Ему было нелегко жить! Природный оптимизм иногда сменялся желчной меланхолией, иногда бессильной яро­стью.

Почему проекты Петти почти всегда оказывались не ко двору? Некоторые из них были, при всей их гениальной смелости, просто утопичны. Но многие из них были впол­не разумны с точки зрения своей эпохи. Суть, однако, заключалась в том, что все они были сознательно и смело направлены на развитие капиталистического хозяйства в Англии и Ирландии, на более решительную ломку фео­дальных отношений. А монархия Карла II и его брата Иакова II, наоборот, цеплялась за эти пережитки, в край­нем случае шла под давлением буржуазии на половинча­тые меры. Потому-то она и пала через год после смерти Петти.

Петти всегда смотрел на богатство и процветание Анг­лии через призму сравнения с соседними странами. Свое­го рода эталоном для него была Голландия. И он много­кратно возвращался в своих сочинениях к сложной проблеме: в чем причины ее успешного развития? Но с годами он все более убеждался, что позициям Англии непосредст­венно угрожает уже не Голландия, а более крупная и аг­рессивная держава — Франция. Его экономические идеи приобретают все более явный антифранцузский политиче­ский характер.

К 1676 г. Петти заканчивает работу над своим вторым главным экономическим сочинением — «Политической арифметикой», но публиковать его не решается. Союз с Францией — основа внешней политики Карла II. Английский король получает тайную денежную субсидию от Лю­довика XIV: парламент прижимист, налоги не достаются королю, вот и приходится изворачиваться. Сэр Уильям не трус, но рисковать милостью двора у него нет охоты.

Политическая арифметика» распространяется в спис­ках. В 1683 г. кто-то публикует сочинение Петти ано­нимно, без его ведома и под другим заглавием. Только после «славной революции» 1688—1689 гг. и связанного с ней резкого изменения политики Англии сын Петти (лорд Шелберн) издает.«Политическую арифметику» пол­ностью и под именем автора. В предисловии он пишет, что издание книги его покойного отца было ранее невозможно, так как «доктрины этого сочинения задевали Францию».

Как противник Франции, Петти, конечно, достойный и дальновидный представитель английской буржуазии. Все последующее столетие, вплоть до начала XIX в., Ан­глия будет упорно бороться с Францией и в этой борьбе укрепится как первая промышленная держава мира. Но в «Политической арифметике» важнее всего методы, кото­рыми Петти доказывает свои положения. Это первая в ис­тории экономической науки работа, основанная на статистико-экономическом методе исследования.

Можно ли представить себе современное государство без статистики? Очевидно, нельзя. Можно ли представить себе современное экономическое исследование без стати­стики? Можно, но трудно. Если автор даже оперирует «чи­стой теорией», в литературной или математической форме, и не приводит никаких статистических данных, он все равно неизбежно исходит из того, что они в принципе су­ществуют и более или менее известны читателю.

Не так обстояло дело в XVII в. Статистики просто не было (как не было, разумеется, и этого слова: оно появи­лось лишь в конце XVIII в.). Было очень мало известно о численности, размещении, возрастном и профессиональ­ном составе населения. Еще меньше было известно об ос­новных экономических показателях: производстве и по­треблении основных товаров, доходах населения, распре­делении богатства. Только о налогах и внешней торговле были кое-какие данные.

Большой заслугой Петти было уже то, что он первым поставил вопрос о необходимости создания государственной статистической службы и наметил некоторые основные линии сбора данных. Многократно возвращаясь в своих сочинениях к созданию статистической службы, он неизменно, как бы между прочим, отводил себе место ее руководителя. Этот придуманный им пост он называл по-разному, более или менее пышно, в зависимости от на­строения и оценки своих шансов. К тому же он надеялся не только учитывать, но в какой-то мере и «планировать». Например, он делал удивительные для своего времени расчеты «баланса рабочей силы»: сколько надо в стране врачей и адвокатов (других специалистов с высшим обра­зованием в XVII в., по существу, не было) и сколько сту­дентов надо, следовательно, принимать каждый год в уни­верситеты.

Петти не только неустанно проповедовал необходи­мость статистики, но и блестяще использовал для доказа­тельства своих экономических положений те немногие и не очень надежные статистические данные, какими он располагал. Петти ставил перед собой конкретную зада­чу — доказать на основе объективных цифровых данных, что Англия не беднее и не слабее Франции. Отсюда выте­кала более широкая задача — дать в количественной фор­ме оценку экономического состояния Англии его времени.

В предисловии к своей работе он пишет о методе поли­тической арифметики: «Способ, каким я взялся сделать это, однако, не обычный, ибо, вместо того чтобы упо­треблять слова только в сравнительной и превосходной степени и прибегать к умозрительным аргументам, я всту­пил на путь выражения своих мнений на языке чисел, ве­сов и мер (я уже давно стремился пойти по этому пути, чтобы показать пример политической арифметики), упо­требляя только аргументы, идущие от чувственного опы­та, и рассматривая только причины, имеющие видимые основания в природе. Те же, которые зависят от непосто­янства умов, мнений, желаний и страстей отдельных лю­дей, я оставляю другим»[39].

Один из виднейших последователей Петти — Чарлз Давенант давал такое простое определение: «Под полити­ческой арифметикой мы подразумеваем искусство рассуж­дать о делах, относящихся к управлению государством, по­средством цифр...» Далее он отмечает, что само это искусство является весьма древним. Но Петти «впервые дал ему имя и ввел его в рамки правил и методов».

Политическая арифметика Петти была прообразом ста­тистики, а его метод предвосхищал целый ряд важных на­правлений в экономической науке. Он прозорливо писал о важности исчисления национального дохода и национального богатства страны — показателей, которые играют в современной статистике и экономике огромную роль. Он впервые произвел подсчеты национального богатства Анг­лии. Демократизм и незаурядная смелость Петти видны, когда он пишет, что «необходимо весьма тщательно раз­личать между богатством страны и богатством абсолют­ного монарха, который берет у народа там, тогда и в та­кой пропорции, в какой это ему заблагорассудится»[40]. Он имел при этом в виду Людовика XIV, но и Карл II мог бы увидеть в этой фразе строгое предостережение.

Исчисление национального богатства у Петти может в одной части показаться странным с точки зрения обычных принципов современной статистики: он считал важнейшей составной частью этого богатства само население страны и давал ему определенную денежную оценку. Стоимость на­селения Англии его эпохи он оценивал в 417 млн. фунтов стерлингов, а все вещественное богатство — в 250 млн. Но это не только парадоксальная идея. Речь идет о своеобраз­ной теории, которая была оригинальной и прогрессивной для своего времени. Петти в принципе считал, что трудящееся население — главное богатство страны, и был в этом совершенно прав.

Маркс записывает, изучая Петти: «У нашего приятеля Петти «теория народонаселения» совершенно другая, чем у Мальтуса... Население — богатство...»)[41]. Оптимистическая и прогрессивная точка зрения на рост народонаселения характерна для ранних представителей классической по­литической экономии. Мальтус в начале XIX в. заложил основы одного из апологетических направлений в буржу­азной политической экономии, заявив, что главная причи­на бедноты трудовых классов является естественной и состоит в слишком быстром размножении (подробнее об этом см. гл. 13).

Уильяму Петти принадлежат также первые подсчеты национального дохода Англии. Тем самым он заложил основы статистических методов оценки и анализа эконо­мики страны как единого целого, объединяющего массу экономических единиц. Из этих начинаний выросла совре­менная система национальных счетов, позволяющая в наи­более удобной и обобщенной форме судить с известной степенью точности о том, каков объем производства в дан­ной стране, как произведенная продукция распределяется на потребление, накопление и экспорт, каковы доходы основных классов и групп в обществе и т. д.

Правда, подсчеты самого Петти страдали существенны­ми недостатками. Он исчислял национальный доход как сумму потребительских расходов населения, иначе говоря, считал, что накопляемой долей дохода, идущей на капи­таловложения в здания, оборудование, улучшение земли и т. д., можно пренебречь. Однако это допущение для XVII в. было достаточно реалистичным, поскольку норма накопления была весьма низка и материальное богатство страны возрастало медленно. Кроме того, неточность Петти была вскоре исправлена его последователями в политиче­ской арифметике, особенно Кингом, который осуществил в конце столетия поразительные по своей полноте и осно­вательности расчеты национального дохода Англии. Эта работа была бы невозможна, если бы Петти ранее не заложил основы статистико-экономического метода и не дал образцы его применения.

Петти всю жизнь интересовался статистикой населе­ния и проблемами его роста, размещения, занятости и т. д. Его сочинения, написанные в последние годы жизни, в ос­новном посвящены этим вопросам. Вместе со своим дру­гом Джоном Граунтом он делит честь быть основателем демографической статистики. Из скромных трудов этих пионеров вырос весь мощный современный инструмента­рий демографической статистики с регулярными перепи­сями населения, тонкими выборочными обследованиями и электронно-счетной техникой.

Эпоха и человек

Меркантилисты не видели в экономи­ческих процессах объективной закономерности. Они полагали, что государство может по своей воле управлять экономическими процессами. Им было свойственно то, что мы теперь называем волюнтаризмом в экономике.

Петти одним из первых выразил идею о наличии в эко­номике объективных, познаваемых закономерностей, которые он сравнивал с законами природы и потому называл естественными законами. Это был большой шаг вперед в развитии политической экономии: она получала научную базу.

Сама идея экономического закона могла возникнуть лишь тогда, когда основные экономические процессы — производство, распределение, обмен и обращение — при­няли регулярный, массовый вид, когда отношения лю­дей приобрели преимущественно товарно-денежный ха­рактер. Купля и продажа товаров, наем рабочей силы, аренда земли, денежное обращение,— лишь при более или менее полном развитии таких отношений люди могли по­дойти к мысли, что во всем этом есть какой-то стихийный порядок.

Меркантилисты занимались по преимуществу одной сферой экономической деятельности — внешней торгов­лей. Но элементы не подлежащего оценке риска, спекуля­ции, неэквивалентного обмена, внеэкономического обога­щения (или, наоборот, потерь) вследствие грабежа или пиратства были слишком велики в этой сфере, чтобы из ее описания и зачаточного анализа можно было вывести надежные закономерности.

Напротив, Петти менее всего занимается внешней тор­говлей. Его интересуют повторяющиеся, закономерные процессы. Он ставит вопрос о законах, которые естествен­ным образом определяют заработную плату, ренту и даже, скажем, налоговое обложение.

К концу XVII в. Англия уже становится самой разви­той буржуазной страной. Это была в основном мануфак­турная стадия капиталистического производства, когда его рост достигается еще не столько путем внедрения машин и новых методов, сколько путем расширения капиталистиче­ского разделения труда на базе старой техники: рабочий, который специализируется на какой-либо одной операции, достигает в ней большого искусства, в результате чего по­вышается производительность труда. Прославление разде­ления труда начинается в политической экономии с отдельных замечаний Петти, показывающего его эффектив­ность на примере изготовления часов, и завершается Адамом Смитом, который кладет его в основу своей си­стемы.

Во времена Петти и в промышленности и в сельском хозяйстве (что особенно отличало Англию) производство уже в значительной мере велось на капиталистических началах. Подчинение ремесла и мелкого земледелия капи­талу проходило медленно и по-разному в отдельных от­раслях и местностях. Еще существовали огромные масси­вы докапиталистических форм производства. Но тенденция развития выявилась, и Петти одним из первых отметил это.

Наряду с шерстяной промышленностью, которая оста­валась основой английской экономики и торговли, росли такие отрасли, как добыча каменного угля и выплавка чугуна и стали. В 80-х годах XVII в. в среднем за год до­бывалось уже около 3 млн. тонн угля против 200 тыс. тонн в середине XVI в. (Но уголь еще использовался почти целиком как топливо: процесс коксования не был открыт, металл плавили на древесном угле, истребляя леса.) Эти отрасли с самого начала развивались как капиталистиче­ские.

Менялась и деревня. Класс мелких земельных собствен­ников, которые вели натуральное и мелкотоварное хозяй­ство, постепенно исчезал. Как их участки, так и общинные земли все более сосредоточивались в руках крупных ленд­лордов, сдававших землю в аренду фермерам. Наиболее состоятельные из этих фермеров уже вели капиталистиче­ское хозяйство, используя наемную рабочую силу.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: