Политические институты: представительная демократия

Судя по всему, политические институты сыграли важную роль в создании современной экономики. Одним из них была представительная демократия, возникшая чуть ли не одновременно с формированием экономической современности. По крайней мере, развитие современной демократии, которое шло параллельно с современной экономикой, может навести на определенные идеи.

В большинстве стран на протяжении всей меркантилистской эпохи места в национальных парламентах занимали представители дворянства и землевладельческой аристократии. Поскольку любое представление об экономической справедливости осталось в далеком прошлом, их законотворчество в основном руководствовалось узкими эгоистическими интересами. Однако в XVIII веке идея представительной демократии — или по крайней мере демократии с большим представительством — овладела умами масс и в обеих Америках, и в Европе, что в значительной степени стало следствием растущего спроса со стороны городского рабочего класса и деловых людей на равное представительство. Американская Декларация независимости 1776 года провозгласила право людей на самоуправление, свободное от любых королей и аристократии, хотя полностью эта концепция была реализована только с отменой рабства примерно через 90 лет. Французская революция 1789 года стала для всей Европы боевым кличем, требующим создания демократии. В польско-литовской конституции 1791 года закреплялось политическое равенство городских жителей и дворянства. Некоторые историки утверждают, что суд в Версале не способствовал появлению у землевладельцев мыслей о необходимости совершенствования своих практик, поэтому инновации пришли во Францию только тогда, когда государство перестало стоять у них на пути.

Конечно, такая демократия грозила экономике определенными рисками. Она больше тяготела к краткосрочным целям, чем наследуемые монархии с их обычными склонностями. Она допускала тиранию большинства, которую в какой-то степени могла ограничить конституция. Также она приводила к власти людей, у которых было намного меньше денег, чем у тех, кем они управляли, поэтому они были более падкими на взятки, чем законодатели из аристократии. Однако в целом она, скорее, была благотворной для инноваций.

Издавна считается, что право на самоуправление способствует общей экономической эффективности. И есть основания полагать, что оно создало благоприятные условия для развития экономического динамизма. Например, представительная демократия способна создавать экономические институты и проводить политические программы, от которых автократ отказался бы или стал бы их подавлять. Демократия нередко подталкивала государственный сектор к поддержке интересов низших и средних классов, защищая и развивая определенные инициативы, например, поддержку предпринимательства или стимулирование государственного образования. Инновации, которым так важны вдохновение, исследование и экспериментирование на низовом уровне, вероятно, выиграли от этой черты демократии. Напротив, в автократии государственный сектор, скорее всего, использовался бы для проектов, служащих интересам аристократии, таких как усиление могущества страны или ее славы. (Оборотная сторона медали — в том, что демократия может привести к созданию системы взаимных услуг, работающей на ряд заинтересованных групп, охватывающих все или почти все общество. В результате государственный сектор может разрастись настолько, что будет приносить инновациям больше вреда, чем пользы. Правда, в XIX веке это было маловероятным, поскольку тогда государственный сектор во всех странах, исключая Францию, был небольшим.)

Представительная демократия способна естественным образом поддерживать институты и культуру современной экономики, что автократии делать гораздо сложнее. Там, где государство приняло законы и тем самым легитимировало институты, защищающие экономическую деятельность, несмотря на неопределенности, перемены, превратности судьбы, прибыли и убытки, начинающий предприниматель или инноватор может быть уверен в том, что его компания не станет жертвой вымогательств со стороны правительственных агентств или общественных партнеров, постконтрактных угроз со стороны кредиторов или сотрудников, а также толп, которым позволено грабить магазины и фабрики, не встречая отпора полиции. Дело в том, что, когда институт создан большим обществом избирателей, имеющих разные мнения, вероятность того, что сумма перемен во мнении будет достаточно большой, чтобы отозвать предыдущий закон, окажется меньше вероятности того, что свое мнение изменит автократический руководитель. (Это следует из положения, известного в теории статистики как «закон больших чисел».)

Этот тезис имеет отношение к вопросу о прочности принципа верховенства закона и возможности опоры на него. Как известно, автократические правители поддерживают принцип верховенства закона только тогда, когда соблюдение этого принципа выгодно для них; даже такой конституционный документ, как Великая хартия вольностей, не гарантирует того, что благодаря той или иной уловке закон не будет обойден. Правда, демократические парламенты тоже могут менять законы или обходить их с помощью новых законов. Но в целом из сказанного выше следует, что законодательному органу в большой и достаточно разнообразной демократической системе сложно нарушать или обходить уже имеющийся закон, в отличие от автократа. «Правление народа» придает верховенству закона определенную надежность.

Инновациям способствует и еще один аспект демократии. Токвиль в своих путешествиях по Америке в 1835 году размышлял о том, что самоуправление помогает выработать уверенность и стремление к самовыражению в бизнесе. Тот опыт, который приобрели американцы, управляя собой, то есть опыт, полученный на городских собраниях, где приходилось выступать на публике, неизменно приносил им пользу, когда нужно было обсуждать договоры, работать с наемными сотрудниками или же составлять контракты, необходимые для образования новой фирмы. Точно так же опыт, полученный американцами благодаря тому, что они сами себя обеспечивали необходимыми экономическими благами, привил им определенные навыки — уверенность в себе, общительность и т. д.,— которые понадобились им и в деле политического управления. По мысли Токвиля, добровольные ассоциации стали в Америке «великой бесплатной школой», тогда как в Европе они почти не встречались.

Возможно, для возникновения современной экономики важной оказалась еще одна черта демократии. Представительная демократия — это система, в которой, в сравнении с автократией, во внимание принимается больше голосов, если только политики прислушиваются к ним, надеясь одержать победу на выборах. Автократу обычно неизвестны многие потребности, особенно те, что возникли недавно. Следовательно, представительная демократия, скорее всего, лучше реагировала на потребность в новых институтах в десятилетия своего существования.

Если соглашаться с тем, что правительственные механизмы демократии работают на благо инновациям, остается исторический вопрос: действительно ли механика представительной демократии начала действовать в нужном месте и в нужное время, выступив триггером взрывного роста экономического динамизма в каждой из стран, где этот рост наблюдался? Когда появилась современная экономика в Британии, Америке, Бельгии, Франции и Германии — после представительной демократии или до? В Британии пользующийся немалым уважением двухпалатный парламент стал представлять новых богачей и новые города после революции 1688 года. Парламентская реформа 1832 года распространила избирательное право на выборах в палату общин на всех мужчин, невзирая на имущественный ценз, а также провела перераспределение мест в городских округах. В Америке палата представителей и сенат, основанные американской конституцией 1788 года, были намного более представительными, чем две палаты парламента Англии: выборы были открыты для всех мужчин, отвечающих имущественному цензу,— их число составляло от трети до половины всего мужского населения страны, включая как граждан, так и неграждан. (Расширение избирательного права было произведено за несколько этапов: в 1812 году его получили мужчины без собственности, цветные — в 1870-х годах, а женщины — в 1920 году.) С другой стороны, во Франции, судя по всему, демократия и динамизм утверждались медленно. Великая французская революция привела к установлению не демократии, а наполеоновского правления, которое продлилось до 1815 года, а затем к монархической Реставрации (до революции 1830 года) и правлению Луи-Филиппа (до 1848 года). Демократия в форме выборов со всеобщим избирательным правом для мужчин сложилась только в результате революции 1848 года. Хотя незначительное число инноваций и прирост в благосостоянии отмечались во Франции после Наполеона и даже в несколько большей степени в период царствования Луи-Филиппа, только во второй половине XIX столетия Франция перешла к стадии «взлета» производительности, продемонстрировав относительно высокий уровень инноваций. Случай Бельгии не столь ясен. Страна тоже долго дожидалась демократии, поскольку она находилась под управлением Франции вплоть до падения Наполеона в 1815 году, а затем голландцев — до 1830 года, когда Бельгийская революция учредила парламентскую демократию. Инновации, видимо, опережали демократию, но при демократии развивались даже лучше, чем при иностранном правлении: еще до 1830 года в Бельгии предпринимательство в горнодобывающей и сталелитейной отраслях быстрее всего развивалось именно во франкоязычной Валлонии, которая в этом отношении обогнала любой из регионов Франции. И наоборот, инновации продолжались в Бельгии и после 1830-х годов, когда была создана ее знаменитая резиновая промышленность, а страна оставалась лидером индустриализации вплоть до 1914 года. Если говорить о Германии, то она, скорее, является исключением. В ней демократия на протяжении всего XIX века существовала разве что на местном уровне, хотя во второй половине столетия количество инноваций существенно выросло. Этот факт оставляет открытой возможность того, что с демократией Германия добилась бы еще больших успехов и что большинство стран были структурированы так, что для поддержки инноваций им требовалась демократия. Так или иначе, разумный вывод состоит не в том, что современная демократия создала современную экономику или, наоборот, современная экономика создала современную демократию, а в том, что обе возникли из одной и той же матрицы ценностей и убеждений, то есть из одной и той же культуры.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: