В. Вересаев. Пушкин в жизни. 13 страница

ТОМАС РЭЙКС. 24 дек. 1829 г. Т. Rakes. A Visit to St. Petersburg in the winter of 1829 -- 1830. London, 1838. Пушкин и его с-ки, XXXI -- XXX II, 105 -- 106 (англ.).

Пушкин был неутомимый ходок и иногда делал прогулки пешком из Петербурга в Царское Село. Он выходил из города рано по утру, выпивал стакан вина на Средней Рогатке и к обеду являлся в Царское Село. После прогулки в его садах, он тем же путем возвращался назад. Может быть, в одно из таких путешествий задуманы были Воспоминания в Царском Селе, помеченные в тетради его: "Декабря 1829 года, СПБ".

П. В. АННЕНКОВ. Материалы, 225.

Так как я еще не женат и не связан службой, я желал бы сделать путешествие либо во Францию, либо в Италию. Однако, если мне это не будет дозволено, я просил бы разрешения посетить Китай с отправляющейся туда миссией.

ПУШКИН -- А. X. БЕНКЕНДОРФУ, 7 янв. 1830 г. (фр.).

К первым числам февраля мы будем в Петербурге. Муж спешит туда: он кроме "Северных Цветов" начал с 1 января издавать "Литературную Газету", которая выходит каждые пять дней; без себя он препоручил хлопоты А. Пушкину, но все-таки лучше скорее самому ехать смотреть за своим делом.

Бар-сса С. М. ДЕЛЬВИГ -- А. Н. КАРЕЛИНОЙ, 13 янв. 1830 г_ из Москвы, Б. Модзалевский. Пушкин, 240.

Пушкин был у нас вчера... Жуковский читал ему детский журнал, и Пушкин смеялся на каждом слове. Он удивлялся, ахал и прыгал.

И. В. КИРЕЕВСКИЙ -- А. П. ЕЛАГИНОЙ, 15 янв. 1830 г. Рус. Арх., 1906, III, 586.

Пушкин дал мне в альманах "Царское Село" антологическое стихотворение свое "Загадка. При посылке бронзового сфинкса",

Кто на снегах возрастил Феокритовы нежные розы?
В веке железном, скажи, кто золотой угадал?
Кто, славянин молодой, грек духом, а родом германец?
Вот загадка моя: хитрый Эдип, разреши!

Оказалось -- просодическая неправильность; у Пушкина было так:

Кто, славянин молодой, духом грек, родом германец?

Я заметил это Дельвигу, указал, как легко исправить погрешности перестановкою двух слов и прибавлением союза а, и попросил Дельвига сделать эту поправку или принять ее на себя. Он не согласился. -- "Или покажите самому Пушкину, или напечатайте так, как есть! Что за беда? Пушкину простительно ошибаться в древних размерах: он ими не пишет". С этим последним доводом я уже не согласился, однако не посмел и указать Пушкину: я боялся, что он отнимет у меня стихотворение под предлогом, что он сам придумает поправку. До последней корректуры я несколько раз заводил с ним речь об этой пьесе: не сказал ли ему Дельвиг о погрешности? Нет! В последней корректуре я не утерпел, понадеялся, что Пушкин и не заметит такой безделицы, -- и сделал гекзаметр правильным. Тиснул, послал ему свой альманах и, несколько дней спустя, сам прихожу. А он, впрочем довольно веселый, встречает меня замечанием, что я изменил один из его стихов. Я прикинулся незнающим. Он, действительно, указал на поправку. Я возражал, улыбаясь, что дивная память его в этом случае ему не изменила: так не было у вас и быть не могло! -- Почему? -- Потому что гекзаметр был бы и неполный, и неправильный: у третьей стопы недоставало бы половины, а слово "грек" ни в каком случае не может быть коротким слогом! -- Он призадумался: "Потому-то вы и поправили стих. Благодарю вас!" Тут мне уже нельзя было не признаться в переделке, но я горько жаловался на Дельвига, который не хотел снять на себя такой неважной для него ответственности перед своим лицейским товарищем. Пушкин не только не рассердился, но и налюбоваться не мог, что перестановка двух его слов составила, в третьей стопе, чистый спондей, который так редок в гекзаметрах на новейших языках. Эта поправка осталась у него в памяти. Долго после того, во время холеры, когда он, уже женатый, жил в Царском Селе, я с ним нечаянно сошелся у П. А. Плетнева, который готовил к печати новый том его стихотворений. Пушкин перебирал их в рукописи, читал иные вслух, в том числе и "Загадку", и, указывая на меня, сказал при всех: "Этот стих барон мне поправил!"

Бар. Е. Ф. РОЗЕН. Ссылка на мертвых. Сын Отечества, 1847, кн. 6, Рус. словесность, стр. 16 -- 18.

В ответ на ваше письмо 7 января, спешу известить вас, что Е. В. Государь Император не удостоил снизойти на вашу просьбу посетить заграничные страны, полагая, что это слишком расстроит ваши денежные дела и в то же время отвлечет вас от ваших занятий. Ваше желание сопровождать нашу миссию в Китай так же не может быть удовлетворено, так как все служащие уже назначены.

А. X. БЕНКЕНДОРФ -- ПУШКИНУ, 17 янв. 1830 г. Переписка П-на, II, 100 (фр.).

Здесь у нас, мочи нет, скучно; игры нет, а я все-таки проигрываюсь... Покамест умираю со скуки.

ПУШКИН -- М. О. СУДИЕНКЕ из П-рга 22 янв. 1830.

Кстати об этом бале (у французского посланника). Вы могли бы сказать Пушкину, что неприлично ему одному быть во фраке, когда мы все были в мундирах, и что он мог бы завести себе по крайней мере дворянский мундир; впоследствии, в подобном случае пусть так и сделает.

Имп. НИКОЛАЙ I в пометке на письме к нему Бенкендорфа. Старина и Новизна, VI, 7. Ср. письмо Бенкендорфа Пушкину от 28 янв. 1830 г. Переписка Пушкина, II, 113.

Правда ли, что моя Гончарова выходит за архивного Мещерского? Что делает Ушакова, моя же? Я собираюсь в Москву.

ПУШКИН -- кн. П. А. ВЯЗЕМСКОМУ, в конце янв -- в начале февр. 1830.

Я вижу мало людей, но те, кого я вижу, очень мне приятны. Сомов и Пушкин -- наши завсегдатаи, они приходят ежедневно, так как это -- главнейшие сотрудники моего мужа.

Бар-сса С. М. ДЕЛЬВИГ -- А. Н. КАРЕЛИНОЙ, в феврале 1830 г. Б. Модзалевский. Пушкин, стр. 242 (фр.).

В 1830 году прибытие части высочайшего двора в Москву оживило столицу и сделало ее средоточием веселий и празднеств. Наталья Николаевна Гончарова принадлежала к тому созвездию красоты, которое в это время обращало внимание и удивление общества. Она участвовала во всех удовольствиях, которыми встретила древняя столица августейших своих посетителей, и между прочим в великолепных живых картинах, данных московским генерал-губернатором кн. Дм. Вл. Голицыным^<1>. Молва об ее красоте и успехах достигла Петербурга, где в то время жил Пушкин. По обыкновению своему, он стремительно уехал в Москву, не объяснив никому своих намерений, и возобновил прежние свои искания.

П. В. АННЕНКОВ. Материалы, 270.

^<1>Празднество у Голицына было на святках, в конце 3829 года. 30 дек. А. Я. Булгаков писал об этих живых картинах брату К. Я-чу: "Все в восхищении от картин. Их заставили повторить несколько раз. Картина, изображавшая Дидону, была великолепна. Лазарева была бесподобна, но ее бесконечно длинные ниспадавшие волосы придавали ей скорее вид прекрасной Магдалины. Но кто была очаровательна, это -- маленькая Алябьева, она -- красавица; маленькая Гончарова в роли сестры Дидоны была восхитительна". (Рус. Арх., 1901, III, 382, фр.).

Зная, что Пушкин давно влюблен в Гончарову, и увидав ее на балу у кн. Д. В. Голицына, Вяземский поручил И. Д. Лужину, который должен был танцовать с Гончаровой, заговорить с нею и ее матерью мимоходом о Пушкине с тем, чтобы по их отзыву доведаться, как они о нем думают. Мать и дочь отозвались благосклонно и велели кланяться Пушкину. Лужин поехал в Петербург, часто бывал у Карамзиных и передал Пушкину этот поклон.

Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ -- по записи БАРТЕНЕВА. Рус. Арх., 1888, II, 307.

Секретно. Чиновник 10 класса Александр Сергеев Пушкин 13-го числа сего месяца прибыл из С.-Петербурга и остановился в доме г. Черткова в гостинице Коппа, за коим учрежден секретный полицейский надзор.

Полицмейстер МИЛЛЕР в рапорте моск. обер-полицмейстеру, 15 марта 1830 г. Красн. Арх., т. 37, стр. 240.

13 марта 1830 года г. Пушкин возвратился из Петербурга в Москву и остановился Тверской части в доме Черткова, в гостинице Коппа (нынешнем доме Обидина, в Глинищенском пер., между Тверской и Б. Дмитровкою. -- Прим. Бартенева).

А. С. ШУЛЬГИН (московский обер-полицмейстер) в донесении моск. военному генерал-губернатору. Рус. Арх., 1876, II, 236.

Третьего дня приехал я в Москву и прямо из кибитки попал в концерт, где находилась вся Москва. Первые лица, попавшиеся мне навстречу, были N. Гончарова и княгиня Вера (жена Вяземского)... Киселев женится на Л. (Елизавете) Ушаковой, и Катерина (Ушакова) говорит, что они щастливы до гадости.

ПУШКИН -- кн. П. А. ВЯЗЕМСКОМУ, 14 марта 1830 г., из Москвы.

К крайнему моему удивлению услышал я, что внезапно рассудили уехать в Москву, не предваря меня, согласно с сделанным между нами условием, о сей вашей поездке. Поступок сей принуждает меня вас просить о уведомлении меня, какие причины могли вас заставить изменить данному мне слову? Мне весьма приятно будет, если причины, вас побудившие к сему поступку, будут довольно уважительными, чтобы извинить оный; но я вменяю себе в обязанность вас предуведомить, что все неприятности, коим вы можете подвергнуться, должны сами быть приписаны собственному вашему поведению.

Гр. А. X. БЕНКЕНДОРФ -- ПУШКИНУ, 17 марта 1830 г., из Петербурга. Переп. Пушкина, II, 121.

Великий князь Михаил Павлович приехал провести вечер с нами, и при виде вашего портрета он сказал мне: "Знаете ли, что я никогда не видал Пушкина близко; у меня были против него большие предубеждения; но по всему, что до меня доходит, я весьма желаю его узнать, и особенно желаю иметь с ним продолжительный разговор". Он кончил тем, что попросил у меня "Полтаву".

Е. М. ХИТРОВО -- ПУШКИНУ, 18 марта 1830 г. Пушкин. Переп., акад. изд., II, 123 (фр.).

Письмо мое доставит тебе Гончаров, брат Красавицы; теперь ты угадаешь, что тревожит меня в Москве... Распутица, лень и Гончарова не выпускают меня из Москвы... наше житье-бытье сносно.

ПУШКИН -- кн. П. А. ВЯЗЕМСКОМУ, во второй половине марта 1830 г., из Москвы.

Из университета к Пушкину. "Я думал, что вы сердитесь на меня", обещал исходатайствовать все, что хочу. -- Вот разве при путешествии. -- Рассказывал о скверности Булгарина. Полевого хочет в грязь втоптать и пр. Давал статью о Видоке и догадался, что мне не хочется помещать ее (о доносах, о фискальстве Булгарина), и взял. -- Советовал писать роман.

М. П. ПОГОДИН. Дневник, 18 марта 1830 г. П-н и его совр-ка, XXIII -- XXIV, стр. 103.

К Пушкину. "Московский Вестник и Литературная Газета одно и то же". Толковали о нашей литературе. -- Пушкин сердится ужасно, что на него напали все.

М П ПОГОДИН. Дневник, 21 марта 1830 г. П-н и его совр-ки. XXIII -- XXIV, стр. 103.

В 1826 году получил я от государя-императора позволение жить в Москве, а на следующий год от вашего высокопревосходительства дозволение приехать в Петербург. С тех пор я каждую зиму проводил в Москве, осень в деревне, никогда не испрашивая предварительного дозволения и не получая никакого замечания. Это отчасти было причиною невольного моего проступка: поездки в Арзрум, за которую имел я несчастие заслужить неудовольствие начальства. В Москву я намеревался приехать еще в начале зимы и, встретив вас однажды на гулянии, на вопрос вашего высокопревосходительства, что намерен делать, имел я щастие о том вас уведомить. Вы даже изволили мне заметить: "вы всегда на больших дорогах". Надеюсь, что поведение мое не подало правительству повода быть мною недовольным.

ПУШКИН -- А. X. БЕНКЕНДОРФУ, 21 марта 1830 г., из Москвы.

Пьеска Пушкина, так как вообще все, что пишет он о зиме, превосходна; это истинно-русская часть года Пушкину с плеча; не то, что весна, которой он не любит... Я ужасаюсь, как он мало пишет. Если бы что-нибудь у него было большого, поновее после Мазепы и 7 главы (Онегина) (а он мне то и другое читал тому 16 месяцев назад), то верно бы сообщил образчик, ибо Пушкин любит похвастаться.

С. А. СОБОЛЕВСКИЙ -- С. П. ШЕВЫРЕВУ, 22 марта 1830 г., из Парижа. Рус. Арх., 1909, II, 481.

Поздно уж было, час двенадцатый, и все мы собрались спать ложиться, как вдруг к нам в ворота постучались, -- жили мы тогда на Садовой, в доме Чухина. Бежит ко мне Лукерья, кричит: "Ступай, Таня, гости приехали, слушать хотят". Я только косу расплела и повязала голову белым платком. Такой и выскочила. А в зале у нас четверо приехало, -- трое знакомых (потому, наш хор очень любили, и много к нам езжало). Голохвастов, Протасьев-господин и Павел Войнович Нащокин, -- очень был он влюблен в Ольгу, которая в нашем же хоре пела. А с ним еще один, небольшой ростом, губы толстые и кудлатый такой... И только он меня увидал, так и помер со смеху, зубы-то белые, большие, так и сверкают. Показывает на меня господам: "поваренок, поваренок!" А на мне, точно, платье красное ситцевое было и платок белый на голове, колпаком, как у поваров. Засмеялась и я, только он мне очень некрасив показался. И сказала я своим подругам по-нашему, по-цыгански: "дыка, дыка, на не лачо, таки вашескери! -- Гляди, гляди, как нехорош, точно обезьяна!" Они так и залились. А он приставать: "что ты сказала? что ты сказала?" -- "Ничего, -- говорю, -- сказала, что вы надо мною смеетесь, поваренком зовете". А Павел Войнович Нащокин говорит ему: "а вот, Пушкин, послушай, как этот поваренок поет!" А наши все в это время собрались; весь-то наш хор был небольшой, всего семь человек, только голоса отличные были... Главный романс был у меня: "Друг милый, друг милый, сдалека поспеши". Как я его пропела, Пушкин с лежанки скок, -- он, как приехал, так и взобрался на лежанку, потому, на дворе холодно было, -- и ко мне. Кричит: "радость ты моя, радость моя, извини, что я тебя поваренком назвал, ты бесценная прелесть: не поваренок!"

И стал он с тех пор часто к нам ездить, один даже частенько езжал и как ему вздумается, вечером, а то утром приедет. И все мною. одной занимается, петь заставит, а то просто так болтать начнет, и помирает он, хохочет, по-цыгански учится. А мы все читали, как он в стихах цыган кочевых описал. И я много помнила наизусть и раз прочла ему оттуда и говорю: "как это вы хорошо про нашу сестру цыганку написали!" А он опять в смех: "я, говорит, на тебя новую поэму сочиню!" А это утром было, на маслянице, и мороз опять лютый, и он опять на лежанку взобрался. "Хорошо, говорит, тут, -- тепло, только есть хочется". А я ему говорю: "тут поблизости харчевня одна есть, отличные блины там пекут, -- хотите, пошлю за блинами?" Он с первого раза побрезгал, поморщился. "Харчевня, говорит, грязь". -- "Чисто, будьте благонадежны, говорю, сама не стала бы есть". -- "Ну, хорошо, посылай, -- вынул две красненькие, -- да вели кстати бутылку шампанского купить". Дядя побежал, все в минуту спроворил, принес блинов, бутылку. Сбежались подруги, и стал нас Пушкин потчевать: на лежанке сидит, на коленях тарелка с блинами -- смешной такой, ест да похваливает: "нигде, говорит, таких вкусных блинов не едал!" -- шампанское разливает нам по стаканам... Только в это время в приходе к вечерне зазвонили. Он как схватится с лежанки: "ахти мне, кричит, радость моя, из-за тебя забыл, что меня жид-кредитор ждет!" Схватил шляпу и выбежал, как сумасшедший.

ЦЫГАНКА ТАНЯ (ТАТЬЯНА ДЕМЬЯНОВНА) в передаче Б. М. МАРКЕВИЧА. Соч. Б. М. Маркевича. СПб., 1885, т. XI, стр. 132 -- 134.

Чрезвычайно любопытны рассказы Нащокина об образе жизни Пушкина в приезды его в Москву, в последние годы его холостой жизни и все годы женатой. Из них видим, как изменились привычки Пушкина, как страсть к светским развлечениям, к разноречивому говору многолюдства, смягчилась в нем потребностями своего угла и семейной жизни. Пушкин казался домоседом. Целые дни проводил он в кругу домашних своего друга на диване, с трубкою во рту и прислушиваясь к простому разговору, в котором дела хозяйственного быта стояли часто на первом плане. Надобны были даже усилия со стороны Нащокина, чтоб заставить Пушкина не прерывать своих знакомств и выезжать. Пушкин следовал советам Нащокина нехотя.

П. В. АННЕНКОВ. Материалы, 209.

Пушкин здесь. Как бы ты думал, -- его ругают наповал во всех почти журналах. "Северная Пчела" говорит даже, что. он картежник, чванится вольнодумством пред чернью, а у знатных ползает, чтобы получить шитый кафтан и проч. Мои отношения к нему прежние, т. е. очень хорошие. Он зовет тебя в Москву: "что не летит этот к нам ворон, здесь для него столько трупов". Мне очень жаль, что эти площадные брани его слишком трогают, как бывало тебя. О, irritabile genus! ^<1>

Говорят, что он женится на Ушаковой-старшей и заметно степенничает.

М. П. ПОГОДИН -- С. П. ШЕВЫРЕВУ, 23 марта 1830 г., из Москвы. Рус. Арх., 1882, III, стр. 161,

^<1>О раздражительное племя! (лат.). Имеется в виду латинская поговорка: О раздражительное племя гениев!

Хомякова научал завести речь с Надоумкой (Н. И. Надеждиным) о романтизме и т. п., чтоб заманить в разговор Пушкина с Надоумкой и внушить ему лучшее мнение; и наоборот, чтоб заставить Надоумку уважать более Пушкина. Вечер был у меня. Говорили более об естественнословных предметах. Смеялись много: "Полевой не сам пишет романы, а Ушаков", -- сказал Максимович. План романа Полевой отдал Свиньину. -- "А историю-то не от него ли получил?" -- сказал Языков. Свиньин вывел в люди Полевого. "Да это не беда", -- возразил Максимович. "Как не беда?" -- закричали все. Я показывал зверей друг другу весь вечер. -- Пушкин кокетничал, как юноша, вышедший только что из пансиона.

М. П. ПОГОДИН. Дневник, 23 марта 1830 г. П-н и его совр-ки, XXIII -- XXIV, стр. 105.

Я встретился с Надеждиным у Погодина. Он показался мне весьма простонародным, vulgar, //вульгарным (англ.) // скучен, заносчив, и без всякого приличия. Например, он поднял платок, мною уроненный.

ПУШКИН. Анекдоты и Table Talk"^<1>, XXVIII.

^<1>Застольные беседы (англ.). (Название задуманного и начатого Пушкиным прозаического произведения.)

Письмо, которым вы удостоили меня, доставило мне истинное горе; я умоляю вас дать мне минуту снисхождения. Несмотря на четыре года ровного поведения, я не смог получить доверия власти! Я с огорчением вижу, что малейший из моих поступков возбуждает подозрение и недоброжелательство. Во имя неба, удостойте на минуту войти в мое положение и посмотрите, как оно затруднительно. Оно так непрочно, что я каждую минуту вижу себя накануне несчастья, которого я не могу ни предвидеть, ни избегнуть. Если до сей поры я не подвергся какой-нибудь немилости, то я этим обязан не сознанию своих прав, своей обязанности, а единственно вашему личному благоволению. Но если завтра вы больше не будете министром, то послезавтра я буду в тюрьме.

Я рассчитывал из Москвы поехать в псковскую деревню; однако, если Николай Раевский приедет в Полтаву, я умоляю ваше превосходительство разрешить мне поехать туда, чтобы повидаться с ним.

ПУШКИН -- БЕНКЕНДОРФУ, 24 марта 1830 г., из Москвы (фр.).

Ушакова меньшая (Ел. Ник.) идет за Киселева... О старшей (Ек. Ник.) не слышно ничего, хотя Пушкин бывает у них всякий день почти.

В. А. МУХАНОВ -- Н. А. МУХАНОВУ, из Москвы, 27 марта 1830 г. Рус. Арх., 1899, II, 356.

Все думали, что Пушкин влюблен в Ушакову; но он ездил, как после сам говорил, всякий день к сей последней, чтоб два раза в день проезжать мимо окон Гончаровой.

Н. М. СМИРНОВ. Памятные заметки. Рус. Арх., 1882, 1,232.

Пушкин говаривал, что, как скоро ему понравится женщина, то, уходя или уезжая от нее, он долго продолжает быть мысленно с нею и в воображении увозит ее с собою, сажает ее в экипаж, предупреждает, что в таком-то месте будет толчок, одевает ей плечи, целует у нее руки и пр.

Кн. В. Ф. ВЯЗЕМСКАЯ по записи БАРТЕНЕВА, Рус. Арх., 1888, II, 312.

(Весна 1830 г.). Пушкин у Весселя (поэта Языкова) часто бывает, он -- большой забавник и доставляет нам много удовольствия.

А. М. ЯЗЫКОВ, в письме к своей сестре. Ист. Вестн., 1883, XIV, 529.

Я не совсем понимаю, почему вам угодно находить ваше положение непрочным; я его таким не нахожу, и мне кажется, только от вашего собственного поведения будет зависеть сделать его еще более устойчивым... Что касается вашего вопроса, ко мне обращенного, можете ли вы поехать в Полтаву, чтобы повидаться с Николаем Раевским, то я должен вас уведомить, что я представил этот вопрос на рассмотрение Императора, и Его Величество изволили мне ответить, что Он решительно запрещает вам это путешествие, потому что у Него есть основание быть недовольным последним поведением г-на Раевского. Из этого самого обстоятельства вы, между прочим, можете убедиться, что мои добрые советы предотвратят вас от ложных шагов, которые вы делали так часто, не прибегая к моему руководству.

А. X. БЕНКЕНДОРФ -- ПУШКИНУ, 3 апреля 1830 г. Переписка Пушкина, II, 129 (фр.).

(В Грузинах, в Тишинском переулке, где жил, под надзором д-ра Дитриха, сумасшедший поэт К. Н. Батюшков). Всенощная, отслуженная в доме Батюшкова (3 апр. 1830 г.), по желанию его тетки Е. Ф. Муравьевой, произвела на него сильное впечатление; но когда, после службы, присутствовавший при ней А. С. Пушкин вошел в комнату больного, последний не узнал его, как, впрочем, не узнавал обыкновенно и других лиц, хорошо ему знакомых в прежнее время.

Л. Н. МАЙКОВ на основании дневниковых записей д-ра Дитриха. Л. Майков. Батюшков, его жизнь и сочинения. Изд. 2-е. СПб., 1896, стр. 230, Ср. Л. Майков. Пушкин, 289.

Один из моих друзей привозит мне из Москвы благосклонное слово, которое возвращает мне жизнь, и теперь, когда несколько ласковых слов, которыми вы удостоили меня, должны бы меня наполнить радостью, -- я более несчастлив, чем когда-либо. Постараюсь объясниться. Только привычка и продолжительная близость могут доставить мне привязанность вашей дочери; я могу надеяться со временем привязать ее к себе, но во мне нет ничего, что могло бы ей нравиться; если она согласится отдать мне свою руку, то я буду видеть в этом только свидетельство спокойного равнодушия ее сердца. Но сохранит ли она это спокойствие среди окружающего ее удивления, поклонения, искушений? Ей станут говорить, что только несчастная случайность помешала ей вступить в другой союз, более равный, более блестящий, более достойный ее, -- может быть, эти речи будут искренни, и во всяком случае она сочтет их такими. Не явится ли у нее сожаление? не будет ли она смотреть на меня, как на препятствие, как на человека, обманом ее захватившего? Не почувствует ли она отвращения ко мне? Бог свидетель, -- я готов умереть ради нее, но умереть для того, чтобы оставить ее блестящей вдовой, свободной хоть завтра же выбрать себе нового мужа, -- эта мысль -- адское мучение! -- Поговорим о средствах; я этому не придаю особенного значения. Моего состояния мне было достаточно. Хватит ли мне его, когда я женюсь? Я ни за что не потерплю, чтобы моя жена чувствовала какие-либо лишения, чтобы она не бывала там, куда она призвана блистать и развлекаться. Она имеет право этого требовать. В угоду ей я готов пожертвовать всеми своими привычками и страстями, всем своим вольным существованием. Но, все-таки, -- не станет ли она роптать, если ее положение в свете окажется не столь блестящим, как она заслуживает и как я желал бы этого?.. Таковы, отчасти, мои сомнения -- я трепещу, как бы вы не нашли их слишком основательными. Есть еще одно -- я не могу решиться доверить его бумаге... ^<1>

ПУШКИН -- Н. И. ГОНЧАРОВОЙ (матери) в перв. полов. апреля 1830 г. (фр.).

^<1>Пушкин имеет в виду, по справедливому объяснению П. О. Морозова, свое "ложное и сомнительное" положение по отношению к правительству. Пушкин, изд. Брокгауза-Ефрона, IV, 205.

В самый день Светлого Христова Воскресения, 6-го апреля 1830 г., Пушкин сделал предложение семейству Натальи Николаевны, которое и было принято.

П. В. АННЕНКОВ. Материалы, 271. Ср. Н. О. Лернер. Труды и дни Пушкина, 2 изд., стр. 209.

Пушкин приехал в Москву с намерением сделать предложение Н. Н. Гончаровой. Собираясь ехать к Гончаровым, поэт заметил, что у него нет фрака. -- "Дай мне, пожалуйста, твой фрак, -- обратился он к Нащокину. -- Я свой не захватил, да, кажется, у меня и нет его". Друзья были одинакового роста и сложения, а потому фрак Нащокина как нельзя лучше пришелся на Пушкина. Сватовство на этот раз было удачное, что поэт в значительной мере приписывал "счастливому" фраку. Нащокин подарил этот фрак другу, и с тех пор Пушкин, по его собственному признанию, в важных случаях жизни надевал счастливый "нащокинский" фрак.

В. А. НАЩОКИНА. Новое Время, 1898, № 8115, иллюстр. прил.

Я хочу жениться на молодой особе, которую люблю уже год.

ПУШКИН -- родителям, в первой полов. апреля 1830 г. (фр.).

Я должен жениться на rn-lle Гончаровой, которую вы должны были видеть в Москве, у меня есть ее согласие и согласие ее матери. Два указания мне были сделаны: на мое имущественное положение и на положение мое относительно правительства. Что касается имущественного положения, я мог ответить, что оно в удовлетворительном состоянии благодаря Его Величеству, давшему мне возможность честно жить своим трудом. Что же касается моего положения в отношении к правительству, я не мог скрыть, что оно было ложно и сомнительно.

Я был исключен из службы в 1824 г., и это пятно остается лежать на мне. Вышедши из лицея в 1817 г. с чином 10 класса, я не получил двух чинов, следовавших мне по праву, так как начальство мое по небрежности не представляло меня к чинам, а я не заботился им об этом напоминать. Теперь мне трудно было бы поступить на службу, несмотря на все мое желание. Место совершенно подчиненное, соответствующее моему чину, не может мне подойти. Оно отвлекало бы меня от моих литературных занятий, дающих мне средства к жизни, и доставило бы бесцельные и бесполезные хлопоты. Мне об этом больше не приходится думать. Г-жа Гончарова боится отдать свою дочь за человека, имеющего несчастие пользоваться дурной репутацией в глазах государя. -- Мое счастие зависит от одного слова благоволения того, к которому моя преданность и благодарность уже и теперь чисты и безграничны.

ПУШКИН -- А. X. БЕНКЕНДОРФУ, 16 апр. 1830 г., из Москвы (фр.).

Я сейчас с обеда Сергея Львовича, и твои письма, которые я там прочел, убедили меня, что жена меня не мистифирует, и что ты точно жених. Гряди, жених, в мои объятия! А более всего убедила меня в истине женитьбы твоей вторая экстренная бутылка шампанского, которую отец твой розлил нам при получении твоего последнего письма. Я тут ясно увидел, что дело не на шутку. Я мог не верить письмам твоим, слезам его, но не мог не поверить его шампанскому. Поздравляю тебя от всей души... Я помню, что сравнивал я Алябьеву avec une beaute classique, а невесту твою avec une beaute romantique //с красотой классической... с красотой романтической (фр.) //. Тебе, первому нашему романтическому поэту, и следовало жениться на первой романтической красавице нынешнего поколения.

Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ -- ПУШКИНУ, 26 апреля 1830 г., из Петербурга. Переп. Пушкина, II, 138.

Я имел счастье представить Императору письмо, которое вам угодно было мне написать 16 числа сего месяца. Его Императорское Величество, с благосклонным удовлетворением приняв известие о вашей предстоящей женитьбе, удостоил заметить по сему случаю, что Он надеется, что вы, конечно, хорошо допросили себя раньше, чем сделать этот шаг, и нашли в себе качества сердца и характера, какие необходимы для того, чтобы составить счастье женщины, -- и в особенности такой милой, интересной женщины, как m-lle Гончарова.

Что касается вашего личного положения по отношению к правительству, -- я могу вам только повторить то, что уже говорил вам столько раз; я нахожу его совершенно соответствующим вашим интересам; в нем не может быть ничего ложного или сомнительного, если, разумеется, вы сами не пожелаете сделать его таковым. Его Величество Император, в совершенном отеческом попечении о вас, милостивый государь, удостоил поручить мне, генералу Бенкендорфу, -- не как шефу жандармов, а как человеку, к которому Ему угодно относиться с доверием, -- наблюдать за вами и руководительствовать своими советами; никогда никакая полиция не получала распоряжения следить за вами. Советы, которые я вам от времени до времени давал, как друг, могли вам быть только полезны, -- я надеюсь, что вы всегда и впредь будете в этом убеждаться. -- В чем же то недоверие, которое будто бы можно в этом отношении найти в вашем положении? Я уполномочиваю вас, милостивый государь, показать это письмо всем тем, кому, по вашему мнению, должно его показать.

А. X. БЕНКЕНДОРФ -- ПУШКИНУ, 28 апреля 1830 г., из Петербурга. Переп. Пушкина, II, 140 (фр.).

Первая любовь всегда есть дело чувства. Вторая -- дело сладострастия, -- видите ли! Моя женитьба на Натали (которая, в скобках, моя сто тринадцатая любовь) решена. Отец мне дает двести душ, которые я закладываю в ломбарде.

ПУШКИН -- кн. В. Ф. ВЯЗЕМСКОЙ, в конце апр. -- начале мая 1830 г. (фр.).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: