Глава Сорок Девятая 3 страница

Старый генерал вздохнул.

– Я тоже знаю это, господин. Но с тех пор, как я вернулся сюда, господин, я поговорил со старшими советниками и генералами.

– Да, ну и каково же их мнение?

– Что вам не следует оставлять Эдо. Что ваши приказы необходимо временно отменить.

– Кому?

– Мне. Моими приказами.

– Это то, чего они хотят? Или это то, что вы решили?

Хиро-Мацу положил меч на пол, поближе к Торанаге, и, оставшись беззащитным, прямо посмотрел на него.

– Пожалуйста, извините меня, господин, я хотел спросить вас, что мне следует делать. Мой долг, казалось бы, говорит мне, что мне следует взять на себя командование и не допустить вашего отъезда. Это вынудит Ишидо сразу же двинуться на нас. Мы, конечно же, проиграем, но это, видимо, единственный достойный путь.

– Но глупый, правда?

Серо-стальные брови генерала нахмурились.

– Нет. Мы умрем в бою, с почетом. Мы выиграем «ва». Кванто проиграет войну, но у нас в этой жизни не будет другого хозяина. Сигата га нам.

– Я никогда не радовался, бессмысленно губя своих людей. Я никогда не проиграл ни одной битвы и не вижу причины, почему мне надо начинать это теперь.

– Потерпеть поражение в бою не позор, господин. Разве сдаться лучше?

– Вы все сошлись в этом сговоре?

– Господин, прошу меня извинить, я разговаривал только с отдельными людьми и только с военной точки зрения. Нет никакой измены или сговора.

– И все-таки вы прислушивались к заговорщикам.

– Прошу меня извинить, но, если я соглашусь как ваш главнокомандующий, – тогда это уже не будет изменой, а станет законной государственной политикой.

– Принимать решения без вашего сюзерена – измена.

– Господин, известно много случаев свержения сюзерена. Это делали вы, Города, Тайко – мы все делали вещи и похуже. Победитель никогда не считается преступником.

– Вы решили свергнуть меня?

– Я прошу вас помочь мне в этом решении.

– Вы единственный человек, которому, я думал, можно доверять!

– Клянусь всеми богами, я просто хотел быть вашим самым преданным вассалом. Я только солдат и хотел бы выполнить свой долг перед вами. Я думаю только о вас. Я заслужил ваше доверие. Если это вам поможет – возьмите мою жизнь. Если это склонит вас к бою – я с радостью отдам мою жизнь, жизнь моего рода, сегодня, при всех, или наедине, или как вы пожелаете, – разве не так поступил наш друг генерал Кьесио? Простите, но я не понимаю, почему мне следует позволить вам одним махом отбросить всю жизнь.

– Так вы отказываетесь выполнять мои приказы и возглавить эскорт, который послезавтра отправится в Осаку?

Облако закрыло солнце, и оба они выглянули в окна.

– Скоро опять будет дождь, – предположил Торанага.

– Да, в этом году слишком много дождей. Дожди должны скоро прекратиться, или весь урожай погибнет. Они посмотрели друг на друга.

– Ну?

Железный Кулак спокойно произнес:

– Я официально прошу вас, господин, отдать мне приказ сопровождать вас послезавтра в поход на Осаку.

– Поскольку это противоречит мнению всех моих советников, я принимаю их и ваш совет и откладываю свой выезд.

Хиро-Мацу был совсем не готов к этому.

– Так вы не уезжаете, господин?

Торанага засмеялся. Теперь можно сбросить маску, – он снова стал прежним Торанагой:

– Я никогда и не собирался ехать в Осаку. Почему я должен быть таким глупым?

– Что?

– Мое соглашение в Ёкосе ни что иное, как уловка, чтобы выиграть время, – дружелюбно объяснил Торанага. – Этот дурак Ишидо клюнул на приманку: он ожидает меня в Осаке через несколько недель. Заглотнул ее и Затаки. И вы, и мои храбрые недоверчивые вассалы – все кинулись на нее. Без всяких серьезных усилий я выиграл время – целый месяц, – поверг Ишидо и его грязных союзников в смятение. Я слышал, они уже передрались между собой за Кванто. Его обещали и Кийяме, и Затаки…

– Вы не собирались ехать в Осаку? – Хиро-Мацу покачал головой. По мере того как очевидность этой идеи стала доходить до него, он расплылся в довольной улыбке. – Это все просто хитрый ход?

– Конечно. Поймите, все должны были попасться на эту хитрость! Затаки, все, даже вы! Иначе шпионы донесли бы Ишидо, он сразу выступил бы против нас – и никто, ни на земле, ни на небесах, никакие боги не предотвратили бы мою гибель.

– Это верно… Ах, господин, простите меня. Я так глуп. Я заслуживаю того, чтобы мне отрубили голову! Так все это вздор, всегдашний вздор… Но… но что же с генералом Кьесио?

– Он сказал, что виновен в измене. Мне не нужны генералы-изменники, – мне нужны послушные вассалы.

– Но почему такие нападки на господина Судару? Почему вы лишили его всех ваших милостей?

– Потому что мне так хотелось, – хрипло выговорил Торанага.

– Да. Прошу меня извинить. Это ваше право. Простите, что я так засомневался в вас.

– Почему я должен прощать вас за то, что вы были самим собой, старина? Вы мне нужны, чтобы делать то, что вы делаете, и говорить то, что вы сказали. Сейчас вы мне нужны более чем когда-либо. Я должен иметь кого-нибудь, кому я могу доверять. Вот поэтому я выбрал вас в доверенные лица. Это должно остаться тайной между нами.

– О господин, вы осчастливили меня…

– Да, – перебил его Торанага, – это единственное, чего я боюсь.

– Простите, господин?

– Вы главнокомандующий. Вы один можете нейтрализовать этих глупых, недоумевающих мятежников, пока я жду. Я доверяю вам, и я должен доверять вам. Мой сын не может держать моих генералов в узде, хотя и никогда не выдал бы своей радости, знай он эту тайну. Если бы он знал ее… Но ваше лицо – ворота вашей души, старый дружище.

– Тогда возьмите мою жизнь, дайте только мне разобраться с генералами.

– Это не поможет. Вы должны держать их вместе все время до моего предполагаемого отъезда. Вы должны следить за своим лицом и сном, как никогда. Вы один во всем мире, кто знает! Вы единственный, кому я должен доверять!

– Простите мне мою глупость. Я не уловил. Объясните мне, что я должен делать.

– Скажите моим генералам правду: что вы убедили меня послушаться вашего совета, – ведь это и их совет? Я официально прикажу отложить мой отъезд на семь дней. Потом я отложу его снова. На этот раз – из-за болезни. Вы один знаете это.

– Потом? Потом будет «Малиновое небо»?

– Не так, как планировалось сначала. «Малиновое небо» всегда остается на самый крайний случай.

– Да. А что с мушкетным полком? Может он прорваться через горы?

– Часть пути преодолеет. Но не весь путь до Киото.

– Убейте Затаки.

– Может быть, и придется. Но Ишидо и его союзники все еще непобедимы. – Торанага рассказал об аргументах Оми, Ябу, Игураши и Бунтаро в день землетрясения. – В тот раз я приказал объявить «Малиновое небо» просто как еще один финт, чтобы ввести в заблуждение Ишидо… а также позаботился передать определенную часть наших разговоров тем, кому они не предназначались. Но войско Ишидо все еще непобедимо.

– Как же нам расколоть их? Что с Кийямой и Оноши?

– Эти двое непреклонно настроены против меня. И все христиане против меня – кроме моего христианина, и я скоро смогу очень хорошо использовать его и его корабль. Больше всего мне нужно время. У меня есть союзники и тайные друзья по всей империи, и если у меня будет время… Каждый день я выигрываю, а Ишидо слабеет. Таков мой военный план. Каждый день отсрочки очень важен. Послушайте, после дождей Ишидо выступит против Кванто – одновременный удар с двух сторон – Икаю Джикья нацелится на юг, Затаки – на север. Мы задержим Джикью в Мисиме, потом отбросим к перевалу Хаконе и Одаваре, где у нас будет последняя стоянка. На севере мы будем держать Затаки в горах вдоль дороги Хосокайдо, где-то около Микавы. Игураши и Оми верно сказали: «Мы можем отбить первое наступление, но другого большого наступления не должно быть. Мы воюем и ждем их за южными горами. Мы воюем, тянем время и ждем, а потом, когда созреет урожай для жатвы, – «Малиновое небо».

– Эх, скорее бы наступил этот дань!

– Послушайте, старый дружище, только вы сможете держать моих генералов в узде. Со временем, когда Кванто будет в безопасности, полностью в безопасности, – мы сможем выдержать первое наступление и тогда союзники Ишидо начнут отходить от него. Когда это случится, будущее Яэмона гарантировано и завещание Тайко останется неизменным.

– Вы не возьмете единоличную власть, господин?

– Говорю вам в последний раз: закон может быть выше причины, но повод никогда не должен быть выше закона, или все наше общество расползется, как старый татами. Закон может использоваться для отвода причины, причина не должна отвергать закон. Завещание Тайко – это закон.

Хиро-Мацу поклонился в знак согласия.

– Очень хорошо, господин. Больше я никогда не позволю себе упомянуть об этом. Прошу меня извинить. Сейчас… – он позволил себе улыбнуться, – как мне вести себя сейчас?

– Сделать вид, что вам удалось убедить меня отложить отъезд. Просто держите их в вашем железном кулаке.

– Сколько времени я должен притворяться?

– Этого я не знаю.

– Я не доверяю себе, господин. Могу ошибиться, сам того не желая. Думаю, что смогу поддерживать на своем лице радостное выражение несколько дней. С вашего разрешения, мои «боли» станут столь сильными, что я буду вынужден полежать в постели – и без посещений, да?

– Хорошо. Сделаете так через четыре дня. Пусть боли начнутся уже сегодня. Это будет нетрудно?

– Нет, господин. Простите. Я рад, что битва будет в этом году. В следующем… возможно, я уже не в силах буду вам помочь.

– Ерунда. Но она будет в этом году независимо от того, хочу я этого или нет. Через шестнадцать дней я уеду из Эдо в Осаку. К этому времени вы дадите ваше «вынужденное согласие» и возглавите движение. Только вы и я знаем, что будут еще отсрочки и задолго до того, как мы достигнем наших границ, я вернусь в Эдо.

– Пожалуйста, простите мои сомнения в вас. Если бы я не должен был помогать вашим планам, я не смог бы жить, с моим стыдом.

– Не стоит стыдиться, старина. Если бы вы не были так уверены в этом, Ишидо и Затаки разгадали бы этот трюк. О, кстати, как Бунтаро-сан, когда вы видели его?

– Злой, господин. Хорошо, что ему предстоит участвовать в битве.

– Он не предлагал сместить меня как вашего сюзерена?

– Если бы он сказал это мне, я «сместил» бы его голову! Тут же!

– Я вызову вас через три дня. Запрашивайте меня о встрече ежедневно, но я пока буду отказывать.

– Да, господин. – Старый генерал униженно поклонился. – Пожалуйста, простите старого дурака. Вы снова дали мне цель в жизни. Благодарю вас. – Он вышел.

Торанага вынул из рукава маленький клочок бумаги и с огромным удовлетворением перечитал письмо матери. При возможности прохода на севере – если там предадут Ишидо – положение его значительно улучшалось. Бумага изогнулась и превратилась в пепел. Довольный, он растер пепел в пыль. «Так кого же теперь сделать главнокомандующим?» – спросил он себя.

* * *

В полдень Марико прошла через передний двор главной башни замка, через ряды безмолвных часовых и вступила внутрь башни. Секретарь Торанаги ждал ее в одной из приемных на первом этаже.

– Сожалею, что пришлось послать за вами, госпожа Тода, – вяло сказал он.

– Я только рада, Каванаби-сан.

Каванаби, пожилой самурай с бритой головой и резкими чертами лица, был когда-то буддийским священником. Уже много лет он вел всю корреспонденцию Торанаги. Обычно веселый и оживленный, сегодня он, как и большинство людей в замке, был сильно не в своей тарелке. Он протянул ей небольшой бумажный свиток:

– Здесь ваши проездные документы на поездку в Осаку, все правильно оформлено. Вы должны выехать завтра и прибыть туда как можно скорее.

– Благодарю вас. – Голос Марико звучал необычно тихо.

– Господин Торанага говорит, что у него могут быть личные письма, которые вы должны передать госпоже Киритсубо и госпоже Кото. А также господину генералу Ишидо и госпоже Ошибе. Их передадут вам завтра на рассвете, если… простите, если они будут готовы, я прослежу, чтобы вам их передали.

– Благодарю вас.

Из множества свитков, аккуратно разложенных на низком столике, Каванаби выбрал официальный документ.

– Мне приказано передать вам это. Это об увеличении владений вашего сына, как обещал господин Торанага. Десять тысяч коку в год. Он датирован последним днем последнего месяца и… ну, вот он.

Марико взяла, прочитала и проверила официальные печати – все в порядке. Но это не принесло ей счастья. Оба считали, что это просто бумага. Если ее сыну сохранят жизнь, он станет просто ронином.

– Спасибо. Пожалуйста, поблагодарите господина Торанагу за честь, оказанную нам. Мне не разрешат повидаться с ним до отъезда?

– О да. Отсюда вас просили пойти на корабль чужеземцев. Вам приказано ждать его там.

– Я… я буду переводить?

– Господин Торанага не сказал. Думаю, что да, госпожа Тода. – Секретарь покосился на список, который держал в руке, – Капитан Ёсинака получил приказ командовать эскортом по дороге в Осаку, если это вас устроит.

– Почту за честь снова быть на его попечении. Спасибо. Могу я узнать, как чувствует себя господин Торанага?

– Видимо, достаточно хорошо, но для такого активного человека, как он, запереться на столько дней… Что я могу сказать? – Он беспомощно раскинул руки. – Простите. По крайней мере он виделся с господином Хиро-Мацу и согласился отложить выезд. Он согласился также заняться некоторыми другими делами… цены на рис должны быть сейчас стабилизированы – на случай плохого урожая… Но дел так много… Это непохоже на него, госпожа Тода. Времена плохие, правда? И ужасные прогнозы: предсказатели говорят, что в этом году погибнет урожай.

– Я им не верю – пока не придет время уборки урожая.

– Мудро, очень мудро. Но немногие из нас доживут до времени уборки урожая. Я еду с ним в Осаку. – Каванаби вздрогнул и нервно подался вперед. – Я слышал, что между Киото и Осакой опять началась эпидемия – оспа. Это еще один знак того, что боги отворачиваются от нас.

– Непохоже, чтобы вы верили небесным предзнаменованиям, Каванаби-сан, или полагались на слухи. Вы знаете, что господин Торанага думает об этом.

– Знаю, простите. Но, ну… никто не кажется нормальным в эти дни, не так ли?

– Может быть, слухи неверны – я молюсь, чтобы это была неправда. – Она отбросила все свои предчувствия. – Есть какие-нибудь новые сведения о времени отъезда?

– Как я понял, господин Хиро-Мацу говорит об отсрочке на семь дней. Я так рад, что вернулся наш главнокомандующий и убедил… По мне, лучше, этот выезд был бы отложен навсегда. Лучше сражаться здесь, чем с позором погибнуть там.

– Да, – согласилась она, зная, что не было никакого смысла притворяться дальше, что ни у кого в голове не роятся эти предчувствия, – сейчас, когда вернулся господин Хиро-Мацу, наш господин, наверное, поймет, что сдаться – не самый лучший выход.

– Госпожа, только для вас. Господин Хиро-Мацу… – Он остановился, поднял глаза и изобразил на лице улыбку – в комнату входил Ябу. – Ах, господин Касиги Ябу, как приятно вас видеть. – Он поклонился, поклонилась и Марико, последовал обмен любезностями, потом Каванаби сказал: – Господин Торанага ждет вас, господин. Прошу вас сразу же идти наверх.

– Хорошо. По какому вопросу он хотел меня видеть?

– Простите, господин, он сказал мне только, что хочет повидать вас.

– Как он?

Каванаби помешкал.

– Без изменений, господин.

– А его отъезд – назначен новый срок?

– Я понял, что это будет через семь дней.

– А господин Хиро-Мацу не убедит его еще отодвинуть этот срок?

– Это хорошо было бы для нашего господина.

– Конечно, – Ябу вышел.

– Вы говорили о господине Хиро-Мацу…

– Только для вас, госпожа, так как Бунтаро-сан сейчас отсутствует, – прошептал секретарь. – Когда старый Железный Кулак вышел после встречи с господином Торанагой, ему пришлось отдыхать почти час – у него были очень сильные боли, госпожа.

– Ох, как ужасно, если о ним что-нибудь случится именно теперь!

– Да, без него будет переворот… Эта отсрочка ничего не решает. Это только небольшое перемирие. Настоящая проблема… Я… я боюсь… С тех пор как господин Судару действовал как официальный помощник генерала Кьесио, наш господин каждый раз при упоминании имени господина Судару очень сердится… Это ведь только господин Хиро-Мацу убедил его отложить выезд, и это единственное, что… – Слезы потекли по щекам секретаря, – Что случилось, госпожа? Он теряет над собой контроль?

– Нет, я убеждена – все будет хорошо. – Марико произнесла это твердо, но сама не очень верила в то, что говорила. – Благодарю вас за то, что вы мне рассказали. Я постараюсь повидаться с господином Хиро-Мацу до отъезда.

– Идите с Богом, госпожа.

Она вздрогнула.

– Я не знала, что вы были христианином, Каванаби-сан.

– Я – нет, госпожа. Просто знаю, что у вас так говорят.

Марико вышла во двор, на солнышко, волнуемая разнообразными чувствами. Ее очень расстроила недобрая весть о здоровье Хиро-Мацу, и в то же время она благословляла Бога, что ожидание ее кончилось и завтра она может уехать. А теперь – в паланкин, эскорт ожидает ее.

– Ах, госпожа Тода. – Это Дзеко вышла из тени и стала у нее на пути.

– Доброе утро, Дзеко-сан, как я рада вас видеть. Надеюсь, у вас все хорошо? – Марико почувствовала внезапный озноб, машинально начав этот обычный любезный разговор.

– Боюсь, что совсем не хорошо, извините. Очень жаль, но наш господин, кажется, нас не любит – Кику-сан и меня. Когда мы приехали, нас засадили в грязный номер третьеразрядной гостиницы, – я не поместила бы туда и своих людей восьмого класса.

– Ох, простите, я уверена, что это какая-то ошибка.

– Ах да, ошибка. Конечно, я надеюсь, что это так, госпожа. Сегодня мне наконец повезло – разрешено прийти в замок, получен ответ на мою просьбу посетить Великого Господина и разрешено снова поклониться Великому Господину, немного попозже. – Дзеко криво улыбнулась ей. – Я слышала, вы тоже приходили к господину секретарю, и подумала: стоит подождать вас, чтобы приветствовать. Надеюсь, вы не возражаете?

– Благодарю, я рада вас видеть, Дзеко-сан. Я хотела бы навестить вас и Кику-сан или пригласить вас обеих к себе, но, к сожалению, не представилось возможности.

– Да, так печально. Сейчас плохие времена. Плохие для дворян, плохие для крестьян. Бедная Кику-сан совсем заболела от расстройства, что попала в немилость к нашему господину.

– Я уверена, что это не так, Дзеко-сан. Господин Торанага сейчас столкнулся с массой срочных проблем.

– Верно, верно. Не выпить ли нам сейчас чаю, госпожа Тода? Мне было бы так лестно немного поболтать с вами.

– Простите, но мне приказано идти по одному делу, а то и я была бы рада такой возможности.

– Ах да, вам же нужно на корабль Анджин-сана! Простите, забыла. А как Анджин-сан?

– Думаю, хорошо. – Марико взбесилась от того, что Дзеко посвящена в ее личные дела. – Я видела его только раз и всего несколько минут – с тех пор как мы прибыли сюда.

– Интересный мужчина, очень. Жаль, когда не видишься с друзьями, правда?

Обе женщины продолжали улыбаться, речи их были вежливы, голоса беззаботны, – обе они сознавали, что за ними наблюдают и их подслушивают ожидающие Марико нетерпеливые самураи.

– Я слышала, Анджин-сан посетил своих друзей – свою команду. Как он нашел их?

– Он ничего не сообщил мне об этом, Дзеко-сан, – мы ведь виделись всего несколько минут. Простите, но я должна бежать…

– Печально, когда не видишься с друзьями. Может быть, я могу рассказать о них. Например, что они живут в деревне с эта.

– Что?

– Да-да. Кажется, его друзья специально попросили разрешения жить там – предпочли деревню эта цивилизованным местам. Любопытно, да? Они не такие, как Анджин-сан, он совсем другой. По слухам, они говорят, что это больше напоминает им собственный дом. Любопытно, да?

Марико вспомнила, каким странным был Анджин-сан, когда она в тот день встретилась с ним на лестнице. «Теперь все понятно, – подумала она. – Эта! Мадонна, вот бедняга! Как он должен был стыдиться».

– Простите, Дзеко-сан, что вы сказали?

– Просто удивительно, что Анджин-сан так отличается от остальных.

– А вы видели их? Остальных? Какие они?

– Нет, госпожа, я не бывала там. Что мне с ними делать? Или с эта? Я должна думать о своих клиентах и о моей Кику-сан. И о сыне.

– Ах да, ваш сын.

Лицо Дзеко опечалилось под зонтиком, но глаза оставались жесткими, коричневыми, как ее кимоно.

– Пожалуйста, извините меня, но я думаю, вы не знаете, почему мы потеряли расположение господина Торанаги.

– Нет. Я уверена, что вы ошибаетесь. Контракт утвержден? В соответствии с договоренностью?

– Да, спасибо. У меня письмо о кредите рисовым торговцам в Мисиме с оплатой по требованию. На меньшую сумму, чем мы договорились. Но деньги меня интересуют меньше всего. Что деньги, когда мы потеряли милость нашего господина – кто бы он ни был.

– Я уверена, вы снова обретете его расположение.

– Ах, его расположение… Я беспокоюсь о вас тоже, госпожа Тода.

– Я всегда к вам хорошо относилась. По-дружески, Дзеко-сан. Мы могли бы поговорить в другое время, а сейчас я действительно должна идти, так что извините, пожалуйста…

– Вы так добры, меня это радует. – И когда Марико уже повернулась, чтобы уйти, Дзеко добавила своим самым медовым голоском:

– Ведь у вас будет время? Вы едете завтра в Осаку, не так ли?

Марико внезапно почувствовала, как в грудь ей вонзилась холодная игла и ловушка захлопнулась.

– Что-нибудь не так, госпожа?

– Нет-нет, Дзеко-сан. Вам будет удобно в час собаки сегодня вечером?

– Вы слишком добры, госпожа, о да. Вы сейчас собираетесь встретиться с нашем господином, вы бы не походатайствовали за нас? Нам нужна такая малость.

– Буду рада. – Марико немного подумала. – О некоторых благодеяниях можно и попросить, но ничего нельзя гарантировать.

Дзеко на секунду замерла.

– Ах! Вы уже просили его… просили его о милости для нас?

– Конечно, почему бы и не попросить? Разве Кику-сан не фаворитка, а вы не преданный вассал? Разве в прошлом вам не были оказаны милости?

– Мои желания всегда так скромны. Все, что я ни говорила, мне предоставляется, госпожа. Может быть, и больше.

– О пустобрюхих собаках?

– О длинных ушах и надежных языках.

– Ах да. И о тайнах.

– Мне так легко доставить радость. Милости моего господина и моей госпожи – это ведь не такая большая просьба?

– Нет, но только если представится случай… Я ничего не могу обещать.

– До вечера, госпожа.

Они раскланялись, и никто ничто не заметил. Сопровождаемая поклонами, Марико села в паланкин, пряча охватившую ее дрожь, и кортеж тронулся. Дзеко смотрела ему вслед.

– Ты, женщина! – грубо окликнул ее проходивший мимо молодой самурай. – Чего ты ждешь? Давай проходи!

– Ха! – презрительно откликнулась Дзеко, к удивлению окружающих. – Женщина, да? Щенок! Если бы я пошла по твоим делам, мне пришлось бы здорово их поискать – ведь ты еще даже не такой мужчина, чтобы иметь хотя бы соломенную крышу!

Все расхохотались. Тряхнув головой, Дзеко бесстрашно удалилась.

* * *

– Привет, – сказал Блэксорн.

– Доброе утро, Анджин-сан. Вы прямо сияете!

– Спасибо. Это потому, что я вижу такую красивую женщину.

– Ах, спасибо, – просияла Марико. – Как ваш корабль?

– Первый класс. Вы не хотели бы подняться на борт? Я показал бы вам все на корабле.

– А это можно? Мне приказано встретиться здесь с господином Торанагой.

– Мы все ждем его. – Блэксорн повернулся и заговорил со старшим в порту самураем: – Капитан, я отведу туда госпожу Тода, покажу ей корабль. Как только появится господин Торанага, вы позовете, да?

– Как вам будет угодно, Анджин-сан.

Блэксорн увел Марико с пристани. Везде стояли самураи; охрана и заграждения на берегу и на палубе были серьезнее, чем обычно. Сначала он провел ее на ют.

– Это мое, все мое, – гордо произнес он.

– А из вашей команды здесь есть кто-нибудь?

– Нет, никого. Сегодня никого, Марико-сан. – Он как мог быстро показал ей все, потом повел вниз. – Это моя каюта. – Верхние окна-фонари смотрели в сторону берега. Он закрыл дверь. Теперь они были совсем одни.

– Это ваша каюта? – спросила она. Он кивнул, глядя на нее. Марико кинулась ему в объятия. Блэксорн крепко обнял ее.

– О, как мне не хватало тебя.

– И мне не хватало тебя…

– Мне так много надо сказать тебе… И спросить тебя – начал он.

– Мне нечего сказать кроме того, что я люблю тебя всем сердцем, – Она задрожала в его руках, пытаясь забыть тот ужас, что охватил ее при мысли о Дзеко. – Я так боюсь за тебя.

– Не бойся, Марико, моя любимая, все будет хорошо…

– То же я говорю и себе. Но сегодня нельзя принять карму и волю Бога.

– Вы так отдалились в последнее время.

– Это Эдо, моя любовь. И за Первым Мостом…

– Это из-за Бунтаро-сана. Да?

– Да, – просто оказала она. – Это и решение Торанаги сдаться. Это такая бесчестная бессмыслица… Я никогда не думала, что скажу это вслух, но я должна. Извини меня, – Она поплотнее угнездилась под защитой его плеча. – Род Тода слишком мощный и важный. В любом случае меня не оставят в живых.

– Тогда вы должны уехать со мной. Мы сбежим. Мы будем…

– Извините, но бежать некуда.

– Даже если Торанага позволит?

– Почему бы ему не позволить?

Блэксорн быстро пересказал ей, о чем он говорил с Торанагой, кроме того, что просил насчет нее.

– Я знаю, что могу вынудить священников убедить Кийяму или Оноши принять его сторону, если он позволит мне захватить Черный Корабль, – возбужденно закончил он. – Я могу это сделать!

– Да, это должно сработать, Анджин-сан, Харима сейчас враждебен, так что нет причины, почему бы Торанага-сама не приказал провести этот захват, если мы собираемся воевать, а не сдаваться. – Она радовалась за церковь, но ведь ему придется ждать решения Торанаги. Она еще раз проверила его план и нашла его безупречным.

– Если господин Кийяма, или господин Оноши, или оба они присоединятся к нему, чаша весов склонится в нашу сторону?

– Да, если еще перейдет Затаки и мы выиграем время. – Она уже объясняла стратегическую важность контроля Затаки северного пути. – Но Затаки настроен враждебно к Торанаге-сама.

– Послушайте, я могу прижать священников. Простите, но они мои враги, хотя и ваши священники. Я могу управлять ими как он захочет, и как я тоже. Вы поможете мне помочь ему?

Она посмотрела на него.

– Но как?

– Помогите мне уговорить его дать мне шанс и убедите отложить отъезд в Осажу.

Послышался стук конских копыт и голоса людей, въезжающих на пристань. Блэксорн и Марико подошли к окнам: самураи оттаскивали в сторону одно из ограждений – в освободившийся проход въехал на лошади отец Алвито.

– Чего он хочет? – недовольно пробормотал Блэксорн. Они увидели, как священник спешился, вынул из рукава свиток и отдал его старшему из самураев. Тот прочитал. Алвито взглянул на корабль.

– Чего бы он ни хотел, это официальный визит, – пояснила Марико.

– Я не против церкви, Марико-сан. Церковь не может быть дьявольской – только священники. И они не все плохие. Алвито не плохой, хотя и фанатик. Ей-богу, я верю, что иезуиты подчинятся Торанаге, если я захвачу их Черный Корабль и буду угрожать им тем же и на следующий год. Им ведь нужны денежные поступления – португальцы и испанцы должны получать деньги. Торанага более важен. Вы поможете мне?

– Да, да, я буду вам помогать, Анджин-сан. Но, прошу меня извинить, я не могу предавать церковь.

– Все, что я прошу вас сделать, – это поговорить с Торанагой или помочь мне добиться разговора с ним, если вы думаете, что это лучше.

Издалека послышался звук горна. Они снова выглянули из окон. Все смотрели на запад: со стороны замка приближалась голова колонны самураев, окружающих носилки с занавешенными окнами.

Открылась дверь каюты.

– Анджин-сан, выходите, пожалуйста, – позвал самурай. Блэксорн вышел на палубу и, спустившись на пристань, холодно-вежливо кивнул Алвито, священник ответил с такой же ледяной вежливостью. Но с Марико Алвито был ласков:

– Привет вам, Марико-сан. Как приятно вас видеть.

– Благодарю вас, отец, – ответила она, низко кланяясь.

– Примите мои благословения. – Он перекрестил ее, – Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

– Благодарю вас, отец. Алвито взглянул на Блэксорна.

– Ну, кормчий, как ваш корабль?

– Уверен, что вы уже знаете.

– Да, знаю. – Алвито оглядел «Эразмус», лицо его стало строгим, – Может быть. Бог проклянет этот корабль и всех, кто плавает на нем, если его используют против дела веры и Португалии!

– Вот зачем вы приехали сюда? Добавить еще яду?

– Нет, кормчий. Меня просили приехать сюда, чтобы встретиться с господином Торанагой. Я нашел ваше присутствие здесь столь же неприятным, сколь и вы – мое.

– Ваше присутствие здесь не неприятно, отец. Неприятен только дьявол, которого вы здесь представляете.

Алвито вспыхнул, и Марико быстро сказала:

– Пожалуйста… Нехорошо ссориться при посторонних. Я прошу вас обоих быть осмотрительнее.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: