Другие точки зрения на общегрупповые вмешательства

Другие групповые терапевты рассматривают общегрупповые вмешательства не как метод устранения препятствий, а как главную, или даже единственную, процедурную задачу терапевта. Систематические и влиятельные подходы к изучению феноменов групповой массы в терапевтических группах были разработаны Байоном, Эзриелом и Витакером совместно с Либерманом. Эти три подхода отличаются и от моего, и друг от друга: 1) по характеру описанных групповых феноменов и 2) по использованию и обоснованию этих феноменов в терапии.

Байон. Уилфред Байон, практикующий аналитик, представитель школы Мелани Кляйн, первым начал интересоваться групповой динамикой в начале сороковых, когда он совместно с Джоном Рикманом первым начал экспериментировать с большими и малыми группами на базе военного психиатрического госпиталя. Позже, с 1947 по 1949, Байон вел две группы терапии и семинары с обслуживающим персоналом в Тавистокской клинике. После 1949 года его интерес переместился к другим сферам, и он оставил постоянную практику групповой терапии.

Природа групповых феноменов. Байон изучал свои группы с позиций холицизма. Наблюдая за происходящими в группе событиями, он заметил, что необходимо время от времени рационально и эффективно направлять их в русло решения главной задачи группы. Байон назвал такую групповую культуру культурой «рабочей группы». Он отметил также, что в группе иногда возникает состояние, при котором ее нельзя заставить выполнять свою главную задачу; это состояние выражается в массовых эмоциональных выплесках, несовместимых с решением главной задачи. Байон описал три типа основных, повторяющихся эмоциональных состояний («констелляцию дискретных чувств, пронизывающих все групповые взаимодействия»): 1) агрессивность, враждебность и страх; 2) оптимизм и обнадеживающие ожидания; 3) беззащитность или благоговение.

Исходя из этих главных наблюдений, Байон утверждал, что в каждом из этих эмоциональных состояний группа действует, «как будто» у участников возникает некое единодушие, проявляющееся в соответствующих аффектах. Например, во время состояния оптимизма и обнадеживающего ожидания группа действует, «как будто» ее целью было самосохранение, находя силы или нового лидера из своих участников; если состоянием группы становится беззащитность или благоговение, она действует, «как будто» стремится обрести поддержку, заботу, силу от кого-то, находящегося вне группы, — обычно, от назначенного лидера. Когда группа находится в состоянии агрессивности или страха, она действует, «как будто» ее цель — избежать чего-то, прибегая к борьбе или бегству. Байон назвал каждое из этих эмоциональных состояний «базовой культурной предпосылкой» и, таким образом, стал говорить о трех типах базовых предпосылок групп: базовая предпосылка спаривания, базовая предпосылка зависимости и базовая предпосылка борьбы-бегства соответственно.

Таким образом, в любое заданное время группа может быть квалифицирована как рабочая, или как группа, имеющая одну из трех базовых предпосылок, или как группа, находящаяся в переходном состоянии.

Базовая предпосылка группы может иметь жизненный интервал, равный времени встречи, а может сохраняться и на несколько месяцев. Заметьте, что главным фактором является эмоциональное состояние. «Я считаю, что должно существовать эмоциональное состояние и из него должна выводиться базовая предпосылка». Это означает, что базовая культурная предпосылка не обязательно должна осознаваться членами группы или даже быть доступна наблюдению лидера, но если делается допущение в форме «как будто» (то есть группа действует, «как будто» она имеет цель...), то лидер должен быть в состоянии понять кажущееся нелогичным и бессвязным поведение части членов группы. Таким образом, гипотеза базового допущения является простым инструментом, позволяющим лидерам организовывать данные в согласованную модель.

Фокус Байона на отдельном члене группы сосредотачивается вокруг взаимоотношений этого участника с групповой культурой. Для того чтобы обозначить привлекательность данной групповой культуры для индивида, появилось понятие валентности. Эта привлекательность, аналогичная тропизму у растений, является силой, влекущей члена группы к состоянию ведущего спикера, или участника, или главного бунтаря в одной из базовых групповых культур.

Взгляд Байона на группы характеризуется центрированностью на лидере. Все три базовые предпосылки ориентированы на позицию лидера. Каждый тип группы ищет себе лидера, — того, кто бы занялся потребностями членов группы: группа с базовой предпосылкой зависимости пытается разными путями уговорить или заставить профессионального лидера взять на себя руководство ими; группа борьбы-бегства будет искать себе участника, который бы повел их в этом направлении; группы спаривания с оптимизмом и надеждой ожидают, что лидер «возникнет у них как продукт спаривания».

Терапевтические суждения. Взгляды Байона на технику групповой терапии в его работах не разъясняются и вследствие его самоустранения с этого поля уже никогда не будут выявлены. Прежде всего, можно сказать, что конечной целью Байона было помочь пациентам развить способность быть успешными членами рабочих групп. Все интерпретации Байона были интерпретациями групповой массы и делались сразу же после прояснения групповой ситуации. Он постоянно сталкивал группу с базовыми предпосылками ее поведения, особенно если оно имело отношение к терапевту. Такое поведение Байон описывал, как существенно нелогичное, импульсивное и не ориентированное на реальность. Сталкивая группу с базовыми предпосылками ее поведения, Байон пытался восстановить культуру рабочей группы. Он надеялся, что пациенты, осознав природу и неразумность своих нереалистичных требований, будут постепенно обучаться более реалистичным и адаптивным методам функционирования группы.

Байон описал три специфических типа конфликта, осложняющих функционирование группы: 1) желание индивида, с одной стороны, «ощущать свою энергичность, «ложась на дно» в группе», с другой стороны — «чувствовать индивидуальную независимость, полностью отказавшись подчиняться в группе»; 2) конфликт между группой и пациентом, чьи желания не соответствуют потребностям группы и 3) конфликт между проблемно - ориентированной рабочей группой и базовым допущением группы. В других случаях Байон предлагает терапевтические подходы, из которых следует, что он делает сильный акцент на проработке глубинного, бессознательного материала. Я должен подчеркнуть, что я считаю очень важным полную проработку исходной первичной сцены, когда она сама обнаруживается в группе. Это заметно отличается от первичной сцены в классической трактовке тем, что эта ситуация оказывается более эксцентричной допустим, участие одного из родителей, грудь или материнское тело, находящаяся среди других объектов отцовская часть тела... Групповой опыт, как мне кажется, дает обширный материал, который подтверждает, что эти фантазии очень важны для группы... Даже в «стабильных» группах при демонстрации глубоких психотических уровней тем не менее может возникнуть временное заметное усиление «болезненности» группы. Байон всегда предпочитал интерпретировать группу скорее с позиции целостной группы, чем с позиции индивида. Он считал, что, если интерпретации каждого индивида будут достаточно релевантны, это повысит результативность группы.

Обозрение подхода Байона. По-видимому, сам Байон гораздо больше интересовался динамикой групп, чем эффективной системой групповой терапии. Один из коллег Байона, работавший вместе с ним, когда он вел группы в клинике Тавистока (1947—1949), и который унаследовал его клинические группы, утверждал, что «групповая техника Байона, вероятно, более всего подходит к членам персонала, чьей целью было понять групповую динамику. Помощь таким пациентам эффективна, поскольку их уровень интеллекта достаточно высок и это позволяет им применять интерпретации групповой массы для решения собственных проблем. Пациенты с более низким уровнем интеллекта, занимавшиеся в данном типе формата групповой терапии, часто путались и смущались. У меня была возможность наблюдать в течение одного года две амбулаторные невротические группы, которые вели двое очень опытных тавистокских лидеров. У меня сложилось впечатление, что группы были чрезвычайно неэффективны. Казалось, что пациенты запутались в интерпретациях терапевтов. Действительно, сильно ограниченная роль терапевта (то есть его бесстрастность, его личная отстраненность, его интерпретации, касающиеся только группового процесса, и т. д.) позволяла, с моей точки зрения, скорее зафиксировать, чем увеличить терапевтический потенциал, внутренне присущий малым групповым образованиям. Недавнее исследование Малана подтверждает это впечатление. В тщательно проведенном исследовании результатов учебы пациентов в терапевтических группах Тавистока Малан и его коллеги обнаружили, что не было никакой разницы в результатах между пациентами, которые занимались в групповой терапии, по крайней мере, два года, и теми пациентами, которые ушли из терапии после нескольких групповых встреч. Более того, они сообщили, что оценки пациентов, касающиеся вклада терапевтов, были негативными. Пациенты объяснили, что терапевты были беспомощны, дистанцированны, легкомысленны и чудаковаты.

Еще недавно байоно - тавистокская модель имела сравнительно слабое влияние на практику терапевтических групп в Америке, возможно, отчасти из-за принадлежности Байона, скорее, к кляйнианской, чем к фрейдистской школе. Как бы то ни было, с экспансией в Америке кляйнианской мысли, а также с увеличением числа профессионалов, представленных в тавистокских лабораториях малых групп, данная модель групповой терапии стала использоваться все чаще. Это, на мой взгляд, негативный процесс, поскольку в данном подходе настолько ограничивается роль терапевта, что это сказывается на терапевтической эффективности; многочисленные психотерапевтические исследования (см. главу 3) ясно показывают решающее значение «взаимоотношений» в усилиях терапевта. Если терапевт остается бесстрастным, если он не поддерживает пациента, если он сводит свое поведение к одним только интерпретациям (а именно, к безличным интерпретациям групповой массы), то ему придется доказать, что он добивается успеха, несмотря на нарушение основных терапевтических законов. Исследования, подобные тем, которые провел Малан, показывают, что такие претензии являются в высшей степени необоснованными.

Даже если непосредственный вклад Байона в групповую психотерапию не является солидным, его влияние на эту сферу тем не менее, значительно. Его метод изучения группы как целостности, его сосредоточенность на здесь – и - сейчас, его попытки понять бессознательные силы, влияющие на группу и ее активность, действительно революционны. Его идеи пробудили существенный интерес к исследованиям по групповой динамикe. (В монографии Стока и Телена дается обзор множества работ, основанных на идеях Байона.)

Простая и весьма оригинальная концептуализация групповой динамики заинтересовала многих исследователей. Комплексная система позволяет индивиду чувствовать свою близость с другими, а групповому лидеру дает чувство власти; все многочисленные, зачастую запутанные аспекты групповой жизни здесь могут быть четко классифицированы. Такая неприступная цитадель нужна терапевту для того, чтобы в случае недоступных для классификации действий группы определить ее как имеющую «базовую предпосылку борьбы», которая сознательно пытается привести его в замешательство!

Несмотря на простоту системы, мы должны помнить о том, что она умозрительна и создана на основе интуитивных прозрений хоть и проницательного человека, но прекратившего исследования на основе наблюдений за группами. Шервуд в своем критическом исследовании групповой теории Байона утверждает, что с точки зрения логического и научного прогресса методология и выводы Байона совершенно несостоятельны. Конечно, многие феномены, описанные Байоном, обнаруживаются в группе без труда. Как бы то ни было, существует ограниченное число способов, с помощью которых индивиды могут реагировать на социальное и межперсональное давление. Хорни отмечала, что люди могут двигаться к окружающим (поиск любви), против окружающих (поиск власти), от окружающих (уход, поиск свободы) или совместно с окружающими (кооперативное, зрелое сотрудничество). Этот социальный репертуар, очевидно, аналогичен борьбе (против), бегству (отдалению), зависимости (сближению), работе (совместному действию с другими). Кроме этого, как отмечает Парлофф, секс (парные отношения), агрессия (борьба - побег) и зависимость представляют собой классификацию мотивационных состояний членов любой группы. Как бы то ни было, проявление этих феноменов, вне всякого сомнения, подтверждает систему Байона. Не требуется тщательно разработанной системы, чтобы объяснить, что члены группы могут чувствовать угрозу, исходящую от поставленной перед ними групповой задачи, и стремиться ее избежать. Степень ощущаемой угрозы и сила желания избежать ее зависят от того, в каких сферах проявляются конфликты между членами группы, какой стиль поведения они предпочитают и каковы законы групповой динамики.

Байон предложил систему, смысл которой заключался в том, чтобы представить базовую динамику всех групп, но независимые исследователи групп еще много раз окажутся не в состоянии классифицировать в соответствии с теорией Байона события, происходящие в их собственных группах.

Надо понимать, что Байон изучал групповые феномены в высшей степени специализированном типе групп, групп, которые противостояли амбициозной задаче и непроницаемому лидеру. Озабоченность его групп проявлениями лидерства может не иметь универсального значения.

Эзриель. Генри Эзриель, соратник Байона, наблюдатель некоторых ранних групп в Тавистокской клинике, рассматривал групповые феномены по - другому и развивал систему групповой терапии, в отличие от Байона опираясь на интерпретации целостных групп. Эзриель в своей индивидуальной аналитической работе был сторонником целостного здесь – и - сейчас видения терапевтической ситуации. Он обратил свое внимание на взаимоотношения терапевта и пациента, отметив, что от пациента требуется относиться к терапевту определенным образом {требуемое отношение), чтобы избежать отношений другого типа {избегаемые отношения). Пациент бессознательно пытается избегать этого второго типа отношений, поскольку его бессознательные фантазии заставляют его верить в то, что, если в реальности воплотится третий тип отношений, произойдет несчастье. Эзриель делает вывод, что признание этих трех отношений (требуемого, избегаемого и несчастливого) существенно для понимания динамики как индивидуальных, так и групповых занятий; кроме этого, для групп обязательны два понятия: общее групповое напряжение и общая структура группы.

На групповых занятиях каждый пациент выражает свои три типа отношений. (Он должен вести себя открыто в требуемой манере и проводить анализ своего восприятия: прежде всего, бессознательно избегаемых отношений и бессознательного страха несчастья.) Система трех отношений у каждого пациента своя, но, взаимодействуя с системами трех отношений других пациентов, она определяет напряжение в группе, общее групповое напряжение которое можно рассматривать как состоящее из множества неосознаваемых воздействий членов группы друг на друга и на терапевта, которые в свою очередь заставляют пациентов реагировать друг на друга, заставляют их отбирать, отвергать и искажать взаимные высказывания и модели вмешательств до тех пор, пока постепенно не сформируется определенная общая групповая структура. Общая групповая структура является, таким образом, результатом индивидуальных вкладов всех членов группы. Она содержит важные с точки зрения динамики черты трех отношений каждого пациента и поэтому может представляться в качестве их общего знаменателя.

Таким образом, Эзриель пытается представить общее групповое напряжение и общую групповую структуру в следующих терминах: требуемые, избегаемые и несчастливые отношения, которые он применяет как для всей группы в целом, так и для отдельных ее членов. В одной группе, например, участники могут соревноваться за внимание и благоприятные отношения, образуя общую групповую структуру серьезной межличностной конкуренции и рабской покорности лидеру. Если терапевт получает определенные данные из материала текущего занятия, он узнает, например, что группа озабочена тем, чтобы у него сложилось к ней благоприятное (требуемое) отношение для того, чтобы избежать нападения на него, вызванного их острой завистью к нему (избегаемое отношение), из-за страха, что, ответив, он может существенно навредить им или исключить их из группы (несчастье). После прояснения общей групповой структуры и трех групповых отношений терапевт может сосредоточить свое внимание на трех отношениях у отдельных членов группы. Например, некоторые пациенты мужского пола могут испытывать зависть и гнев из-за того, что терапевт имеет особые отношения с женщинами в группе; внутренне они были бы не прочь накинуться на терапевта или уничтожить его страх последующих несчастий удерживает их от этого. Пациентки могут испытывать зависть к пенису терапевта, которая может закончиться несчастьем потери терапевта, являющимся для них слишком привлекательной фигурой.

Терапевтические суждения. Взгляды Эзриеля на терапевтические механизмы и техники, хотя и являются спорными, тем не менее достаточно очевидны. Целью как индивидуальной, так и групповой терапии является «устранение бессознательных конфликтов и желаний (а значит и причин переноса)». Терапевт не должен быть «ничем иным, кроме как пассивно отражающим экраном, за исключением лишь одной активности — интерпретации». Терапевтический процесс, таким образом, заключается в терапевтической помощи пациенту через интерпретацию, позволяющую понять его искажения, перенесенные на терапевта. Форма интерпретации тройственна и достаточно понятна, она представляет собой последовательность из объясняющих друг друга утверждений: «Вы ведете себя таким образом, чтобы избежать другого поведения, из-за вашего страха...» Проверка реальности, вызываемая интерпретирующим процессом, является сущностью терапевтического процесса. Пациенты постепенно начинают понимать иррациональность страха несчастья в процессе совместной с терапевтом вербализации этого страха и противодействия ему. В групповой терапии, терапевт прежде всего идентифицирует общую групповую структуру и дает интерпретацию трем отношениям группы в целом; после чего он производит тройственные интерпретации для каждого из членов группы, отмечая по мере своего понимания их открытый вклад в групповую структуру (требуемое отношение), избегаемое отношение и ожидаемое несчастье. Таким образом, каждая интерпретация, сделанная терапевтом (Эзриель не допускает более никакого другого участия терапевта в жизни группы), является, одновременно, интерпретацией групповой массы и индивидуальной интерпретацией.

Обзор. Несмотря на привлекательность своей простоты и содержательности, этот подход к групповой терапии имеет несколько существенных недостатков. Главным среди них является ограниченность понимания роли терапевта, не дающая ему возможности выполнять многочисленные жизненно важные функции лидера. Эзриель настаивает на том, что, выполняя роль проекции на чистом экране, терапевт не должен делать ничего, кроме как переспрашивать пациентов, уточняя передаваемые ими сообщения, и интерпретировать их. В одной группе, большинство пациентов которой занималось в течение девяти лет, а трое — в течение одиннадцати лет, члены группы в конце курса терапии обсуждали происшедшие в каждом из них изменения; все они согласились, что за прошедший десяток лет помимо того, что доктор Эзриель стал старше, он не изменился совсем. «Вот это и есть хорошая техника», — заметил доктор Эзриель (41). Такая ригидность роли терапевта может быть слишком высокой ценой за сомнительные и несущественные преимущества чисто интерпретирующего подхода. Кроме этого, если Эзриель утверждает, что сущностью психоаналитического лечения является проверка реальности, то роль терапевта в виде «проецирующего экрана» может быть логически несостоятельной. Например, в одном случае Эзриель, давая пациенту интерпретацию, просто сказал: «Я знаю, вы хотите меня укусить»; не было необходимости говорить больше, поскольку оставшаяся часть интерпретации была невербальной: терапевт своей принимающей, понимающей манерой устранил воображаемый страх грядущего несчастья (41). Если это — центральный лечебный фактор, зачем так жестко ограничивать терапевта? Почему терапевт не может проявлять себя более открыто, чтобы таким образом стимулировать процесс проверки реальности? Разновидность пугающих несчастий ограничена; подавляюще большинство интерпретаций Эзриеля касается трех ожидаемых пациентом несчастий: 1) что терапевт будет уничтожен пациентом, 2) что он осуществит возмездие в отношении пациента или 3) что он отвергнет и забудет пациента. Понятно, что открытый, принимающий, ведущий себя совершенно естественно терапевт своими действиями продемонстрирует нереалистичную природу эти страхов быстрее, чем это сделает своими словами бесстрастный непроницаемый терапевт!

При таком подходе не только ограничивается роль терапевта, но роль группы тоже может стать ограниченной. Лидероцентристские интерпретации Эзриеля (и Байона) могут привести к образованию лидероцентристских групп с ограниченными межличностными взаимодействиями, слабой сплоченностью и неблагоприятными условиями для интерперсонального влияния. Следует заметить, что у меня нет претензий к выработанным Эзриелем аналитическим интерпретациям; тройственная формулировка (требуемые, избегаемые и несчастливые отношения) не вызывает сомнений и, на мой взгляд, логичный подход к одному из аспектов человеческих отношений. Для терапевтов, чьим мировоззрением не является фрейдовский психоанализ, содержание интерпретаций Эзриеля может быть неприемлемым; обычно он выражает избегаемые и несчастливые отношения исключительно на языке бессознательной эдиповой или доэдиповой детской сексуальности. Тем не менее тройственная формулировка адаптируема и к другой системе ссылок. Наши пациенты, чьи межличностные отношения не являются адекватными, обретают себя, добиваясь в силу внутренних причин установления отношений с другими людьми относительно постоянными способами; их стили общения детерминированы страхом различных несчастий (например, страхом стать отверженным, униженным, обсмеянным, подавленным и боязнью собственной неконтролируемой ярости), и к ним следует попытаться отнестись дифференцированно. Выбор языка интерпретации произволен и случаен.

Интерпретация групповой массы является для подхода Эзриеля центральной. Вспомним, что каждая из его интерпретаций прежде всего описывает групповую структуру, а затем — вклад каждого члена в эту структуру. Требование, чтобы терапевт ждал, пока не вникнет (или будет думать, что вник) в групповую структуру, очень осложняет ему жизнь; он не только ограничивается в своем участии в жизни группы, ему приходится к тому же нести на себе бремя диагностики групповой структуры, используя для этого весьма неясные критерии. Распознавание общей групповой структуры представляет собой не менее, чем в базовых культурных допущениях Байона, произвольный процесс. Эзриель, подобно Байону, предлагает рассматривать общий материал, наработанный всеми членами группы, как если бы он был наработан одним пациентом. При этом для того, чтобы терапевт мог говорить о том, что сейчас делает «группа», единодушие между членами группы необязательно. Эзриель может, например, диагностировать групповую структуру на основе вербального материала всего лишь трех из девяти членов группы. Молчаливые участники в расчет не берутся, их молчание расценивается как согласие с остальными («сообщение путем передачи голоса другим»). К чему это напрягаться выражать разногласия, разве непонятно?

Ознакомившись со всеми этими недостатками, почему же мы продолжаем возиться с проблемой интерпретации групповой массы? Какой цели она служит? Эзриель утверждает, что поведение одного участника нельзя понять вне контекста целостной группы. Более того, интерпретация целостной группы и вклада каждого участника пробуждает интерес всех членов группы. Однако важнее всего то, что, благодаря сосредоточенности на группе в целом, терапевт избегает погружения в бездны индивидуальной терапии с каждым из членов группы. Впрочем, это опасность в большей мере кажущаяся, чем реальная, если терапевт достаточно мобилен и гибок для роли, которая позволит ему иметь дело с вопросами предпочтения и конкуренции, когда они возникают.

Витакер и либерман. Витакер и Либерман применили теорию фокального конфликта Томаса Френча к терапевтическим группам. Их позиция ясно изложена в следующих утверждениях.

Утверждение 1: успешное поведение индивида ассоциативно связывается и соотносится с общим основным интересом к ситуации здесь – и - сейчас.

Высказывания и поступки, имеющие место на занятии групповой терапии, не могут носить отвлеченный характер, все вместе они привязаны к определенному общему контексту. Кажущиеся несвязанными действия достигают связности, если они допускают, что существует некий интерес, который разделяется участниками группы.

Утверждение 2: последовательность разобщенных событий, происходящих в группе, может осмысливаться как общий скрытый конфликт (групповой фокальный конфликт), состоящий из импульса или желания (побуждающий мотив), которому противодействует сопутствующий страх (реактивный мотив). Оба аспекта группового фокального конфликта имеют отношение к текущей обстановке.

Например, члены группы могут иметь общее желание оказаться выделенными терапевтом, стараются привлечь к себе его особое внимание (побуждающий мотив), но при этом они боятся, что такое желание вызовет неодобрение у терапевта и других членов группы (реактивный мотив). Взаимодействие между желанием и страхом составляет групповой фокальный конфликт.

Утверждение 3: Столкнувшись с групповым фокальным конфликтом, пациенты направляют свои усилия для принятия решения, которое уменьшило бы тревожность, смягчив остроту реактивных страхов, и в то же время способствовало бы достижению максимально возможной степени побуждающего импульса:

В вышеозначенной группе ее члены могут принять решение найти сходство среди себе подобных, как если бы каждый сказал: «Мы все похожи друг на друга, ни одному из нас не требуется особого отношения». Это решение, несмотря на то, что оно дает лишь временное ослабление напряженности, вне всякого сомнения, прогрессивно; напротив, побуждающее желание (стать особенным и обращать на себя внимание терапевта) просто подавляется. Другие решения, однако, могут в большей мере стимулировать групповой и личностный рост.

Утверждение 4: успешные решения обладают двумя свойствами. Во-первых, они обращены ко всем; с таким решением так или иначе связано поведение всех участников. Во-вторых, успешные решения уменьшают реактивные страхи; индивиды испытывают большую тревожность до принятия успешного решения и меньшую — после его принятия.

Утверждение 5: решения, по своему характеру, бывают ограничивающие или разрешающие. Ограничивающие решения направлены непосредственно на ослабление страхов за счет удовлетворения или выражения побуждающего мотива. Разрешающее решение направлено на ослабление страхов и в то же время оставляет место для удовлетворения или выражения побуждающего мотива.

Например, побуждающим мотивом в одной группе было желание выразить терапевту гневные деструктивные чувства. Реактивный мотив (страх) заключался в том, что терапевт накажет или разгонит членов группы. Решением группы было собраться вместе, чтобы выразить терапевту свой гнев на него. Во время следующей встречи они обсудили это и нашли в себе силы принять скрытое решение, чтобы каждый выразил терапевту свой гнев.

Однако конкретный групповой фокальный конфликт существует не только в сознании тех участников, которые вовлечены в него в большей мере, и его разрешение не планируется заранее, а он представляет собой вектор, курс действия, которое «включает» неосознаваемые желания и страхи каждого члена группы. Если очевидно, что принятое решение не удовлетворяет одного из участников, то возникает новая конфликтная ситуация, кульминацией которой становится модифицированное групповое решение. В этом случае реактивный страх ослабляется взаимной поддержкой членов группы и побуждающее желание получает свое выражение. Такое решение увеличит возможности пациентов на достаточно длительный срок, поскольку только постепенное проявление побуждающих мотивов может осуществить необходимую проверку реальности.

Как признают Витакер и Либерман, между их троичной схемой и системой Эзриеля есть что-то общее. Требуемое отношение у Эзриеля аналогично групповому решению, избегающее отношение — побуждающему мотиву и отношение несчастья — мотиву реакции. Однако Эзриель рассматривает требуемое отношение (групповое решение) как защищающую, ограничивающую позицию, в то время как теория фокального конфликта Витакера и Либермана включает решения, которые позволяют удовлетворять побуждающий мотив, одновременно притупляя чувство страха; таким образом, решение (требуемое отношение) может быть в большей мере разрешающим, чем просто защищающим, и поэтому подлежащим интерпретации.

Существует, конечно, большая разница между тем, как Эзриель и Витакер с Либерманом применяют свои теории в терапии. В терапевтическом подходе Витакера и Либермана авторов более всего интересует природа группового решения. Если групповое решение накладывает ограничения на группу и ее членов, требуется терапевтическое вмешательство. Кроме того, интерпретация, проясняющая конфигурацию групповой массы, является только одной из множества техник, которые могут быть использованы для воздействия на группу. Они предполагают, например, что терапевт может с успехом использовать ограничивающие решения, моделируя для пациентов различные формы поведения. Таким образом, роль терапевта гибка: он может задавать вопросы, он может сообщать о своих личных реакциях, он может сосредоточиться на идиосинкратическом способе действия индивида внутри группы, или, как мы видели, он может сконцентрировать свое внимание на групповом движении.

Витакер и Либерман понимают, что троичная система (побуждающий мотив, реактивный мотив и решение) представляет собой абстракцию, а не некую живую сущность. Ее цель — прояснить значение и происхождение поведенческих паттернов, которые накладывают на группы ограничения. Таким образом, в своих воззрениях на феномены групповой массы и в своем применении этой информации к терапевтическому процессу Витакер и Либерман создали подход, который, несмотря на семантические отличия, по существу совпадает с подходом, который я описывал в этой главе ранее.

Подводя итоги, мы можем сказать, что проблема ориентации терапевта в групповой массе в большей мере является проблемой упущений, чем проблемой полномочий. Я ничего не имею против того, что феномены групповой массы важны для поведения членов группы и их опыта. Но с чем я категорически не согласен, так это с ограничениями роли терапевта. Интерпретация, как я показывал, играет важную роль в терапии, но это

отнюдь не единственный ингредиент в успешной терапии. Большинство лечебных факторов посредничают при помощи различных видов деятельности терапевта, особенно его деятельности по установлению групповых норм.

Изучение недавно сделанного сообщения Горвица, одного из ведущих представителей подхода, ориентированного на групповую массу, может пролить некоторый свет на эти моменты. Он перечисляет несколько преимуществ подхода, центрированного на группе:

1. Он помогает избежать ловушки «скрипучего колеса, требующего смазки». Терапевт избегает риска выделения одного пациента за счет других; он ищет общие элементы, разделяемые всеми. 2. Воззрения терапевта на поведение индивида являются частью целого, имеют место в групповом контексте.

3. Пациент имеет поддержку, его убеждают в том, что состояние тревожности и конфликтов входит в число условий существования человека, и что его разделяют остальные члены группы.

4. Техника интерпретирования группы – как - целого создает благоприятные условия для терапевтического использования регрессии. Давайте рассмотрим каждое из этих утверждений. Я надеюсь, они нам знакомы, каждое из них я уже не раз рассматривал по ходу изложения текста. Хотя они представлены как оправдания подхода, основанного на интерпретации групповой массы, я считаю, что ни одно из них не требует значительного комментария процесса групповой массы и не сводит роль терапевта к интерпретации. В интеракционном подходе, который я описывал, вероятность того, что какой - либо пациент будет сильно выделен за счет остальных не велика, поскольку терапевт всегда отслеживает процесс взаимодействия; если пациент говорит, терапевт задает интеракционный контекст действия: «Почему сейчас? Что по его действию мы можем сказать о том, как он относится к остальным? Почему другие молчат после его высказываний?» Для интеракционального терапевта поведение каждого члена группы всегда вплетено в групповой контекст. Мы достаточно много писали об универсальности, как факторе, открывающем общность проблем, стоящих перед пациентами. Последний пункт, о создании благоприятных условий для регрессии, более сложен. Мой опыт показывает, что в интерактивной группе регрессия происходит неизбежно; подход, побуждающий участников проявлять интерперсональное поведение, основывающееся на глубинных предпосылках, всегда способствует регрессии. Наиболее искаженные интерперсональные стороны поведения всегда всплывают в контексте, в котором разрешается проявлять непривычные аффекты и поведенческую экспрессию. Никакой сколько - нибудь намеренной мистификации, никакого бесстрастного поведения терапевта не нужно, чтобы поддерживать регрессию как на уровне общения между членами группы, так и на уровне взаимодействия член группы — терапевт. Регрессию чаще всего можно увидеть в искаженном восприятии пациентом терапевта. Как мы покажем в следующей главе, в жизни не надо добиваться переноса: в групповой терапии это вездесущий феномен. Задача групповой терапии, на самом деле, заключается прежде всего в решении проблем, а не в пробуждении воспоминаний.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: