ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
РАССКАЗЫ О ПАДИШАХЕ АКБАРЕ И ЕГО СОВЕТНИКЕ БИРБАЛЕ 3 страницаСикхам, как гласят предания, правитель покровительствовал и раньше. Ещё в 1571 он приехал к гуру – учителю сикхов Амардасу, почтительно выполняя все положенные при этом обряды, и долго беседовал с ним. По окончании беседы Амардасу были милостиво пожалованы земли, на которых впоследствии был построен знаменитый Амритсар. По приглашению Акбара в столицу приезжал и главный мобeд (жрец) парсийской общины Мехерджи Рана, Вероятно, большое влияние оказала на Акбара и встреча в 1585 году с бхактой Даду (1544—1603). Даду предлагал отбросить формальные догмы как ислама, так и индуизма, и, объединившись, искать путь к истинному Богу. В беседе Акбар спросил Даду: «Какова природа Бога? Какова суть Бога? Каков цвет Бога?», на что тот ответил двустишием: Любовь – Божья природа, любовь – Божья форма, Любовь – Божья суть, любовь – Божий цвет43. Скорее всего, этот ответ понравился падишаху, который внешне был мужественным и суровым, а в душе – сострадательным и милосердным человеком. Как и Акбар, Даду отдавал предпочтение не внешнему поклонению Богу, а внутреннему, сердечному следованию Его заветам: Я храм не посещал, не жил Отшельником в пещере. Творец в моей душе вещал о жизни и о вере. *** Зачем к святым торопишься местам? Поверь, Всевышнего не встретишь там. Ведь нету лучше дома для Творца, Чем наши, брат, безгрешные сердца44. Сильное влияние на Акбара оказал и суфизм. В юности он выбрал себе муршидом (духовным наставником) суфия из ордена Чишти – шейха Салима Чишти и подружился с его учеником Абдуллой Ниязи. Суфизм, официально провозглашавший определённую веротерпимость, в то время был широко распространён в Индии. В одном кашмирском храме сохранилась сделанная Абу-л Фазлом надпись: «О Боже! В каждом храме, в какой я ни загляну, есть ищущие тебя, и на каждом языке, который я слышу, говорят о тебе... В мечетях громкие молитвы возносят к тебе, в церкви же, стремясь к тебе, звонят в колокола... Избранникам твоим нет дела ни до ислама, ни до неверия. Огради обе эти религии завесой твоего спасения. Неверующему – неверие, а верующему – веру; пыльцу же лепестков розы тому, кто делает духи. Этот храм построен с целью объединения тех, кто верит в единого Бога в Индии»45. Ортодоксальные мусульмане, которых в Индии было немного, но они-то чаще всего и занимали ключевые религиозные посты, считали чтение священных текстов Корана и хадисов, так называемое внешнее знание, единственным способом постичь Бога, а для суфиев единственным путём к Богу было мистическое откровение, достигаемое особой практикой сосредоточения и очищения ума. Конечной целью суфия было слияние в одно целое с Высшим, растворение в Нём, что, вероятно, было близко и самому Акбару. Ещё одним интересовавшим владыку Индии учением было ответвление шиизма – махдизм, исповедовавший пришедшую из глубокой древности веру в Махди – «праведного правителя», аналогичного буддистскому Майтрейе и еврейскому Мессии. «Махди» в переводе с арабского означает «Ведомый (Аллахом)». Шииты верили, что пришествие Махди «наполнит землю правдой и справедливостью так же, как она наполнена несправедливостью и насилием», что он «устранит тиранов и тиранию, которая есть насилие одних людей над другими». В Иране на протяжении нескольких веков держали оседланным белого коня для Махди, который может появиться внезапно. Эта вера смыкается с верой исмаилитов в «Скрытого Имама», который способен уничтожить зло и направить род человеческий на путь истины. Выражение «Скрытый Имам» означает, что он существует невидимо для большинства человечества и управляет общиной через своих доверенных. Его называют «Владыкой времени», «Обладателем меча», которым он поразит несправедливых правителей и восстановит справедливость на земле. В отличие от суннизма, где имам (араб, «стоящий впереди») – это избранный общиной её духовный и светский глава, в шиизме имам выступает как наследник миссии Мухаммада, как первосвященник, непогрешимый в силу проявившейся в нём Божественной эманации и обладающий тайным знанием. Всего существует 7 эманационных ступеней: Бог, Мировой разум, Мировая душа, Первичная материя, Пространство, Время и Совершенный человек. Этим ступеням соответствуют 7 пророческих циклов, каждый из которых управляется 7-ю имамами. Шесть из них уже проявили себя (среди них Иисус и Мухаммад), а седьмой остаётся непроявленным, скрытым. (В другом течении шиизма считается, что таких имамов было 12. Одиннадцать из них перед смертью назначали себе преемника, двенадцатый же по воле Аллаха не умер, а таинственно исчез и сейчас пребывает в убежище, невидимо управляя оттуда общиной). Перед «концом света» Скрытый Имам, «Владыка эпохи», вернётся в образе Махди и установит справедливый миропорядок. Рассказ «Видимый невидимо»46 описывает именно такое гармоничное управление государством, которое сочетает внешнюю «невидимость» и внутреннюю чуткость ко всем событиям, что, вероятно, основывается на этой концепции. Все действия Акбара свидетельствуют о том, что он стремился в каждой ситуации найти «золотую середину» между двумя крайностями. Эта позиция говорит о глубокой мудрости правителя. Многочисленные религиозные диспуты убедили Акбара, что «свет есть во всех формах поклонения Богу, и каждая форма в большей или меньшей степени имеет теневые стороны»47. Акбар подробно знакомился с различными религиями своей страны, словно в поисках той единственной и лучшей, которой следует отдать предпочтение. Индийский философ и музыкант Хазрат Инайят Хан писал: «В царствование Акбара в его землях строились христианские церкви, еврейские синагоги и мусульманские мечети – и он посещал их все»48. Словно некая мощная сила, неистощимая уверенность вела Акбара по жизни, помогая ему одерживать победу за победой. В 1579 году он решается на исключительный шаг: высшими духовными авторитетами страны, иными – с радостью, иными – по принуждению, был подписан и публично оглашен «Указ о непогрешимости», согласно которому звание праведного правителя объявлялось выше звания муджтахида (высшего духовного авторитета), а падишах был объявлен «самым умным, праведным и познавшим Бога». Акбару предоставлялось право при решении спорных вопросов о вере «для облегчения жизни людей и ради блага устройства мира» издавать обязательные для всех приказы, неисполнение которых отныне грозило всевозможными духовными и светскими карами49. Этот указ наделял правителя практически неограниченной властью и открывал дорогу для реализации самых смелых идей. В 1580 году падишах стал появляться на аудиенциях с кастовым знаком брахмана на лбу, запретил убивать коров и употреблять в пищу говядину, по обычаю парсов, стал публично простираться перед солнцем и приказал возжечь при дворе неугасимый светильник. В этом же году приехала приглашенная Акбаром миссия португальских иезуитов с надеждой обратить государя в христианство. Акбар очень любезно принял их, во время большой аудиенции почтительно поцеловал преподнесённую ему Библию, разрешил португальцам свободно вербовать прозелитов и даже сделал умного и наблюдательного главу миссии Монсеррате наставником своего старшего сына Салима. Иезуиты свидетельствовали, что Акбар действительно великий правитель и тешили себя надеждой, что легко обратят его в христианскую веру, однако падишах дал им понять, что имеются веские причины, почему он не может в настоящее время объявить себя христианином. Акбар слушал католические мессы и охотно принимал участие в церемонии освящения новой часовни. Он торжественно перекрестился перед распятием, а затем, к ужасу миссионеров, не менее торжественно совершил мусульманский поклон и наконец сложил руки в характерной индусской молитвенной позе. Иезуиты ошеломленно взирали на происходящее: им трудно было вместить тот факт, что благородное сердце Владыки воздало почести символу Высшего всеми известными ему способами. Конечно, такую широту натуры могли понять и оценить только немногие: человеческой натуре свойственен консерватизм, и необходимость радикальных перемен часто вызывает в человеке лишь усиление инерции и стойкое противодействие любым изменениям. Акбар был смелым новатором и посему имел много врагов, прежде всего из числа ортодоксальных мусульман. Этот прозорливый правитель не был беспочвенным идеалистом-мечтателем, каким его пытаются представить некоторые западные исследователи, напротив, он не поддавался иллюзиям и ясно видел реальность. «Великий император Акбар говорил всегда, что враги – это тень человека и что человек измеряется по количеству врагов. При этом, соображая врагов своих, он добавлял: тень моя очень длинна»50, – писал Н. К. Рерих, которому посчастливилось исследовать владения Акбара. Великий Могол знал, что во всех действиях враги следуют, как тень, за теми, кого они ненавидят, и тем самым становятся их подражателями и наконец последователями. Вслед за принятием указа, в 1580 году в Бенгалии и Пенджабе началось крупнейшее за все годы правления Акбара восстание части джагирдаров и шейхов, один из которых издал фетву – предписание о необходимости восстания против падишаха как врага религии. Ортодоксы хотели посадить на престол сводного брата Акбара – Мухаммада Хакима, бездарность и пьяницу. Во главе своей армии Хаким, правивший в Кабуле, двинулся на Пенджаб и овладел Лахором. Ман Сингх выступил против него и заставил вернуться в Кабул, а в Бенгалию во главе большой армии отправился Тодар Мал для покарания недовольных военачальников. В 1584 году восстание было подавлено, и Акбар во главе войска сам двинулся в Кабул. По словам Л. Биньона, «он смотрел на своего брата, как орёл на комара», но при расследовании выяснилось, что Хаким был связан с некоторыми влиятельными вельможами при дворе Акбара, – так, заговор раскрылся, Хаким был прощен и оставлен в Кабуле, но в 1585 году он умер от пьянства, и Ман Сингх занялся организацией управления новой частью империи. Вернувшись в столицу победителем, Акбар стал ещё активнее проводить политику смягчения религиозных разногласий. В 1582 году он провозглашает дин-и иллахи – «божественную веру». Дин-и иллахи творчески синтезировала лучшие стороны различных религий. Одно из значений слова «дин» в арабском языке – «власть-подчинение», что очень близко древнейшей концепции «власть-жертва», когда разумное и заботливое управление государством, самоотверженный труд правителя на благо своих подданных сочетались с подчинением всей его натуры Высшей Воле. Проведённые Акбаром реформы показывают, что он осуществлял политику, направленную прежде всего на утверждение человеческого достоинства, духовного и физического здоровья нации, что было в высшей степени дальновидно. За годы своего правления он отменяет множество налогов, запрещает продавать в рабство военнопленных, объявляет незаконным самосожжение вдов по принуждению или в случае, когда они фактически не вступали в брак, запрещает детские браки, то есть вступление в брак девочек младше 14 лет и мальчиков младше 16 лет, потому что они «дают слабое потомство, и супруги, достигнув зрелости, могут возненавидеть друг друга»51. Акбар Великий смело отвергает слепое следование мёртвой букве закона, механическое копирование древних традиций, предлагая взамен дух исследования и свободомыслия. «Превосходство человека зависит от сокровищ разума... Многие люди думают, что следование внешним признакам и букве ислама имеет смысл без внутреннего убеждения... Теперь ясно, что нельзя сделать ни шагу без факела доказательств, и лишь та вера истинна, которую одобряет разум»52, – утверждал властитель великой империи. Жизнь великого правителя была похожа на путь по острию ножа, когда недопустимо уклонение ни влево, ни вправо – ни в крайний мистицизм, ни в грубый рационализм, не случайно одно из дошедших до нас его изречений гласит: «Не видит косоглазый середины»53. Итак, в основе всех действий должен лежать разум – это главный постулат дин-и аллахи. По словам Абу-л Фазла, Акбар утверждал: «Не нуждается в доказательствах то, что следовать законам разума похвально, а рабски подражать другим дурно. Если бы подражание было достоинством, то все пророки следовали бы своим предшественникам... Многие глупцы, поклонники традиций, принимают обычаи древних за указания разума и тем самым обрекают себя на вечный позор»54. В то же время Акбар творчески соединил те, на его взгляд, сильные стороны, которые имели различные религии Индии. Так, от последователей махдизма была воспринята идея «праведного правителя»; от сикхов – принцип иерархии, то есть почитание и беспрекословное подчинение учеников – чела своему гуру – духовному наставнику, каковым был объявлен Акбар; у бхакти были заимствованы отрицание кастовых различий и призыв к примирению индусов и мусульман; у индусов – ношение брахманских знаков и вегетарианство; от парсов был взят обычай почитания солнца и огня; от джайнов – милосердие к животным и устройство для них специальных лечебниц. Примечательно, что приверженцы дин-и иллахи обменивались приветствием: «Аллаху акбар!», что одновременно означало «Акбар и Бог!» и «Велик Господь!», всякий раз при встрече напоминая друг другу о Высшем. Новообращенный, принявший «божественную веру», давал клятву с уважением относиться к инаковерующим, никого не обращать насильно в свою религию и придерживаться принципа ахимсы – непричинения вреда живым существам. Ему следовало избегать общения с людьми, «промышляющими убийством» (мясниками, охотниками, рыбаками), избегать употребления в пищу мяса, но не препятствовать в этом другим. «Для принявших «божественную веру» предпочтительной считалась моногамия. Причём в противовес распространённым в то время обычаям запрещалось заключать браки с не достигшими зрелости. Вместо поминальной трапезы, которая считалась неразумным обычаем, поскольку покойный сам не мог насладиться угощением, следовало устраивать пиры по случаю дня рождения друг друга»55, – пишет Е. Ю. Ванина. По сведениям «Дабистани мазахиб», они не должны были посвящать себя «наукам арабов, кроме астрономии, математики, физики, философии, и растрачивать свою жизнь на поиски того, что противоречит разуму»56. Под науками, которые «противоречили разуму», вероятно, подразумевались теология и схоластика мусульман, если верить Бадауни. Дин-и иллахи, не имеющая ни священных книг, ни концепции божества и упорядоченного мироздания, по мнению Е. Ю. Ваниной и индийского исследователя М. П. Шривастава, была не религией, а скорее, неким орденом посвящённых или братством, объединявшим представителей разных вероисповеданий оригинальным этико-философским учением. Адептами нового учения из числа приближённых Акбара стали шейх Мубарак, Абу-л Фазл и Файзи, Бирбал и Тансен, Мирза Азиз Кока, суфий Ахмад, махдист Шариф-ул Амул и другие. Это учение было широко воспринято простыми людьми. Абу-л Фазл пишет о толпах последователей, о «тысячах тысяч людей всякого рода», имея в виду аскетов-саньясинов, йогов, дервишей, суфиев, воинов, торговцев, ремесленников, и даже скептик Бадауни отмечает, что они «незаменимы: пол-армии и полстраны (вскоре) будут состоять из них, и ни одна другая группа ни из моголов, ни среди индусов не имеет такого влияния»57. Однако было много и тех, кто не принял нового учения. Прежде всего это были землевладельцы-мусульмане, а также раджпуты Бхагван Дас и Ман Сингх, которые, по словам Бадауни, ответили примерно одинаково: возможно, и ислам, и индуизм одинаково плохи, но они, мол, не знают о существовании какой-либо иной религии. Удивительно, что Акбар, обладавший такой могучей властью, не сделал ни одной попытки насадить новое учение силой. Даже по «Рассказам об Акбаре» видно, как мягко он всегда старался убедить других и требовал прежде всего предоставления доказательств. Дини иллахи просуществовала ещё полстолетия после смерти Акбара, её пытался возродить правнук Акбара, умный и образованный Дара Шукух, но он погиб, а к власти пришёл его брат, жестокий и нетерпимый Аурангзеб. Миролюбиво относясь к различным религиям, Акбар тем не менее решительно пресекал деятельность сект, угрожавших благоденствию его подданных и спокойствию государства. В Северной Индии к середине 90-х годов стало заметным движение афганской мусульманской секты роушанитов, основателем которой был некий Баязид Ансари (1524-1585). Баязид заявил, что якобы во время откровения сам Бог дал ему имя миян-и роушан – «наставник света», однако противники неизменно называли его миян-и тарик – «наставник тьмы», что было гораздо ближе к истине, поскольку Баязид не утруждал себя убеждением тех, кто «не познал себя и Бога», то есть несогласных, а жестоко убивал их и поощрял бедноту к разграблению имущества убитых. Роушаниты захватили горные проходы между Индией и Кабульской областью и вынудили Ман Сингха в 1585 году очистить от них Хайберский проход. Однако проблема оказалась достаточно серьёзной для того, чтобы вновь вернуться к её решению, и в 1586 году в Сват была послана армия под командованием индуса Бирбала и мусульманина Заин-хана (1542-1601). Двойное командование, практикуемое Акбаром, вероятно, для смягчения религиозного противостояния, на сей раз стало причиной грандиозной трагедии. Поначалу карательной экспедиции сопутствовал успех, но постоянные ссоры между командующими привели к тому, что войско, получая противоречивые приказания, растянулось во всю длину в узком горном ущелье и было атаковано роушанитами, которые, сбрасывая сверху огромные камни, разделили армию противника на части и уничтожили 8 000 воинов и около 500 военачальников Акбара, среди которых был и любимец падишаха Бирбал. Однако тело его не было найдено, и это породило гипотезу, что мудрый Бирбал не умер, а был спасён Махатмами (см. рассказ «Бирбалы-самозванцы»). Бирбал принадлежал к самым близким друзьям Акбара, который, конечно, тяжело переживал его гибель, но земная миссия правителя ещё не была завершена, и падишах продолжал строительство империи. Против роушанитов были брошены войска под командованием уже двух индусов – Тодар Мала и Ман Сингха, которые загнали мятежников на вершины и, осадив, принудили их сдаться. Чтобы окончательно избавиться от этого источника беспокойства, Акбару пришлось нарушить свой собственный закон, запрещающий обращение военнопленных в рабство, и продать пленных роушанитов в Персию и Среднюю Азию. Присоединение Кабула заставило Акбара внимательнее следить за северо-западной границей государства, имевшей большое политическое, военное и экономическое значение. В 1586 году к империи был присоединен Кашмир, чья красота и прохладный летом климат покорили сердце Акбара, к тому же кашмирцы платили налог шафраном и шерстью знаменитых горных коз, из которой изготавливались очень тёплые и очень дорогие кашмирские шали, уже тогда бывшие предметом роскоши. В 1590 году Акбар жалует своему воспитаннику Абдуррахиму титул хан-ханана и посылает его на завоевание Тхатты – Нижнего Синда, отделенного от Индии на протяжении семи веков. Синд был завоеван. В 1592 году к Бенгалии была присоединена Орисса, в 1595 году был взят Белуджистан. Безопасность Кабула требовала захвата Кандагара, служившего вратами в Персию, и в 1595 году персидский наместник уступил его Акбару без боя. Одновременно могольские армии начинают вторгаться в Декан. Ещё с 1583 года они осаждали Ахмаднагар, пока в 1599 году его правитель не признал себя вассалом Акбара. Затем войско под командованием Абдуррахима и сына Акбара, принца Мурада, в течение двух лет осаждали Асиргарх – сильнейшую крепость княжества Хандеш, но ссоры между этими двумя военачальниками помешали военным успехам, и Акбар послал в Декан Абу-л Фазла и ещё одного своего сына принца Даниала, что и принесло победу моголам в 1601 году. Все три сына Акбара были людьми образованными, но безвольными пьяницами; Салим же, кроме того, отличался особой жестокостью. Трудно сказать, кого из них Акбар видел своим преемником, но в 1599 году Мурад умирает от белой горячки, а Салим присваивает богатства скончавшегося Шахбаз-хана и нагло демонстрирует полное неповиновение отцу, чем вызывает его недовольство. После убийства Абу-л Фазла в 1602 году, организованного Салимом, Акбар окончательно ссорится с сыном, но родственникам ценой больших усилий удаётся их помирить хотя бы внешне. В 1604 году также от белой горячки умирает второй сын императора – Даниал, а через несколько месяцев – и горячо любимая мать Акбара. Он тяжело заболел от этих потрясений и вызвал единственного оставшегося у него сына Салима, чтобы окончательно помириться с ним и передать ему престол. Акбар умер 17 октября 1605 года, а через неделю на престол под именем Джахангира взошёл Салим. Строительство мавзолея Акбара в Шикандре, пригороде Агры, заняло 20 лет и завершилось в 1613 году. Как и сам Акбар, мавзолей был необычным. В его архитектуре гармонично сочетались черты индуистского, мусульманского, буддистского и даже христианского стилей. Подобные гробницы представляли собой трёхэтажные строения с могилой, находившейся в земле, в основании здания, на первом этаже – саркофаг, а уже над ним, на уровне земли или платформы, в богато украшенном зале с куполом обычно помещалось надгробие. В мавзолее Акбара главное надгробие – великолепно орнаментированный беломраморный блок на четырёхугольной мраморной террасе – находилось не на уровне первого этажа и не в помещении с куполом, а на открытой, окружённой колоннадой, площадке пятого этажа. Даже после смерти Акбара недруги не оставляли его в покое: мусульмане-фанатики объявили его еретиком и запретили учение дин-и иллахи. Ровно через 80 лет, в 1685 году, восставшие джаты-земледельцы в порыве ненависти к могольскому гнёту осквернили гробницу Акбара, разграбили её, а кости его извлекли из могилы и сожгли. Однако, по счастью, в мире существует нечто, не подвластное уничтожению, – и это добрая память о благородстве души Акбара Великого. Как бы это парадоксально ни звучало, но самое долгоживущее слово – устное: предания о жизни великих людей веками бережно передаются из уст в уста и приносят новым поколениям весть из далёкого прошлого. Книга, представленная вниманию читателей, состоит из двух частей. Первая часть включает в себя бытующие в Средней Азии предания о внутренней, духовной жизни Акбара, позволяющие ощутить широту его мышления, тонкую наблюдательность и интуицию, глубокое понимание человеческой натуры. Источником этого раздела послужили материалы бесед семьи Рерих с наиболее образованными и мудрыми людьми Востока. Вторая часть книги воссоздаёт атмосферу внешней, экзотерической жизни падишаха: ежедневные государственные советы, улаживание конфликтов между индусской и мусульманской знатью, краткие мгновения отдыха Акбара, его неутомимую любознательность и трогательную заботу о своём народе. В рассказах об Акбаре Великом и мудром Бирбале, собранных в различных уголках Индии, много добродушного юмора, искреннего уважения и любви людей, ставших благодаря мудрой политике Акбара единым народом. Конечно, в этих рассказах присутствует определённый налёт субъективности, некоторая утрированность образов, но и сквозь патину времени сияет свет двух благородных и самоотверженных душ – великого могольского императора Акбара и его мудрого советника, индуса Бирбала. В основу этой части легли «Забавные рассказы про великомудрого и хитроумного Бирбала, главного советника индийского падишаха Акбара» (М., 1968), «Поучительные истории о падишахе Акбаре и его советнике Бирбале» (М., 1976) и целый ряд других источников. Сведение в одно целое весьма разнородных переводов потребовало значительной редакции текстов. В конце книги приводятся также наиболее интересные варианты некоторых рассказов, на что указывает знак * после их названий. Поскольку одним из главных действующих лиц в книге является Бирбал, вероятно, следует более подробно остановиться на его образе. Бирбал был одним из тех немногих, кто понял исключительность личности Акбара и стал действительно преданным помощником и другом падишаха, разделив с ним бремя заботы о народном благе. Доверяя ему самые ответственные поручения, Акбар высоко ценил честность Бирбала, его находчивость, острый ум, позволявший видеть самые неожиданные ракурсы обычных явлений, и необычайное чувство юмора. В одном из рассказов сохранилось описание Бирбала: «Росту он не высокого и не низкого, не толстый и не худой, кожа совсем чёрная. Лоб у него выпуклый, ясный, лицо в оспинах.... в беседе искусен («Колодец женится»). Точных сведений о юности Бирбала нет. Считается, что родился он в 1528 году в городе Тинкванпур (округ Канпур) в бедной брахманской семье и получил при рождении имя Махешдас. Существуют версии, что он служил при дворе других раджей, был менестрелем, торговцем, раджой. Но как бы то ни было в начале 60-х годов он попал ко двору самого императора и сразу покорил его своим умом и обаянием. Акбар приблизил его к себе, дал большой джагир, наградил почётными титулами «мудрый советник», «вершитель правосудия», велел построить ему дворец в Фатехпур-Сикри рядом со своими резиденциями, подолгу вёл с ним доверительные беседы, в любое время дня и ночи вызывал Бирбала для обсуждения самых сложных философских проблем. Великий правитель и его советник, различаясь по темпераменту, положению в обществе, вероисповеданию, тем не менее были похожи в чём-то более существенном. Акбар нетерпелив, горяч, он хочет немедленно получить полный ответ на свои вопросы, народ отмечает его справедливость («Колокол справедливости») и щедрость; Бирбал, старший по возрасту, более осмотрителен, терпелив, расчётлив, получив задание, он тщательно готовит «плацдарм» для его наилучшего выполнения. Оба они умеют ценить красоту и радость жизни, хотя их дружеская пикировка часто ставит Бирбала на грань жизни и смерти. Обоим претят придворные интриги, высокомерие и ложь, оба с удовольствием беседуют с простыми людьми и стараются понять их и помочь им, оба верны своему слову и, находясь на вершинах власти, воспринимают её прежде всего как жертву, как высочайшую ответственность за жизни доверенных им людей. Ничто человеческое им не чуждо, и порой между ними возникают недоразумения и ссоры, иногда падишах даже удаляет Бирбала в изгнание, но и тогда нить их духовной связи не прерывается: какое-то время они как бы следуют «параллельным курсом», а затем встреча становится ещё более радостной и насыщенной полученным каждым новым опытом (это то, что в древности называли «расходиться для обновления аур»). Во все времена говорить правду даже самым просвещённым правителям было нелегко, и для советников это была своего рода жертва и определённая земная миссия. Ещё Конфуций, беседуя с царями, должен был всегда держать наготове колесницу для бегства от их гнева, и в то же время для великого правителя честный, дальновидный и объективный советник – большая редкость и удача. Акбара и Бирбала связывала настоящая мужская дружба и нечто большее: они были одновременно учителями и учениками друг друга, используя любую жизненную ситуацию, чтобы чему-то научиться самим и научить других. Как уже говорилось, Акбар обладал редким даром распознавания людей и умением обращаться с ними соответственно их сознанию. Поразительно терпеливо относится правитель к своим придворным, стараясь прежде всего убедить каждого из них, будь то вельможа, военачальник или евнух, а не навязать свою точку зрения. Таким же образом он часто поступает и с Бирбалом, но иногда в разговоре с ним падишах более категоричен и суров, поскольку признаёт его равным себе по силе духа, знает, что он выдержит такое обращение, и таким образом обучает на его примере более слабых. Прежде всего это заметно в ситуациях с философскими вопросами, которые Акбар задаёт всем своим придворным, незаметно испытуя их находчивость и тренируя ум, но, как всегда, самым глубоким и верным оказывается ответ Бирбала. При дворе Бирбал постоянно сталкивался с неприязнью придворных-мусульман, над которыми он часто подшучивал, но Акбар и здесь верен своему принципу толерантности, давая возможность всем интриганам, будь то придворные или сама шахиня, выявиться в этой ситуации до конца и понять ошибочность своих действий. На Востоке такая тактика доведения всего до своего логического завершения, иногда даже абсурдного, носит название «тактики Адверза» и широко применяется восточными учителями для скорейшего обучения своих учеников. В результате и шахиня, и мусульмане-придворные, мечтавшие сместить индуса Бирбала и заменить его своим единоверцем, и даже глупый, хотя и родовитый, преемник Бирбала, в трудной ситуации вынуждены прибегать к помощи всё того же мудреца-вазира. Акбар хорошо знает цену своему любимцу, но ценнее всех его слов оказывается жизненный урок, полученный самими упрямцами. «Опыт – лучший учитель» – говорят на Востоке, и Акбар широко применяет этот принцип в жизни. С другой стороны, поручая Бирбалу найти корень вкуса и сок жизни, определить, что всего дороже и где находятся семена растений, Акбар тем самым оказывает высокое доверие Бирбалу и получает возможность усовершенствовать своё знание, ведь, как гласит народная мудрость, получить правильный ответ можно лишь на правильно поставленные вопросы. В «Рассказах...» неоднократно выявляется хорошее знание Бирбалом человеческой психологии и умелое её использование, особенно при рассмотрении судебных дел. Поразительно тонко он чувствует малейшее изменение в интонации человека или окружающей обстановке, иногда только по одному слову или фразе восстанавливает всю предшествовавшую ситуацию, свидетелем которой он не был («Не кичись, молодая!», «Засияло солнце», «Зови!»). Умом и проницательностью отличается и вся семья Бирбала: его жена, дочери и сыновья, которые умеют дать падишаху тонкий урок («Испытание семьи Бирбала», «Достань воловье молоко!», «И мало, и много»). Особенно умна старшая дочь – настоящее олицетворение мудрости, смелости и находчивости индийской женщины. Она была последовательницей одного из руководителей движения бхакти Виттхалнатха, в вишнуигской литературе подчёркнута также её необычайная мудрость и преданность богу Вишну. Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|