Julius Evola. Metaphysique du sexe 2 страница

Что касается России, то и в этой сфере, как в последнее время и во всех остальных областях бытия, она, на первый взгляд, идет впереди всего мира по части разрушительных процессов. Безудержный всплеск самой низшей сексуальной активности, наблюдаемый в нашей стране за последнее десятилетие подтверждает наблюдение, сделанное в свое время Питиримом Сорокиным: любая социальная смута порождает смуту и разгул половых страстей. Падение нравов, растление молодежи, пропаганда нестандартных сексуальных ориента-ций, культ проституции, умело создаваемый средствами массовой информации, апология вульгарности, превращаемой в визитную карточку нового стиля отношений между полами - все это становится основным фоном, на котором происходит воспитание юного поколения, идет реальное общение между мужчиной и женщиной, разворачиваются любовные коллизии, драмы и трагедии. Иногда Россия, в особенности ее столичная и урбанистическая часть, ассоциируется с образов Вавилонской Блудницы или даже Содома и Гоморры, чья участь в свете предстоящих экологических катастроф кажется решенной.

Однако, если внимательно всмотреться в черты России, глаза ее мужчин и женщин, то можно увидеть, что не все так однозначно и не все потеряно. Никакие инфернальные воздействия массовой культуры, никакие ядовитые инъекции афессивной западной эротики и порнографии не сумели убить в сердцах наших соотечественников ни прекрасную мечту о любви, ни жажду встречи со своей единственной духовной половиной, ни романтизм быстротечной юношеской влюбленности, ни теплоту в длительных семейных привязанностях. Как свидетельствует недавно приведенная в средствах массовой информации курьезная анкета сексуальное чувство в России еще не превратилось в предмет купли-продажи в отличие от Америки, где несколько процентов населения за гипотетическую сумму в миллион долларов согласилось до конца жизни никогда больше не иметь половых отношений, то есть пошло на проституцию с обратным знаком - какая же разновидность хуже? У нас на это не согласился ни один из опрашиваемых людей, что само по себе внушает некоторую надежду. И конфликт между полами на отечественной почве пока еще не перешел в необратимую фазу взаимного отчуждения и холодной войны. Причудливые формы взаимодействия русских мужчин и женщин не обнаруживают женского превосходства и доминации ни одного из начал. Патриархальное преобладание мужского начала, характерное и для дореволюционного и для советского периода отечественной истории, и доныне распространенное в российской глубинке, уравновешивается ростом эмансипированности в столичных городах, пока еще во многом выступающих законодателями моды и вкусов. Но в глубине потока российской жизни, на поверхности которого сталкиваются два течения профанического феминизма и не менее профанического патриархата, вызревают совершенно иные тенденции в отношениях между полами, пробуждаются ищущие и духовно устремленные мужчины и женщины. Не стоит заранее предугадывать, какой пол и в какой степени должен доминировать над другим полом. Наверное тот пол, который достигает больших духовных результатов и должен выступать в роли водителя, но поскольку каждый пол имеет внутри себя частицу противоположного пола, невозможно передвигаться к совершенству, не увлекая его (этот пол) за собой. Потому наилучшим вариантом должно быть одновременное пробуждение двух начал, поддерживающих друг друга в духовном восхождении.

* * *

Сегодня большинство людей, почему-то убеждено, что кризис в России, да и во всем мире, разрешим прежде всего на политической стезе. Другие стороны бытия, на самом деле относящиеся к неизмеримо более высокому уровню, либо вовсе не принимаются в расчет, либо относятся к второстепенным факторам. Между тем, если всерьез принять уже высказанный ранее тезис о том, что общее состояние и степень благоденствия страны и состояние половой сферы столь же связаны, как, например, сознание и подсознание, то становится очевидным, что невозможно возродить страну чисто внешне, политико-экономическими мерами без преображения более глубокого слоя национальной души, отвечающего за внутреннее сущностное общение между полами. До тех пор,пока русские мужчины в своей массе будут оставаться эгоистическими любителями грубых удовольствий с притупившимся сердечным чувством, а женщины будут страдать недостаточным развитием интеллекта, логики и воли к духовному совершенствованию, то не сможет Россия выбраться из тупика, не говоря уже о ее глубинном преображении и выполнении вселенской миссии.

Какие тенденции вызревают в России в этой деликатной и тончайшей сфере? Какой путь выберут русские мужчины и женщины? Конечно, выбор в области пола, по своей сути, - личное дело каждого человека, но от суммы таких выборов зависит, какой будет эмоциональная атмосфера в стране. Потому Бердяев прав: истинность имеет порой мировое значение. Можно представить, что произойдет, если продолжится экспортированная с Запада сексуальная революция в еще более отвратительном российском варианте. Разумеется, ни о каком возрождении России или хотя бы о ее национальной самобытности в этом случае говорить не придется - страна неизбежно будет подвергнута дальнейшему психологическому обезличиванию, не говоря уже о демографической стороне дела. Можно вспомнить исследования Фромма и спрогнозировать также более тонкие разрушительные процессы - рост насилия и прочих деструктивных видов поведения, неизбежно проявляющихся как в случае подавления сексуальной энергии, так и в случае ее бесконтрольного расходования: опустошение в конечном счете завершается не смягчением, но агрессией.

Другой выбор - жесткое регулирование сферы пола и подавление всех тех сексуальных проявлений человека, которые покажутся слишком вольными для правящей идеологии - вероятен только в том случае, если будет принят сверху, что может означать только одно - установление авторитарного режима власти. История показала, что жесткое подавление "основного инстинкта" на уровне государственного регулирования, тем более если оно не имеет сакрального смысла, едва ли может просуществовать в течение длительного времени, и, конечно, имеет сомнительную пользу. Насильственная сверху аскеза или аскетический стиль поведения, как и любая диктатура рано или поздно кончается бунтом, революцией и смутой.

Возможен еще один путь - выбираемое верующим человеком разумное, мягкое регулирование трат половой энергии в соответствии с уложениями церкви (правда сразу возникает вопрос: какой церкви и конфессии? православной? католической? исламской? буддийской?). Без церквной иделогии и какого-либо духовного обоснования никакая регуляция всех энергетических трат в этой сфере просто невозможна и невыполнима, поскольку ортодоксально-советская идеология запретов и подавлений перестала работать задолго до перестройки. Безусловно, религиозный брак по любви - наилучший выход для любого человека, имеющего проблемы, связанные с полом, и регуляция этой сферы для верующих - внутреннее дело церкви, но следует признать, что после того как наше общество утратило целомудренное состояние и прошло через развращающие объятия сексуальной революции, эти проблемы во многих случаях могут оказаться слишком тяжелыми для педагогических возможностей "исторической" церкви (Бердяев). Невозможно, не становясь аскетом и находясь на уровне блуда, вернуться к чистоте без того чтобы разобраться и познать: что же такое половое чувство? К сожалению религиозная философия половой любви, деликатно оставляя человека в ночной темноте наедине со своей проблемой, защищает его от пошлости, но не дает ему необходимых знаний для разгадки тайны Эроса. А на одном слепом чувстве далеко не уедешь. В результате возникает совершенно причудливая картина узаконенного браком эротического дилетантизма, невежества и закомплексованности современного верующего человека, который в зависимости от степени своей религиозности будет пытаться найти ответ на возникшие вопросы либо в беседе со священником, либо в кабинете сексологии (речь, разумеется, идет не о технической сфере эротики, но о сущностном невежестве и непонимании метафизических сторон пола). Эротика сегодня представляет собой тайну, которую вытащили на поверхность и опошлили, но так и не раскрыли. Наверное, эту тайну до конца раскрыть невозможно, да и не нужно делать, тем более при сегодняшнем резко сниженном уровне духовности, однако движение в данном направлении все же необходимо - и для того, чтобы очистить эту проблему от наслоений лжи и заблуждений, и для того, чтобы овладеть энергией пола, бушующей в эпоху развязанной стихии Кали.

* * *

Вышесказанное не означает, что предлагаемый Эволой тантрический путь является единственным универсальным средством решения проблем пола для современного российского человека. Дело даже не в других корнях тантрической традиции. Истинная тантра в своем практическом варианте - это действительно аристократическое, предназначенное для немногих, высочайшее духовное учение, но вместе с тем, относящееся к разряду весьма опасных путей, поскольку она предполагает практическую работу с мощнейшими и тончайшими энергиями, прикосновение к которым вызывает у человека необыкновейно острые переживания, чреватые всевозможными соблазнами. Однако именно тантра как ни одна другая духовная традиция мира воспитывает в человеке способность к самообладанию и волевой саморегуляции в сфере секса. По сути, тантрическая практика удерживания семени представляет собой особую форму воздержания в сексе, приносящую такую полноту физических и эмоциональных переживаний, которая превосходит банальное совокупление с целью разрядки и вместе с тем более трудную для реализации нежели аскетическая форма воздержания от секса. Наконец, не следует забывать, что тантра видит в сексуальных отношениях между мужчиной и женщиной путь освобождения и приближения к Богу, более быстрый и прямой, нежели пути других традиций. "Наслаждение и освобождение не всегда исключают друг друга, как это утверждают чисто аскетические школы," - писал Эвола, видя в тантре единственную возможность очистить и метафизически оправдать понятие сладострастия и подчеркивая более полный и синтетический характер тантры по сравнению с самыми высочайшими традициями, основанными на подавлении сексуального инстинкта.

Это не значит, что мыслитель негативно относился к практике аскетического воздержания или к самой идее аскезы. Напротив, он, поклонник тантрической традиции и пути кшатриев, говорит об аскезе с ее идеей волевого самопреодоления с чувством глубокого почтения (вспомним и Агни Йогу, с одной стороны никогда не обуславливавшую высших достижений духа непременным аскетизмом в сфере пола, а с другой стороны советовавшую "принять воздержание как крылья", которые помогают более эффективно совершать духовные полеты). Но самая совершенная аскеза и воздержание состоит, по мнению Эволы, не в отказе от секса как такового, а в отказе от профанических низших переживаний в процессе полового акта, заключающихся в стремлении к повторению опустошающего удовольствия. Тантрическая аскеза совершается во имя самого чистого божественного наслаждения или Ананды, которое как женский принцип подчиняется высшему мужскому принципу - одухотворенной воле. Без такой аскезы, синтезирующей волю и гедонизм, человек всегда в процессе половой жизни будет всегда сталкиваться с обжигающими объятиями смерти. Даже профаническая сексуальность несет в себе столь мощный гедонический заряд, что есть риск злоупотребления удовольствиями ради никогда до конца не насыщаемой тяги к разрядке. Эвола вводит?термин "сосущая смерть", что означает яд, который якобы скрыт в каждой женщине, потенциально угрожающий каждому мужчине. Но если одна дверь в сексе ведет в царство смерти, то другая, напротив, приводит человека из сферы сексуальных переживаний в область Просветления и Освобождения.

Данная работа - отнюдь не практическое пособие по сексу, но скорее развернутая панорама традиций, касающихся темы пола, она предназначена не для скороспелой практики, но для глубоких размышлений об Эросе и его таинственных свойствах. Конечно, методам, позволяющим открывать дверь Освобождения, не научишься по книгам. И Эвола совершенно справедливо говорил о необходимости личного опыта. Однако любая практическая школа тантры западного образца есть в подавляющем большинстве случаев профанация, маскирующая обыкновенный разврат или превращающая эрос в коммерческий товар. Думается, что в условиях России такие искания и опыт должны быть, прежде всего, внутренним интимным делом двух любящих существ, таинством семьи, стремящейся найти в сексуальной области путь к Богу. Православный подход к любви, завершающийся браком, освещенным церковью, ни в коем случае не должен быть отброшен. Вместе с тем он может получить новые импульсы от идей, предлагаемых Эволой, и помогающих мужчине приблизиться к образу Идеального Мужчины, а женщине - к образу Идеальной Женщины. Речь опять-таки идет не о вульгарном гибриде православия и тантры, что было бы неприемлемым и опасным, но о высоком пути познания метафизики пола, о чем в свое время говорил Бердяев. Книга Эволы позволяет понять, что метафизика секса есть ступень к познанию метафизики пола, познание которой в свою очередь приближает человека к метафизике андрогината и познанию Бога.

* * *

Как бы ни была интересна книга, какие бы глубокие идеи и новые материалы она в себе ни содержала, не все в ней представляется одинаково ценным. Можно начать с самого термина "путь Левой Руки", поднимаемого Эволой на щит. При всех специфических оговорках мыслителя и его попытках расширить и очистить значение данного понятия от всего демонического, в России с ее сложившимся православным представлением о демонизме левого пути, такой термин едва ли будет воспринят положительно. Да и в той же индийской традиции отношение к "пути Левой Руки", мягко говоря, неоднозначное. Лестным для мужского шовинизма, но весьма спорным и с метафизической и с человеческой точки зрения выглядит постоянно проходящая сквозь весь текст линия принижения роли женского начала на всех планах бытия, что находится в полном противоречии с другим направлением эзотеризма, отождествляемого с Учениями Эпохи Водолея, и не обязательно связанным с Ныо-Эйджем. О высокой роли женского начала в его идеальном измерении говорили такие крупные духовные лидеры XIX-XX столетия как Вивекананда, Рерихи, Ауробиндо Гхош (впрочем, для мыслителя эта линия духовности не была близкой, он ориентировался на иные традиции). Эвола действительно тонко и справедливо говорит о недостатках женской природы, но его бездоказательные суждения об отсутствии у женщин Высшего Я, отчасти заимствованные у Отто Вейнингера и пронизанные чувством аксиоматического превосходства мужчин (о негативных свойствах которых работа ничего не говорит), не соответствуют положениям многих эзотерических традиций и учений. В эти моменты начинает казаться, что в своем отношении к женщине мыслитель находится во власти какого-то отрицательного личного опыта и глубинных комплексов, и фрейдизм, разбитый Эволой на теоретическом уровне, показывает свою практическую силу. Иногда думается, что в своей борьбе с безблагодатным и ханжеским морализмом впадает в другую крайность и сбивается либо на циничную интонацию, либо на чисто эмоциональные выводы, например, вроде тех, согласно которым тантрическая инициация в ряде случаев более эффективно происходит не в семье, а за ее пределами. Ссылки на личную жизнь Данте и Петрарки не кажутся безусловно убедительными, хотя именно Беатриче, а не жена Данте вошла в историю мировой культуры как символ вечной женственности. Вообще в блестящем исследовании Эволы хорошо раскрыта метафизика пола, но практически отсутствует метафизика семьи, и в этом работа итальянского мыслителя несомненно уступает книге Розанова "Люди лунного света".

Порой книга выглядит излишне академичной и слишком серьезной для темы Эроса, который по всей своей сути содержит в себе значительный элемент игры, пусть даже высокой и божественной, для которой индийская традиция придумала специальное имя Лила. С этой точки зрения идеальный русский подход к эротике, в теории представленный гениальными прозрениями Розанова, а в поэзии и жизненной практике - чистейшей любовной лирикой и всей судьбой Пушкина, умевшего боготворить каждую свою женщину, кажется более точно отражающим суть вещей. В самом деле, многочисленные пушкинские романы не помешали Ивану Ильину поставить светоносного поэта едва ли не в один ряд со святыми. Возможно ли подобное сравнение, например, в отношении Мопассана? Кстати, фигура Пушкина, национального гения во многих областях, в том числе и в любовной, ставит на место любую сексуальную доктрину иностранного происхождения, которую могут предлагать России как единственную панацею от якобы пресущей ей варварской асексуальности. Потому любые публикации на эту тему должны восприниматься не как рецепт для заимствования и обучения (судя по Пушкину, мы все знаем и умеем, но только забыли об этом), а как средство, помогающее лучше разобраться в себе и в своей традиции.

Но все приведенные выше замечания не могут зачеркнуть значение этого чрезвычайно интересного и яркого труда, содержащего в себе и новые идеи, и неизвестную насыщенную информацию, и мужественную энергетику, зовущую к раскрытию тайн Эроса - этой самой загадочной сферы человеческого существования и бытия. Книга настолько неоднозначна, что трудно, занимая какую-то одну пристрастную позицию быть объективным в ее оценке. Это касается и практически неизвестной для отечественного читателя всей иделогии консервативной революции и "третьего пути", по поводу которой сегодня бытуют самые полярные точки зрения. Чтобы отразить неизбежное многообразие мнений по поводу книги, мы пошли на то, чтобы дать две сопроводительные статьи - от издательства и переводчика, точки зрения которых совпадают далеко не во всем.

Издательство выражает глубокую благодарность В. Руси-нову за высококачественный перевод текста, прекрасное послесловие и тонкие, насыщенные богатыми мыслями комментарии, и надеется, что книга будет читаться с неослабевающим интересом.

Ключников С.Ю.

ВВЕДЕНИЕ

1. К определению предмета

Заглавие этой книги требует разъяснения. Что такое "метафизика"? Мы употребляем это слово в двойном смысле. Первый - обычен для философии, разумеющей под "метафизикой" предельные, императивные основы бытия. В этом смысле метафизика пола есть изучение неких абсолютов, определяющих как статику пола, так и динамику полового поведения. Прецеденты здесь были. Очень условно окинув взглядом историю, увидим Платона, некоторых авторов "возрождения", затем Беме и его последователей, в том числе Франца фон Баадера, Шопенгауэра, в новейшее же время прежде всего Вей-нингера и, наконец, Карпентера, Бердяева и Клагеса.

Сегодня работ по вопросам пола и их антропологическим, биологическим, социологическим, евгеническим и, наконец, психоаналитическим аспектам великое множество. Сотворен также неологизм для подобных изысканий - сексология. Но все это имеет малое или вообще не имеет никакого отношения к собственно метафизике пола. В этой области, как и во всякой другой, наши современники не заинтересованы в поисках конечных смыслов, или же поиски эти расплывчаты и неясны. Они думают, что можно достичь какой-то очень важной и очень серьезной цели, игнорируя связанную с человеческими характерами эмпирику. В основном же их интересуют побочные, чаще всего патологические, явления.

То же самое касается авторов, вчерашних и сегодняшних, которые рассуждают более о "любви", чем о проблемах пола вообще и секса в частности. Все они больны психологизмом. Даже то, что такие писатели, как Стендаль, Бальзак, Соловьев или Лоуренс опубликовали на этот счет, содержит в себе в действительности очень мало точек соприкосновения с истинными, глубокими смыслами пола. К тому же следствием частого обращения к "любви" явилось то, что сегодня понимается под этим словом. Истощение этого образа под влиянием романтизма и сентиментализма, в соответствии со вкусами этих писателей, не могло не породить двусмысленностей, пошлости и общих мест. И все же, то тут, то там, обычно случайно, вдруг, тот или иной автор может коснуться и глубинного, метафизического измерения любви в ее соотношениях с полом как таковым.

Но в данной книге слово "метафизика" берется еще и в другом значении, дословно-прямом, то есть как наука, которая непосредственно следует за физикой, "сверхфизика". Это, однако, касается не абстрактных идей, а непосредственного опыта - но уже не физического, а именно метафизического, то есть транс-психологического и транс-физиологического, в соответствии с доктриной множества уровней бытия, антропологией, не ограниченной простым биномом "душа-тело", но знающей модальные, тонкие и даже трансцендентные человеческие состояния.

Неведомые большинству наших современников, знания подобного рода были составной частью древних доктрин и традиций самых разных народов.

Подобно путешествующему по незнакомой стране, мы будем месить путь вехами отправных, исходных точек метафизики пола во втором указанном смысле, то есть попытаемся прежде всего понять, как и когда любовно-сексуальный опыт ведет к прорыву обыденного сознания, к перемене личного на сверхличное, к выходу в иные измерения.

Эрос - всегда захватывающий поток, открывающий иные миры. Это знали все и всегда - пусть смутно, но знали. Чтобы знать яснее, не доставало какого-то особого, тонкого чувства, превыше простой чувственности. Не доставало вектора перемещения среди перемещающихся уровней бытия.

У тех же, кто пишет наукообразные трактаты о сексе, дела обстоят совсем плохо. Знание глубин эроса почти полностью утрачено. Тем более знание того, что называют "ирреальным", но что на самом деле реальнее всего на свете. Чтобы познать, следует отбросить все душевно-лирическое, романтико-поэтическое, приукрашивающее, а значит и приуменьшающее значение чувств и страстей.

Продолжая наше обозрение, не обойдем, конечно, и того, что в дальнейшем будем называть профанической эротикой. Это, попросту говоря, весь опыт мужчин и женщин современного Запада и соответствующая литература. Значение, которое так называемые сексологи приписывают любви в целом и завершающему ее животному акту в частности, акту, в котором, как кто-то заметил, формируется существо сложное и ужасное, чрезмерно преувеличено. Ради скоротечных минут мужчина и женщина могут пожертвовать всем подлинно в них прекрасным (Барбюс). Возможно, многие с этим не согласны, им менее всего нужны "фантастика", персонализм, герметизме. Но мир вовсе не такой, каким он представляется нам ежедневно. Истоки же эроса не в сегодняшнем дне. Достаточно бросить взгляд на историю, этнологию, историю религий, мистериософию фольклор, мифологию, чтобы быть уверенным в существовании различных форм эроса и эротического опыта, в которых брезжат глубинные смыслы, чреватые транс физиологическими и транс-психологическими выходами.

Свидетельств этого, хорошо документированных в традиционных цивилизациях, друг от друга очень далеких, слишком много, чтобы избежать мысли, будто бы метафизика пола - чистая фантазия. Да, сегодня многие аспекты эроса атрофированы, латентны, почти не различимы. В обычной половой любви это только следы, знаки, чтобы их как-то выделить, выявить нужно нечто подобное дифференциальному и интегральному исчислению в математике. В самом деле, вряд ли древние сакрально-инициатические формы эроса случайны, вряд ли в них было что-то чего бы не было, пусть сокрыто, и в простом человеческом переживании. Но трудно представить себе, что же превратило переживание в привычку, бесконечно далекую от изначального опыта. Скорее всего, переживание это со временем выродилось, утратило остроту и просто отмерло в нашем цивилизационном цикле, ориентированном на материальный мир. Справедливо сказано: "Отрадно, что человечество занимается любовью глупо и бессознательно, как все, что оно делает; благодаря этому тайна любви еще занимает достойное ее высокое место",

[1]Отсюда ясно, что исключительные значения эроса можно засвидетельствовать лишь исключительным образом. Но именно они, хотя и составляют единое целое с аналогичными свойствами на низшем уровне, служат ключом к пониманию как глубинно-потенциального, так и профанического. К. Моклэр, не имея, может быть, в виду большего, чем вариации профанической и, так сказать, естественной страсти, высказывает, однако, проницательную мысль: в любви все совершается бессознательно, а тайне ее причастно лишь ничтожнейшее меньшинство…" В бесчисленной толпе человекоподобных слишком мало собственно людей, да и среди них маловато осознающих смысл любви".

[2]Здесь, как и везде, статистика не скажет ничего. Доклады доктора Кинзи о "границах допустимого в половых отношениях цивилизованного общества" в лучшем случае издержки, в худшем - пошлость. Нас это не интересует. Ценно только "нормальное" в высшем смысле этого слова.

Итак, обозначим области нашего внимания. Прежде всего, конечно, область эротико-половых переживаний в их полном объеме. Сюда входит и профаническая любовь, известная, наверное, и Ромео какому-нибудь, и какой-нибудь Джульетте. Но тут и намеки на иное, выходящее за рамки обычного, физического или чувственного. Они есть даже в лексиконе влюбленных и в характерных формах их поведения. Все это "валяется под ногами": нужно только присмотреться, и вещи, значительные для нашего исследования, будут открываться сами.

Материал для феноменологии профанической любви можно найти у романистов и драматургов: ведь сегодня их излюбленными объектами стали любовь и секс. В своем роде их продукция имеет некую ценность свидетельства, "человеческого документа", хотя бы потому, что, как правило, реально происшедшее или личное переживание служит сюжетной основой художественного произведения. Несколько добрых слов их искусство все же заслуживает, ибо оно предлагает нам в достаточной степени правдивые описания мыслей, чувств и поступков героев, не всегда выдуманные. Интересно отметить, что там, где описываются чужие переживания, повествование напряжено, выпукло, целостно; все детали происходящего отчетливее, яснее, чем в реальности. "Свое" же - неполно, немо, почти сокрыто. Иногда этим романы и интересны; к тому же в них описаны весьма разные формы эроса.

В некоторых областях нашего исследования поиск материала труден. Например, почти нигде не описан оргазм как таковой, то есть "акме" соития. Литература молчит. Буквально до вчерашнего дня на все это было

наложено табу пуританства. Но даже в современных романах, даже более эпатажных, превалирует вульгарщина и банальность, использовать которую очень трудно. Пример - "Любовник леди Чаттерлей" Д.Г. Ло-уренса, книга, которая в своей области и свою эпоху считалась своего рода "рекордом".

Чтобы собирать материал, так сказать, напрямую, существуют две трудности: субъективная и объективная. Субъективная - в том, что не только с иностранцами, но и со своими же соотечественниками мужского или женского пола не принято, да и не любят они искренне рассказывать о том, что испытывают они в наиболее острые моменты телесной интимности. Вторая же - объективная - состоит в том, что в "пиковом", напряженном состоянии центры нашего организма, ответственные за восприятие, слишком увлечены происходящим, тем самым лишая нас возможности вспомнить испытанное, в том числе даже просто разговоры, даже что-то совсем необычайное. Можно даже сказать, что экстатическое акме сексуальности предполагает некий провал, более или менее глубокий, в сознании влюбленных, и разрыв уровней, из которого они выходят как бы оглушенными. Это же можно определить и как всепоглощающий пароксизм чувств и эмоций.

Благодаря своей профессии, психиатры и гинекологи находятся в положении, довольно выгодном для сбора нужного материала, если они, конечно, заинтересованы

и могут ориентироваться в таких вещах. Увы, они не ориентируются в нем совсем. С предельно изысканным вкусом позитивистская школа минувшего столетия публиковала гравюрки с фотографий женских половых органов для установления странных, причудливых соответствий между женщинами, преступившими закон, проститутками и женщинами-дикарками, туземками. Зато сбор свидетельств о внутренней жизни пола, кажется, не интересует их вовсе. Впрочем, когда в подобную область вторгаются с установкой на какие-то научные притязания, "сексологические", например… результаты являют собой поистине смехотворную некомпетентность исследователей. Здесь, как и везде, предварительным условием для понимания переживания другого является хоть какой-то опыт самопознания. Хэвлок Эллис

[3]однажды заметил и что "женщины, которые серьезно и искренне пишут книги об этих проблемах, являются часто последними из тех, к кому следует обращаться как к представительницам женского пола": которые знают больше, те и пишут поменьше". Мы же добавим: ну а совсем много знают те, кто и не пишут вовсе - и это, естественно, касается так же и мужчин.

Наконец, касательно профанического эроса, недавно родившаяся научная дисциплина, известная как психоанализ, сотворившая из секса и либидо нечто вроде навязчивой идеи, не сообщает никаких импульсов нашему исследованию, но мы об этом уже говорили. И все же психоанализ в состоянии предоставить в наше распоряжение некоторые полезные указания. Выкладки психоаналитиков с самого начала безудержные, расхристанные в угоду их абсолютно искаженной концепции - основательно загадили человеческое существование. И здесь нужно сказать, и справедливо, что вплоть до наших дней психоанализ, с расстройством и путаностью почти маниакальной, пытается утвердить изначальность подчинения личности полу, подвластность ей. Этой "изначальности" необходимо противопоставить иную, метафизическую, ибо первая - факт вырождения. В этом цель нашей книги.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: