Глава 49. Аврора предаёт море

– Мо-ло-ко!

Взмывала и билась в небе хриплая белая птица в конце улицы, сжатой перспективой в точку, в точку соприкосновения с рынком, за которым лежали цветочные лавки, лавки Розы, и весь город Полудня, с Круглой площадью, с громадой Здания, с великолепной Полуденной улицей, с грязью и вонью трущоб в Гнилом тупике. Тяжело дыша, Аврора оглянулась назад. К морю сбегал каскад низких и широких каменных ступенек – триста тринадцать, число, которое она не успела забыть, которое пересчитала впервые за семь с лишним лет, любимое число трусов, лестница позора, ведущая от побережья в город. Сколько Морских поднялось по ней, лишившись своего моря. Аврора смотрела на лестницу.

Ноги ещё ныли. Они будут ныть весь день, всю жизнь, до самой смерти, до полуночи или Полудня, что там ей уготовано за её страдания, за искусство жить в чужих снах. Аврора смотрела на лестницу.

У самого устья каменного водопада – синяя выпуклая глыба Королевского залива в тонких белоснежных краях, от вида которой кружится голова. Аврора не удержалась и там, под ногами, нашла точку своей хижины.

Лучше б я не оглядывалась, подумала Аврора.

Аврора смотрела на громаду залива с тонкими белоснежными краями, которые угрожали лопнуть от этой грандиозной красоты, и тогда море рванёт на берег, пересчитает в одно мгновение триста тринадцать ступеней, ринется по улицам и переулками, ударит из раковин и ванн последних этажей, сшибая посуду на пол, вот уже захлёбываются рикши, но крутят, крутят колёса, вот уже само Здание уходит под воду… Бежать, скорее, пока море не ударило в память, в сердце, под рёбра, пока не отпечаталось волной на песке под веками, всполохами двух знакомых детских лиц – бежать прочь.

Она посмотрела вперёд, на каменные фигуры города, в изломанную полоску неба над крышами, где уже вставало солнце, и тысяча и один запах навалились на неё, память навалилась на неё, и вот уже прошлое сидело за столиком кафе, вело рукой по обшарпанным стенкам домов, проносилось знакомым, но таким постаревшим рикшей вдоль побережья, а вот тут, на перекрёстке раньше стоял продавец сладостей, маленький тёмный человек. Аврора оглянулась назад, но там не было ни одного паруса, кроме знакомой торговой шхуны. Море нависало над ней, в тысячу этажей, в семь лет одиночества, в триста тринадцать ступеней позора, обещая размозжить старческую голову своей массой.

– Хватит, – Аврора рывком развернулась и быстро пошла в сторону рынка.

Впереди кричал, удаляясь, молочник, не зная, что мгновенье назад избежал скоропостижной гибели в солёной воде, как не знал этого и весь город, хватившийся стульев.

«Я предала море, – думала она. – Я предала тебя. Потому что вы равны. Ты и море».

Аврора пошла быстрее.

Аврора шла по улице, и первые, ранние прохожие оглядывались на её странную обувь – она была зашита торчащим во все стороны рыболовными лесками.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: