Сюзанна Энок Покоренная любовью 17 страница

Похоже, Мэдди не собиралась возвращаться в Бэнкрофт-Хаус. Данфри великолепно рассчитал все, вернув в Лондон ее родителей, прежде чем глупое чувство чести Куина все не разрушило. Элоиза представляла, как жалость могла послужить уважительной причиной дня женитьбы на совершенно неподходящей персоне. Но что-то вроде этого было у него на уме. Она видела это в его глазах, когда он смотрел на Мэдди. И Элоиза не видела этого в его глазах, когда он смотрел на нее. Это было не столь уж важно, если все кончится тем, что она будет носить его обручальное кольцо и титул.

Судя по его короткой записке, которую Элоиза получила утром, план Данфри сработал, но были некоторые вещи, которые она не могла пустить на самотек. Тем более что ставкой было ее будущее. Глубоко вздохнув, Элоиза подняла зонтик и постучала в потолок кареты. Кучер тронул лошадей, и они въехали на короткую подъездную дорожку Уиллитс-Хауса. Другой слуга спрыгнул с облучка, открыл дверь и помог ей спуститься на землю.

– Ждите меня здесь, – распорядилась Элоиза, поднимаясь по узким ступеням.

Дверь распахнулась, как только она подошла к ней.

– Я – леди Стоуксли, – заявила она, прежде чем дворецкий успел задать вопрос. – Я приехала повидать мисс Уиллитс. – Она протянула свою визитную карточку с позолотой.

Дворецкий, который не смог скрыть своего смущения, провел ее в холл.

– Будьте любезны подождать здесь минуту, миледи.

Элоиза не успела толком разглядеть посредственную живопись, украшавшую стены холла, когда появилась Мэдди в сопровождении полной женщины, должно быть, ее матери.

– Мэдди, – тепло сказала она, подходя ближе и беря Мэдди за руку. – Как я рада найти вас здесь, в лоне семьи. Я не ожидала этого.

– Мы рады, что она с нами, – сказала пожилая женщина. – Я – леди Халверстон.

– О да, – запоздало произнесла Мэдди, покраснев. – Элоиза, это моя мать, леди Халверстон.

– Очень приятно, – нежным голосом проговорила Элоиза, пожимая пальцы виконтессы. – Ваша дочь так похожа на вас.

Леди Халверстон рассмеялась неподходящему замечанию.

– Благодарю вас за комплимент, леди Стоуксли. Проходите, пожалуйста. – Она первой прошла в маленькую серую столовую.

Мэдди, похоже, была лучшей партией для Данфри, чем она предполагала, подумала Элоиза.

– Я не могу остаться, – торопливо сообщила она, с ужасом представляя себе перспективу чаепития с этой женщиной. – Я подумала, что, может быть, Мэдди захочет поехать со мной на пикник.

Мэдди взглянула на нее, и подозрение на мгновение промелькнуло в ее невинном взоре.

– Спасибо, Элоиза, но я не…

– Замолчи, Мэдди, – перебила дочь леди Халверстон. Она положила руку на руку Элоизы, одетую в перчатку. – Мы испытываем кое-какие трудности, связанные с возвращением Мэдди, – призналась она с улыбкой. – Думаю, свежий воздух в компании друзей как раз то, что ей нужно, чтобы поднять настроение.

Леди Стоуксли тепло улыбнулась.

– Достаточно слов. Пойдемте, Мэдди, дорогая.

Девушка снова заколебалась, глядя на мать, затем неуверенно пожала плечами.

– Я пойду возьму свою шляпку, – сказала она и торопливо вышла из комнаты.

– Благодарю вас за любезность к моей дочери, – сказала виконтесса. – Мы не ожидали увидеть ее снова, тем более при таких благоприятных обстоятельствах.

– Да, – согласилась Элоиза. – Я уже начала думать о ней как об одной из моих лучших подруг. И Куинлан, то есть лорд Уэрфилд, мой жених, о ней очень высокого мнения.

– Лорду Уэрфилду действительно нравится Мэдди. Думаю, он был расстроен, когда она уехала.

– Мы все огорчены тем, что она уехала.

Мэдди быстро вернулась в маленькую столовую, сжимая в одной руке перчатки и розовую шляпку.

– А, вот и вы, дорогая. Так едем? – Элоиза улыбалась, направляясь к своей карете. С очень хорошими друзьями-помощниками, которых она отобрала для сегодняшнего пикника, все должно пройти так легко и гладко, что ей было почти жаль свою жертву. Почти.

Глава 15

Герцогиня Хайбэрроу занималась рукоделием в своем будуаре. Любимое кресло стояло у большого окна, которое выходило на спокойную улицу перед домом, но у нее не было желания выглядывать наружу. Она слишком хорошо знала, что там происходит. Скрежет и звяканье, раздражающие слух и начавшиеся минут сорок назад, сменились грохотом и стуком копыт, которые постепенно замерли в тишине.

Руки Виктории застыли на коленях, и она вздохнула. Она знала, что означало отсутствие вышеупомянутых звуков: ее сыновья снова покинули дом.

Куин, очевидно, продолжал присматривать за Мэдди, а Рейфел уехал из-за Куина и Мэдди. После того как девушка уехала, Куин целый час сердито бродил по дому, притворяясь, что пребывает в хорошем настроении. Ко времени дневного чая он послал за своим камердинером в Уайтинг-Хаус и перевез туда свои вещи. И, как это происходило в последние несколько лет, Рейф опять остановился со своим братом.

– Виктория! – Крик эхом отозвался в холле, это был способ герцога избегать необходимости узнавать у слуг о местонахождении жены.

Она не ответила. Ей и не нужно этого делать, так как Бикс немедленно сообщит своему хозяину, что она проводит этот день в своих личных покоях и просила не беспокоить ее.

Минуту спустя дверь приоткрылась.

– Виктория?

– Да? – Она сделала еще несколько стежков. Ей явно было не до рукоделия. Все ее внимание поглотили несколько других интересных вещей, происходивших в Бэнкрофт-Хаусе, и в интересах герцога узнать об этом – и чем раньше, тем лучше.

– Где эти идиоты и их шлюшка?

– Если ты имеешь в виду наших сыновей и мисс Уиллитс, то они уехали.

Он закрыл дверь и подошел к окну.

– Уехали? Куда?

– Родители Мэдди пришли навестить ее, и она уехала вместе с ними. Куинлан и Рейфел переехали в Уайтинг-Хаус. Ты просто не застал их.

Герцог помолчал, выглядывая из окна.

– Хорошо, – наконец пробормотал он. Герцогиня отложила шитье и взглянула на мужа.

– И что же в этом хорошего?

Он повернулся к ней лицом.

– Они чертовски шумные, словно стая гусей.

– А теперь гораздо лучше – так тихо, что можно слышать тиканье часов на лестничной площадке.

– Тебе нравилась вся эта чепуха? – поинтересовался герцог.

– Я люблю, когда мои сыновья дома. Мы не так часто видим их, если ты заметил.

– Мы – занятые люди.

Виктория покачала головой:

– Не так уж мы и заняты. Теперь, когда они не должны жить здесь, они не очень-то любят приходить сюда.

– Полагаю, ты считаешь, что это моя вина. Но я хочу, чтобы гости под моей крышей вели себя согласно моим правилам.

– Я знаю, – спокойно ответила жена.

– И так будет всегда! Если это слишком сложно для них, тогда им нечего сюда являться. Рад, что они уехали. – Он кивнул, словно пытаясь убедить самого себя в своей искренности, и величаво выплыл из комнаты.

Иногда Виктория думала о том, что случится, если она проигнорирует его «правила» или открыто восстанет. Она несколько раз была близка к этому, обычно это было связано с Рейфом и его буйным нравом. Однако он всегда умудрялся как-то уклониться от ее атак или вообще не обращать на них внимания. Позже ей пришло в голову, что это было не случайно и по-своему утешительно. Муж хотел, чтобы она находилась рядом, даже если он мог это показать единственно тем, что игнорировал ее прямые вопросы и высказывания.

Герцогиня вновь взялась за свое шитье. Такой недалекий метод правления не мог продолжаться вечно. И осознавал это Льюис Бэнкрофт или нет, его королевство уже трещало по швам. Яркая, горячая душа в лице Мэдди вошла в их жизнь, и ничего уже не будет прежним. Она взглянула из окна на бледно-голубое с легкими облаками небо. Ее сыновья уже никогда не будут прежними. Особенно один из них.

Пересуды начались задолго до прибытия Мэдди. Куин притворился, что не слышит их, но внимательно выслеживал их источник.

Теперь слухи распространились по бальному залу Гаррингтонов, заполняя каждый уголок, и главным источником их была большая группа его наиболее близких приятелей. Он остановился рядом с комнатным цветком в кадке, и мгновение наблюдал, как они болтали между собой и смеялись, умудряясь исключить всех, кто стоял ниже их на социальной лестнице, просто не замечая их присутствия.

Как всегда, главной достопримечательностью группы была его троюродная сестра, и когда она наклонилась, чтобы прошептать что-то на ухо приятельнице, Куин решил, что у него есть ряд неотложных вопросов к ней.

– Элоиза, – обратился он к ней, выходя из укрытия, – я не ожидал увидеть тебя здесь так рано. Ты очаровательно выглядишь, впрочем, как всегда.

Она протянула ему руку.

– Здесь собралось совсем не то общество, которое я ожидала, и мне не хотелось брести по грязи среди навоза. – Преданный ей круг друзей засмеялся, и она игриво захлопнула веер. – Это правда, ты сам видишь.

Куин улыбнулся, хотя ему было совершенно не смешно, и взял ее под руку.

– Могу я поговорить с тобой? Ну и, конечно, пригласить на вальс, если у тебя еще остался один свободный.

– Я всегда оставляю один для тебя. Извините меня, леди. Мой будущий муж хочет поговорить со мной наедине.

Они направились к широким дверям, выходившим на балкон.

– Ах, – промурлыкала Элоиза, – наконец-то мы одни. – Еще раз посмотрев вокруг и в темный сад внизу, она взяла его лицо в свои ладони и медленно поцеловала.

Впервые она проявила своего рода страсть к нему, но в данный момент это его не интересовало. По крайней мере, его не интересовала она.

– Для чего все это? – спросил Куин, когда поцелуй закончился.

– Просто чтобы напомнить тебе, что наш брак будет чем-то большим, чем союз имен и состояний. Думаю, ты забыл об этом.

Однако совсем недавно его взгляды на то, каким должен быть брак, изменились.

– Когда ты это решила?

Она снова коснулась его щеки, очевидно, не смущенная его холодным тоном.

– О, Куин, мы так давно знаем друг друга. Иногда я думаю, что лучше бы родители держали нас подальше друг от друга, пока не настало время для нашей свадьбы.

Куин согласно кивнул.

– Полагаю, тебе недостает элемента тайны?

– Нет, не совсем. Но иногда я почти верю, что ты думаешь обо мне, как о сестре.

– Нет, не думаю, Элоиза. Но я думаю о тебе, как о друге. – Точнее, так было до последних дней. Куин взял ее руку и отвел от своей щеки. – Как друг, я должен дать объяснения.

Она нахмурила свои изящные бровки.

– Какие еще объяснения?

Куин вглядывался в ее лицо, думая, когда именно он перестал думать о ней, как о потенциальной супруге. Возможно, в тот момент, когда встретил Мэдди Уиллитс.

– Ты сегодня ходила куда-нибудь с Мэдди?

Элоиза вырвала у него руку.

– Я пытаюсь соблазнить тебя, а ты опять спрашиваешь меня о ней?

– Элоиза, она в Лондоне благодаря мне, – ровно ответил он. – Я за нее отвечаю, у меня обязанности…

– Ты не отвечаешь за нее. Она сама отвечает за себя. Не ты погубил ее репутацию. Ты не имеешь к этому никакого отношения.

Это больше не было правдой, но Куин не хотел препираться.

– Хорошо, но расскажи мне, что случилось сегодня.

– Ничего не случилось. Я пригласила ее на пикник, как мы с тобой договаривались, и…

– Мы действительно обсуждали ее приглашение на пикник, – согласился Куин. – Если там будут присутствовать общие знакомые.

– О, Куин, неужели ты не видишь? Ты проводишь с ней почти каждый день. Пойми, сопровождая ее повсюду, ты не помогаешь ей. Кроме того, все прошло хорошо. Она прекрасно справилась.

Он продолжал наблюдать за Элоизой, ища любое проявление неискренности, в чем он начал ее подозревать.

– Вовсе нет, если судить по тому, что я услышал сегодня вечером.

– И что же ты услышал? – спросила она, невозмутимо встречая его взгляд.

Может быть, она говорит правду, предположил Куин, и ничего не знает о циркулирующих слухах. Но впервые он засомневался в правдивости ее слов.

– Я слышал, что она предложила тебе и твоим приятельницам уйти, так чтобы она могла наслаждаться компанией лорда Браммелла и Лайонела Хамфриза наедине.

Элоиза прикрыла ладошкой рот, но в ее глазах не было удивления.

– Не было ничего подобного! Джон и Лайонел были там, ты же знаешь, они всегда посещают подобные встречи, но когда прибыла леди Кэтрин Прентис, мы все пошли посмотреть на ее щенка-сеттера, а Мэдлин оставалась наедине с Джоном и Лайонелом только мгновение. Самое большое – два.

– Тебе не следовало оставлять ее одну.

– Она сама захотела остаться, Куин. Я же не могла силой тащить ее через парк.

– Проклятие, – выругался он. Мэдди лучше всех знала, как поступить. Но что бы она ни сделала, все будет рассматриваться в превратном свете приятелями Элоизы. Остаться наедине с двумя неженатыми джентльменами было хуже, чем просто глупость. А Мэдди не была глупой. Скорее наоборот.

Но то же самое можно сказать и об Элоизе. Он внимательно посмотрел на нее. Если его подозрения были обоснованны, Элоизе было что рассказать. Однако, по правде говоря, его ум не очень-то хорошо работал, когда дело касалось Мэдди, и у него не было доказательств. Не важно, влюблен ли он по уши в Мэдди или нет, он не мог обвинять леди Стоуксли в саботаже, пока не знал наверняка, что она виновна.

– Помни, Куин, через месяц ты уже не сможешь заявлять, что несешь ответственность за бедняжку Мэдди. – Элоиза приникла к нему, и ее короткие светлые кудряшки щекотали его щеку. – Я стану твоей ответственностью.

– Я помню. – Интересно, почему он никогда раньше не видел, как она эгоистична и надоедлива? – Нам лучше вернуться назад, иначе начнут сплетничать уже о нас.

Куин проводил ее обратно к группе ее друзей, и следующий час делил свое внимание между вежливой беседой и наблюдением за дверью в бальный зал. Рейф сказал, что Мэдди приедет на бал. Он произнес еще несколько слов на повышенных тонах, о чем Куин намеревался позаботиться после прибытия мисс Уиллитс.

Наконец, достаточно поздно, так как она, вероятно, долго не соглашалась приехать сюда, прибыла Мэдди со своими родителями. У Куина захватило дух при виде ее, такой роскошной в серо-голубом платье. Он наблюдал, как она осмотрела зал и гостей, и он точно знал, когда она решила, что зря приехала сюда.

– Извините меня, я на минуту, – сказал он, не обращаясь ни к кому в частности, и направился через зал к Мэдди.

Рейф, пользуясь своей военной выучкой, достиг ее первым.

– Добрый вечер, моя дорогая. – Он взял ее за руку. – Так рад, что вы смогли присоединиться к нам сегодня вечером.

Куин предпринял героические усилия, чтобы не показать, что Мэдди на его попечении и не подобает братьям Бэнкрофт ссориться из-за приза. Он остановился подле Мэдди.

– Мисс Уиллитс. – Он улыбнулся, забирая ее руку у Рейфела и поднося к губам. – Вы выглядите… потрясающе.

– Благодарю, милорд, – сказала она, встречая его взгляд и быстро отворачиваясь. – Отпустите мою руку.

Он неохотно выполнил ее просьбу. Казалось, что прошло не несколько часов, а несколько дней с того момента, когда он видел ее в последний раз, и ему хотелось – ему было необходимо – прикоснуться к ней.

– Могу я пригласить вас на вальс?

– Думаю, вам не следует этого делать, – сказала Мэдди, неотрывно глядя на чашу с пуншем на столе с освежающими напитками.

– А я сделаю, – был его ответ.

– Нет.

– Да. – Каждый раз, как Куин спорил с ней, он начинал чувствовать себя так, словно бьется головой о кирпичную стену.

– Лучше сделайте так, как он предлагает, Мэдди, – вмешался Рейф, и в первый раз от него была польза. – Но сохраните один танец и для меня.

Улыбнувшись, она посмотрела на Рейфа.

– Обязательно.

Куину это не понравилось. Черт побери, теперь он готов был отдубасить любого просто потому, что она улыбалась ему. Похоже, он полностью утратил контроль над собой, и самым странным было то, что это не очень-то его беспокоило.

Прежде чем Куин успел спросить ее, что же случилось во время пикника, оркестр заиграл снова, и он должен был извиниться и отправиться танцевать с заранее приглашенной партнершей. На мгновение он подумал, что Мэдди останется одна рядом с родителями в конце комнаты, но герцогиня Хайбэрроу вдруг появилась рядом с ними и увела семейство Уиллитс поболтать.

Какие бы приказания его светлость ни давал своей жене в отношении ее содействия Мэдди, она, казалось, полностью игнорировала их. Ему следует зайти к ней завтра утром и поблагодарить за то, что она предусмотрела партнеров для Мэдди на любой танец, который она пожелает.

Куин танцевал кадриль с одной молодой леди и контрданс-с другой, но все это время он не переставал наблюдать за Мэдди. Когда Рейф предложил ей руку на первый за этот вечер вальс, старший брат с трудом спрятал сердитый взгляд, прежде чем отправился приглашать Элоизу.

– Рейфелу, похоже, очень нравится Мэдди, – промурлыкала Элоиза, когда они кружили по переполненному залу. – Как ты думаешь, он может сделать ей предложение?

– Нет, – резко ответил он, снова бросая взгляд на улыбающуюся друг другу пару.

– Да, полагаю, что нет, – согласилась она. – Каково бы ни было положение Рейфела, твой отец никогда не допустит такой мезальянс.

Эти слова привлекли его внимание.

– Что ты знаешь о положении Рейфа? – поинтересовался он.

– Всего лишь предположения, – ответила она. – Но должна признать, они хорошо смотрятся вместе.

Да, так и было. Высокий и мускулистый, со слегка взъерошенными волосами цвета спелой пшеницы и легкой, несколько неровной из-за шрама на щеке улыбкой, Рейф великолепно смотрелся бы рядом с любой леди. А Мэдди, одетая в любимое платье Куина, потому что оно оттеняло ее серые глаза, с высоко поднятыми рыжеватыми волосами, легкими завитками обрамлявшими лицо, казалась русалкой.

– Так ты считаешь ее неподходящей партией для лорда? – продолжил Куин, с интересом ожидая, что ответит Элоиза.

– Несмотря на твои похвальные усилия, дорогой, как я могу думать иначе?

Куин кивнул, вспомнив, как Элоиза вылила чай на слугу, а Мэдди проскользнула в кухню, чтобы облегчить его боль.

– Значит, ты была любезна с ней только ради меня? – продолжил он.

– Конечно, она мне нравится, – раздраженно возразила Элоиза. – Она нравилась бы мне гораздо больше, если бы ты не казался таким влюбленным в нее.

– Или если бы она была столь же родовита, – добавил он.

– В твоих устах это звучит как что-то дурное. Мы все должны придерживаться определенных правил, Куин. Особенно ты.

Куин кивнул, думая о том, почувствовала ли она его растущее отвращение к ней.

– Я понимаю, благодарю за напоминание, – мягко сказал он.

Она игриво улыбнулась ему.

– Не за что, любовь моя.

Боже, Элоиза могла быть таким снобом. Куин ощутил, что она абсолютно не нравится ему, хотя он не прочь узнать, как он сам отреагировал бы на неожиданное возвращение Мэдди в Лондон, если бы не познакомился с ней прежде. Куин подавил совершенно неподходящую улыбку. Теперь он точно мог сказать, что она пробудила в нем здравый смысл.

Если бы Элоиза просто заявила, что ей не нравится Мэдди и что ее присутствие угрожает ей, он мог бы это принять. Ее честность заставила бы его почувствовать себя полной скотиной. Но она была уклончива и лжива и, вероятно, создала для Мэдди несколько скандальных ситуаций. Он не мог не влюбиться в Мэдди, но не знал, как ему действовать. А Элоиза делала выбор для него удивительно легким делом.

– Могу я нанести тебе визит завтра утром? – ровным голосом спросил он, когда музыка смолкла.

– С нетерпением жду этого.

Наконец он заявил свои права на Мэдди на последний вальс бала, не заботясь о том, обещала она его кому-то или нет.

– Я соскучился по вас, – прошептал он, увлекая ее в танце.

– Я уехала всего два дня назад. Вы должны будете привыкнуть к моему отсутствию. Я не ваша любимая охотничья собака.

Но, несмотря на беспечность и смелость ее речей, Куин чувствовал, как напряжено ее гибкое тело, а рука чуть заметно дрожит. Хотя ему не нравилось причинять ей боль, он не мог не почувствовать себя воодушевленным: по крайней мере она все еще испытывала влечение к нему. Было ли это хоть сколько-нибудь близко бурному потоку страсти, который он испытывал к ней, он мог только гадать.

– Вы скорее напоминаете дикую лисицу, – тяжело вздохнул Куин. – Вы собираетесь замуж за Чарлза Данфри?

Серые глаза взглянули на него.

– Рейф вам рассказал?

– Конечно, Рейф мне рассказал, – огрызнулся Куин. – Вы знали, что он так поступит.

– Как я могла…

– Вы собираетесь выйти за него замуж? – прервал он ее.

Мэдди долго смотрела на него, ее глаза что-то искали в нем.

– За кого вы планировали выдать меня замуж, когда притащили обратно в Лондон?

– Проклятие, Мэдди, почему вы не можете прямо ответить на этот чертов вопрос?

Ее тубы изогнулись, и веселье на мгновение сменило мрачный взгляд.

– А почему не можете вы?

Куину хотелось рассердиться на нее, но он остро ощущал, сколь мало времени остается у них для разговора.

– Хорошо. Я сдаюсь… Я… не заглядывал так далеко вперед, когда привез вас в Лондон, – признался он. – У меня были самые смутные идеи о том, как спасти вас.

Мэдди почти улыбнулась.

– Мой непорочный рыцарь, – пробормотала она. – Ну что ж, полагаю, я спасена.

– Не выходите за него замуж, Мэдди.

– Это серьезно. Почему вы настаиваете на этом? «Потому что я люблю вас».

– Настаиваю, и все тут, – произнес он вместо этого. – Я думал, вас восхитит эта черта моего характера.

– Куин, я не хочу выходить за него замуж, правда. Но…

– Это все, что я хотел узнать.

– Вы раздражаете меня, – заявила Мэдди. – Сначала вы тащите меня сюда, чтобы выдать замуж и перестать заботиться обо мне, а теперь советуете мне не выходить за единственного человека, который сделал мне предложение. Я не…

– Данфри – не единственный человек, сделавший вам предложение, – мягко напомнил ей Куин. – И он не тот, за кого вы выйдете замуж. Единственный человек – это я.

Мэдди опустила глаза на его галстук.

– Я думаю… – слабым голосом начала она.

Ему страстно хотелось взять в руки ее побледневшее лицо и поцеловать его.

– Что вы хотите?

Их глаза снова встретились, когда прозвучали заключительные аккорды вальса.

– Я просто хочу, – повторила она и отступила от него под аплодисменты остальных гостей.

– Иногда желания исполняются, – прошептал он и повел Мэдди к ее родителям.

Рядом с ними находился Чарлз Данфри, собиравшийся пригласить ее на следующий танец, и у Куина немедленно испортилось настроение. Он холодно поклонился сопернику и, бросив на Мэдди прощальный взгляд, отошел. Завтра он все уладит.

Малькольм Бэнкрофт вздохнул, когда карета прогромыхала в последний раз и остановилась. Он какое-то время оставался сидеть в карете, не зная, что делать дальше.

Лакей открыл дверь экипажа и выжидающе взглянул на пассажира.

– Вы выходите, сэр? – вежливо поинтересовался он.

– Да. Однако лучше позовите кого-нибудь на помощь. Вы несколько щупловаты, а я несколько громоздок.

Через мгновение лакей понял, что пассажир не шутит, поэтому он отошел от кареты и свистнул. Появился другой лакей, и Малькольм сунул им в руки крепкую трость. Затем, подобравшись как можно ближе к двери, он выпрямился.

– Или ловите меня, или убегайте, – предупредил Малькольм и подал весь свой вес вперед.

Лакеи схватили его за руки, когда он вывалился из кареты, и с помощью кучера сумели поставить его на ноги на землю. Взяв у них обратно трость, он заковылял к передним ступеням.

Еголевая нога оставалась безжизненной до колена, и он постоянно должен был следить за тем, чтобы она не ушла без него. Врач настаивал, чтобы он оставался в постели еще недели две. Однако после последнего письма Мэдди он решил, что не может ждать так долго.

Бикс распахнул дверь, когда Малькольм достиг последней ступеньки. Дворецкий какое-то мгновение удивленно взирал на него, затем бросился помочь гостю.

– Мистер Бэнкрофт, мы не ожидали вас.

Малькольм слегка улыбнулся.

– Конечно же, нет. Старый пустозвон дома?

– Его светлость готовится отправиться в палату лордов, – ответил дворецкий.

– А где Куинлан?

– Лорд Уэрфилд живет в Уайтинг-Холле.

Не выказав никакого удивления, Малькольм направился в маленькую столовую и осторожно сел на кушетку.

– Пожалуйста, Бикс, сообщите его светлости, что я здесь.

Дворецкий кивнул:

– Конечно, мистер Бэнкрофт.

Он предположил, что Льюис заставит его ждать минут пятнадцать, прежде чем появится, но прошло только десять минут. Его брат был в высшей степени удивлен и поэтому обошелся без обычного представления.

– Кто наблюдает за Лэнгли? – пролаял герцог, входя в комнату.

– Сквайр Джон Рамзи. А кто наблюдает за Хайбэрроу?

– Мой управляющий.

Льюис взглянул на младшего брата, затем направился к окну, отодвинул штору и взглянул на подъездную дорожку.

– Ты привез с собой багаж. Надеюсь, ты не собираешься остановиться здесь, я только что очистил дом от целой толпы дураков.

– Я бы не остановился здесь, будь это единственный уцелевший в Англии дом, – спокойно ответил Малькольм. – Я остановлюсь в Уайтинг-Хаусе, с Куинланом.

– Отлично. И что же тебе здесь надо?

Мистер Бэнкрофт мгновение рассматривал его светлость.

– Посмотреть, соблюдаешь ли ты условия сделки. Вижу, что нет, хотя это не очень-то меня удивляет.

Льюис взглянул на брата.

– О какой сделке ты говоришь?

– Вернуть Мэдди Уиллитс обратно в свет.

– Я не заключал этой чертовой сделки.

– Речь идет о чести Бэнкрофтов.

Герцог опустился в кресло напротив брата.

– Это все ты с Куином развлекались с девчонкой, а затем почувствовали вину за это. Она ничего собой не представляет и не стоит всех этих забот.

– Она заслуживает, чтобы о ней позаботились больше, чем ты. У тебя были хоть какие-то положительные стороны. Теперь же ты просто болтун.

Льюис взглянул на него.

– Убирайся из моего дома!

– С удовольствием. – Опираясь одной рукой на палку, а другой о спинку кушетки для равновесия, Малькольм поднялся на ноги. На какой-то миг в глазах герцога промелькнуло что-то неопределенное, но так же быстро исчезло. – Я буду в Уайтинг-Хаусе, если захочешь извиниться.

– Нет, пока я дышу.

Малькольм улыбнулся:

– Я могу и подождать.

Куин выходил из парадной двери, когда увидел экипаж. Он немедленно узнал пару гнедых, запряженных в него, и с облегчением улыбнулся. Прибыло подкрепление, и как раз вовремя.

– Господи, что вы тут делаете? – спросил он, подходя к карете и открывая дверцу. – И где ваше кресло?

– Благодарю, теперь я хожу сам, – ответил дядя Малькольм. – Во всяком случае, это похоже на ходьбу.

Куин помог дяде сойти на землю и проводил его в холл.

– Вы остановились в Бэнкрофт-Хаусе? Вы видели Мэдди? Вы…

– Куинлан, ты превратился в болтуна, – с улыбкой пожурил племянника Малькольм. – У тебя что-то на уме, юноша?

Он устроился в гостиной, пока Куин кругами вышагивал вокруг него.

– Вы прекрасно знаете, что у меня на уме, – заявил маркиз. – И это ваша вина.

– Моя вина? В чем моя вина?

– Вы знали, что я влюбился в нее. И я думал, что вы отправляете ее в Лондон ради нее самой. – Куин взглянул на Малькольма. Улыбка дяди отнюдь не уменьшила его возбуждение. В действительности, будь он Мэдди, он сейчас уже отколотил бы кого-нибудь. – Ну скажите же что-нибудь!

– Все это устраивалось ради Мэдди. – Малькольм, видимо, понял его. – Как только я прочитал, что Льюис присылает тебя, я знал, что это будет мой последний шанс увидеть, как она займет подобающее ей место в обществе. Я также знал, что я все равно потеряю ее. Мне не легко было отправить ее с тобой.

– Но вы, кажется, забыли один важный факт, – резко бросил Куин. – Я почти помолвлен.

Малькольм пожал плечами:

– Очевидно, я быстро забыл об этом. Ты не мог ожидать, что я займусь деталями.

– Деталями? – скептически повторил Куин, рассерженный при мысли, что им, похоже, манипулировали во всем этом деле, каким бы щедрым вознаграждением оно ни обернулось.

– Что касается той части, что ты влюбился в нее, должен признать, это приходило мне на ум, но это не было моей целью. По правде сказать, Куин, я любил тебя мальчишкой, очень любил, но все, что я знаю, это что ты вырос весь в отца. И в этом случае Мэдди должна была утопить тебя, вместо того чтобы просто подтрунивать над тобой.

– Мне это не нравится, – ровным голосом произнес Куин.

– Именно поэтому я и не собирался говорить тебе об этом.

Куин сел напротив дяди.

– И что заставило вас передумать?

– Вот это. – Малькольм вытащил из кармана сложенный во много раз лист бумаги и разгладил его. – Последнее письмо от Мэдди.

– Дайте мне взглянуть на него, – потребовал Куин.

– Большая его часть не касается тебя, – ответил дядя. – Но эту часть ты, полагаю, должен услышать. – Он поднес письмо к глазам. – «Меня посещает Чарлз Данфри, и хотя я сомневаюсь, что он влюблен в меня, как заявлял об этом раньше, по крайней мере, он вежлив и внимателен. При…»

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: