Гладков Теодор Легенда советской разведки – Н Кузнецов 10 страница

Между тем уже 29 июня и 18 июля 1941 года руководством страны были приняты важнейшие директивы о разжигании на оккупированной врагом советской территории партизанской войны. Повсеместно население приняло и поддержало лозунг: «Пусть земля горит под ногами оккупантов!»

…Очень скоро немцы почувствовали на себе всю силу народного гнева. С каждым днем удары партизан по вражеским гарнизонам, транспортным артериям, коммуникациям связи становились все ощутимее. Такого организованного сопротивления со стороны населения гитлеровцы не ожидали. Их расчеты поддерживать «новый порядок» на советской земле «обычными», проверенными в Западной Европе мерами и сравнительно малочисленными полицейскими частями и подразделениями не оправдались. Против партизан пришлось бросать целые дивизии вермахта, в том числе и отозванные с этой целью с фронта. Уже 16 сентября 1941 года начальник штаба верховного главнокомандования вооруженными силами Германии генерал-фельдмаршал Кейтель издает пресловутый приказ «О подавлении коммунистического повстанческого движения». Приведем некоторые выдержки из этого приказа:

«1. С самого начала кампании против Советской России на оккупированных Германией территориях повсюду началось коммунистическое повстанческое движение… Для того, чтобы в зародыше задушить недовольство, необходимо при первых же случаях незамедлительно применять самые решительные меры для того, чтобы укрепить авторитет оккупационных властей и предотвратить дальнейшее распространение движения. При этом следует иметь в виду, что человеческая жизнь в соответствующих странах в большинстве случаев ничего не стоит и что устрашающего воздействия можно добиться лишь с помощью исключительно жестких мер. Искуплением за жизнь каждого немецкого солдата в таких случаях должна служить, как правило, смертная казнь 50-100 коммунистов. Способы этих казней должны еще увеличивать степень устрашающего воздействия… В случае недозволенного хранения оружия также следует, как правило, выносить смертный приговор…»

Фашистский вермахт, а не только войска СС, руководствуясь этим страшным приказом, принимал прямое и широкое участие в массовом истреблении населения оккупированных областей СССР.

…Первый экзамен на зрелость бойцам и командирам ОМСБОН предстояло сдать в суровых осенних и зимних боях на подступах к Москве. Одними из первых сдавали его медведевцы. Потому что ко времени начала битвы за столицу тридцать три бойца партизанского спецотряда «Митя», а точнее разведывательно-диверсионной резидентуры (РДР) № 4/70 – под командованием Д. Медведева уже действовали во вражеском тылу. Районом действий отряда была определена в основном родина командира – Брянщина. Иначе говоря, отряд чекистов воевал на одном из важнейших стратегических направлений наступления немецких войск на Москву.

Отряд ушел за линию фронта 7 сентября 1941 года и вернулся обратно 12 января 1942 года. При этом он вырос… в десять раз!

Своей активной разведывательной и боевой работой, организацией партизанского движения на Брянщине и Орловщине спецотряд «Митя» много сделал для срыва наступления немцев на Москву и последующего их разгрома. Была собрана и передана в Центр для Верховного и фронтового командования Красной Армии важная информация. Наиболее серьезными из полученных данных были сведения о мероприятиях немецкого командования по обеспечению наступления на Москву, а затем по срыву его попыток ликвидировать последствия разгрома, информация о скоплении в конце декабря в Брянске, Орджоникидзеграде, Жиздре, Жуковке и других пунктах войск и танков противника, о передвижении в тот же период по шоссе, большакам и железным дорогам в сторону Рославля, Смоленска, Брянска и Гомеля потрепанных под Москвой частей противника; о подвозе большого количества горючего из Гомеля в Брянск; о происходящих значительных погрузках военной техники в эшелоны на железнодорожной станции Брянск-II; о спешном строительстве немцами сильных укреплений на восточных окраинах Брянска, Орджоникидзеграда, Белых Берегов, в поселках Городище и Урицкий, по западным берегам рек Десна и Болва, у шоссейных и железных дорог и мостов (в Москву были отправлены схемы и характеристики строящихся укреплений, их вооружения) и многом другом.

За 120 дней в тылу врага партизаны-медведевцы провели свыше 50 боевых операций, взорвали три вражеских эшелона, уничтожили двух генералов, семнадцать старших офицеров, свыше четырехсот солдат и офицеров (не считая убитых при взрыве эшелонов), подбили и сожгли 9 самолетов, большое количество автомашин, взорвали 7 шоссейных и 3 железнодорожных моста, несколько промышленных предприятий, захватили большое количество трофейного оружия.

В одном из боев Дмитрий Николаевич был ранен в колено. Его вынес на себе и доставил в безопасное место адъютант, один из самых сильных людей в стране – абсолютный чемпион СССР по боксу Николай Королев.

17 февраля 1942 года Д.Н. Медведев был награжден орденом Ленина. Высоких правительственных наград были удостоены многие бойцы и командиры отряда «Митя».

Отдыха, однако, Медведеву не выпало никакого. Его ожидала напряженная и спешная работа. Первым этапом ее был тщательный анализ деятельности «Мити» во вражеском тылу. Самой объективной оценке подвергнуты были все проведенные бои, операции, решения командира. В равной степени изучались и успехи и неудачи. Еще бы! Боевой опыт «Мити» должен был стать достоянием, своего рода школой для многих отрядов и групп, которые готовились к отправке и отправлялись один за другим в ближний и далекий тыл немецких войск.

Затем последовал ряд докладов руководству и совещаний. И везде Медведев высказывал и обосновывал мысль: жесточайший полицейский режим, установленный гитлеровцами на оккупированной территории, режим, продуманный карательными органами до мелочей, предельно затрудняет действия небольших разведывательных групп, тем более одиночных разведчиков.

Вывод: успешная, систематическая, глубокая и надежная деятельность разведки в таких условиях возможна только при наличии прочной базы, каковыми должны стать сильные, достаточно крупные партизанские соединения.

Действия «Мити» явились убедительным свидетельством правильности этой концепции. Данную точку зрения разделяло и большинство сотрудников центрального аппарата наркомата, глубоко изучивших (в том числе и на личном опыте) ситуацию в оккупированных районах.

Именно в такие мощные отряды, пополнившись местными жителями, окруженцами и пленными, бежавшими из лагерей, превратились в короткие сроки боевые группы С.А. Ваупшасова, A.K. Воропаева, Ф.Ф. Озмителя, М.С. Прудникова, Е.И. Мирковского, К.П. Орловского, А.П. Бринского, Н.А. Прокопюка, В.А. Карасева, A.M. Рабцевича. Сам Медведев принимал участие в подготовке семи из двадцати специальных отрядов, ушедших за линию фронта в феврале-марте 1942 года.

К этому времени массовое партизанское движение охватило все республики, области, города и районы, захваченные войсками гитлеровской Германии и ее союзников. В ряде случаев партизаны и подпольщики устанавливали двустороннюю связь с командованием Красной Армии, оказывали ему существенную помощь и боевой работой и разведданными. Появились и крупные партизанские соединения, способные решать серьезные задачи: C.A. Ковпака и С.В. Руднева, А.Н. Сабурова, А.Ф. Федорова и другие.

В Центр стекалось множество информации о действиях партизан из больших и малых отрядов, от командования Красной Армии. О силе ударов народных мстителей можно было судить и по захваченным немецким документам. Из последних следовало, что партизаны, особенно их действия на транспорте и линиях связи, стали настоящим кошмаром для оккупантов. Все большее число регулярных войск командование вермахта вынуждено было отвлекать от фронта для охраны своих коммуникаций, складов, мостов. Это уже было существенной помощью Красной Армии.

В середине марта решался вопрос о дальнейшей службе Медведева. Все эти недели он считался ответственным сотрудником центрального аппарата наркомата. Руководство чрезвычайно ценило его опыт, особенно сказавшийся при подготовке все новых и новых опергрупп. Дмитрий Николаевич также понимал всю важность этой работы, относился к ней в высшей степени добросовестно, но был убежден, что как разведчик может принести куда большую пользу, командуя новым, более крупным отрядом, лично участвуя в осуществлении своих планов. Он настаивает на этом в нескольких рапортах руководству.

В одном из них – от 4 апреля 1942 года – он пишет: «…ни моя совесть, ни Родина не простят мне, если я не сумею добиться немедленного проведения в жизнь этого плана».

9 апреля он снова обращается к наркому с резким требованием направить его во вражеский тыл. На этот раз добивается своего: он назначается командиром (оперативный псевдоним «Тимофей») специального чекистского отряда «Победители», которому предстояло решать разведывательные задачи особой важности в городе Ровно. Вскоре Дмитрий Николаевич уже смог приступить к формированию личного состава «Победителей» – для этого требовалось отобрать примерно сто человек.

Комиссаром отряда был утвержден комиссар 2-го полка ОМСБОН старший лейтенант госбезопасности Сергей Трофимович Стехов, которого бойцы с первого дня стали называть на армейский манер «товарищ майор». Худощавый, подвижный, кипучий Стехов был сверстником Медведева. Уроженец Северного Кавказа, он начал трудовой путь в 15 лет учеником телеграфиста. В 1918 году Стехов вступил в партию и в Красную Армию. Впоследствии Сергей Трофимович долго работал в системе наркомата связи на Ставропольщине и в Москве, был на партийной работе в Донбассе и Казахстане. В тридцатые годы занимал ответственную должность в редакции популярнейшей на селе «Крестьянской газеты». В 1939 году был направлен на работу в НКВД.

У личного состава 2-го полка ОМСБОН, а затем и отряда Сергей Трофимович пользовался большим авторитетом. Медведев и Стехов по характерам оказались людьми совершенно непохожими, однако по деловым качествам командир и комиссар в целом удачно дополняли друг друга, что в конечном счете только шло на пользу общему делу.

Начальником штаба отряда командование назначило старшего лейтенанта госбезопасности Федора Андреевича Пашуна, начальником разведки – лейтенанта госбезопасности двадцатипятилетнего Александра Творогова, великолепно зарекомендовавшего себя в отряде «Митя», за что и удостоен был ордена Красного Знамени.

Разведывательная работа должна была занять в отряде «Победители» гораздо большее место, нежели в первом отряде, и вести ее предстояло на более высоком профессиональном уровне. Для этого Медведеву нужны были чекисты с хорошим опытом. При командире была создана специальная группа, состоящая из высококвалифицированных оперативных работников. Дмитрий Николаевич пригласил на эту работу капитана госбезопасности Александра Александровича Лукина и старшего лейтенанта госбезопасности Владимира Григорьевича Фролова, которых он давно знал по совместной службе на Украине. Вошли в эту группу также лейтенант госбезопасности Константин Константинович Пастаногов и Симона Кримкер (Гринченко), участница гражданской войны в Испании. Симона была храбрым человеком и прекрасно владела испанским языком. Последнее обстоятельство имело важное значение, поскольку в отряд влилась большая группа ветеранов гражданской войны испанцев: Хосе Гросс, Паулино Гонсалес, Хосе Флорежакс, Антонио Бланко, Антонио Фрейре, Филиппе Ортуньо и другие товарищи.

Из ОМСБОН в отряд пришла группа хорошо подготовленных радистов-шифровальщиков. Ими командовала Лидия Шерстнева (после замужества Мухина), специалист своего дела и, как вскоре выяснилось, человек прекрасной души.

Среди радисток выделялась экзотической внешностью волоокая молодая женщина. Дочь крупного колониального чиновника аристократа, она родилась в Испанском Марокко, в юности училась в Королевской академии искусств, но стала не художницей, а бойцом республиканской армии Испании в годы гражданской войны.

Впоследствии полковник Африка де Лас Эрас («Патрия») на протяжении десятилетий успешно выполняла за рубежом ответственные задания советской разведки.

Несколько командиров и бойцов Дмитрий Николаевич взял из старого отряда: Франца Наркевича, Дарпека Абдраимова, Абдуллу Цароева, Григория Волкова, Филиппа Куринного и других. Однако основную массу составили вновь пришедшие из ОМСБОН. Некоторые из них уже имели опыт боев, приобретенный на заснеженных полях и в лесах Подмосковья минувшей морозной зимой.

Будущему отряду предстояло действовать в специфических условиях Западной Украины. Поэтому было крайне желательно иметь в отряде уроженцев тех мест. В ОМСБОН таких не сыскалось, но капитан госбезопасности Анатолий Семенович Вотоловский выявил целую группу подходящих кандидатов в… Пензе. Будущих разведчиков доставили в Москву, где они и прошли полную подготовку.

Среди них выделялся старший по возрасту – Михаил Макарович Шевчук, член компартии Западной Белоруссии, старый подпольщик, имевший большой опыт конспирации. Остальные были молодые ребята, комсомольцы, в основном железнодорожники: Николай Приходько, Николай Гнидюк, Петр Голуб, Александр Середенко… У некоторых на Ровенщине даже были родственники.

Начальника медицинской части отряда Дмитрию Николаевичу подбирать не понадобилось, он явился к нему сам, в обличье высокого, худого, черно-кудлатого и темноглазого парня в военной форме. Звали его Альберт Цессарский. Он уже служил во внутренних войсках, но мечтал воевать в тылу врага. У него имелись друзья в ОМСБОН, и он тоже решил пробиться в бригаду. Всех кандидатов на зачисление в это соединение опрашивали и на предмет их физической подготовки (не случайно обилие в ОМСБОН не просто спортсменов, но мастеров спорта, чемпионов и рекордсменов страны). Вот и Цессарского спросили, как у него с выносливостью… Альберт Вениаминович пожал плечами и скромно доложил, что занимался вместе со знаменитыми братьями Серафимом и Георгием Знаменскими, омсбоновцами с первого дня формирования бригады. Этого было достаточно…

Видимо, по природной скромности Цессарский не стал уточнять, что занимался с братьями – и это было чистой правдой, но не на стадионе, а в аудиториях медицинского института.

Теперь молодой врач поставил перед собой следующую цель: добиться зачисления в отряд, направляющийся в ближайшее время в немецкий тыл, отряд Дмитрия Медведева, о котором в бригаде уже ходили легенды. Он заявился к Дмитрию Николаевичу, и между ними завязался разговор, в ходе которого Альберт поспешил сообщить, что он умеет хорошо стрелять из винтовки, метать гранату, ползать по-пластунски.

Выслушав Цессарского, Медведев совершенно серьезно осведомился:

– Ну, а что-нибудь полезное вы умеете делать?

Спохватившись, Цессарский рассказал, что он закончил лечебный факультет медицинского института, специализировался в полевой хирургии.

– Вот это уже другое дело, – одобрительно заметил командир, вполне довольный полученной информацией.

Бойцы и командиры приступили к усиленной и напряженной подготовке по весьма насыщенной программе. Никто из них не знал, что по замыслу руководства в отряде уже значится еще один человек. Разведчик-профессионал, которому предстояло действовать в Ровно в форме и с документами офицера вермахта. Тот, о зачислении которого приказ под грифом «Сов. секретно» подписал сам первый заместитель наркома НКВД.

Глава 8

Старое Брест-Литовское шоссе – одна из главных магистралей Украины. На 320-м километре от Киева в сторону Львова оно ныряет в низину и только через два километра снова поднимается вверх. В этой низине и расположен украинский город Ровно, история которого насчитывает уже свыше семисот лет. Ничем особенным ни в былинные времена, ни ближе к нашим дням не отличался были и есть на Украине города и покрупнее, и с более знаменитым прошлым.

Не раз за семь столетий прокатывались по Ровенщине разрушительные войны, здешнему населению довелось отражать набеги и монголо-татарских орд, и войск польских и литовских магнатов. В историю вошла битва 1651 года, когда под Берестечком сошлись в кровавой сече польско-шляхетское войско и казаки гетмана Богдана Хмельницкого.

В 1667 году по Андрусовскому договору почти вся Правобережная Украина, в том числе и Ровенщина, отошла к Польше. Лишь через сто с лишним лет, в 1783–1795 годах, эти земли были воссоединены с Российской империей. Однако по Рижскому договору 1921 года западноукраинские земли снова, на девятнадцать лет, вплоть до самой Второй мировой войны отошли к Польше.

В разные годы в Ровно бывали великий Кобзарь – Тарас Шевченко и гениальный французский романист Оноре Бальзак. При освобождении Ровно в гражданскую войну Первой конной армией здесь погиб и был похоронен легендарный серб Олеко Дундич.

Что же до земляков, то законной гордостью ровенцев стал один из самых светлых и благородных деятелей отечественной литературы Владимир Галактионович Короленко. В нескольких своих произведениях он неназванно описал город своего детства: «Если вы подъезжаете к местечку с востока, вам прежде всего бросается в глаза тюрьма, лучшее архитектурное украшение города. Самый город раскинулся внизу над сонными, заплесневевшими прудами, и к нему приходится спускаться по отлогому шоссе, загороженному традиционной „заставой“. Сонный инвалид лениво поднимает шлагбаум – и вы в городе, хотя, быть может, не замечаете этого сразу. Серые заборы, пустыри с кучами всякого хлама понемножку перемежаются с подслеповатыми, ушедшими в землю хатками… Деревянный мост, перекинутый через узкую речушку, кряхтит, вздрагивая под колесами, и шатается, точно дряхлый старик…»

Конечно, в Ровно были и другие достопримечательности, кроме тюрьмы, например собор, костел, несколько синагог, поскольку в городе издавна жили и православные, и католики, и иудеи. Или вот еще развалины старинного замка… Или находящееся неподалеку, укрытое в глубине двора вековыми деревьями и декоративным кустарником великолепное двухэтажное здание с шестью колоннами по фронтону. В нем располагалась некогда ровенская губернская гимназия, в которой учился и автор приведенных выше строк Владимир Галактионович Короленко.

Медведев нашел время прочитать в эти недели и Короленко и другие, к сожалению, немногочисленные книги, из которых можно было почерпнуть хоть какие-то сведения о крае, в котором предстояло действовать отряду. Строки о гимназии, к слову сказать, он перечитал с особым интересом, поскольку одним из немногих достоверных фактов о нынешнем Ровно была информация, что именно в этом здании разместился рейхскомиссариат Украины.

Медведев хорошо знал Украину, но на Ровенщине никогда не бывал. Тут требовалось доскональное изучение и местности, и климатических условий, и истории края. Он обложился справочниками, картами, книгами. Встретился с чекистами, работавшими в Ровно и области перед войной.

…Итак, их ожидало Ровно и Ровенское Полесье. Двадцать с небольшим тысяч квадратных километров низины, в значительной части поросшей лесами. Много озер и рек, самые крупные – Горинь, Случь, Стырь. В самом Ровно протекает, перерезая шоссе, речушка Устя. Климат с мягкой зимой (хорошо хоть не грозят лютые морозы) и теплым летом.

Весной 1942 года Центр располагал лишь скупой информацией о положении в городе. Доподлинно было известно – расчеты немцев на то, что этот край будет спокойным, не оправдались. Партизанское движение в области возникло в первые же дни оккупации. Но было известно и другое – в Ровенской области подняли голову украинские националисты.

Военная обстановка на всех фронтах продолжала оставаться крайне напряженной, на некоторых направлениях – критической. По-прежнему Красная Армия сражалась в одиночестве. Войска союзников вели бои лишь на второстепенных участках театра военных действий. Однако второй фронт все же существовал. Его создали во вражеском тылу и сами так назвали жители оккупированных территорий, окруженцы, бежавшие из плена военнослужащие. В результате значительной активизации боевых действий многочисленных партизанских соединений и отрядов немецкое командование вынуждено было использовать в тылу двадцать четыре регулярные дивизии, не считая полицейских сил.

30 мая 1942 года Государственный комитет обороны образовал при Ставке Верховного главнокомандования Центральный штаб партизанского движения (ЦШПД). Его начальником был назначен первый секретарь ЦК компартии Белоруссии Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко. Штабы партизанского движения были созданы также для оккупированных республик и областей. Украинский ШПД возглавил опытный чекист Тимофей Амвросиевич Строкач.

Руководство партизанской войной отличалось большой гибкостью. Уже к июлю 1942 года Центральный и иные штабы руководили 606 партизанскими отрядами и еще с 200 поддерживали регулярную радиосвязь. В дальнейшей оба эти числа возросли.

Партизанские отряды и разведывательные группы, возглавляемые чекистами, в том числе и сформированные на базе ОМСБОН, действовали в тесном и эффективном взаимодействии с подпольем, штабами партизанского движения и местными отрядами.

…К началу мая разведывательно-диверсионная резидентура, которой было присвоено пророческое наименование «Победители», была укомплектована и в основном подготовлена. Определился и район десантирования – примерно в трехстах километрах от Ровно. Это означало трудный и длительный переход к городу, но ближе никак нельзя – десант сразу привлек бы внимание немцев. Обеспокоенные забросом большого числа парашютистов в непосредственной близости к «столице», они наверняка предприняли бы активные действия для их уничтожения. Между тем необходимо было максимально обеспечить и безопасность и скрытость действий «Победителей» под Ровно.

С весны 1942 года обеспечение партизан было возложено на 1-ю транспортную дивизию авиации дальнего действия (АДД), которой командовал полковник В.Е. Нестерцев. В дивизии было три полка: 101-й под командованием знаменитой летчицы подполковника Героя Советского Союза В.С. Гризодубовой, 102-й – подполковника Б.Л. Осипчука и 103-й – полковника Г.Д. Божко.

АДД – звучало громко и гордо, но большую часть парка дивизии составляли американские самолеты «Си-47», известные как «дугласы», в СССР было налажено производство их дубликатов под названием «Ли-2». Самолеты эти оказались поразительной надежности и живучести (как выявилось позднее – и долголетия, потому как летали они до самых шестидесятых годов). Но вовсе не дальности. Для увеличения последнего показателя на самолетах устанавливали дополнительные внутрифюзеляжные бензобаки.

Взлетали самолеты с подмосковного аэродрома Подлипки, будущей столицы отечественного космического и иного ракетостроения, преимущественно по ночам. «Дуглас» мог взять на борт от силы пятнадцать десантников с оружием и снаряжением; если требовалось перебросить по воздуху и какой-то дополнительный груз, число это соответственно уменьшалось. А это означало, что для заброса отряда Медведева требовалось совершить до десяти рейсов. Первые семь рейсов совершил экипаж капитана Ивана Николаевича Владимирцева, которого уже после войны медведевцы по праву и справедливо нарекли ветераном своего отряда.

Во главе первой группы должен был лететь Александр Творогов. Людей для первого десанта отобрали из лучших. Из четырнадцати парашютистов четверо были офицерами (это слово уже начинало, пока неофициально, бытовать в армии), двое – радистами.

На следующий день пришла радиограмма. Творогов докладывал, что летчики сбросили их на Житомирщине в… трехстах километрах от условленного места сбора – села Мухоеды. К тому же кругом открытые места. Сразу повеяло бедой… Отчего такая беда? Увы, из-за тогдашнего состояния навигационных приборов, помноженного на недостаток опыта в ночных полетах у экипажей, подобное случится еще не раз, и не только с медведевцами.

Первая радиограмма оказалась и последней. Затем связь прервалась навсегда. В разведке, за редким исключением, например из-за поломки рации, такое означает самое худшее.

Только через много лет на открытом судебном процессе в Черняховском районе Житомирской области над пятью изменниками-полицаями вскрылись все обстоятельства гибели группы Творогова. Их предали… Выдала вначале женщина, хозяйка двора, где они остановились на ночлег, потом староста, передавший сообщение дальше – начальнику жандармского поста гауптвахмистру Паулю Милецкому. Тот поднял тревогу. Для ликвидации десанта на двух грузовиках подъехало пятьдесят эсэсовцев, потом прибыл резерв – еще тридцать полицаев.

9 июня 1942 года горстка бойцов отряда «Победители» под командованием Александра Творогова приняла жестокий неравный бой у села Турчина на Житомирщине и сражалась до конца. Двенадцать десантников сложили в нем свои головы. Только Филиппу Куринному и испанцу Северино Бургенио удалось вырваться из кольца. Они долго блуждали по лесам, пока не встретили местный партизанский отряд.

Следующей вылетела группа под командованием начальника штаба отряда Федора Пашуна и Владимира Фролова. От нее вообще не поступило никакой радиограммы, словно в воду канула! (Впоследствии выяснилось, что ее тоже забросили не совсем туда, куда следовало, при этом вышла из строя рация.)

Это было уже по-настоящему тревожно. Нервничал не только Медведев, беспокоилось и руководство Центра. Медведев потребовал, чтобы со следующей группой десантировали его самого. Ему вполне резонно отказали. Вплоть до выяснения обстановки командиру следовало оставаться в Москве.

Было принято самое разумное из всех возможных в такой ситуации решение: впредь группы отряда «Победители» сбрасывать на базу действующей в немецком тылу группы Кочеткова. Старшего лейтенанта госбезопасности, много лет проработавшего в транспортных органах ОГПУ-НКВД, Виктора Васильевича Кочеткова Дмитрий Николаевич знал давно. В период массовых репрессий Кочетков был осужден к длительному сроку лишения свободы. В первые дни войны ему удалось добиться, чтобы его направили во вражеский тыл как рядового бойца. С заданием справился отлично, по возвращении был восстановлен в звании, награжден, а весной с группой из двенадцати человек был вторично заброшен в тыл к немцам для организации боевой и разведывательной работы в районе Фастова. Так получилось, что группа Кочеткова (псевдоним командира – «Механик») тоже приземлилась не там, где намечалось, – очутилась в Пинских болотах. Она долго пробиралась на юг, пока не вышла на линию бездействующей железной дороги Чернигов – Овруч у станции Толстый Лес, где временно и обосновалась. Вот сюда и была направлена третья группа под командованием Стехова.

В конце концов Стехов благополучно вышел на базу Кочеткова. Только тогда наконец командование разрешило вылететь и самому Медведеву. Вместе с ним заняли места в самолете Александр Лукин, Лидия Шерстнева, Симона Кримкер, несколько бойцов-испанцев. Это было 20 июня 1942 года…

Через день над Толстым Лесом была сброшена еще одна группа десантников. Наблюдая за их приземлением, Медведев пришел к выводу, что площадка для приема парашютистов непригодна. Тут и рельсы, и вымощенные булыжником подъезды, станционные постройки и лесной склад, близко подступающие деревья – все это представляло большие опасности для бойцов при приземлении.

В Москву ушла радиограмма – Медведев просил повременить с самолетами. Меж тем вернулись разведчики, посланные осмотреть окрестности. Оказывается, по всем деревням ходят слухи, что над Толстым Лесом каждую ночь десятки самолетов сбрасывают десантников, что из Москвы сюда доставлена уже целая парашютная дивизия. Медведев понимал – эти слухи рано или поздно неминуемо достигнут, если уже не достигли, гитлеровцев.

И командир отдал приказ на переход от станции Толстый Лес в Сарненские леса, к Ровно. На рассвете 23 июня отряд выступил в свой первый поход. В районе станции Медведев оставил на время лишь пятерых бойцов – на случай, если подойдут сюда все же группы Творогова и Пашуна, – и доктора Цессарского.

Отряду предстояло пройти около двухсот километров. Разведчикам же по крайней мере вдвое больше. По опыту брянских лесов Медведев знал и здесь, на Украине, свято соблюдал первую заповедь партизанского командира: шагу не ступать, предварительно не разведав, что тебя ждет впереди.

Вскоре отряд нагнали доктор Цессарский и бойцы оставленной на станции Толстый Лес группы. Они сообщили, что поблизости станции появились каратели, они идут по следу отряда и прочесывают лес. Немедленно Медведев послал в сторону Толстого Леса группу под командованием младшего лейтенанта Анатолия Капчинского с задачей наблюдать за противником, в случае необходимости отвлечь его боем и задержать. Разведчики успели отойти всего на полкилометра – на берегу маленькой речки они натолкнулись на карателей и первыми открыли огонь. Это произошло 27 июня 1942 года (дату эту ветераны-медведевцы много лет спустя стали отмечать как день рождения отряда «Победители»).

На помощь Капчинскому была направлена группа бойцов под командованием Стехова. Но тут же загремели выстрелы и с противоположной стороны, значит, каратели обошли стоянку… Туда Медведев послал группу под командованием Кочеткова. Бой длился около двух часов. Партизаны – их насчитывалось тогда всего 72 человека – вышли из него победителями. Вражеская колонна, в которой, по показаниям пленных, было до двухсот человек, оказалась разбитой. На поле боя осталось около сорока трупов немецких солдат и предателей-полицаев.

В первом бою пропал без вести комсорг отряда Семен Прохоров и погиб Анатолий Капчинский. Убитого похоронили на возвышенном сухом месте, на поляне. Могилу обложили дерном. Знака никакого не поставили, чтобы не обнаружили немцы, но на карту Дмитрий Медведев нанес первый крестик. Нескольких раненых, после того как их прооперировал доктор Цессарский, уложили на повозки. И снова в путь.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: