Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Общее учение о договорах 5 страница




Довольно любопытны мысли Наказа касательно ареста. Наказ определяет его как наказание, "которое ото всех других наказаний тем разнится, что, по необходимости, предшествует судебному объявлению преступления". Императрица вооружается против произвольности ареста. "Наказание это, - говорит она, - может быть наложено только в таком случае, когда вероятно, что гражданин совершил преступление". Поэтому закон должен точно определить те признаки преступления, по которым можно арестовать обвиняемого. Такими признаками Наказ считает: голос народа, обвиняющий кого-либо в совершении преступления, признание в совершении преступления вне суда, свидетельство сообщника, угрозы, совершенные кем-либо, бегство известного лица, самый факт преступления и т.п. Все эти признаки должны быть определены законом, а не судьями, приговоры которых всегда нарушают свободу, раз они не являются применением закона к конкретному случаю. Затем Наказ проводит различие между арестом и тюремным заключением. Арест является мерой предупреждения, продолжающейся до тех пор, пока не выяснится, виновен ли обвиняемый или нет; поэтому он должен продолжаться как можно меньше времени. Человек, бывший под стражей и потом оправдавшийся, не должен, в силу этого, подлежать бесчестью. Арест может быть заменен отдачей на поруки, за исключением тех случаев, которые должны быть точно обозначены в законе. Напротив, тюремное заключение является наказанием, как следствие судебного приговора. Вот почему нельзя содержать в одном и том же месте как арестованного, так и обвиненного по суду.

Однако на практике Екатерина II далеко не преобразовала судопроизводство так, как об этом писала в Наказе. В сущности, все осталось по-старому, и единственно, что сделала императрица в области процесса, это: 1) отделила следственную часть от судебной, поручив ее полиции, 2) организовала суд равных путем учреждения сословных судов и 3) ограничила применение пытки*(848). Так, в 1763 г. она предписала прибегать к пытке только в крайних случаях, при истощении всех остальных средств, причем в уездных городах пыток не производить, а отсылать преступников в провинциальные и губернские канцелярии. Последним же в 1767 г. было вменено в обязанность прибегать к пытке не иначе, как с доклада губернатору и по его приказанию. Губернаторам же императрица секретно предписала следовать в таких случаях X главе Наказа, в которой, как известно, пытка была осуждена. Однако ввиду неисполнения этого указа императрице пришлось подтвердить его еще в 1774 и в 1782 гг.*(849) Окончательно пытка была отменена Александром I в 1801 г. Вот что читаем в указе этого года: "Правительствующий Сенат, зная всю важность сего злоупотребления (т.е. пытки), и до какой степени оно противно самым первым основаниям правосудия и притеснительно всем правам гражданским, не оставит при сем случае сделать повсеместно по всей Империи наистрожайшие подтверждения, чтобы нигде, ни под каким видом, ни в высших, ни в низших правительствах и судах, никто не дерзал ни делать, ни допущать, ни исполнять никаких истязаний, под страхом неминуемого и строгого наказания; чтоб присутственные места, коим законом предоставлена ревизия дел уголовных, в основание своих суждений и приговоров полагали личное обвиняемых перед судом сознание, чтоб в течение следствия не были они подвержены каким-либо пристрастным допросам, и чтоб, наконец, самое название пытки, стыд и укоризну человечеству наносящее, изглажено было навсегда из памяти народа".

Затем, кроме указанных нововведений в области процесса при Екатерине II, нужно еще отметить две следующие реформы: 1) собственное признание потеряло прежнее значение, так как указом 1775 г. было предписано не вынуждать его, когда другие обстоятельства ясно изобличают виновность подсудимого, и 2) были упорядочены: апелляционное судопроизводство и ревизионный порядок пересмотра уголовных дел. Об апелляционном судопроизводстве говорит указ 30 июля 1762 г., хотя не определяет того, что следует понимать под апелляционной жалобой. Зато подобное определение мы находим в указе 19 июля 1764 г., где под апелляционными жалобами понимаются "те, которыми просят о переносе решенных дел из одного судебного места в другое, высшее". Согласно первому указу во всех низших судах приговор должен быть немедленно объявлен сторонам, причем недовольная им сторона обязывалась в течение недели письменно заявить об этом суду. Последний в течение не менее 10 дней, со своей стороны, обязывался отправить дело в высшую инстанцию, где оно должно было лежать до подачи апелляционной жалобы. Сроком для подачи апелляционных жалоб указ признал год - для лиц, живущих в России, и два года - для лиц, находящихся за границей. Высшая инстанция составляла из дела доклад, называвшийся "экстрактом", подписывавшийся сторонами, на основании которого и происходило суждение дела. Предметом апелляционного судопроизводства могли быть только гражданские дела и те из уголовных, которые возникали по жалобам пострадавших*(850). Сущность ревизионного порядка определена ст. 108 Учреждения о губерниях*(851). Вот что гласит названная статья: "ревизия уголовных дел ничто иное есть, как прилежное рассмотрение, произведено ли дело порядочно и сходственно с законами, сколь для оправдания невинности, столь для проведения в ясность преступления". В отличие от апелляции дело в ревизионном порядке поступало из низших в высшие суды не по инициативе подсудимого, а на основании закона, почему указом 1784 г. апелляция по таким делам была воспрещена. В 1802 г. произошло согласование апелляционного и ревизионного порядка, а именно, для начатия ревизии дела требовалась подача апелляционного отзыва, и в таком случае сам суд обязывался представить дело в высшую инстанцию.

В проекте "Всемилостивейшей грамоты, русскому народу жалуемой" по случаю коронации Александра I, мы также встречаем несколько статей, касающихся процесса. Так, ст. 18 грамоты гласит: "если кто будет взят под стражу, или посажен в тюрьму, или задержан где насильственным образом, и если в течение трех дней не будет ему объявлено о причине, для которой он взят под стражу, и если в сей предельный срок он не будет представлен в законный суд... то да освободится непременно в тот час"*(852). Далее проект разрешал каждому подсудимому избирать себе защитника и "быть судимым судьями равного с ним состояния" (ст. 14 и 15). Наконец, проект выставлял такое положение, что никто не мог быть вторично "потребован к суду" за такое преступление, за которое он был уже однажды судом оправдан (ст. 20). Проект коснулся также судебного разбирательства между казной и частными лицами, причем постановил во всех таких случаях рассматривать казну "как обыкновенного истца и ответчика", а ее поверенных лишил каких бы то ни было преимуществ (ст. 21)*(853). Однако грамота не получила силы закона.

Петровское судопроизводство в общем просуществовало до 1864 г., когда были изданы Судебные уставы имп. Александра II, коренным образом преобразовавшие наш старый процесс.

 

В.Н. Латкин

 

─────────────────────────────────────────────────────────────────────────

*(1) Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений в десяти томах. Т. 4. М., 1988. С. 14.

*(2) Гаршин В.М. Полное собрание сочинений. Т. 3. М. - Л., 1934. С. 47. Прасковья Андреевна была супругой Михаила Николаевича Латкина - брата отца Н.В. Латкина.

*(3) См., например: Латкин Н.В. Географические и статистические сведения о замечательных золотоносных речках Енисейского округа // Памятная книжка Енисейской губернии на 1865/66 год; его же. Очерк северной части промыслов Енисейского округа или так называемой северной системы // Записки Императорского Русского Географического общества. 1869. Т. 2.

*(4) Например, в географических журналах "Globus" и "Petermann Mittheilungen", выходивших в Германии.

*(5) См. подробнее о Н.В. Латкине главу "Nicolaus Latkinus" в книге И.А. Богданова "Петербургская фамилия: Латкины" (СПб., 2002. С. 105-122).

*(6) "Коммерческие предприятия не особенно удавались Латкину, - говорится в "Русском биографическом словаре", - но он был энергичным пионером разработки богатств северного края, своими литературными трудами он оказал большие услуги исследованию и описанию нашего отечества" (Русский биографический словарь. СПб., 1914. Т. 10. С. 87-88). См. подробнее о промышленнике и ученом В.Н. Латкине главу "Деятель не из ряда обыкновенных..." в книге И.А. Богданова "Петербургская фамилия: Латкины" (с. 11-36).

*(7) Помимо Василия у Николая Васильевича и Шарлоты Эдуардовны Латкиных было еще трое сыновей: Николай, Сергей и Михаил. О Николае не сохранилось никаких сведений - биограф рода Латкиных И.А. Богданов предполагает, что он умер в раннем возрасте.

*(8) В настоящее время улица Рылеева.

*(9) В 1881 г. Н.В. Латкин проживал в доме N 13 на Моховой улице Санкт-Петербурга. И.А. Богданов отмечает, что в 1894 году Николаю Васильевичу принадлежал дом N 6 по Институтскому переулку, однако из этого факта неясно, проживал ли в нем хозяин.

*(10) Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского Санкт-Петербургского университета за истекшую третью четверть века его существования. 1869-1894. СПб., 1896. Т. 1. С. 370.

*(11) Брата директора Императорской Публичной библиотеки и члена Государственного Совета академика Афанасия Федоровича Бычкова (1818-1899).

*(12) Российский Государственный архив (РГИА). Фонд 1405. Он. 83/84. Д. 10544. Л. 14. Об этом судебном процессе писали газеты: "Новое время" (10 и 14 сентября 1883 г.), "Санкт-Петербургские ведомости" (1883. N 247), "Санкт-Петербургская газета" (1883. N 248).

*(13) Богданов И.А. Указ. соч. С. 123-124. И.А. Богданов приводит в своей книге отрывок из письма дочери археолога Г. Шлимана Надежды Андреевны к отцу от 30 декабря 1884 года, в котором говорится: "Недавно я получила письмо с высших женских курсов в Петербурге; мне пишут, что тамошний профессор древней истории Латкин (Ты, кажется, его знаешь?) часто в своих лекциях ссылается на Твои сочинения". Богданов считает, что Надежда Андреевна "поспешила записать Василия Николаевича в профессоры" - на самом деле назвала она Латкина правильно: профессором в Западной Европе и до сих пор величают любого преподавателя высшего учебного заведения. Но тем не менее свидетельство это мне представляется очень сомнительным.

*(14) См.: Список профессорско-преподавательского состава Бестужевских курсов. 1878-1918 // Вахромеева О.Б Духовное пространство университета. Высшие женские (Бестужевские) курсы 1878-1981 гг.: исследование и материалы. СПб., 2003. С. 219.

*(15) Грамоты, челобитные царю Алексею Михайловичу, "Список лиц, участвовавших в земском соборе 1648-49 гг.", "Воеводские отписки в Москву к царю и великому князю Алексею Михайловичу о получении царских грамот с предписанием произвести выборы из всяких чинов людей и извещающие о производстве выборов и о посылке выборных в Москву к сроку, на сборное воскресенье 7159 года", "Сведения о некоторых лицах, участвовавших на земском соборе 1648-49 годов" и др.

*(16) Материалы для истории земских соборов XVII столетия (1619-20, 1648-49 и 1651 годов) Василия Латкина. СПб., 1884. С. 1.

*(17) И.А. Богданов называет на с. 123 своей книги "Петербургская фамилия: Латкины" в качестве даты присвоения В.Н. Латкину магистерской степени 1883 г. ("В 1883 году он - магистр государственного права"). Это явная ошибка. Неправильным является также его утверждение о том, что диссертация В.Н. Латкина "Земские соборы Древней Руси..." вышла "вместе с обширным приложением: "Материалы для земских соборов 17 столетия". Как ни странно, сначала было издано приложение, а потом сама диссертация.

*(18) Эту попытку В.И. Сергеевич предпринял в статье "Земские соборы в Московском государстве", опубликованной во втором томе "Сборника государственных знаний", который выходил в свет под редакцией В.П. Безобразова (СПб., 1875. C. 1-59).

*(19) Латкин В.Н. Земские соборы Древней Руси, их история и организация сравнительно с западноевропейскими представительными учреждениями. СПб., 1885. С. I.

*(20) Там же. С. 18.

*(21) Там же. С. 403.

*(22) Там же. С. 21.

*(23) Там же. С. 25.

*(24) Там же. С. 261.

*(25) Там же. С. 262.

*(26) Там же. 406-407.

*(27) Там же. С. 409.

*(28) См. рецензии на эту книгу В.Н. Латкина: Юридическая библиография. 1885. Кн. 5. С. 215-222; Библиограф. 1886. Кн. 11. С. 165-166.

*(29) Данная премия была учреждена в 1856 г. в память графа Сергея Семеновича Уварова (1786-1855), занимавшего с 1833 до 1849 г. должность министра народного просвещения, ас 1818 г. и до самой смерти - пост президента Императорской Академии наук. Уваровская премия присуждалась за научные труды (в основном посвященные истории России, русской словесности, выдающимся деятелям русской культуры) и литературные произведения.

*(30) См.: Отчет о 29-м присуждении наград графа Уварова. 1889. Т. 59. С. 302-317.

*(31) Некоторое представление о содержании лекционного курса, читавшегося В.Н. Латкиным с 1886 года на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета, дают его "Лекции по внешней истории русского права", напечатанные в 1888 году (в 1890 году они вышли в свет вторым изданием).

*(32) После выхода первого тома указанной книги В.Н. Латкин не прекратил своих исследований по истории законодательных комиссий в России в XVIII веке. В 1893 г. под его редакцией вышел в свет "Проект нового уложения 1754-1766 гг.". В 1902 г. в "Журнале Министерства Юстиции" (N 5. С. 19-45) была напечатана статья Латкина "К истории кодификации в России в XVIII столетии (о деятельности "Комиссии для составления законов", учрежденной 16 декабря 1796 г.)".

*(33) См.: Сборник Императорского Русского Исторического общества (далее - Сборник ИРИО). Том 4: Материалы Екатерининской Законодательной Комиссии. Часть I. Предисловие Д.В. Поленова. СПб., 1869; Том 8: Материалы... Часть II. СПб., 1871; Том 14: Материалы... Часть III. СПб., 1875.

*(34) См.: Сборник ИРИО. Том 32: Материалы Екатерининской Законодательной Комиссии. Часть IV / Под наблюдением В.И. Сергеевича. СПб., 1881; Том 36: Материалы... Часть V. СПб., 1882.

*(35) См.: Сборник ИРИО. Том 43: Материалы... Часть VI. СПб., 1885. В последующем В.И. Сергеевич выпустит в свет еще пять томов указанных "Материалов...". См.: Сборник ИРИО. Том 68: Материалы... Часть VII. СПб., 1889; Том 93: Материалы... Часть VIII. СПб., 1894; Том 107: Материалы... Часть IX. СПб., 1900; Том 115: Материалы... Часть X. СПб., 1903; Том 123: Материалы... Часть XI. СПб., 1907.

*(36) См.: Сергеевич В.И. Откуда неудачи Екатерининской законодательной комиссии? // Вестник Европы. 1878. N 1. С. 188-264.

*(37) Латкин В.Н. Законодательные комиссии в России в XVIII ст. Историко-юридическое исследование. СПб., 1887. Т. 1. С. V.

*(38) См.: Зерцалов А.Н. Замечания на книгу "Законодательные комиссии в России в XVIII ст. Историко-юридическое исследование" В.Н. Латкина. Т. I. 1887". М., 1888.

*(39) О присвоении В.Н. Латкину в 1887 году ученой степени доктора наук говорится в "Отчете о состоянии и действиях Императорского Санкт-Петербургского университета за 1887 год" (СПб., 1888. С. 13).

*(40) См.: "Лекции по истории русского права, читанные в Императорском Училище правоведения проф. В.Н. Латкиным в 1891-92 учебном году", напечатанные литографическим способом в Санкт-Петербурге в 1892 году (в 1912 г. они были опубликованы вторым изданием).

*(41) См. о нем: Томсинов В.А. Василий Иванович Сергеевич (1832-1910). Биографический очерк // Сергеевич В.И. Лекции и исследования по древней истории русского права. М.: Зерцало, 2004. С. IX-XXXVI.

*(42) Сергеевич В.И. Лекции и исследования по древней истории русского права. 3-е издание, доп. СПб., 1903. С. III.

*(43) Юридический факультет Александр Блок выбрал случайно, о чем свидетельствуют следующие строки из его письма к отцу - профессору Императорского Варшавского университета Александру Львовичу Блоку от 29 сентября 1901 года: "Три года тому назад я желал больше всего облегчения занятий и выбрал юридический факультет, как самый легкий (при желании, разумеется)" (цит. по: Александр Блок. Новые материалы и исследования. Кн. 1 // Литературное наследство. Т. 92. В 4-х книгах. М., 1980. С. 428). В этом письме Александр Блок сообщал отцу о том, что перешел на историко-филологический факультет. Об этой новости он радостно делился 29 сентября 1901 г. и в письме к А.В. Гиппиусу (там же).

*(44) Письма Александра Блока к родным. Л., 1927. С. 55. См. также: Александр Блок. Новые материалы и исследования. Кн. 1. С. 426.

*(45) Блок А. Собрание сочинений в восьми томах. М. - Л., 1960. Т. 1. С. 47.

*(46) Александр Блок. Новые материалы и исследования. Кн. 1. С. 426.

*(47) См.: Партия "Союз 17 октября". Протоколы съездов, конференций и заседаний ЦК. В 2-х томах. Т. 1: Протоколы съездов и заседаний ЦК. 1905-1907 гг. М., 1996. С. 68.

*(48) Сначала Латкины жили в доме Гвяздовской N 97 по Магазейной улице, в 1903 году переехали в дом Н.А. Тирана N 13 по Средней улице, в 1906 году переселились в дом Полубояриновой по той же улице. До 1898 года В.Н. Латкин проживал в Петербурге в доме N 60 по Сергиевской улице (в настоящее время улица Чайковского).

*(49) Опыт редактирования периодических изданий у В.Н. Латкина был: в 1894-1899 гг. он редактировал "Журнал Санкт-Петербургского Юридического Общества".

*(50) Партия "Союз 17 октября". Протоколы съездов, конференций и заседаний ЦК. В 2-х томах. Т. 1: Протоколы съездов и заседаний ЦК. 1905-1907 гг. С. 264.

*(51) Там же. С. 122. С партией "октябристов" сотрудничала и жена Латкина. С 1908 по 1917 год Наталья Владимировна Латкина являлась "председательницей" дамской группы по благотворительности, созданной и действовавшей при "Союзе 17 октября".

*(52) Приведенная дата смерти В.Н. Латкина указывается в примечаниях к тексту письма А. Блока к А.В. Гиппиусу от 7 мая 1901 года. См.: Александр Блок. Новые материалы и исследования. Кн. 1 // Литературное наследство. Т. 92. В 4-х книгах. М, 1980. С. 426.

*(53) См. Леонтовича "Историю русского права". С. 6 и след.; мои "Лекции по внешней истории русского права" (2-е изд. 1890. С. 1 и след.); Ясинского "Лекции по внешней истории русского права". С. 4 и след.

*(54) Русский архив. 1865. Кн. IV.

*(55) В этом отношении проект Сперанского стоит выше другого проекта, составленного в 1818 г. Новосильцевым под названием "Государственной уставной грамоты" (см. ниже), где законы хотя и различаются от административных распоряжений, но зато последние разделяются на две категории, определяемые в проекте крайне неудачно. Под законами уставная грамота понимает "все законодательные распоряжения, кои основаны на началах по существу своему непременных и кои не могут быть иначе отменены, как... тогда только, когда будут вынуждены причинами важными и решительными" (ст. 27). К административным распоряжениям относятся, с одной стороны, уставы и учреждения, а с другой, указы, повеления, рескрипты и постановления. Под первыми понимаются распоряжения, "требуемые обстоятельствами для защиты государства, для устройства разных предметов по части внутреннего управления и по делам, до порядка службы и до усовершенствования общего и частного благосостояния касающимся" (ст. 28). Под вторыми же понимается "все, что предписывается к исполнению по частным и случайным обстоятельствам, или что относится до какого-либо начальства или частного лица" (ст. 29).

*(56) Впрочем, по свидетельству Сперанского, инициатива закона со стороны местных учреждений фактически не существовала. "Хотя на сию отмену, - говорит он в своем "Отчете в обозрении Сибири", - нет ясного постановления, но как все губернские примечания и даже самые простые вопросы всегда почти встречаемы были в Сенате выговорами, угрозами и нередко пенями, то само собой составилось в губерниях общее правило, по коему все таковые представления считаются, если не преступлением, то, по крайней мере, опасным дерзновением" (Прутченко. Сибирские окраины. Прилож. С. 39).

*(57) "И которые указы, - гласит указ 28 марта 1726 г., - не будут за собственною нашею рукою, и в тех по датуме будет писано: по нашему указу; а к тем указам подписывать д. с. с. Степанову". Впрочем, указом, изданным 5 авг. того же года, было предписано "не верить" словесным указам, имеющим своим предметом "важные дела", к каковым императрица отнесла "выдачу сверх штату денег и тому подобное, что регламентам и правам противно".

*(58) Вот что читаем, напр., в указе 10 янв. 1743 г.: "от сего времени в Сенате никаких предложений, о чем бы они и от кого бы ни были, ни письменных, ни словесных, без письменных наших указов, за нашею рукою, в действо не производить".

*(59) А именно словесным указом нельзя было лишить кого-либо жизни, отнять честь и имущество, раздать сумму свыше 10 000 р., пожаловать населенное имение и произвести в чин выше полковника.

*(60) Вот что гласит ст. 10 Учреждения министерств 1802 г.: "ежели государь, по исследовании доклада министра, признает предлагаемые министром средства за полезные и увидит, что они не требуют ни отмены существующих законов, ни введения или учреждения новых, то, утвердив собственноручно сей доклад министра, возвращает к нему для учинения по оным исполнения". В 1806 г. Сенатом был объявлен даже выговор Московскому губернскому правлению за то, что члены его - "не только неправильно истолковали, но и приняли объявленный бывшим министром юстиции указ в сем неправильном смысле к исполнению, в отмену общих законов, за подписанием нашим изданных". Впрочем, с учреждением Государственного Совета в 1810 г. словесные указы опять получили довольно широкое применение на практике.

*(61) В этой формуле до последнего времени видели ограничение власти государя. Дело в том, что Государственный Совет был признан единственным и обязательно необходимым законодательным учреждением, поэтому, по мнению некоторых ученых (напр., Градовский, Сергеевич, Романович-Славатинский, Владимирский-Буданов, Энгельман и др.), только тот закон мог получить санкцию со стороны государя, который прошел через Государственный Совет, т.е. за который высказалось большинство членов Государственного Совета. Вот почему государь, утверждая новый закон, должен был выражать это в форме: "вняв мнению Государственного Совета". Таким образом, ограничение власти государя, заключавшееся в приведенной форме, состояло в том, что проект закона, против которого высказалось большинство в Государственном Совете, не мог быть утвержден государем, так как под ним нельзя было написать: "вняв мнению совета" (см. Сергеевича. Лекции и исследования по истории русского права. С. 762). Подобное же толкование указанная формула вызвала и в современном ей обществе, как то видно из записки о древней и новой России Карамзина, представленной им императору Александру I. Вот что, между прочим, читаем в этой записке: "поздравляю изобретателя сей новой формы или предисловия законов: "вняв мнению совета". Государь российский внемлет только мудрости, где находит ее: в собственном ли уме, в книгах ли, в головах ли лучших своих подданных: но в самодержавии не надобно никакого одобрения для законов, кроме подписи государя. Он имеет всю власть, Совет, Сенат, комитеты, министры суть только способы ее действий или поверенные государя; их не спрашивают, где он сам действует. Выражение: "le conseil d'etat entendu" не имеет смысла для гражданина российского; пусть французы справедливо или несправедливо употребляют его. Правда и у нас писали: "государь указал, бояре приговорили", но сия законная пословица была на Руси несколько лет панихидой на усопшую аристократию боярскую: воскресим ли форму, когда вещь и форма давно истребились". Однако подобное толкование названной формулы, как справедливо заметил проф. Коркунов, не имеет за собой другого основания, кроме некоторой двусмысленности слова "вняв", которое может означать и "выслушавши" и "согласившись". Между тем нетрудно убедиться, что установление этой формулы не имело и не могло иметь целью ограничить чем-либо власть государя. Ссылаясь на слова Карамзина, приведенные выше, проф. Коркунов правильно замечает, что указанная формула является не чем иным, как переводом с французского: "le conseil d'etat entendu", что означает "выслушав" совет, а не "согласившись" с ним, так как мнения (avis) французского государственного совета никогда не признавались и не признаются обязательными для правительства, ввиду того, что первый никогда не ограничивал и не ограничивает власти последнего. Президент Французской республики может не согласиться с мнением совета и по таким делам, которые он обязан решать "conseil d'etat entendu", так как для него обязательно только выслушать мнение государственного совета, но не следовать непременно этому мнению. Второй довод проф. Коркунова против указанного толкования формулы: "вняв мнению совета", кажущийся нам также вполне убедительным, основывается на анализе содержания Образования Государственного Совета 1810 г. Дело в том, что в нем нет постановления о том, чтобы императору к утверждению представлялось только мнение большинства. Так, по ст. 54 члены, не согласившиеся с общим заключением, в течение недели доставляют к государственному секретарю свои мнения, которые и прилагаются в подлиннике к журналу. Затем, согласно ст. 55, государь может повелеть эти особые мнения вновь обсудить в совете. Наконец, последнее доказательство проф. Коркунова заключается в следующем. Если еще могло быть какое-нибудь сомнение (говорит он), не имел ли Государственный Совет ограничительного значения, то уже, во всяком случае, не может быть и речи о том, чтобы для императора в каком бы то ни было смысле могли быть обязательны мнения назначаемых им генерал-губернаторов. Между тем, в Высочайших манифестах того времени по делам Финляндии встречается такая формула: "вняв мнению финляндского генерал-губернатора и тамошнего правительственного совета" или даже "вняв мнению финляндского генерал-губернатора и тамошнего правительствующего сената, равно как и подлежащих консисторий". Очевидно, во всех этих случаях формула "вняв мнению" понималась в смысле: "выслушав мнение" (Коркунов. Значение формулы: "Вняв мнению Государственного Совета". Юрид. летопись. 1892. N 12). Против воззрений пр. Коркунова выступил проф. Щеглов, ставший на прежнюю точку зрения ограничительного характера названной формулы (Государственный Совет в России. Т. II. С. 478 и след.). Однако аргументация г. Щеглова недостаточно убедительна. Так, против первого довода проф. Коркунова, а именно, что мнения французского государственного совета никогда не были обязательны для правительства и что совет не ограничивал его власти, г. Щеглов, к сожалению, совершенно голословно замечает, что все это не имеет никакого отношения к русскому "Государственному Совету по образованию 1810 г., который был основан на совершенно иных началах", так как Сперанского "не удовлетворяло тогдашнее политическое устройство Франции". Тут же проф. Щеглов считает нужным признать ссылку на Карамзина неубедительным доводом, ввиду того, что последний "был ярым противником реформ Сперанского" и "решительно отвергал тот характер, какой они имели на самом деле". Но, говоря это, проф. Щеглов забывает, что Карамзин, толкуя формулу: "вняв мнению", стоит совершенно на той же точке зрения, как и он сам, следовательно, по мнению же г. Щеглова, в данном случае никак не мог "отвергать того характера, какой она имела на самом деле". Со вторым доводом пр. Коркунова проф. Щеглов, в сущности, согласен, так как и сам вынужден признать, что по Образованию 1810 г. "было предписано прилагать к решениям большинства и мнения меньшинства", и что на практике эти мнения "иногда подавали повод к вторичному решению дела в общем собрании совета". Наконец, третий довод пр. Коркунова остается совершенно не опровергнутым. Г. Щеглов только вскользь замечает, что формула: "вняв мнению финляндского генерал-губернатора" объясняется "особенным политическим положением Финляндии". Однако это замечание могло бы иметь известное значение в том случае, если бы названная формула относилась к актам, исходящим от сейма, но уж никак не от генерал-губернатора, назначаемого государем и являющегося его представителем. В сущности, мнение проф. Щеглова о характере Государственного Совета по Образованию 1810 г. далеко не отличается определенностью. Так, он несколько раз констатирует "двойственный" характер совета, ввиду того, что в Образование 1810 г. был "включен принцип самодержавной власти русского государя вместе с началом ограничения его власти". Но ведь эти два принципа взаимно исключают друг друга, и едва ли возможно "вместе" и одновременно включать их куда бы то ни было! Любопытно, что сам Сперанский не придавал Государственному Совету значения, ограничивающего власть государя. Вот что он писал Александру I в своем известном письме из Перми: "другие утверждали, что разум сего учреждения (Государственного Совета) стесняет власть государеву. Где и каким образом? Не по государеву ли повелению дела вносятся в совет? Не единым ли словом его решаются?" (Пыпин. Общественное движение в России при Александре I. С. 479 и след.).






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных