Ангалия, 2750 год по Центральному календарю: Блэйз 3 страница

— Ну конечно, — ответил Дарнелл, входя в рубку осторожной мягкой походкой, чтобы шаги не отдавались в больной голове. Так же осторожно он уселся в одно из мягких пассажирских кресел. — Ничего сложного, я играл в такие игры еще в начальной школе. Но скажу я тебе… если я помогу тебе поладить с компьютером, может быть, ты поможешь мне поладить кое с кем еще? — Он многозначительно подмигнул Полиону.

— И что ты задумал?

Нет, этот тип решительно не умеет поддерживать легкий разговор.

— Нас двое, — беспечно объяснил Дарнелл, постукивая по клавиатуре. — И их тоже две. Черненькая больше подходит тебе по росту. Но мне нужна стратегия, которая поможет мне запустить руки под юбку дель Пармы. Тактика, маневры, наступление и отступление… Есть какие-нибудь предложения?

«Не то чтобы мне действительно была нужна помощь, — думал Дарнелл, — но для того, чтобы скрепить дружбу, нет ничего лучше, чем старый, прямолинейный мужской разговор о бабах. А поскольку Полион явно хочет подружиться, то я пойду навстречу его желаниям».

— Боюсь, тут тебе придется справляться самому, — сдержанно отозвался Полион. — У меня… никогда не было возможности изучить эту проблему.

Он стряхнул невидимую пылинку со своего отглаженного рукава и погрузился в изучение визуального ряда «Разбросанных», выведенного Дарнеллом на экраны рубки.

Подтекст был ясен: у Полиона никогда не было необходимости вырабатывать какую бы то ни было тактику в отношениях с девушками. Ну конечно, зачем это ему. С именем де Грас-Вальдхейм, с их деньгами — да еще с такой внешностью, такими мышцами и ростом… И все-таки он не имел права насмехаться над человеком, который всего лишь пытался проявить дружелюбие. Дарнелл хмуро посмотрел на панель управления и отстучал команду, выводившую игру… ну, не на уровень 10, его рефлексы еще не настолько восстановились, чтобы справиться с голографическими воинами. Уровень 6. Это достаточно высоко, чтобы дать Полиону как следует оторваться и показать ему, что значит иметь дело с экспертом.

— Это новая версия, — удивленно произнес Полион. — Я не помню этот астероидный пояс.

— Ставлю пять кредиток, что где-то среди новых астероидов спрятан ключ к Скрытым Страхам Семиречья, — предположил Дарнелл.

— Пари не принимаю. Но спорю на те же пять кредиток, что если он там, то я найду его первым. Выбирай персонаж!

Дарнелл выбрал одну из иконок персонажей, высветившихся по нижнему краю экрана. Ему всегда нравилось играть за Костолома, чудовищного киборга, который бродил по нижним туннелям лабиринта, но время от времени вырывался в космос на тайно вмонтированных в тело реактивных двигателях, прикрываясь силовым щитом. Полион, как удовлетворенно отметил Дарнелл, взял себе иконку Марсианского Мага Тыгоды, самого вялого персонажа, какой только может быть. Что ж, эта игра завершится очень скоро.

— Так что привело тебя в систему Ньота? — спросил Полион после нескольких минут кажущихся бессмысленными маневров и команд.

Дарнелл мрачно смотрел на экран. Каким образом Тыгода умудрился окружить две трети астероидного пояса заклятием непроницаемости? Ну хорошо, Дарнелл даст Костолому развернуться и использовать встроенный реактивный двигатель в качестве оружия; он должен пробиться через коварную магию Тыгоды.

— Я должен забрать свое наследство, — ответил Дарнелл, выстукивая команду, дающую Костолому максимум разрушительной энергии. — Ну, знаешь, «Перевозки ОГ». Понять не могу, зачем кузен Вигран перенес главный офис фирмы в Веганское подпространство, но я уверен, что он объяснит все, когда я туда прибуду.

— Если сможет, — согласился Полион. — Ты настолько ему веришь?

Дарнелл скрытно провел для Костолома маневр сближения. Этот идиот Полион смотрел на собеседника, а не на экран. Можно даже прихлопнуть противника, если отвлечь внимание Полиона от игры еще на несколько секунд.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Дарнелл, хотя на самом деле и не собирался выслушивать ответ. — Почему это я не должен верить Виграну?

Полион, казалось, был потрясен, и на какой-то момент Дарнелл подумал было, что тот заметил передвижения Костолома на центральном игровом экране.

— Дорогой друг! Ты хочешь сказать, что ничего не слышал? Расщеп побери! — выругался он приглушенно и зло. — Я не знал… Послушай, Дарнелл, я не должен был тебе это говорить. Разве ты не обращал внимания на новости с Веги?

— Управленческие дела наводят на меня скуку, — ответил ему Дарнелл. — Я буду полностью счастлив, вытягивая из компании прибыли и позволив кузену Виграну продолжать вести рутинные дела. — Его пальцы лежали на клавишах, активирующих реактивные двигатели Костолома. В любой момент он мог выбросить тщательно отмеренную порцию энергии, которая прожжет дыру в защитах Тыгоды. Но Дарнелл желал, чтобы Полион созерцал свое поражение, а не болтал в этот великий миг о каком-то скучном финансовом расследовании в системе Веги.

— Ну, я полагаю, ты все равно узнаешь об этом довольно скоро, — продолжал тем временем де Грас-Вальдхейм. — Однако мне ненавистна мысль о том, что именно я тебе это поведаю. — Он следил за выражением лица Дарнелла куда более пристально, чем до того — за игровыми экранами.

— Поведаешь мне что? — Впервые Дарнелл ощутил, как по спине ползет холодок мрачного предчувствия.

— Ну, все это будет сказано во время судебного слушания, — пояснил Полион. — Тот финансист, который просадил все деньги своих клиентов, играя в «лотороид», слыхал о нем? Так вот, «Перевозки ОГ» была одним из его самых крупных вкладчиков. И твой кузен Вигран прекрасно знал, чем занимается этот тип. И даже помогал ему — за долю в выигрыше. Вместе они проиграли более девяноста процентов всех средств «Перевозок ОГ». Боюсь, на Бахати тебе предстоит получить в наследство всего лишь один устаревший ИИ-беспилотник и кучу долгов.

Руки у Дарнелла вспотели, пальцы соскользнули и надавили на клавиши сильнее, нежели он намеревался. Реактивные двигатели Костолома включились на полную мощность. Вспышка бессильно отразилась от невидимого магического щита Тыгоды и ударила по самому Костолому, у которого уже не осталось энергии, чтобы активировать свой собственный силовой щит. Тело киборга, заброшенное в черноту глубокого космоса, взорвалось и разлетелось на миллионы синтесплавовых обломков.

— Вау! — произнес Полион, наконец-то взглянув на игровой экран и заметив этот красивый световой эффект. — Классная игра! Ты видел эту графику? Что это было, сверхновая?

— Я, — ответил Дарнелл Овертон-Глаксели. Джентльмен всегда знает, когда скусить патрон. — Я должен тебе пять кредиток.

БЛЭЙЗ

«О нет, только не еще один из них!»

Когда Блэйз Амонтильядо-Перес-и-Мэдок заворочался на койке в своей каюте, Нансия мгновенно отключила все внутренние сенсоры. Она уже пришла к выводу, что наиболее терпимы ее пассажиры были в тот момент, когда крепко спали. Если бы только она могла наполнить их каюты усыпляющим газом и продержать их в бессознательном состоянии до самого прибытия в систему Ньота йа Джаха… Нансия оборвала себя на половине мысли. Она становится такой же испорченной, как они! Как она только могла до такого додуматься? Разве она не получала самые высокие баллы на уроках Честности и Этики Капсульника? У нее должна быть двойная защита — благодаря семейному происхождению и обучению в школе — от подобных мыслей, граничащих с предательством всех ее идеалов.

Однако ничто не мешало Нансии оставить внутренние сенсоры выключенными, пока они не достигнут Ньота йа Джаха. Нансия обдумала эту идею, прежде чем от нее отказаться. Ее пассажиры действительно ничего бы не заметили, поскольку они уже решили, что она — просто беспилотник, запрограммированный на то, чтобы доставить их по месту назначения, не нарушая приватность их жизни на борту. И к тому же Нансия предпочла бы исполнить все сингулярные трансформации и прохождение через расщепление, не отвлекаясь на раздражающие действия этих… отродий. Но ей было неуютно при мысли о том, что придется провести несколько дней — более недели — буквально в космическом одиночестве, не видя ничего, кроме проплывающих мимо звезд и не имея возможности общаться с другим мозгом: потому что если она откроет канал связи с Ценкомом, ее кузен Полион, с его страстью лазать по корабельной компьютерной системе, может заметить коммуникационную активность.

«Мозговые» корабли были разумными в не меньшей степени, нежели любой из мягкотелых; Нансия понимала, что будет глупо в течение столь долгого времени подвергать себя такому испытанию, как сенсорный голод.

И, кроме того, она хотела знать о намерениях своих пассажиров.

Когда Нансия вновь активировала сенсоры рубки, Дарнелл уже направлялся по коридору к своей каюте, а Полион, с побелевшими от злости губами, намеревался последовать его примеру.

— Мне не нравится это имя, — сообщил он Блэйзу.

Нансия быстро просканировала автоматическую систему записи, отмечавшую все, что происходило в рубке. Блэйз, оказывается, поддразнивал своего родича, называя его «Полли». В досье, составленном в Академии на Полиона де Грас-Вальдхейма, упоминалось, что это прозвище было причиной нескольких ожесточенных драк, произошедших во время обучения Полиона в этом заведении. В одной из драк противник Полиона был так серьезно ранен, что не смог продолжать учебу и ему пришлось отказаться от офицерской карьеры. Свидетели показали, что Полион продолжал ломать парню кости и слушал, как они трещат, уже после того, как противник запросил пощады.

После этого инцидента досье Полиона было помечено предупредительным значком, который навсегда закрыл ему возможность занять ответственный пост в армии… и его в устной форме предупредил об этом во время собеседования отставной генерал Мак-Эррикот, декан Космической Академии…

«Что я делаю?» Нансия мгновенно перекрыла все свои информационные каналы. Откуда пришла к ней эта приватная информация? Нансия вновь открыла каналы и отследила поток данных. Сведения прошли через Сеть, и у Нансии не должно было быть доступа ни к одному из этих материалов: они были взяты из досье личного состава Космической Академии. Каким-то образом Сеть отреагировала на секундное любопытство Нансии и открыла сведения, которые должны были быть запечатаны личным паролем декана.

После мгновенного замешательства Нансия осознала, что же случилось. Фокусы Полиона с корабельной системой безопасности не ограничивались этим — они включали в себя также сложные манипуляции в самой Сети. В результате Полион прописал Нансию как изначальный узловой пункт системного контроля с неограниченными возможностями доступа к чтению и изменению файлов и кодов на любом компьютере в Сети. Инстинктивное вмешательство Нансии, произведенное с целью самозащиты, помешало самому Полиону прописаться в сети как «системный контроллер»… однако сохранило идентификацию узлового пункта, дав кораблю доступ ко всем файлам, которые просматривал Полион, да и ко многим другим тоже.

Нансии стало стыдно — как будто ее поймали на том, что она заглядывает в капсулу к своему подвергнутому анестезии соученику во время синаптического перестроения… настолько велико было нарушение права на приватность. «Я же не осознавала, что делаю!» Нансия спряталась за эту мысль и поспешно стерла дающую такие сверхвозможности системную идентификацию — прежде, чем ее мог настигнуть соблазн заглянуть еще в чьи-нибудь личные файлы.

Однако она не могла забыть те шокирующие и тревожащие сведения, которые уже узнала о Полионе. И ощутила облегчение, когда он вышел из рубки и прошествовал в свою каюту походкой, выражающей оскорбленное достоинство, куда более успешно, нежели соответствующая гримаса Дарнелла.

Блэйз остался в рубке. Посмотрев прямо на титановый пилон Нансии, он подмигнул:

— Держу пари, вы думали, что он меня побьет, не так ли?

Нансия, не думая, ответила на это обращение — первое прямое обращение к ней с того момента, как она, приняв пассажиров на борт, стартовала с Центральной.

— Надеюсь, ты не рассчитывал, что я стану тебя защищать?

Блэйз негромко, но довольно хмыкнул.

— Ни в малейшей степени, милая леди. До этого момента я даже не был уверен в том, что вы такое — или кто вы такая. — Он поднял воображаемый бокал и изобразил торжественный поклон. — Позвольте представиться, — произнес он, вновь выпрямившись. — Блэйз Амонтильядо-Перес-и-Мэдок. А вы?

Было слишком поздно укрываться в безмолвие, охранявшее ее до сих пор. Нансия мысленно пожала плечами — всего лишь короткий импульс, пробежавший по синаптическим связям, — и решила, что вполне может поговорить с этим типом. Все равно она уже начинала томиться одиночеством; безмолвие глубокого космоса составляло слишком разительный контраст с тем уютным, постоянным многоканальным вводом-выводом сведений, к которому она так привыкла за годы своего обучения в Лабораторной школе.

— Икс-Эн-935, — ворчливо произнесла Нансия. И добавила, поскольку ей показалось, что эта аббревиатура звучит не очень уместно: — Нансия Перес-и-де Грас.

— Родственница, самая настоящая кузина! — неприкрыто возрадовался Блэйз. — А скажи мне, кузина, каково столь милой девушке сопровождать такую толпу сброда, как мы?

Этот вопрос был настолько близок к собственному мнению Нансии о ее пассажирах, что ей даже стало не по себе.

— Откуда ты узнал, что я — «мозговой» корабль? — спросила она в ответ.

— Стартовые процедуры может выполнить и ИИ-беспилотник. Но почему-то мне казалось, что клан Мэдок и прочие наши любящие семейства не послали бы нас протискиваться через сингулярность на автоматическом корабле. Понимаешь ли, это не соответствовало бы достоинству Высших Семей: доверить нашу безопасность набору метачипов, а не человеческому мозгу.

— Ты не очень-то уважительно относишься к своей семье, верно? Неудивительно, что они послали тебя на окраинный мир. Вероятно, они боятся, что ты их опозоришь.

На какой-то миг веснушчатое лицо Блэйза стало холодным и невероятно мрачным. Затем, так быстро, что человеческий глаз едва заметил бы смену выражения, молодой человек ухмыльнулся и отсалютовал пилону Нансии.

— Совершенно верно. Одна только маленькая поправочка. Они не боятся, что я опозорю их. Они в этом уверены до глубины души!

Вытащив на середину рубки одно из мягких кресел, Блэйз уселся в него, скрестив ноги и сложив руки на груди, и уставился на пилон с такой улыбкой, как будто ему было плевать на мнение всех родственников в мире. Нансия вывела изображение его лица, сделанное несколько секунд назад, в свое внутреннее пространство и теперь сравнивала этого молодого человека с жестким и горьким взглядом с тем ухмыляющимся юнцом, что сидел сейчас в рубке. Что могло так глубоко ранить его? Против воли Нансия ощутила проблеск сочувствия к этому испорченному наследничку, позору Высших Семей.

— А ты это собираешься сделать? — спросила она, тщательно соблюдая нейтральный тон.

— Что? А, опозорить их? — Блэйз пожал плечами с преувеличенным изяществом. Нансия начала размышлять, сколько же из его кажущихся небрежными жестов на самом деле были тщательно отрепетированы. — Нет, теперь уже слишком поздно. Конечно, в детстве я много фантазировал. Но сейчас я уже староват, чтобы сбегать, ты не находишь?

— Сбегать зачем? Чтобы поступить в цирк?

В следующую долю секунды подвижное лицо вновь превратилось в такую же застывшую маску, как на том кадре, который изучала Нансия.

— Нет. В Космическую Академию. На самом деле, — тон Блэйза был таким же старательно-нейтральным, как у самой Нансии, — когда-то я думал о том, чтобы выучиться и стать «телом»… Не смейся, это ведь были всего лишь ребячьи мечты. Но я никогда не мог вообразить себе ничего более замечательного, чем работать вместе с кораблем. Летать между звездами, спасать жизни и миры, быть напарником живого корабля по удивительному танцу в космосе… — На последнем слове голос его сорвался. — Ну, я ведь сказал, что у детей часто бывают совершенно идиотские мечты.

— Мне это не кажется таким уж идиотизмом, — возразила Нансия. — А почему ты отказался от этой идеи? Потому что кто-то сказал тебе, что пилоты должны быть под два метра ростом и сложены как… как Полион де Грас-Вальдхейм?

— Отказался! — хмыкнул Блэйз. — Я не отказался. Я удирал целых три раза. В первый раз я действительно поступил в Академию. Прошел открытый экзамен, подделал документы, указав в них, что я сирота, потерявший родных во время войны. Я поступил и уже начал учиться. Мой наставник разыскал меня только через три недели. — При воспоминании об этих неделях на лице Блэйза отразилось такое неприкрытое счастье, что сердце Нансии заныло. — Во второй и третий раз они уже знали, куда я направляюсь, и в Академии меня ждал отряд личной охраны Дома Мэдок.

— Кажется, твоя семья была категорически против твоей мечты.

Выразительное, некрасивое лицо Блэйза исказилось в презрительной ухмылке.

— Ты же знаешь, людям нашего положения не годится такая карьера. По крайней мере такая работа. Моя кузина Джиллия претендует на то, чтобы стать следующим планетарным губернатором на Каза-Юри, а мой приятель Хенекин — сын папашиного лучшего друга, — мимоходом объяснил Блэйз, — уже руководит Веганским отделом Планетарной Технической Поддержки. Сын, который учится на пилота, не вписывается в такое звездное окружение, им не похвастаешься в послеобеденной беседе.

— Интересно, моя семья думала так же? — риторически поинтересовалась Нансия. Не потому ли папа не выкроил время, чтобы явиться на церемонию выпуска?

— Да не должны. Они же послали тебя в Лабораторную школу, верно?

— У них не было особого выбора, — возразила Нансия. — Иначе я не прожила бы и минуты после рождения.

— А, ясно. В любом случае, — осторожно подбирая слова, продолжил Блэйз, — я не думаю, что ваша ветвь семейства такие же снобы, как наша. И ни та, ни другая не могут в этом обогнать де Грас-Вальдхеймов. Полли, конечно, направили в Академию, но он должен был стать генералом, а не низкопробным космическим бродягой. Не могу вообразить, что он такого сделал, чтобы его загнали на Шемалийский завод метачипов. Должно быть, учинил какой-то скандал в Академии. Я думал, мне известны все семейные сплетни, однако, во что бы он ни влип, это скрывали очень тщательно. У тебя, вероятно, есть доступ к досье, хотя… или… в любом случае, держу пари, ты могла бы узнать, если бы захотела.

— Мне кажется, — сказала Нансия, — им требуется, чтобы он проводил техническую экспертизу. — У нее не было ни малейшего побуждения делиться подробностями неприятностей, учиненных Полионом в Академии, с этим юным сплетником. Неужели в Высших Семьях детям-мягкотелым не прививают благоразумие? Сперва Полион использует свое умение обращаться с компьютерами для того, чтобы залезать в секретные файлы и читать досье на других пассажиров, теперь Блэйз пытается применить к ней, Нансии, свое обаяние, чтобы добиться того же самого…

— Ты не одобряешь сплетни, верно? — предположил Блэйз. — Ну и хорошо. Поступай так, как тебе нравится. Ты будешь вполне благоразумным кораблем Курьерской Службы и гордостью своей семьи, а я буду милым скромным администратором ПТП на Ангалии и попытаюсь не опозорить свою ветвь семейства, и мы будем вечно вариться в этой скучище.

— Планетарная Техническая Поддержка — это не так уж плохо, — возразила Нансия. — Моя сестра Джиневра — администратор округа, а ей всего двадцать один. Ты сможешь быстро подняться…

— С Ангалии? — Брови Блэйза взлетели вверх, придав его лицу комически-изумленное выражение. — Дорогая кузина Нансия, а ведь ты действительно нелюбопытна! Если бы ты читала мое досье, то не стала бы даже пытаться как-то расшевелить мои амбиции в отношении Ангалии. Всю цивилизацию там составляет один офис ПТП, одна шахта по добыче корикия и кучка туземцев-гуманоидов с коллективным коэффициентом интеллекта на уровне баклажана. Маленького баклажана. Удивительно, что туда вообще отрядили Планетарную Поддержку; должно быть, кто-то неправильно заполнил бланк ФПК, а тот, кто после определил, что аборигены не подпадают под СРЧ, забыл исправить данные ПТП. Колеса бюрократии крутятся, крутятся… так что теперь я лечу на Ангалию, и я, и эта планета — не более чем пыль под колесами лимузина старины Хенекина.

— Ты должен справиться, — подбодрила его Нансия. — Ты уже неплохо освоил бюрократический жаргон.

Она просканировала свои данные, чтобы расшифровать использованные Блэйзом аббревиатуры. ПТП — это, конечно, Планетарная Техническая Поддержка, а ФПК — оказывается, Форма Первого Контакта, а СРЧ… ах да, Статус Разумных Чувствующих. Нансия изучала все положение касательно ведения дел с наделенными сознанием аборигенами других миров — по курсу Основ Курьерской Дипломатии и Развития 101. Однако она не привыкла, чтобы этими аббревиатурами бросались так небрежно. Папа, во время своих визитов рассказывая ей о своей работе, всегда тщательно следил за тем, чтобы называть каждое учреждение и службу полным наименованием, а каждого чиновника — полным званием.

Возможно, подумалось Нансии, когда она получше оценила контраст между быстрой болтовней Блэйза и размеренными речами папы, — возможно, что отец Нансии, Хавьер Перес-и-де Грас, просто был немного занудой. Нет. Это было нелепо. Должно быть, на нее плохо повлияли ее пассажиры, заразив ее неуправляемыми и недостойными мыслями. Небо знает, во что еще вовлечет ее этот неблагоразумный мальчишка Блэйз, если они продолжат беседу.

— Ты играешь в «Разбросанных»? — Нансия вывела на все три больших экрана те же самые игровые виды, которые соблазнили Полиона и Дарнелла немного поиграть. — Но, боюсь, тебе придется играть в одиночку.

— Почему?

— Я не могу не знать скрытой структуры, — извиняющимся тоном объяснила Нансия. — Понимаешь, сейчас игра — часть моих банков памяти. А я никогда не научусь этому трюку мягкотелых — избирательно отключать осознание. — В любом случае Нансия и не собиралась это пробовать. Однако, как она сообщила Блэйзу после секундной паузы, она вполне могла сделать одиночную игру более интересной, изменяя лабиринт туннелей и местоположение узлов сингулярности, соединяющих одну часть галактики «Разбросанных» с другой.

— Правила, меняющиеся по ходу игры? — довольным тоном пробормотал Блэйз. — Отличная идея. Полли ее возненавидит.

Похоже, эта мысль добавила ему удовольствия от игры. И пока он увлеченно проводил одинокое изображение персонажа через ловушки и сюрпризы, устроенные разработчиком, Нансия созерцала звездную пустоту вокруг и думала о расстоянии, которое ей предстоит преодолеть, прежде чем она сможет установить приватный контакт с другим капсульником.

Глава 3

АЛЬФА

Проснувшись на следующее утро после «выпускной вечеринки», Альфа бинт Герца-Фонг дошла до рубки управления и обнаружила, что ее сотоварищи по путешествию увлеченно режутся в одну из этих дурацких компьютерных игр. Обучение в Медицинской школе и напряженная исследовательская программа никогда не оставляли Альфе места на подобные развлечения. «Однако там, куда я направляюсь, у меня может быть полно времени». Альфа старательно загнала эту мысль поглубже в сознание. Она найдет себе какое-нибудь продуктивное занятие: ей это всегда удавалось. Она даже может отыскать способ продолжать свои исследования.

В настоящий момент ее спутники наблюдали за игровым экраном, а Альфа наблюдала за ними. Они были куда более интересны, чем игра, а в особенности Блэйз и Полион, которые в данный момент сражались друг с другом в словесной баталии — и баталия обещала быть долгой. Блэйз явно желал знать, почему такой блестящий отпрыск славного семейства, как Полион, самим своим происхождением и обучением предназначенный для высокого командного поста, был направлен делать карьеру на удаленную планету, не имеющую никакого военного значения.

Альфа сама была не прочь узнать ответ на эту маленькую загадку. Будучи представителем влиятельного и сильного клана де Грас-Вальдхейм, Полион вполне мог оказаться личностью, над которой стоило поработать. И в некоторых отношениях, подумалось Альфе, дружеские отношения с Полионом могли бы доставить удовольствие. Он был действительно самым привлекательным мужчиной на корабле, единственным, кто был достоин того, чтобы тратить на него время. Но если он как-то скомпрометировал себя в Академии и был изгнан собственной семьей, то не следовало рисковать и предпринимать попытки сблизиться с ним. Ведь этот скандал — чего бы он ни касался — мог сказаться и на ней. А Альфа не может позволить новым пятнам появиться в ее репутации — только не после того, как Медицинская школа так бурно отреагировала на это тривиальное дельце касательно ее исследовательских записей. Нет, нужно выждать и узнать о Полионе побольше, прежде чем идти на сближение. И она предоставила докапываться до всего Блэйзу Амонтильядо-Перес-и-Мэдоку. Если кто и наделен от рождения колким языком, то это он.

— Шемали — это такое невзрачное местечко для блестящего молодого человека в начале его карьеры, — намекнул Блэйз.

Полион пристально взглянул на панораму горных пиков на экране и только потом ответил. Альфа видела, как напряглись мышцы у него под челюстью. «Как и все остальные мускулы тоже… эта серая повседневная форма не оставляет особого простора воображению! Почему он просто не раздавит этого мелкого назойливого паразита?» Но Полион, казалось, сохранял над собой полный контроль.

— Да, это почти такая же дыра, как Ангалия, не так ли, о мой блестящий кузен, начинающий свою карьеру? — отстраненно заметил он.

— Ах, мы же все знаем, что в своем семействе я паршивая овца, — возразил Блэйз, — изгнанник на современный лад. Но ведь ты, напротив, должен был стать гордостью де Грас-Вальдхеймов, последним и самым дивным цветком на этом переплетенном фамильном древе, ты должен просто полыхать военными талантами и… э-э… гибридной стойкостью.

— По крайней мере, в Академии меня научили не сваливать в кучу метафоры, — ответил Полион.

— Должно быть, это какая-то сверхсекретная военная база, — вслух предположил Блэйз. — Ничто меньшее не подошло бы в качестве места первого назначения для де Грас-Вальдхейма. Настолько засекреченная, что даже беспилотник не знает, почему ты туда летишь.

Альфа отметила, что он бросил взгляд в сторону центрального титанового пилона, как будто ожидал ответа из корабельных динамиков. Что ж, подумалось ей, скорее беспилотник примет участие в разговоре, чем Полион скажет своему кузену что-то, чего не желает говорить. Первое намного вероятнее.

Альфа зевнула и поиграла с шариком джойстика, переводя игровое поле «Разбросанных» с Гор Первотолчка на Астероидный Зал и обратно. Эта болтовня была скучной. Полион не собирался ничего им говорить. Он даже не намеревался размазать своего кузена по стенке. Никакой информации, никакого интереса. Альфа уже стала подумывать о том, чтобы пойти в свою каюту и вздремнуть. Все равно на этом дурацком беспилотнике больше нечего делать.

— Никаких тайных военных планов, — заявил Полион. — Вообще никаких секретов, Блэйз, извини, что тебя разочаровываю. Но если это поможет тебе заткнуться, я попытаюсь объяснить, чем я буду заниматься там, — простыми словами, которые даже ты сумеешь понять… Не касаясь технических терминов, можно просто сказать, что я собираюсь управлять заводом метачипов, размещенных при Шемалийской тюрьме. Губернатор Ляути в растерянности. Он знает, как управлять тюрьмой. Он ничего не знает о производстве метачипов. И это видно по производственным записям. Я собираюсь там все наладить, только и всего.

Альфа вздохнула. Откровенность этого человека была столь идеальна, его словам хотелось верить. Вот только Блэйз был прав, совершенно не в духе де Грас-Вальдхейма браться за работу управляющего производством.

— А-а, теперь понимаю. — Блэйз едва ли не мурлыкал. — Губернатор будет брать у тебя уроки относительно тонкостей производства метачипов, а ты будешь брать у него уроки касательно тонкостей того, как… э-э… мучить и унижать заключенных? Или я не прав? Может быть, есть еще какое-то объяснение.

Полион улыбнулся.

— Если губернатор захочет стать экспертом в том, как замучить кого-нибудь вопросами до смерти, я посоветую ему послать за тобой.

— И все-таки как жаль, — вздохнул Блэйз. — Вся военная подготовка пропадает даром. По-моему, семейство могло устроить тебе местечко и получше. Если только в твоем досье из Академии нет чего-то, о чем ты нам не говоришь…

Идеальной формы уши Полиона сделались красными, и Альфа подняла голову, неожиданно насторожившись. Краска ярости не улучшала внешний вид Полиона, но это не волновало девушку: по ее мнению, когда Полион был спокоен, его лицо было излишне совершенным. А теперь он выглядел так, словно готов был убить кого-нибудь — или сказать что-нибудь. Альфа мысленно зааплодировала. Блэйз наконец попал Полиону в болевую точку!

— А какое местечко получше могло подыскать семейство для тебя, дорогой мой кузен? — вопросил Полион. — Прибереги немного жалости для себя. Когда срок твоей работы на Ангалии истечет — если ты когда-нибудь вообще сможешь убраться с этой проклятой планетки, — у тебя не будет ничего, кроме сбережений. Конечно, они должны быть значительными, поскольку там не на что тратить деньги, однако сколько можно откладывать из месячного жалованья ПТП-17?

— Почти столько же, сколько из жалованья заводского управляющего, могу предположить. Смотри фактам в лицо, Полион. Нас обоих наши уважаемые семейства просто вышвырнули. В данный момент ты находишься в той же лодке, что и я, невзирая на твою красивую морду и вышколенную осанку. Я знаю, почему я здесь. И мне очень хотелось бы узнать, почему с тобой так поступили.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: