАВА 17 Зверь

Прогресс есть следствие природы человека, стремящегося к лучшей жизни. Стремление к благу неистребимо, и потому его нельзя понимать злом. В зло прогресс превращается, когда его скорость опережает возможности человека, что приводит к утрате контроля над процессом. Сегодня технические средства развиты сильнее, чем осознание мировоззренческих целей, этими средствами достигаемых. Чем больше будет развиваться система, тем больше человек будет зависеть от неё. Не за горами время, когда ситуация перевернёт систему с ног на голову.

Естественное потребление порождает одну скорость прогресса, искусственное — другую. При естественной скорости потребления ключевая величина — человечество. Прогресс подчиняется ему. При искусственной скорости наоборот, прогресс становится ключевой величиной. Он перестраивает человечество под себя. Смыслом жизни подспудно понимается гонка за удовольствиями, образуя культ денег. Человеческая индивидуальность выражается через объём потребления, что приводит к качественному изменению общества.

Мировая политика в таком обществе сводится к рынкам и сделкам. Государства обсуждают не идеи, которые суть ледоколы генерального курса, а технические условия торговли, курсы валют и объёмы добычи ресурсов. Все послушно плывут в коридоре, пробитом ледоколом материализма. Вопрос: куда ведёт этот путь и почему нужно плыть именно этим туннелем, на уровне государственной власти не ставится.

Рассматривая человечество как целое, мы видим: социум стремительно деградирует, материально-техническая часть прогрессирует. Человечество опускается на уровень обезьяны, но с одной существенной поправкой: новые дикари оказываются не в естественной, а в искусственной природе.

Сегодня у общества нет единой цели. Современный человек представляет собой новый тип дикаря, живущего в искусственной среде города на высоте нескольких метров над землёй. Судя по масштабу мировоззрения, это обезьяна. Тот факт, что она в костюме и побрита, ничего не меняет. Теоретически настоящую обезьяну можно побрить-помыть-надушить, почистить зубы, одеть в костюм и научить плясать. Но её нельзя подвигнуть к осмыслению мира, а значит, к умению отвечать на его вызовы.

Волосатая обезьяна понимает мир в рамках видимости, побритая «обезьяна в костюме» — тоже. Первая добывала питание на пальмах. Вторая добывает питание в магазине, ходит на охоту в офис. Новые приматы боятся стихийных явлений, под которыми понимаются молнии и громы экономических и политических кризисов. Современный человек приходит в ужас от финансового кризиса по той же причине, по какой его далёкий предок приходил в ужас от стихийного бедствия. Не понимая сути явления, они не могут думать о противостоянии.

Раньше дикари поклонялись идолам, от древесной личинки до территории, на которой жили (ранний вариант патриотизма и национализма). Сегодня поклоняются торговым брендам и властным символам. Процветающие гадалки и предсказатели суть те же шаманы, за отдельную плату берущиеся умилостивить дух торговли.

«Обезьяны в костюмах» тащатся от сериалов, ищут удовольствий, заботятся о здоровье, собирают коренья и личинки с поправкой на технический прогресс. Это жующее и зевающее полупьяное, полусонное стадо, цели которого строго в рамках личного блага. Все воюют против всех, стремясь достичь своей личной цели. Удовлетворив свои интересы, дикарю больше не к чему стремиться, и он попросту засыпает. Раньше у костра засыпал, сегодня у телевизора, но это детали.

Человечество сделало круг и вернулось к животному состоянию. Главная его особенность — принципиальная невозможность иметь метафизические цели. Обезьяны не способны подняться до вопроса происхождения мира и смысла жизни. Воспринимая мир как рыба — океан, обезьяна — джунгли, ёжик — лес, люди живут как растение. У растения и животного не может возникнуть вопроса, откуда взялся окружающий мир, что есть мир, кто я в этом мире…

Утрата высших целей и зацикленность на сиюминутных приводит к резкому ускорению прогресса. Одна ключевая величина — масштаб мировоззрения — стремительно падает. Другая ключевая величина — технический уровень развития — стремительно растёт. Чем система сложнее и больше, тем контроля над ней меньше.

Чтобы управлять мировой системой, нужно обрабатывать огромный объём информации и оперировать масштабом, кардинально превышающим размер жизни человека. Чем сложнее система, тем больше объём информации. Единственный способ контролировать атомизированную безбожную массу — за каждым живым и неживым объектом установить тотальный контроль. Технические возможности демонстрируют тенденции, позволяющие говорить о реальности установления прямого контакта мозга человека с глобальной информационно- управляющей сетью.

Сейчас на дорогах Европы камеры фиксируют превышение скорости, и планируется ввести принудительное сбрасывание скорости через спутник. Тенденция ясна, и вопрос времени, когда человечество попадёт в тотальную зависимость от системы. Безбожное общество через это пытается избежать предвзятости и коррупции, но в итоге получит ещё бóльшую проблему.

В 2007 году правительство утвердило документ «Стратегия развития электронной промышленности России до 2025 года». Цитата: «Должна быть обеспечена постоянная связь каждого индивидуума с глобальными информационно-управляющими сетями типа Internet. Широкое распространение получат встроенные беспроводные наноэлектронные устройства, обеспечивающие постоянный контакт человека с окружающей его интеллектуальной средой, получат распространение средства прямого беспроводного контакта мозга человека с окружающими его предметами и другими людьми».

Вряд ли принимающие этот документ осмысливали ситуацию во всей полноте. По косвенным признакам можно утверждать: осмыслены только политическая, социальная и экономическая части, но не мировоззренческая составляющая.

Уже сегодня учёные говорят: нанотехнологии позволят создавать автономные видеокамеры размером с льняное семечко в миллиардных количествах. Следующий шаг: уменьшение таких камер до невидимого человеческому глазу размера и производство их триллионами. Они будут как молекулы, насыщающие атмосферу. Человечество станет жить в среде, которая в прямом смысле видит тебя насквозь.

Чтобы принять и обработать такой гигантский вал информации, потребуется информационно-аналитический центр нового уровня. Эту задачу выполнят квантовые и биологические компьютеры с фантастическими характеристиками. Человеку отводится должность исполнителя. Центр холодно просчитывает ситуацию и выдаёт рекомендации, как сохранить контроль над мировой системой и поддержать её гармонию.

На первых порах показателем будет экономическая эффективность и контролируемость ситуации. Информационно-аналитический центр даст рекомендации, как преодолеть сопротивление среды. Это будут в прямом смысле слова мировые шахматы. Если для удержания баланса потребуется уничтожить несколько десятков или сотен миллионов человек, решение будет приниматься без поправки на эмоции. Уничтожение миллиона человек будет восприниматься так же, как сегодня воспринимается казнь одного человека или группы преступников, то есть банально.

Чтобы облегчить проведение в жизнь таких решений, массу нужно до такой степени атомизировать, чтобы люди не имели между собой человеческих отношений. Компьютер высчитает: мир человека нужно сжать до максимума. Каждый должен помнить только тех людей, которые постоянно в его поле зрения. Если кто-то исчезает из пределов видимости, его образ должен стираться из памяти.

В обозримом будущем мировая система перешагнёт предел сложности, подконтрольный человеку. Основу информационно-аналитических центров уже сегодня составляют машины. Несложно увидеть создание платформы под будущий мостик, по которому власть перейдёт к компьютеру. Генеральную стратегию ещё корректирует человек, но его вмешательство сокращается.

С ростом искусственной природы возникает умаление человека как личности. Система оказывается сильнее человека. Если она принимает вредное для общества решение, и все понимают эту вредность, отменить решение никто не сможет. Найдётся куча личных интересов, способных оправдать что угодно. Этот момент иллюстрирует пословица «кому война, кому мать родная».

Современная административно-финансовая машина может утвердить громадный бюджет на бесполезную работу. Нанятые специалисты и СМИ обоснуют её необходимость. Деньги будут освоены, откаты откачены, личная прибыль получена. Под каким соусом это будет сделано, не имеет значения. Общество в любом случае удовольствуется лапшой на ушах.

Тотальная компьютеризация, с переходом власти от человека к машине, — вопрос времени, но не принципа. Очень скоро компьютерная система начнёт подчинять себе не только экономическую и военную, но и политическую систему. Произойдёт это в силу самых обыденных причин — так будет выгоднее и надёжнее в сиюминутном плане. Когда техническое развитие мировой системы достигнет критического уровня, обозначится её стремление объединиться в единую сеть. Количество перейдёт в качество, порождая свойства, о которых даже помыслить трудно.

Очень скоро люди будут следовать рекомендациям компьютерных центров, как некогда следовали религиозным предписаниям метафизических центров. Понимать логику вычислительного Центра они не смогут в той же степени, что и логику Бога. Вся разница: Бог понимался источником Добра. Компьютерный Центр будет пониматься источником математической правды. Человечество на пороге новой религии, формируемой машиной.

Между предписаниями компьютера и религиозными предписаниями огромная разница. Нарушение религиозных предписаний не влечёт сиюминутных последствий. Человек может покаяться, и с этой минуты считается чистым и не заслуживающим наказания.

Обратная ситуация складывается в мире, подчинённом не Слову, а Цифре. Если правительство нарушит указания математического Центра, это вызовет мгновенный лавинообразный эффект. Система сместит правительство. Новая власть будет покладистее. Она пойдёт на самоубийственные шаги, лишь бы выполнить указание. Если Аппарат скажет «убивайте!», детали не смогут противиться.

На этапе формирования новой действительности люди будут нарушать указания компьютера (ради достижения своих малых целей). Это проведёт систему через большие и малые катастрофы. Машина проанализирует их, и система из людей и компьютеров напишет новые программы, учитывающие человеческий фактор и блокирующие несанкционированную деятельность.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: