Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Российско-японское соперничество




Как представляется автору, борьба за Корею между двумя соседними империями приобрела новые формы. Страны пытались прибрать ее к рукам не политическими, а экономическими методами. Однако, с другой стороны, сказывалось то, что после обретения главной стратегической цели в лице незамерзающего порта в Манчжурии и определенной нехваткой сил и ресурсов на Дальнем Востоке Россия не рассматривало корейское направление как приоритетное. В рамках этого тренда 13 (25) апреля 1898 г.. российский посланник в Японии Р.Р. Розен и глава японского МИДа Ниси Токудзиро подписали в Токио т. н. Протокол Ниси – Розена, согласно которому Россия и Япония взаимно обязывались признавать Корею независимым государством и воздерживаться от непосредственного вмешательства в ее дела. Даже назначение финансовых или военных советников должно быть оговорено предварительным соглашением[679].

Формально содержание документа, закрепляло российские интересы в Корее и удерживало Японию от активного вмешательства в корейские дела, однако подписание протокола фактически совпало с выводом из Кореи финансового советника и военных инструкторов в результате действий Общества Независимости. Кроме того, одна из статей протокола говорила о том, что «ввиду широкого развития торговых и промышленных предприятий Японии в Корее и значительного числа японско-подданных, проживающих в этой стране, российское Императорское правительство не будет препятствовать развитию торговых и промышленных сношений между Японией и Кореей»[680].

Этот параграф многие (в том числе и К.И. Вебер) воспринимали как необоснованную уступку, справедливо обращая внимание на то, что передает отказ от активности на корейском направлении инициативу в руки Японии, которая обладает куда большими возможностями для увеличения своего влияния на Корею. Однако для Петербурга важнее было то, что Манчжурия признавалась сферой влияния Российской империи, и замечание В.И. Ленина о том, что «Маньчжурию обменяли на Корею», очень хорошо указывает на характер ситуации[681].

 

Как отмечал в своем хорошо известным историкам докладе К. И. Вебер[682], основными опорами японского влияния в Корее на рубеже веков являлись: многочисленная японская колония; оживление торговых связей между двумя странами (во внешней торговле Кореи доля Японии составляла 90 % в экспорте и 60-70 % в импорте) и установление регулярного пароходного сообщения; сооружение японцами между Сеулом и Пусаном железной дороги (статус которой с точки зрения закрепленных территорий был похож на статус КВЖД) и телеграфной линии, а также – учреждение в Корее японских банков, которые оказались там единственными кредитными учреждениями[683], и свободное обращение в Корее ассигнаций японского банка «Дайити Гинко», которые на территории Кореи ходили как полноправное платежное средство.[684]

С ассигнациями «Дайити Гинко» связана любопытная история, для осознания которой вспомним, насколько аховой была ситуация с денежным обращением на территории Кореи того времени. Проблему надо было решать, и с этой целью банк «Дайити Гинко» начал выпускать банкноты, которые бы принимались к обращению в Корее и за ее пределами.

Но против японских банкнот активно выступал Ли Ён Ик, - как из-за своей прорусской ориентации, так и потому что в новых условиях всесильный министр финансов не мог более «химичить» с качеством монет. Когда в январе 1903 г. новый министр иностранных дел Чо Бён Сик (тот самый, который приложил руку к разгону Общества независимости) разрешил принимать банкноты, Ли потребовал отставки Чо и лично лишил банк этой привилегии, заявив, что японцы собираются разорить страну, так как сначала они хотят наводнить ее своими ассигнациями, а потом по той или иной причине (например, из-за неуступчивости корейцев или после какого-то эксцесса) банк объявит себя банкротом, и все ассигнации обесценятся. Однако через некоторое время министр финансов подтвердил распоряжение Ли, и корейцы бросились сдавать эти ассигнации обратно в банк. Японцы заявили протест на это, поскольку такая политика действительно чуть не привела банк к банкротству, а доказательств их коварных планов предъявлено не было. В результате после серии совещаний власть была вынуждена отменить распоряжение и признать право этих ассигнаций на хождение в Корее[685].

Опорой Страны восходящего солнца была и многочисленная японская колония в Корее, где жило до 25 тыс. японцев[686], а в Сеуле она насчитывала 4 тыс. совершеннолетних членов, имея свои почту, телефон, телеграф и полицейскую службу[687]. Для сравнения: американская колония в Корее в 1904 г. насчитывала 240 чел., из них проживали 100 – в Сеуле[688], а русскую вообще составляли почти исключительно дипломаты и несколько торговцев[689]. А. Гамильтон отмечает, что манеры и быт японцев в Корее сильно отличались от канонического образа, и среди них было очень много маргинальных и криминальных элементов[690].

Как писал японский посланник Хаяси Гонсукэ: «Единственное, чего нам недостает в Корее, - это чувство полной уверенности, что мы в каждый данный и притом неожиданный момент не получим какого-нибудь сюрприза из рук России»[691]. Однако российские действия на корейском плацдарме существенно уступали японским. Не был решен важный вопрос об открытии корейских портов на р. Амноккан. Попытки русских скупать землю в районе открытых для иностранной торговли портов тоже ничем не кончились, так как эти участки остались не использованными и на них не была создана какая-то инфраструктура[692]. Та же судьба постигла попытку России получить места для стоянки своего флота в Масане или Чинхэ, что очень удобно в качестве промежуточной стоянки между Владивостоком и Порт-Артуром[693].

Когда Россия попыталась протянуть телеграфную линию, которая бы связала Корею с Владивостоком, Кабинет министров Кореи ей отказал. Впрочем, русские инженеры начали установку столбов, а посланник Павлов намекнул, что их удаление будет воспринято как знак недружелюбия. Тем не менее, местные должностные лица в течение нескольких месяцев выводили столбы из строя[694].

Эту историю стоит сравнить с историей с банкнотами. Ибо с одной стороны, российское предложение прокладки телеграфной линии таило в себе гораздо меньше опасностей, с другой – попытка России воздействовать на ситуацию по дипломатическим каналам была проигнорирована.

Бывали и проблемы «из-за межкультурной коммуникации». В. Серошевский описывает инцидент, который случился, когда в японском квартале Чемульпо были устроены жертвенники, на которых были выставлены фрукты, а группа русских матросов, решив, что это просто выставленные угощения, взяла с одного из жертвенников несколько груш и стала их есть. Увидевшие это японцы бросились на них, и завязалась драка, в ходе которой двое японцев были убиты, а русские сбежали под защиту своих товарищей. Однако вскоре после этого японцы устроили в городе беспорядки и даже ворвались в английское консульство, разыскивая убежавших матросов там. Толпа японцев рассеялась только после действий японского консула[695]. При этом он замечает, что в 1903 г. такие странные инциденты, в которых был и замешаны русские, случались неоднократно.

 

К определенному успеху можно отнести разве что картографические экспедиции русских офицеров, которые имели не только военно-стратегическую цель, но и возбуждение симпатий к России[696]. Также нельзя не отметить деятельность Ли Бом Чжина на посту корейского посланника. В этом качестве Ли сменил на этом посту Мин Ён Хвана, который считался первым посланником Кореи в России и всех ведущих странах Европы одновременно, но уехал из Петербурга в Америку, даже не выполнив формальных дипломатических обязательств посла[697]. И хотя, учитывая то, какой пост он занимал во время пребывания вана в русской миссии, данное назначение можно расценивать как почетную ссылку или попытку убрать ценного человека подальше от недругов, для улучшения отношений двух стран Ли Бом Чжин сделал чрезвычайно много.

В ноябре 1901 года Ито Хиробуми, который был сторонником пророссийской ориентации Японии, повёл переговоры с С. Ю. Витте с целью заключения соглашения о разделении сфер влияния. Смысл его инициативы сводился к окончательному закреплению сфер влияния: Япония получала свободу действий в Корее, аРоссия – в Маньчжурии. Однако военный министр А. Н. Куропаткин высказался против: «полный отказ от Кореи составит слишком дорогую цену для соглашения с Японией». Мнение императора Николая II было аналогичным: «России никак нельзя отказаться от прежнего её права держать в Корее столько войск, сколько там находится японских».

В октябре 1902 г, когда исполнилось 40 лет со дня восшествия Кочжона на трон, Россия попробовала активизироваться, и в ответ на просьбу корейского двора в Сеул был направлен К. И. Вебер, который должен был передать Кочжону торжественный адрес и наградить его орденом Андрея Первозванного[698].

Однако прояпонские круги распустили слух о том, что Вебер прибыл не просто так, а привез некие секретные требования, так что Кочжон боялся его принимать и сказывался больным[699]. В результате торжественные празднования были отложены, Вебер уехал домой, так и не вручив орден[700].

 






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных