Глава 13. Немецкая историческая школа 6 страница

хожее суждение высказал и Людвиг фон Мизес. «Общественное мнение, — пишет он, — до сих пор находится под впечатлением научной попытки представителей классической экономической теории справиться с проблемой ценности. Не будучи в состоянии разрешить очевидный парадокс ценообразования, классики не могли проследить последовательность рыночных сделок вплоть до конечного потребителя, но были вынуждены начинать свои построения с действий бизнесмена, для которого потребительские оценки полезности являются заданными» (выделено мной. — Я. Я.) 7.

В-третьих, категория «стоимость» признавалась авторами классической школы единственной исходной категорией экономического анализа, от которой как на схеме генеалогического древа отпочковываются (вырастают) другие производные по своей сути категории. Анализируя проблему ценности, классики, по мнению Н. Кондратьева, показали, что «проблема эта включает в себя ряд хотя и связанных, но глубоко различных вопросов. Основными из них являются следующие: 1. Что такое ценность как феномен и каковы ее виды (качественная проблема)? 2. Каковы основания, источники или причины существования ценности? 3. Является ли ценность величиной и если да, то какой именно, и чем величина ее определяется (количественная проблема)? 4. Что служит измерителем величины ценности? 5. Какую функцию выполняет категория ценности в системе теоретической экономии?»8. Кроме того, подобного рода упрощение анализа и систематизации привело классическую школу к тому, что само экономическое исследование как бы имитировало механическое следование законам физики, т. е. поиску сугубо внутренних причин хозяйственного благополучия в обществе без учета психологических, моральных, правовых и других факторов социальной среды.

Указанные недостатки, ссылаясь на М. Блауга, отчасти объясняются невозможностью проведения в общественных науках всецело Контролируемого эксперимента, вследствие чего «экономистам для того, чтобы отбросить какую-либо теорию, нужно гораздо больше фактов, чем, скажем, физикам»9. Сам М. Блауг, однако, уточняет: «Если бы выводы из теорем экономической теории поддавались однозначной проверке, никто бы никогда не услышал о нереалистичности предпосылок. Но теоремы экономической теории невозможно однозначно проверить, поскольку все предсказания имеют здесь вероятностный характер» (выделено мной. — Я. Я.)10

В-четвертых, исследуя проблематику экономического роста и повышения благосостояния народа, классики не просто исходили (вновь в отличие от меркантилистов) из принципа достижения активного торгового баланса (положительного сальдо), а пытались обосновать динамизм и равновесность состояния экономики страны. Однако при этом, как известно, они «обходились» без серьезного

математического анализа, применения методов математического моделирования экономических проблем, позволяющих выбрать наилучший (альтернативный) вариант из определенного числа состояний хозяйственной ситуации. Более того, классическая школа достижение равновесия в экономике считала автоматически возможным, разделяя «закон рынков» Ж. Б. Сэя,

Наконец, в-пятых, деньги, издавна, и традиционно считавшиеся искусственным изобретением людей, в период классической политической экономии были признаны стихийно выделившимся в товарном мире товаром, который нельзя «отменить» никакими соглашениями между людьми. Среди классиков единственным, кто требовал упразднения денег, был П. Буагильбер. В то же время многие авторы классической школы вплоть до середины XIX в. не придавали должного значения разнообразным функциям денег, выделяя в основном одну — функцию средства обращения, т. е. трактуя денежный товар как вещь, как техническое средство, удобное для обмена. Недооценка других функций денег была обусловлена упомянутым недопониманием обратного влияния на сферу производства денежно-кредитных факторов.

Авторы одной из популярных книг начала XX в. под названием «История экономических учений» Шарль Жид и Шарль Рист отмеча -ли, что главным образом авторитет А, Смита превратил деньги в «товар, еще менее необходимый, чем всякий другой товар, обременительный товар, которого надо по возможности избегать. Эту тенденцию дискредитировать деньги, проявленную Смитом в борьбе с меркантилизмом, подхватят потом его последователи и, преувеличив ее, упустят из виду некоторые особенности денежного обращения»11.

Нечто похожее утверждает Й. Шумпетер, говоря о том, что А. Смит и его последователи «пытаются доказать, что деньги не имеют важного значения, но в то же время сами не в состоянии последовательно придерживаться этого тезиса»12. И только некоторое снисхождение этому упущению классиков (прежде всею А. Смиту и Д. Рикардо) делает М. Блауг, полагая, что «их скептицизм по отношению к денежным панацеям был вполне уместен в условиях экономики, страдавшей от недостатка капитала и хронической структурной безработицы»13.

Здесь, думается, не лишним будет привести одно из мудрых назиданий М. Вебера из уже упоминавшейся его работы «Протестантская этика и дух капитализма». «Помни, — говорится в нем, — что деньги по природе своей плодоносны и способны порождать новые деньги. Деньги могут родить деньги, их отпрыски могут породить еще больше и так далее. Тот, кто изводит одну монету в пять шиллингов, убивает (!) все, что она могла бы произвести: целые колонны фунтов»14.

Если исключить классовые идеологизированные тенденции и сосредоточиться на констатации единых для «классической школы» теоретико-методологических позиций, то ее общие признаки и отличительные черты от меркантилизма можно представить следующим образом.

Далее следует обратиться к рассмотрению проблемы хронологических границ классической политической экономии. Этот момент является действительно проблемным, потому что уже второе подряд столетие, принимая почти без споров вопрос о периоде зарождения «классической школы» и первых, как выразился К. Маркс, ее «отцах», ученые-экономисты все еще не пришли к общему выводу о времени завершения и последних авторах данного направления экономической мысли.

Дело в том, что исторически в экономической литературе сложились две позиции толкования того, когда исчерпала себя «классическая школа», — ограничительная (марксистская) и расширительная. Последняя в наши дни, по существу, превращается в общепринятую для большинства интересующихся эволюцией экономических доктрин.

Коротко суть этих позиций такова. Согласно марксистской — классическая политическая экономия завершилась в начале XIX в. трудами А. Смита и Д. Рикардо и затем началась эпоха так называемой вульгарной политической экономии, родоначальники которой Ж. Б. Сэй и Т. Мальтус хватаются, по словам К. Маркса, «за внешнюю видимость явлений и в противоположность закону явления». При этом главным аргументом, обосновывающим избранную позицию, автор «Капитала» считает «открытый» им же «закон прибавочной стоимости». Этот «закон», по его мысли, вытекает из центрального звена учения Смита и Рикардо — трудовой теории сто-

имости, отказавшись от которой «вульгарный экономист»15 обречен стать апологетом буржуазии, пытающимся скрыть эксплуататорскую сущность в отношениях присвоения капиталистами создаваемой рабочим классом прибавочной стоимости. Вывод К. Маркса однозначен: «классическая школа» убедительно раскрывала классовые антагонистические противоречия капитализма и подводила к концепции бесклассового социалистического будущего.

В соответствии с расширительной позицией, ставшей для большинства зарубежных источников экономической литературы бесспорной, версия классификации этапов истории экономической мысли как классической и вульгарной политической экономии вообще исключена, хотя научные достижения и А. Смита, и Д. Ри-кардо оцениваются столь же высоко, как К. Маркса. Однако к именам продолжателей учения Смита—Рикардо и соответственно временным границам «классической школы» прибавляют не только целую плеяду экономистов всей первой половины XIX в., включая Ж. Б. Сэя, Т. Мальтуса, Н. Сениора, Ф. Бастиа и др., но и величайшего ученого второй половины XIX в. Дж. С. Милля.

Например, один из ведущих экономистов современности профессор Гарвардского университета Дж. К. Гэлбрейт утверждает: «Идеи А. Смита подверглись дальнейшему развитию Давидом Рикардо, Томасом Мальтусом и в особенности Джоном Стюартом Миллем и получили название классической системы. В последней четверти XIX в. австрийские, английские и американские экономисты дополнили теорию так называемым маржинальным анализом, и это в конце концов привело к замене термина «классическая экономическая теория» термином "неоклассическая экономическая теория"»16. Другой известный американский историк экономической мысли Бен Селигмен указывает также на вторую половину XIX столетия, отмечая, что в 70-е гг. XIX в. «представители немецкой исторической школы подняли бунт против казавшейся им жесткой классической доктрины», усомнились «в том, достаточна ли простая имитация физики для разработки практически полезной общественной науки»17. Похожее суждение имеет место и у П. Самуэльсона, по мнению которого Д. Рикардо и Дж. С. Милль, являясь «главными представителями классической школы, развили и усовершенствовали идеи Смита»18. Наконец, аналогичное убеждение высказывает также М. Блауг: «Мы используем это выражение (классическая политическая экономия. — Я. Я.) в устоявшемся смысле, имея в виду всех последователей Адама Смита вплоть до Дж. С. Милля и Дж. Э. Кернса»19. При этом М. Блауг обращает внимание на то, что у Дж. М. Кейнса выражение «классическая экономическая наука» обозначает «широкую плеяду ортодоксальных экономистов от Смита до Пигу, павших жертвой закона Сэя»20. К этому следует только добавить, что в отличие от

ограничительной позиции К. Маркса позиция Дж. М. Кейнса имеет расширительный характер, хотя аргументы последнего также небесспорны.

Принимая во внимание обозначенные выше общие теоретико-методологические принципы классической политической экономии, можно утверждать, что К. Маркс, как и Дж. С. Милль, является одним из завершителей «классической школы», в чем читателю поможет убедиться и знакомство с его экономическим учением в параграфе 2 главы 11 настоящего учебника.

§ 3. Основные этапы развития классической школы

В развитии классической политической экономии с определенной условностью можно выделить четыре этапа.

Первый этап. Его начальная стадия приходится на конец XVII — начало XVIII в., когда в Англии благодаря творчеству У. Петти и во Франции с появлением трудов П. Буагильбера стали формироваться признаки зарождающегося альтернативного меркантилизму нового учения, которое впоследствии назовут классической политической экономией. Эти авторы резко осуждали сдерживающую свободу предпринимательства протекционистскую систему. В их трудах были сделаны первые попытки затратных трактовок стоимости товаров и услуг (посредством учета количества затраченного в процессе производства рабочего времени и труда). Ими подчеркивалось приоритетное значение либеральных принципов хозяйствования в создании национального (неденежного) богатства в сфере материального производства.

Следующая стадия этого этапа связана с периодом середины и начала второй половины XVIII в., когда с появлением так называемого физиократизма — специфического течения в рамках классической школы — меркантилистская система подверглась более глубокой и аргументированной критике. Физиократы (особенно Ф. Кенэ и А. Тюрго) значительно продвинули экономическую науку, обозначив новое толкование ряда микро- и макроэкономических категорий, хотя их внимание почти целиком было сосредоточено на проблемах сельскохозяйственного производства в ущерб другим сферам экономики и особенно сфере обращения.

Итак, на первом этапе ни один представитель классической политической экономии, не будучи профессиональным экономистом, не смог достичь углубленной проработки теоретических проблем эффективного развития как промышленного производства, так и фермерского хозяйства.

Второй этап. Временной отрезок этого периода развития «классической школы» целиком и полностью связан с именем и творче-

ством великого ученого-экономиста Адама Смита, чье гениальное творение «Богатство народов» (1776) стало особым и наиболее значительным достижением экономической науки всей последней трети XVIII в.

Его «экономический человек» и «невидимая рука» провидения смогли убедить не одно поколение экономистов в естественном порядке и неотвратимости независимо от воли и сознания людей стихийного действия объективных законов. Во многом благодаря ему вплоть до 30-х гг. XX столетия как «классики», так затем и «неоклассики» верили в неопровержимость положения о «laissez faire» — полном невмешательстве правительственных предписаний в свободную конкуренцию21.

Классическими по праву считаются и открытые А. Смитом (по материалам анализа булавочной мануфактуры) законы разделения труда и роста его производительности. На его теоретических изысканиях в значительной мере основываются также современные концепции о товаре и его свойствах, деньгах, заработной плате, прибыли, капитале, производительном труде и др.

Третий этап. Хронологические рамки этого этапа охватывают практически всю первую половину XIX в., в течение которой в развитых странах мира (прежде всего в Англии и Франции) состоялся переход от мануфактурного производства к заводам и фабрикам, т. е. к машинному, или, как говорят, индустриальному, производству, знаменующему свершение промышленного переворота. В этот период наибольший вклад в сокровищницу «классической школы» внесли называвшие себя учениками и последователями А. Смита англичане Д. Рикардо, Т. Мальтус и Н. Сениор, французы Ж. Б. Сэй, Ф. Бастиа и др. И хотя все эти авторы, следуя своему кумиру, главной в экономической науке считали теорию стоимости и так же, как он, придерживались затратной концепции (в соответствии с которой происхождение стоимости товаров и услуг видели либо в количестве затраченного труда, либо в издержках производства), тем не менее каждый из них оставил в истории экономической мысли и становления либеральных рыночных отношений довольно заметный след.

Например, Ж. Б. Сэй явился автором одной из самых одиозных в «классической школе» концепций, получившей название «закона рынков» или просто «закона Сэя». Этот «закон» более 100 лет разделяли вначале «классики», а затем и «неоклассики» потому, что в основу рассматриваемой с его помощью проблематики равновесия между совокупным спросом и совокупным предложением, обеспечивающего в условиях колебаний конъюнктуры рынка тот или иной Уровень реализации общественного продукта, и Ж. Б. Сэй, и его единомышленники вкладывали, по сути, следующее смитовское

положение: при гибкой заработной плате и подвижных ценах процентная ставка будет уравновешивать спрос и предложение, сбережения и инвестиции при полной занятости.

Другой исследователь, Д. Рикардо, более других своих современников полемизировавший с А. Смитом и при этом полностью разделявший взгляды последнего на природу происхождения доходов «главных классов общества», впервые выявил закономерную в условиях свободной конкуренции тенденцию нормы прибыли к понижению, разработал законченную теорию о формах земельной ренты. Ему также принадлежит заслуга одного из лучших для того времени обоснований закономерности изменения стоимости денег как товаров в зависимости от их количества в обращении.

В трудах Т. Мальтуса в развитие несовершенной концепции А. Смита о механизме общественного воспроизводства (по Марксу, «догма Смита») выдвинуто (вопреки господствовавшей тогда точке зрения об участии «классов» в хозяйственной жизни) оригинальное теоретическое положение о «третьих лицах», в соответствии с которым обосновывается обязательное участие в создании и распределении совокупного общественного продукта не только «производительных», но и «непроизводительных» слоев общества. Кроме того, этому ученому принадлежит не потерявшая и в наше время свою актуальность идея о влиянии на благосостояние общества численности и темпов прироста населения — та самая идея, которая была положена им в основу первой в истории экономической мысли теории народонаселения.

Четвертый этап. На этом завершающем этапе во второй половине XIX в. доминировали труды Дж. С. Милля и К. Маркса, всесторонне обобщивших лучшие достижения «классической школы». Как известно, в данный период уже началось формирование нового, более прогрессивного направления экономической мысли, получившего впоследствии название «неоклассической экономической теории». Однако популярность теоретических воззрений «классиков» оставалась весьма внушительной. Причиной тому в значительной мере было то, что последние лидеры классической политической экономии, будучи строго привержены положению об эффективности ценообразования в условиях конкуренции и, осуждая классовую тенденциозность и вульгарную апологетику в экономической мысли, все же, говоря словами П. Самуэльсона, симпатизировали рабочему классу и были обращены «к социализму и реформам».

В завершение необходимо отметить, что в России, несмотря на определенные за последние годы подвижки в части устранения «литературного голода» посредством издания трудов экономистов-классиков, достигнутые результаты, увы, не вызывают оптимизма. Дело в том, что изданный в 1991 и 1993 гг. тиражом 10 тыс. экземпляров

двухтомник «Антология экономической классики» — это по существу единственное по разделу «классическая политическая экономия» подспорье для российских экономистов в настоящее время. В «Антологию» в полном объеме включена только одна работа классиков — книга У. Петти «Трактат о налогах и сборах» (последнее издание было в 1940 г. тиражом 10 тыс. экз.). А знаменитое «Богатство народов» Адама Смита представлено только в первых двух книгах из пятикнижия великого ученого (последнее издание было осуществлено в 1962 г. тиражом 3 тыс. экз.). Со значительными сокращениями (всего шесть глав) в двухтомник включена и главная работа Д. Рикардо (последнее издание было в 1955 г.). Еще одна библиографическая редкость — «Опыт о законе народонаселения» Т. Мальтуса (в последний раз издавался в России в 1868 г.) — хотя и включена в «Антологию», но, как известно, это первая и не основная разработка данного ученого. В то же время до сих пор изданными в последний раз шрифтом с буквой «ять» остаются труды таких авторов классической политической экономии, как Ж. Б. Сэй (М., 1896), Ф. Бастиа (М. 1896) и Г. Кэри (СПб., 1869).

Вопросы и задания для контроля

1. Каковы социально-экономические предпосылки зарождения классической политической экономии? Охарактеризуйте противоположную сущность и направленность принципов протекционизма и laissez faire.

2. В чем преимущества и недостатки предмета изучения и методологии экономического анализа классической политической экономии по сравнению с меркантилизмом? Объясните, почему нельзя рассматривать источник национального богатства либо в сфере обращения, либо в сфере производства.

3 Выделите критерии периодизации этапов эволюции «классической школы». Приведите аргументы К. Маркса о времени завершения «буржуазной классической политической экономии».

4. В чем сущность общих признаков классической политической экономии? Почему «классики» недооценивали принцип «деньги имеют значение» в создании национального богатства и исходили из принципа саморегулируемости и автоматического равновесия экономики?

5, Объясните несостоятельность затратного принципа определения стоимости товаров и услуг «классиками» по трудовой теории или теории издержек производства.

Список рекомендуемой литературы

Аникин А. В. Юность науки. М.: Политиздат, 1985

Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. М.. Дело Лтд, 1994.

Гэлбрейт Дж. К. Экономические теории и цели общества. М.: Прогресс, 1979.

Жид Ш., Рист Ш. История экономических учений. М.. Экономика, 1995. Кондратьев Н. Д. Избр. соч. М.: Экономика, 1993. Леонтьев В. В. Экономические эссе. М.: Политиздат, 1990. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23.

Мизес Л. фон. О некоторых распространенных заблуждениях по поводу предмета экономической науки //THESIS. 1994. Т. II Вып 4

Самуэльсон П. Экономика. В 2-х т. М.: НПО «Алгон», 1992.

Селигмен Бен Б. Основные течения современной экономической мысли. М.: Прогресс, 1968.

Шумпетер Й. Теория экономического развития. М: Прогресс, 1982.

Глава 6. Зарождение классической политической экономии

Изучение этой главы позволит вам узнать:

• что классическая политическая экономия берет свое начало с трудов англичанина У Петти и француза П Буагильбера,

кого из «классиков» правомерно отнести к родоначальникам трудовой теории стоимости;

• какие альтернативные теоретико-методологические идеи противопоставили меркантилистам У Петти и П Буагильбер в связи с суждениями о богатстве, деньгах и доходах

Знакомство с творчеством первых авторов классической политической экономии в лице У. Петти (Англия) и П. Буагильбера (Франция) целесообразно предварить двумя высказываниями известных ученых-экономистов, проливающими свет на основной замысел данного и ряда последующих структурных подразделов настоящего учебника.

Одно из них принадлежит Ш. Жиду и Ш. Ристу и суть его сводится к следующему те, кого относят к «классической школе», должны оставаться верными принципам, завещанным первыми учителями экономической науки, стараясь наилучшим образом доказать, развить или даже исправить их принципы, но «не изменяя в них того, что составляет их существо».

Другое высказывание, принадлежащее М. Фридмену, указывает экономистам на то, что процесс формирования экономической науки надо обсуждать не в логических, а психологических категориях и не по «трактатам о научном методе», а «по автобиографиям и биографиям», стимулируя этот процесс «с помощью афоризмов и примеров»

§ 1. Экономическое учение У. Петти

Уильям Петти (1623—1687) — основоположник классической политической экономии в Англии, изложивший свои экономические взгляды в произведениях, опубликованных в 60—80-е гг. XVI! в. По словам К. Маркса, У. Петти — «отец политической экономии гениальнейший и оригинальнейший исследователь — экономист»1.

Он родился в г. Ромси, что на юге Англии, в семье суконщика. В детстве в годы учебы в городской школе изучаемые дисциплины и особенно латынь постигал с заметной легкостью. В 14 лет, не восприняв отцовского ремесла, ушел из дома, нанявшись юнгой

на корабль. Уже через год волею случая из-за перелома ноги был высажен с корабля на ближайшем берегу, которым оказался север Франции. На чужбине, благодаря знанию латыни, юный У. Пегги был принят в Канский коллеж, обеспечивавший слушателям полное материальное содержание. В коллеже он овладел греческим и французским языками, математикой, астрономией.

Возвратившись в 1640 г. по окончании коллежа в Лондон, У. Петти не терял надежды продолжить свое образование. Зарабатывая на жизнь черчением морских карт, а затем службой в военном флоте, спустя три года 20-летний У. Петти покинул Англию для изучения медицины за границей. В Амстердаме и Париже прошли первые четыре года учебы, которую необходимо было сочетать с различными побочными заработками. Завершил медицинское образование У. Петти все же на родине, проучившись еще три года в Оксфордском университете.

В 1650 г. в 27 лет У. Петти получил степень доктора физики, стал профессором анатомии одного из английских колледжей. Но через год неожиданно для многих принял предложение занять должность врача при главнокомандующем английской армией в Ирландии, и с этого времени жизнь скромного медика кардинально изменилась. Проявив завидную предприимчивость, по подсчетам самого У. Петти, ему удалось «заработать» 9 тыс. ф. ст. за обычный, казалось бы, правительственный подряд по подготовке им лично планов земельных участков для последующих замеров и составления карты покоренной Ирландии. Как выяснилось, У. Петти оформил на свое имя скупку земли на разных концах острова за всех тех офицеров и солдат, кто не мог или не хотел дождаться получения своего земельного надела.

Всего через 10 лет, в 1661 г., 38-летний интеллигент-разночинец был возведен в рыцарское звание, заслужил право именоваться сэром У. Петти. В дальнейшем положение состоятельного и практичного землевладельца в сочетании с пытливым умом и острой интуицией отразилось на новых занятиях У. Петти, связанных с описанием собственного видения экономической жизни общества и государства. В результате появились такие его произведения, как «Трактат о налогах и сборах» (1662), «Политическая анатомия Ирландии» (1672), «Разное о деньгах» (1682) и др., в которых красной нитью прослеживается мысль о неприятии протекционистских идей меркантилистов.

Теория богатства и денег

В отличие от меркантилистов богатство, по мнению У. Петти, образуют не только драгоценные металлы и камни, включая деньги, но и земли страны, дома, корабли, товары и даже домашняя

обстановка. Именно в рассуждениях по данному поводу он высказал весьма популярное и в наши дни убеждение: «Труд есть отец и активный принцип богатства, а земля его мать».

Для увеличения богатства страны У. Петти полагал, что вместо наказания тюремным заключением необходимо ввести денежные штрафы, а «несостоятельных воров» отдавать «в рабство», заставлять трудиться. Это в противовес меркантилистам означало, что богатство создается прежде всего трудом и его результатами, т. е. отрицалась «особая» роль денег в хозяйственной жизни. Поэтому, уточнял У. Петти, если какое-либо государство прибегает к порче монет, то это характеризует его упадок, бесчестное положение государя, измену общественному доверию к деньгам.

В развитие данной мысли У. Петти обращает внимание на бессмысленность и невозможность запрета вывоза денег. Подобное деяние государства равносильно, по его словам, запрету ввоза в страну импортных товаров. В этих и других суждениях У. Петти проявляет себя как сторонник количественной теории денег, демонстрируя понимание закономерности о количестве денег, необходимом для обращения. Однако в то же время очевидна и его упрощенческая позиция по поводу роли денег в экономике. С одной стороны, количественная теория денег действительно показала, что «деньги сами по себе не конституируют богатства», с другой же — У. Петти, а затем другие авторы классической политической экономии не поняли, что эта теория, говоря словами М. Блауга, «вела к игнорированию взаимосвязи между товарным и денежными рынками, проистекающей от функции денег как средства сохранения ценности».

Вот почему справедливая во многом критика меркантилизма сопровождается в трудах У. Петти и некоторыми тенденциозными соображениями. Он, например, совершенно предвзято отрицает участие торговли и торгового капитала в создании национального богатства, настаивая даже на сокращении значительной части купцов. Последних У. Петти сравнивает с «игроками», занятыми распределением «крови» и «питательных соков» государства, под которыми имел в виду продукцию сельского хозяйства и промышленности.

Теория стоимости

Неприятие меркантилистских идей отразилось в творчестве У. Петти не только в связи с характеристикой сущности богатства и путей его приумножения, но и в попытках выявить природу происхождения стоимости товаров, а также причин, влияющих на уровень их ценности на рынке. Трактовки, предложенные им в данной связи, впоследствии позволили признать его первым автором тру-

довой теории стоимости, ставшей одним из главных признаков классической политической экономии в целом.

В одной из них говорится, что стоимость товара создается трудом по добыче серебра и является его «естественной ценой»; стоимость же товаров, выясненная приравниванием к стоимости серебра, является их «истинной рыночной ценой». Другая гласит: стоимость товара обусловлена участием в ее создании труда и земли2. Как видим, у У. Петти в основе цены товара в каждой из трактовок ее сущности лежит затратный, т. е. тупиковый, подход.

Теория доходов

Теперь рассмотрим положения, высказанные У. Петти по поводу доходов рабочих и собственников денежного капитала и землевладельцев. Многие из них послужили основой для теоретических изысканий последующими представителями «классической школы». Например, следуя У. Петти, заработная плата характеризовалась и Д. Рикардо и Т. Мальтусом как цена труда рабочего, представляющая минимум средств для существования его и его семьи.

У. Петти, в частности, утверждал: «Закон должен был бы обеспечивать рабочему только средства к жизни, потому что если ему позволяют получать вдвое больше, то он работает вдвое меньше, чем мог бы работать и стал бы работать, а это для общества означает потерю такого же количества труда»3. Однако здесь представляется уместным привести следующее замечание В. Леонтьева. «Ссылка на то, что ни один рабочий не торговался из-за реальной заработной платы — даже если это и так, — совершенно ничего не доказывает, так как, торгуясь за свою заработную плату в денежном выражении, работник может в действительности руководствоваться в своих действиях реальной покупательной способностью дохода»4.

Доходы предпринимателей и землевладельцев охарактеризованы У. Петти посредством унифицированного им по существу поня тия «рента». В частности, называя рентой с земли разницу между стоимостью хлеба и издержками на его производство, он подменял такое понятие, как прибыль фермера. В другом примере, рассматривая суть происхождения ссудного процента, У. Петти вновь прибегает к упрощению, заявив, что этот показатель должен быть равен «ренте с такого-то количества земли, которое может быть куплено на те же данные в ссуду деньги при условии полной общественной безопасности».

Еще в одном примере У. Петти ведет речь об одной из форм проявления земельной ренты, обусловленной местоположением земельных участков и рынка. При этом он заключает, что поблизости населенных мест, для пропитания населения которых нужны большие районы, земли не только приносят более высокую ренту, но и

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: