Нет никаких пределов

Большинство людей считают мастеров боевых искусств суператлетами, которые всегда пребывают на вершине своих возможностей, способны двигаться быстро и без усилий и используют для победы над противником скоростные комбинации искусных приемов, за которыми не успевает уследить глаз. Подобные представления, возможно, справедливы для многих мастеров боевых искусств, но далеко не для всех. Одни из наиболее удивительных людей, которых я когда-либо видел на мате, обрушивались на своего противника, кружа вокруг них в инвалидных креслах. Другие, совершенно слепые, терпеливо ждали, прислушиваясь к звукам дыхания своего соперника, определяли таким образом его положение и затем вступали в бой, заменяя отсутствующее зрение чувством осязания.

Фрэнк Руис, известнейший учитель каратэ и основатель американской системы Нисэй годзю, был одним из таких примеров. «Существуют лишь те ограничения, которые мы сами накладываем на себя», — говорил он, подтверждая классическую дзэнскую мысль.

Фрэнк, имеющий огромное число наград ветеран корейской и вьетнамской войн, работал в Нью-Йорке секретным агентом по борьбе с наркотиками вместе с прикрывавшим его учеником Джоджо. В июле 1970 года, когда они выполняли очередное задание, на скоростном шоссе Кросс-Бронкс у них лопнуло колесо автомобиля. Джоджо вышел, чтобы поменять колесо, но не смог справиться с домкратом. Когда Фрэнк вышел из машины, чтобы помочь ему, его сбил несущийся на огромной скорости автомобиль, отбросивший Фрэнка почти на сто футов.

Проезжавший мимо врач остановился, попытался оказать Фрэнку помощь, но после осмотра объявил его мертвым. Вызванная скорая помощь отвезла Фрэнка в больницу, где он в течение пяти дней пребывал в коме. Почти все кости его тела были сломаны или раздроблены — степень повреждений была сравнима с результатами падения с двадцатого этажа.

Когда Фрэнк вышел из комы, он был парализован до самой шеи, и ему сказали, что он никогда не сможет ходить. Врачи говорили, что даже то, что он выжил, был просто чудом. Его спасло только прекрасное физическое состояние и то, что, благодаря занятиям каратэ, он инстинктивно расслабился, когда его подбросило в воздух.

Однако Фрэнк настроился на то, что он обязательно будет ходить и вновь начнет преподавать каратэ. Ежедневно в течение долгих часов он представлял, что стоит на мате и исполняет ката, тренировочные упражнения, развивающие силу тела. После пятилетнего лечения и интенсивных положительных образов он доказал, что врачи ошиблись, и перебрался из кресла-каталки на костыли. Он даже снова начал проводить занятия.

— Мы сами создаем себе ограничения, — недавно говорил мне Фрэнк. — Я потерял обе ноги, и некоторые называют меня инвалидом. Но это всего лишь ярлык. То, что я не могу ходить, не значит, что я не способен обучать. Я не собираюсь позволить ярлыкам ограничивать себя.

Еще одним человеком, который не пожелал подчиняться общепринятым ярлыкам, является Тед Воллрэт. В возрасте восемнадцати лет он служил в Корее в подразделении морской пехоты и был ранен в ногу осколком минометного снаряда. Нога была разорвана так сильно, что ее пришлось ампутировать. Когда он вернулся домой в Харрисбург, штат Пенсильвания, он решил заняться каратэ просто в качестве физических упражнений. Большинство преподавателей отказывались принять его из-за того, что он передвигался в инвалидной коляске. Ральф Линдквист, учитель нисин-рю, на минуту прикрыл глаза, потом открыл их и сказал:

— Если хочешь, попробуй. Но ты должен очень сильно хотеть.

Тед очень сильно хотел этого. Он научился превращать свое кресло в оружие, сделал его продолжением самого себя. Он использовал подлокотники для защиты, а подставку для ног — чтобы сбивать противника на землю. Когда его соперник оказывался на полу, он применял для окончательной победы техники захвата.

— Если ты сам считаешь себя ни на что не способным, ты действительно инвалид и не можешь выйти за рамки этого, — говорит Тед. — Но я способен на многое.

Сейчас Тед работает в команде конгрессмена Джорджа Джекаса от 17-го избирательного округа штата Пенсильвания и организует встречи в военных академиях и конференции с представителями Конгресса. Он входит, кроме того, в правление Американского общества инвалидов. Но основной его страстью по-прежнему остается каратэ, и он является основателем корпорации «Боевые искусства для инвалидов» — некоммерческой организации в Стилтоне, штат Пенсильвания.

В число его учеников, ни один из которых не платит за свое обучение, входят три слепые девушки (две из них — сестры) и двое слепых молодых людей. Сначала Тед научил их искусству равновесия и ката, после чего перешел к кумитэ (спарринг в вольном стиле).

— Слепые обладают невероятно развитым чувством осознанности, — говорит Тед, — и я пытаюсь помочь им превратить недостатки в сильные стороны.

Кроме того, он помогает обладателям черных поясов со всей страны советами и приемами, необходимыми при различных видах физических недостатков у учеников-инвалидов.

Совсем недавно Тед готовился к своей сто пятьдесят пятой хирургической операции.

— Когда выйду из больницы, продолжу в точности с того места, на котором остановился, — сказал мне он.

Меня вдохновляет одно только знание того, что подобные люди существуют. Они успешно прорвались сквозь препятствия, которые кажутся совершенно непреодолимыми, и превозмогли непрестанную боль.

В моей жизни бывали минуты, когда я бываю озадачен окружившими меня трудностями, но потом я вспоминаю кого-нибудь из этих замечательных людей и осознаю, насколько мелкими в действительности являются мои собственные проблемы. Как говорят мастера Дзэн, нет ограничений для того, кто отказывается смириться с ними.

Переломные слова

Великий мастер фехтования на мечах Ягю Тадзима-но-ками стал учителем при дворе сегуна. Однажды к нему пришел один из личных стражей сегуна и попросил обучить его фехтованию. Мастер посмотрел на него и сказал: «Мне кажется, что ты уже мастер фехтования. Скажи мне, к какой школе ты относишься, прежде чем мы вступим в отношения учителя и ученика».

Страж ответил: «Мне очень стыдно признаться, но я

никогда не изучал это искусство». «Почему ты пытаешься обмануть меня! — спросил мастер. — Я — учитель сегуна и знаю, что мои глаза никогда не ошибаются в своих суждениях». «Мне очень жаль, если я оскорбляю ваше достоинство, — сказал страж, — но я действительно ничего не

смыслю в фехтовании». Искреннее выражение лица стража заставило мастера фехтования на мгновение задуматься, а затем он сказал: «Если ты так говоришь, то так оно и есть. И все же я уверен, что ты мастер, хотя не могу

понять, в каком именно искусстве». «Раз вы настаиваете, я признаюсь вам, — сказал страж. — Есть одна вещь, о которой можно сказать, что я владею ею в совершенстве. Когда я был еще мальчишкой, мне в голову пришла мысль, что, как самурай, я не должен ни при каких обстоятельствах бояться смерти, и к настоящему времени миновало уже несколько лет с тех пор, как я окончательно овладел проблемой смерти; теперь она меня совсем не волнует. Может ли это оказаться тем,

что вы подозреваете?» «Ну конечно — воскликнул Тадзимано-ками. — Это именно то, что я имел в виду. Я очень рад, что не ошибся в своей оценке. Основной секрет фехтования тоже

заключается в освобождении от мыслей о смерти. Я пытался обучить этому сотни своих учеников, но до сей поры ни один из них не заслужил звания настоящего мастера фехтования на мечах. Тебе не нужно знание техники фехтования. Ты уже мастер».

Из рассказов Д.Т. Судзуки

Целью Дзэн является просветление, а основным путем — медитация. Но это не единственный его метод. Многие дзэнские истории, известные коаны завершаются традиционной фразой: «И услышав эти слова, он достиг просветления». Внезапно услышав какие-либо слова, неожиданно, словно при вспышке молнии, увидев их большее значение, человек может прийти к просветлению. Такие выражения часто называют «переломными словами», потому что они становятся поворотными точками: они разворачивают слушателя и приводят его к просветлению. Можно сказать, что переломные слова встряхивают человека, внезапно переводят его от привычных шаблонов мышления к расширенному осознанию.

Я не превозношу просветление превыше всего, хотя и признаю его целью Дзэн и основной задачей очень многого, чем занимаются люди; все мы стремимся к пониманию самих себя и своей жизни. Хотя я не считаю себя просветленным, мне приходилось слышать слова, которые разворачивали меня в новом направлении, слова, которые встряхивали меня, заставляли меня осознать, что я ошибался в своем видении вещей, и обращали к тому, каковы вещи на самом деле, — слова, которые напоминали мне о том, что я уже знал, но позабыл.

Существенным в переломных словах является то, что они исходят от других людей. Разумеется, слова окружающих обладают способностью изменять нашу жизнь и без непременного эффекта просветления. Когда кто-нибудь неожиданно объявляет: «Я люблю тебя» или «Я ухожу от тебя», можно не сомневаться, что в жизни начинают происходить серьезные перемены, настоящая встряска, но вряд ли вы испытаете ощущение расширенного восприятия. Отличие переломных слов в том, что изменения происходят только внутри вас, в вашем видении самих себя и своего места в жизни.

После того как в 1974 году я официально прекратил участие в соревнованиях по каратэ, я обнаружил, что потерял направление движения. У меня не было новых целей. Как я ни старался, я не мог придумать ничего нового, чем хотел бы заняться, и это вызывало у меня чувство вялости и опустошенности. Затем, когда я ужинал со Стивом Мак-Куином, он неожиданно спросил меня, почему я не пытался сниматься в кино.

Поскольку сейчас я актер, и известен как актер не меньше, чем как мастер боевых искусств, тот, кому доведется писать мою биографию, может особо подчеркнуть этот момент в ресторане и объявить вопрос Стива очень важной поворотной точкой моей жизни.

Но это будет несправедливо. Нельзя многие годы жить в Лос-Анджелесе, особенно если вы вовлечены в такой род деятельности, который очень тесно связан с актерами — у меня были десятки учеников-актеров, — и не задумываться при этом о возможности сниматься в кино. К тому моменту, как Стив спросил меня об этом, я уже успел принять участие в двух фильмах (в одном из них — с Брюсом Ли). Идея о съемках в кино пробегала у меня в голове, но быстро улетучивалась.

В конечном итоге, переломные слова действительно произнес Стив, но это случилось лишь несколько месяцев спустя, когда у нас вновь завязался разговор о моем будущем. Я сказал ему, что очень сомневаюсь в том, что смогу стать актером. Лос-Анджелес переполнен безработными актерами (именно по этой великолепной причине в городе так много симпатичных официанток и официантов), а я никогда не предпринимал серьезных уроков актерского мастерства, поэтому нет никаких причин полагать, что я когда-нибудь стану актером кино. Тогда он заявил мне:

— Вспомни ту философию, которую ты всегда выделял для своих учеников: поставьте перед собой цель, представляйте себе, что добились результата, а потом сохраняйте решимость преуспеть в преодолении любых препятствий, возникающих на вашем пути. Ты целых два года проповедовал мне этот принцип, а сейчас говоришь, что существует нечто, чего не способен достичь.

Это подействовало. Это были те самые слова, которые мне необходимо было услышать. Стив встряхнул меня и вернул к осознанию моих собственных: убеждений, напомнил мне о том, что я сам многие годы твердил другим людям. С этими словами он подарил мне цель, которую я искал, а как только у меня появилась цель, я немедленно отправился в путь. Возможно, могло случиться что-то иное, что подтолкнуло бы меня к действиям в этом направлении — но, может быть, и нет, или, по крайней мере, толчок мог оказаться не таким сильным.

Любой стоящий принцип или метод, как дзэнский, так и относящийся к боевым искусствам вообще, обычно связан с одним из двух важнейших систем отношений в нашей жизни — с тем, как мы относимся к самим себе, и с тем, как мы относимся к другим. Эти две формы отношений настолько близки, что между ними практически невозможно провести строгую разделяющую черту. Но главным является то, что, если вам известно, как относиться, оценивать, критиковать, поощрять и награждать самого себя, вы с успехом сможете стать коммуникабельной личностью, способной умело и сочувственно обращаться как с близкими людьми, так и с незнакомцами.

Это означает, прежде всего, умение слушать. Стив был моим другом, и я принял его слова близко к сердцу, но подобные переломные слова с тем же успехом мог бы произнести и совершенно незнакомый мне человек, или даже ребенок. Практически, любой, с кем мы встречаемся, может сказать нам нечто важное — возможно, научить нас чему-то. Будьте неизменно бдительны при подобных встречах с незнакомцами: они способны в буквальном смысле слова изменить вашу жизнь.

Кроме того, это означает необходимость уважения к людям и серьезного отношения к ним. Не позволяйте себе заблуждаться в отношении побудительных причин, движущих другими людьми. Не осуждайте их, но общайтесь с ними. Для каждого человека существуют свои переломные слова, поскольку каждый из нас вступает в общение со своим собственным опытом и состоянием разума, всем нам нужно учиться открытости навстречу новым идеям и мыслям, даже если они отличаются или совершенно противоположны нашим взглядам.

Покорение себя

«Другие мастера постоянно заботятся о необходимости спасти каждого, — жаловался своим последователям мастер Дзэн Гэнся. — Но предположим, вам повстречался некто глухой, немой и слепой. Он не может видеть ваших жестов, слышать вашу проповедь и даже, коли на то пошло, задавать вопросы. Неспособный спасти его, как покажешь себя достойным

буддистом?»

Обеспокоенный этими словами, один из последователей Гэнся отправился за советом к мастеру Унмо-ну, который, как и Гэнся, был последователем сэппо.

«Поклонись, пожалуйста», — сказал Унмон. Монах, захваченный врасплох, подчинился приказу мастера, а затем выпрямился в ожидании ответа на

свой вопрос.

Тут он увидел, что вместо ответа в него направляется посох, и отпрянул. «Что ж, — сказал Унмон, — ты не слепой. Теперь подойди».

Монах сделал то, что от него требовали. «Замечательно, — сказал Унмон. — Ты и не глухой. Ну

как, теперь понял?» «Что именно, господин?» «О, так ты даже не немой! Услышав эти слова, монах пробудился, словно от глубокого сна.

* * *

Тот, кто покоряет себя, — самый сильный воин.

Конфуций

Победа не является основной целью занятий боевыми искусствами. Истина — хотя многие люди, судя по всему, забывают о ней — заключается в том, что большая часть этих искусств ставит своей целью искусное уклонение от ситуаций, связанных с победой и поражением, способность избегать любых конфликтов.

В более широком смысле, боевые искусства предназначены для того, чтобы помочь людям достичь более счастливой и полной жизни. Тайквон-до, каратэ, айкидо, дзю-до, арнис, бан-до и сумо — все они представляют собой нечто большее, чем системы самозащиты, и, независимо от того, насколько непохожими могут казаться их техники, все они ведут к одной и той же цели. В Дзэн эту цель иногда называют «покорением себя».

Хотя это выражение может выглядеть очень туманным, у него есть вполне определенное значение. Вы «покоряете себя», признавая существование чего-то более высокого, чем ваше личное «Я». Двумя основными условиями, которые приводят к такому покорению и отражают его, являются уважение и дисциплина: уважение к себе, к другим и к своему искусству и дисциплинированность в смысле принятия учения, подчинения правилам и их применения к контролю над своими основными эмоциями, такими, как гнев или страх.

Многим людям, особенно молодежи, довольно трудно уловить этот аспект боевых искусств. Далеко не все достоинства, которые наиболее высоко ценятся в боевых искусствах, — учтивость, терпение, терпимость и тактичность — поощряются современным обществом. Люди, сетующие на то, что современные подростки не обладают уважением к старшим, не всегда осознают, что уважение, как и дисциплина, представляет собой нечто, чему лучше всего учатся на живых примерах, а подобных правильных образцов поведения часто недостает.

Это можно наблюдать, в частности, в нашем спорте, где основной упор делается на победу — победу любой ценой. Даже командные игры, кажется, все больше впадают в немилость — центр внимания всегда сосредоточен на отдельных звездах, купающихся в лучах славы.

Я убедился на собственном опыте во время разговоров со многими подростками по всей стране, что дети стремятся и даже нуждаются в каком-либо объекте уважения, в сильной идее, в которую можно поверить и которой стоит придерживаться. В этом смысле дети мало чем отличаются от большинства взрослых, и изучение боевых искусств очень часто восполняет недостаток такого идеала.

Уважение начинается с того мгновения, когда ученик переступает порог додзё и кланяется своему учителю. Поклон при входе в додзё является не причудливым элементом восточной традиции, а внешним проявлением уважения к авторитету и выполняется независимо от мастерства и возраста человека.

Однако отношения между учеником и учителем, или сэнсэем, действительно являются прямым отражением восточных традиций. На Востоке на учителя смотрят с уважением, граничащим с благоговением; ученики относятся к своим наставникам с абсолютной преданностью. Взаимоотношения учителя и ученика напоминают связь между строгим отцом и сыном, который полностью подчиняется авторитету старшего. Аналогия «отец и сын» является подходящей во многих отношениях, потому что учитель боевых искусств не читает лекции у доски; наоборот, он стоит перед своим учеником как живое воплощение определенного боевого искусства. Он преподает урок не только на словах, но и на примере своей личности — своей позой и своим отношением к ученикам. Что бы он ни делал, он является образцом, которому следуют ученики.

Говоря простыми словами, ученик приходит в додзё, чтобы стать таким, как его учитель, чтобы перенять у него не только техническое мастерство, но и мировоззрение и черты характера, точно так же, как сын вырастает, стараясь походить на своего отца.

Здесь, в Соединенных Штатах, очень сложно добиться таких отношений — нашему образу мышления они представляются чуждыми, хотя любое боевое искусство непременно требует чего-то подобного. Ключевым моментом в достижении этих взаимоотношений является первый шаг ученика в покорении самого себя. Он должен принять тот факт, что в стенах додзё он новичок. В отличие от творческих искусств — например, живописи, литературы или игры на фортепиано, где основное внимание уделяется проявлениям индивидуальности, — во время уроков боевых искусств ученик подчиняет свою личность, потому что сам учитель есть искусство.

Учитель олицетворяет собой все, чему ученик надеется научиться, и потому заслуживает безраздельного внимания и уважения. Если ученик не может сделать этот первый шаг и научиться уважению к своему наставнику, он никогда не обретет уважения к самому искусству. Но, обучаясь уважению к своему преподавателю, ученик обретает четкую цель: стать таким, как учитель.

Любое боевое искусство непременно требует дисциплины. В большинстве дод-зё существуют основные правила поведения — они вывешены на стене или разъясняются устно, — и учителя строго требуют исполнения этих правил. Большая часть правил имеет своей целью создание надлежащей атмосферы как в самом додзё (например, «Форменная одежда должна быть чистой и в хорошем состоянии»), так и во внутреннем мире ученика («Ученик должен быть учтивым и готовым оказать помощь другим»).

Однако в боевых искусствах существует еще одна форма дисциплины, ибо ни один ученик не может добиться успехов, не покорив последовательного ряда четких уровней мастерства. Экзамены, которые необходимо пройти, проводятся строго и беспристрастно. Не существует никакой возможности просто «миновать» какой-либо уровень — вы либо успешно проходите испытание, либо проваливаетесь, и тогда вам вновь приходится упражняться, прежде чем проходить проверку опять.

Каждый ученик должен обладать самодисциплиной, необходимой для твердого следования указаниям учителя, для управления собственными чувствами — то есть для покорения самого себя — и примирения с требованиями своего искусства.

Начинающие ученики часто жалуются на то, что не понимают, почему их заставляют выполнять определенные движения — чаще всего очень сложные — и почему эти движения следует исполнять точнейшим образом; требования учителя могут казаться новичкам неразумными, основанными на каких-то странных представлениях о совершенстве. Но затем приходит день, когда наставник предлагает ученику сложить несколько таких отточенных и причудливых движений воедино, и тот внезапно обнаруживает, что исполнил что-то вроде удара ногой, достающего выше его собственной головы, — нечто такое, на что он никогда не считал себя способным. В этот день исчезают любые сетования, и ученик начинает ощущать еще большее уважение к своему учителю.

Я слышал, как первый период обучения боевым искусствам сравнивают с уроками танцев, но без партнера и без музыки, — ученик просто вновь и вновь работает попеременно с каждой ногой в полной тишине, еще не зная, зачем он это делает. Когда он, наконец, получает партнера и музыку, все эти частичные движения неожиданно обретают чудесную осмысленность.

Существует, кроме того, дисциплина, которой требует учитель. Некоторые учителя считают, что необходимо держаться на расстоянии, относиться к ученикам со строгой вежливостью, которая временами кажется презрением; другие используют более теплый подход, потому что дисциплина совсем не обязательно связана с жесткостью.

Когда я начал изучать боевые искусства в Корее, выдавалось множество таких дней, когда я не ощущал никакого результата занятий. Я уставал, становился вялым и даже разочарованным, потому что не видел собственного прогресса; мне было стыдно выходить на мат. Мой наставник замечал мои проблемы и мягко приободрял меня самой простой похвалой, например словами: «В тебе появляется понимание» или каким-нибудь полезным советом, связанным с тем, как я могу достичь лучшей сосредоточенности путем расслабления или освобождения своего разума от всего, кроме того, чем занимаюсь в данный момент. Он с нежным сочувствием вливал в меня дисциплину по каплям, а не вколачивал ее палкой. Благодаря его учению и урокам дисциплины я смог получить черный пояс и выработать лучшее отношение к самому себе, стремление вновь и вновь ощущать вкус достижения.

Этот вкус достижения, первое ощущение личного свершения является чрезвычайно острым и наиболее важным, потому что ученик получает похвалу от учителя, которого уважает. Благодаря разделяемому ими уважению к искусству ученик и учитель вдвоем переживают прогресс ученика. С каждым новым шагом вперед ученик приближается к требованиям этого искусства, а следовательно — и к своему учителю. Обучение становится для ученика цепью озарений, или пробуждений, каждое из которых ведет ко все большему пониманию своего искусства и своего учителя.

Благотворные результаты уважения и дисциплины не всегда явно заметны и уж наверное не проявляются мгновенно, но они очень устойчивы и проявляются вовне, затрагивая все стороны жизни ученика. Нет ничего удивительного, если подросток, приступивший к изучению боевых искусств, начал лучше учиться в обычной школе. По моим наблюдениям, ученики вообще становятся людьми более счастливыми, уверенными в себе и непринужденными по отношению к другим, они лучше справляются с разнообразными жизненными ситуациями.

Конечно, боевые искусства являются далеко не единственным методом обучения молодежи уважению и дисциплине, но у этих видов искусств есть определенные преимущества: большинство детей знакомо с движениями боевых искусств благодаря кино и телевидению, а продвижение по лестнице мастерства в боевых искусствах отмечается в большинстве случаев разноцветными поясами, которые становятся достойным поводом для гордости их обладателя. Впрочем, существуют и иные занятия, имеющие подобные преимущества, например различные школы скаутов или даже серьезное погружение в какое-либо хобби, что также может принести молодому человеку множество ценных уроков.

Подобно большинству мастеров боевых искусств, я привношу уважение и дисциплину своего искусства в повседневную жизнь. Я уважаю самого себя не меньше, чем свое искусство, и прилагаю все силы, чтобы оставаться в хорошей форме. Если я не болен, я упражняюсь по несколько часов ежедневно, чтобы поддерживать тонус своего организма. Я приучил себя внимательно следить за тем, чем я питаюсь, чтобы сохранять правильный вес.

Я уверен, многим людям с лишним весом могла бы помочь подобная самодисциплина — способность говорить «нет» искушению означает, на самом деле, умение говорить «да» тому, во что вы верите, своим основным целям. То же относится и к спиртному и наркотикам. В Корее я насмотрелся на такое количество пьяных, какого человеку хватило бы на всю жизнь, но сам никогда не принимал никаких наркотиков, потому что они вредны для здоровья, вызывают привыкание и портят мнение о личности. Забота о своем теле является продолжением уважения, которое вы должны испытывать к самому себе как к творцу своего искусства.

Разумеется, я использую уважение и дисциплину и в общении с людьми. Можно было бы сказать, что правила додзё применимы в любом помещении и в любой жизненной ситуации. «Ученик должен быть учтивыми готовым оказать помощь другим» — этому принципу стоит следовать всегда и везде. Мастера боевых искусств всего мира склонны проявлять по отношению к окружающим вежливое уважение и спокойное приятие.

Я обнаруживал подобные качества и в людях, никак не связанных с боевыми искусствами, но открывших какой-либо способ покорения себя благодаря преданности другим формам самодисциплины, творчества или карьеры. В этом смысле покорить себя — означает стать подобным тому, что вы уважаете и чем восхищаетесь, потому что стремление к соответствию со своими идеалами рано или поздно поднимет вас до их высот и сделает их живым воплощением.

Покоряя себя, мы постигаем такие высшие истины: каждый человек заслуживает уважения, а дисциплина делает возможным все.

Идеальное колесо

Очень легко оградить физическое тело от отравленных стрел, но невозможно укрыть разум от ядовитых дротиков, исходящих от него самого. Алчность, гнев, глупость и погруженность в эгоизм — таковы четыре отравленных дротика, порождаемых разумом и поражающих его же смертельным ядом. Три из них — алчность, гнев и глупость — являются, таким образом, источниками всех человеческих страданий.

Будда

Меня всегда поражало обилие стилей, изучаемых мастерами боевых искусств. Их погоня за новыми знаниями об этих искусствах и о самих себе кажется всепоглощающей страстью. Одним из таких примеров является Пэт Стронг. Пэт был одним из первых учеников Брюса Ли в Сиэтле в 1961 году. Тогда Брюс проводил занятия по жунь-фон (исходное название той системы, которую он позже назвал джит-кун-до) в гараже здания «Блу Кросс», напротив ресторанчика Руби Чжоу, где он работал подручным на кухне.

Когда Брюс перебрался из Сиэтла в Лос-Анджелес, Пэт продолжил свое обучение и стал искушенным мастером хун-гар, сёрин-рю, тайквон-до, винчунь, рюкю-кэмпо, бокса, дзю-дзюцу Грасие, современного арниса и филиппинского искусства сражения на палках и ножах.

Когда я в последний раз видел Пэта, он только что вернулся из Италии как тренер американской команды, участвовавшей и победившей в мировом первенстве по арнису. Подобно большинству мастеров боевых искусств, Пэт стремился как можно больше узнать о любых других стилях. За обедом в суши-ресторане в Лос-Анджелесе через несколько дней после его возвращения разговор шел о различных стилях, которые мы оба изучали. Сошлись мы на том, насколько важно продолжать это изучение, — важно не только для нашей жизни, но и для наших способностей.

Пэт взял в руки салфетку и нарисовал на ней колесо с несколькими спицами.

— Это похоже на мои занятия боевыми искусствами, — сказал он. — Каждая спица колеса представляет собой одно из направлений моей подготовки: борьба, удары ногами, удары руками, захваты, развитие физической силы, гибкость, отточенность техники и умственное состояние. Чтобы колесо хорошо катилось, все спицы должны иметь одинаковую длину. Каждый раз, когда я обнаруживаю какой-нибудь перекос, я исправляю его благодаря изучению нового искусства. Мое колесо все еще нельзя назвать идеально сбалансированным, но по мере того, как я знакомлюсь с каждым новым искусством, оно становится все более правильным.

Пока я рассматривал колесо, нарисованное Пэтом, он заговорил о Брюсе, который для большинства из нас был совершенным мастером боевых искусств.

— Брюс сознавал, что он невысокого роста, но это означало, что он способен двигаться очень быстро, поэтому он начал с развития своей скорости, занимаясь кулачным боем и фехтованием; он знал, что не настолько силен, как многие его противники, поэтому занялся развитием физической силы; он стремился улучшить свое равновесие и поэтому учился балету. Брюс пребывал в постоянном поиске, пытаясь усилить свои слабые места. В то же время он старался быть полностью развитым человеком, и потому делал каждый оборот своей жизни как можно более совершенным.

Я вспомнил, что, когда я бывал в гостях у Брюса, меня всегда поражала его личная библиотека, в которую входили книги на самые разные темы, от Дзэн и Кришнамурти до законов физики и популярных пособий по воспитанию детей.

Вскоре после этой беседы с Пэтом я встретился с одним из моих бывших веников, и он признался, что зашел в тупик, пытаясь улучшить свою технику работы на мате. По ходу разговора я нарисовал на листке бумаги колесо и расставил возле каждой спицы пометки: удар ногой назад с разворота, удар колесом, атакующий удар рукой, удар кулаком назад и так далее. Я попросил его указать, какие спицы соответствуют его сильным и слабым местам, и предложил ему сделать это колесо идеально круглым, поработав над «короткими» спицами.

Принцип был прост, и он мгновенно все понял. Когда я увидел его на мате в следующий раз, я отметил значительные улучшения. Он уловил идею совершенствования колеса.

Теперь я применяю этот образ и к собственной жизни. К примеру, не так давно я осознал, что совершаю за свой рабочий день недостаточно много дел. Я начал вести ежедневный дневник занятий, на которые тратил свое время, и истолковывал каждую запись как спицу колеса. Среди них были спицы, обозначающие то время, которое ушло на личные и деловые телефонные переговоры, время, потраченное на обеденный перерыв, время поездок на деловые встречи и, наконец, проведенное непосредственно перед кинокамерой.

Нарисовав это колесо, я был поражен его непропорциональностью. В результате я целиком изменил свой день, отвечая в течение рабочих часов только на деловые звонки и занимаясь личными телефонными беседами только по вечерам. Я начал тратить на обед полчаса вместо прежнего часового перерыва. Я сократил время послеобеденного отдыха с получаса до двадцати минут. При любой возможности я старался устроить так, чтобы необходимые беседы с людьми проходили в моем кабинете и мне не приходилось куда-то ехать. Когда мой день стал более «сбалансированным», я смог выполнять гораздо больше полезных дел, да и чувствовал себя намного лучше.

Мне удалось успешно применить метод колеса к своим тренировкам в боевых искусствах и ко многим другим областям жизни. Например, этот способ помог мне улучшить качество игры в теннис: я начал уделять больше внимания своему слабому удару слева и сделал его таким же неплохим, как сильный удар справа. Тот же метод позволил мне существенно уравновесить некоторые личные и деловые взаимоотношения.

Принцип колеса целиком согласуется с дзэнской традицией Инь и Ян, предполагающей, что любые силы в нашем мире дополняют друг друга.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: