ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
Сюзанна Энок Скандальное пари 12 страница– Какая разительная перемена! Несколько дней назад ты был вне себя, говоря об арендной плате академии. – Сильвия наклонилась к Эмме, словно они были закадычные подруги. – Вы бы слышали его тогда. Он доказывал нам, что в академии женщин учат лгать, обманывать и расставлять ловушки мужчинам с целью женить их на себе, и поэтому ее следует сжечь дотла. Похоже, придушить придется добрую половину гостей Хаверли еще до того, как вечер кончится. – Сильвия, если ты хочешь… Посуда на столе с грохотом подскочила. – Он не мог такого сказать, – в ярости закричала Лиззи. – Это просто подлость! Зачем вам обязательно надо затевать скандал? Сильвия оторопела. Она явно не ожидала такого. – Но, дорогая, почему бы вам не спросить его светлость, что он в действительности сказал о вашей школе? Лиззи посмотрела на Грея. Ее круглые карие глаза молили: скажите, что Сильвия лжет. Если бы он мог! – Элизабет, когда я приехал в Хаверли, я не… – Мы все приехали в академию, чтобы научиться тому, чего не знали, – тихо сказала Эмма. – Хотелось бы надеяться, что и его светлость чему-то научился. На этот раз Эмма не отвела от него взгляда. Она, конечно, хотела успокоить Лиззи, но также дала ему возможность продолжать работу в академии и тем самым попробовать выиграть пари – хотя в данный момент он об этом совершенно забыл. – Признаюсь, вы, мои дорогие ученицы, удивили меня. Но я полагаю, что мне удалось все же кое-чему вас научить. Краска залила щеки Эммы. Он торжествует. Он дал ей понять, что считает ее своей лучшей ученицей и мечтает продолжить обучение. – Какие прекрасные речи! – воскликнул Бламтон. В течение всего обеда Сильвия и Бламтон поочередно старались выпытать у Эммы, в чем заключается ее часть пари и как у нее идут дела. Эмму не на шутку обеспокоило, что леди Сильвия настойчиво старалась выудить какие-нибудь сведения о прошлом Эммы и подробности ее воспитания. Самые бестактные вопросы Эмме удавалось с легкостью отметать, но Грей, наблюдавший за допросом, тем не менее чуть ли не скрежетал зубами. – Знаешь, Сильвия, – вмешался он в разговор, когда его терпению пришел конец, – я никак не могу вспомнить, когда ты начала питать нежные чувства к Тристану. С лица Сильвии сбежала ее обычная безмятежная улыбка. – Боюсь, что не понимаю, о чем ты говоришь, Уиклифф. Но тебе не кажется, что это мое личное дело? – Да, разумеется, – согласился он, глядя ей прямо в глаза. Тристан кашлянул. Выражение его лица осталось непроницаемым, лишь в глубине голубых глаз плясали веселые искорки. – Вся эта перепалка весьма занимательна, – сказал он, – но нельзя забывать, что до окончания соревнования и определения победителя осталось всего две недели. – Тогда, может быть, начнем танцы? – Грей встал из-за стола. По той скорости, с которой Эмма и ее воспитанницы покинули столовую, Грей понял, что наконец-то сказал то, что следовало. Когда Эмма прошла мимо Грея, от лимонного запаха ее волос у него пересохло во рту. – Простите, Эмма, – тихо сказал он и, воспользовавшись тем, что в коридоре было не очень светло, взял ее за руку. – Девочкам все это полезно, а вот вам – ни к чему. – Для меня не было ничего нового, ваша светлость. Он взглянул через ее плечо: девочки и мисс Сантер ушли вперед, а остальные гости еще не вышли из столовой. – Я хочу поцеловать тебя, Эмма, – шепнул он. – Хочу прикоснуться к тебе, почувствовать тебя… – Прекрати. – Но ты ведь тоже хочешь меня, правда? Я уверен в этом! – Я почти никогда не знаю, сержусь я на тебя или это… вожделение, – зарделась она. – Вожделение, – повторил он, тихо засмеявшись. – Это чувство взаимно. – Ты выглядишь таким довольным. Хотела бы я, чтобы по мне этого нельзя было сказать. На пороге гостиной появилась Лиззи и схватила Эмму за руку: – Идите скорее! Посмотрите! Грею ничего не оставалось, как отпустить ее. Он не ожидал, что Эмма признается в таком чувстве, как вожделение. Что женщины его хотят, не было для него новостью, но то, что об этом он услышал от Эммы Грснвилл, вызвало у него чувство… торжества. Оркестр переместился из гостиной в большой бальный зал. Хотя времени на украшение зала было немного, слуги Хаверли и декораторы из Бейсингстока постарались на славу. Колонны были увиты серпантином и украшены бантами. Воздушных шаров, конечно, могло быть и больше, но все запасы поместья были исчерпаны. – Разве не великолепно? – Элизабет захлопала в ладоши. – Очень красиво, – согласилась Эмма и отвела учениц в сторону. Повернувшись к Грею, она сказала: – Спасибо, ваша светлость. Они запомнят этот вечер навсегда. – Я тоже, – заявил Тристан. – Я и вообразить себе такого не мог. Неудивительно, что ты решил не жениться, Уиклифф, поскольку прекрасно сам справляешься с обязанностями хозяйки дома. Эмма метнула на Дэра вопросительный взгляд и подошла к девочкам. Грей нахмурился. Она, конечно, когда-нибудь узнает о его прошлом, но будет лучше, если это произойдет не сегодня. А еще лучше, когда его уже не будет в Гемпшире. – Грей, можно пригласить вас на первый танец? – подбежала к нему Генриетта. За ее спиной Джейн прижала к губам ладонь, чтобы не рассмеяться: она не ожидала от Генриетты такой смелости. – Нет, нельзя, мисс Брендейл, – строго сказала Эмма. – Это проверка хороших манер и знания приличий. Вы должны подождать, пока вас пригласят. – Но здесь мало мужчин, – громко зашептала Генриетта. – Боюсь, что так оказывается гораздо чаще, чем вы думаете, мисс Брендейл. – Тристан поклонился девушке. – Поэтому всегда надо иметь в запасе еще один вариант. Могу я пригласить вас на этот танец? Генриетта присела в реверансе. – Да, можете, лорд Дэр. – Короткий взгляд на Грея. – Вы окажете мне честь. Эмма мысленно поблагодарила Бога за Тристана. Даже если ему всего-навсего хотелось сохранить ее расположение, он освободил Грея для первого танца. Решив, что это должен быть вальс, Грей направился к Эмме, но ее взгляд был устремлен на Дэра. Она благодарно улыбалась ему за то, что он спас Генриетту из неловкого положения. Черт бы его побрал! Мимо проскользнул Бламтон. – Ты… девочка… как тебя зовут? Лиззи встала на цыпочки. – Элизабет Ньюкомб, лорд Чарлз, но вы можете называть меня Лиззи. – Ты умеешь танцевать? – И даже очень хорошо, милорд. – Ну, тогда пойдем. Лиззи надула губы. – Я думаю, что вы должны попросить меня более вежливо. Бламтон вытаращил глаза. – Ну и ну! – Лиззи, – тихо предупредила Эмма. Девочка, скорчив гримасу, протянула Бламтону руку: – Ладно. Но я не чувствую, что вы оказываете мне честь! Кто-то дал знак музыкантам начинать, и они заиграли контрданс. Не желая отставать от Бламтона, Грей поклонился Джейн: – Не окажете ли мне честь, леди Джейн? Сделав грациозный реверанс, она учтиво ответила: – Я считаю это честью для себя, ваша светлость. Дядя Деннис пошел танцевать с тетей Региной. Джулия, судя по всему, привыкшая к недостатку кавалеров, схватила за руку Мэри и потянула ее в круг танцующих. Элис бросила взгляд на Эмму и, демонстративно повернувшись к ней спиной, стала разговаривать с Сильвией. Все воспитанницы танцевали очень хорошо. Грей был горд тем, как непринужденно они держались. Эмма сидела в сторонке на стуле. Когда она не сваливала огульно в одну кучу его и остальных грубых мужчин Англии, то была самой потрясающей женщиной из тех, кого он встречал. Возможно, он несколько ошибался, считая всех женщин глупыми, легкомысленными, охотницами за мужьями, но у него на то были свои причины. А что у нее за причина для столь неодобрительного отношения к мужскому полу? Оказавшись возле оркестра – круг танцующих разомкнулся для следующей фигуры, – Грей приказал музыкантам: – Следующий танец – вальс. – И, не дождавшись ответа, вернулся в круг и взял за руки Джейн. – Вам следует пригласить мисс Эмму, – посоветовала ему Джейн, – а то она так и проскучает весь вечер. – Неплохая идея, – ответил он, довольный своей хитростью. – Джейн, пожалуйста, ни о чем не спрашивайте, но у меня будет для вас маленький сюрприз. – Сюрприз? – Джейн очаровательно зарделась. Грей засмеялся. Вечер проходит гладко, а самое интересное еще впереди. Сейчас он будет танцевать с Эммой Гренвилл. И сегодня умрет, но получит ответ на кое-какие вопросы.
Глава 14
Если Элизабет, танцуя вальс, не перестанет неожиданно поворачиваться и добавлять замысловатые па, бедный лорд Чарлз рискует сломать себе шею, поддерживая ее. Глядя на них, Эмма едва скрывала улыбку. Лиззи, конечно, была слишком импульсивна, и энергия в ней била через край, но, когда она начнет карьеру учительницы или гувернантки, ей уже не будет позволительно размахивать руками и вертеться волчком. У каждого хотя бы раз в жизни должна быть возможность вести себя так, как хочется. Когда танец закончился, Лиззи остановилась возле Эммы, чтобы отдышаться. Такое раскованное поведение было не в пользу Грея, но девочка прекрасно понимала, что сегодня вечером никто не осудит герцога Уиклиффа. – Вы меня видели? – Элизабет сделала еще один поворот вокруг себя. – Видела, – сказала Эмма, поправляя рукав ее платья. – Постарайся никого не покалечить, дорогая. – Кто-то подошел к ним сзади, и она сразу почувствовала кто. – Ваша светлость. Грей склонился над ней: огромный золотисто-коричневый лев, заигрывающий с маленькими ягнятами академии. – Могу я пригласить вас на танец, Эмма? – спросил он, протягивая ей руку. – Нет, что вы! Это девочкам нужна практика, а не мне, ваша светлость. – Но Грей подметил, что она наблюдала за каждым его шагом, когда он танцевал с Джейн, и отказ прозвучал малоубедительно. – Я думал, вы учите их на собственном примере. – Да, но… – Так давайте покажем, как это делается! Эмма в нерешительности посмотрела сначала на него, потом на раскрасневшиеся лица своих воспитанниц. – Ладно. Она надеялась, что это будет кадриль или снова контрданс и ей не придется оставаться подолгу в его объятиях. Даже дотрагиваться до его рук было для нее пыткой. А уж если он ее обнимет… Оркестр начал играть вальс. Эмме стало немного не по себе, когда Грей вывел ее на середину зала. Его рука крепко обняла ее за талию, и она закрыла глаза. – Не делайте этого, – шепнул он. – Не делать чего? – Не закрывайте глаза. А то я их поцелую. Ее ресницы тут же взлетели вверх. – Не смейте! Он уверенно повел ее в танце. – Попробую сдержаться, но вы, однако, должны знать, что… – Пожалуйста, ведь вы пригласили меня танцевать не для того, чтобы говорить, как вам хочется прикасаться ко мне и целовать. Уголки его губ чуть дрогнули. – Мы уже установили, что вы испытываете ко мне вожделение, поэтому я приберегу эту часть диалога до того времени, когда мы будем одни. От одного упоминания о том, что они могут остаться наедине, у Эммы чуть было не подогнулись колени. – Вы что-нибудь рассказывали леди Сильвии? – Надо было срочно менять тему разговора. – О том, что… произошло? – Вы имеете в виду тот вечер, когда я прокрался в академию и занимался любовью с директрисой? – Грей, пожалуйста, – взмолилась Эмма. Он слегка нахмурился: – Нет, ни словом не обмолвился, даже и не собирался бы. Почему вы так решили? – Она смотрит на меня как-то странно. – Вы не из Лондона. Все, кто не имеет дома в Лондоне, кажутся ей странными. – Нет, она смотрит как-то не так. Во взгляде Грейдона появилось уже знакомое ей выражение любопытства и досады. – Тогда что это был за взгляд? Или мы играем в шарады и я должен догадываться? – Вы тоже заметили, иначе не осадили бы ее, когда она приставала ко мне с расспросами. – А если мне самому нравится задавать вам вопросы? – Я пытаюсь не делать поспешных выводов. Просто мне показалось, что она… кое-что знает. О нас. И это ей не нравится. – Может быть, вы и правы, – сказал он более серьезным тоном. – Я это выясню. Эмма так крепко стиснула его плечо, что ногти буквально вонзились в железные мускулы. – Нет, прошу вас! Несколько минут они вальсировали молча. – Вот что, Эмма, – наконец сказал он, пристально глядя на нее. – Я буду осторожен, если вы мне кое-что расскажете. У Эммы екнуло сердце. Хотя она всячески пыталась скрыть свои чувства, но на самом деле надеялась, что это «кое-что» относится к его желанию снова быть с ней. Она жаждала взять еще несколько уроков у Грейдона Брэкенриджа – столько, сколько раз им удастся быть вместе за те две недели, что он еще проведет в Гемпшире. Но она ни за что не даст ему понять, как тоскует по нему, потому что знала, что нравится ему сильной и независимой. Она и себе нравилась именно такой. – Что я должна рассказать вам? – осторожно спросила Эмма. – Вы упомянули, что встречали таких людей и раньше. – Он кивнул в сторону гостей. – Но ведь не в академии? А где? – В Лондоне. – Он видел, что она занервничала. – А когда вы были в Лондоне? Я вас там не помню. Если бы их пути пересеклись, его она уж точно запомнила бы. – Лондон – большой город, ваша светлость. И я сомневаюсь, что вы меня заметили бы. – Уж поверьте, заметил бы. Эмма вдруг осознала, что слишком тесно прижимается к нему, и ей стало трудно дышать. К счастью, в вальсе это допускается и никто на них не обратил внимания. – Это случилось очень давно. Мне было всего двенадцать лет. Лицо Грея помрачнело. – Что это был за негодяй, который не пощадил двенадцатилетнюю девочку? В его тоне появились угрожающие нотки. – С этим все равно ничего нельзя было поделать. – Мне так не кажется. – Правда? И что бы вы сделали, ваша светлость? – Я бы убил его. Что-то в его тихом голосе подсказало ей, что он отнюдь не шутит. Не хотела бы она столкнуться с ним лицом к лицу, окажись он по-настоящему разъярен. – Он умер шесть лет назад. Так что спасибо за предложение, но… – Кто это был? – Это не важ… – Кто это был? – повторил он еще тише. – Мой дядя – двоюродный, на самом деле, – и все было не совсем так, как вы, очевидно, полагаете. – Так расскажите. – Хорошо, если это заставит вас прекратить расспросы. Он был кузеном моей матери. Когда умер мой отец, нам некуда было идти, и дядя согласился принять нас. К тому времени мать уже была очень больна и через два месяца скончалась. Пока она была жива, дядя был добр и заботлив. Не переставал обещать, что постарается устроить мне блестящий дебют в обществе и обеспечить достаточным приданым, чтобы я могла сделать хорошую партию. – И все это было ложью. – Да. Через несколько дней после смерти матери я пошла погулять в сопровождении служанки. Когда я вернулась, дядя стоял на пороге с сумкой, набитой моей одеждой. Он заявил, что не собирается быть благодетелем такой тощей девчонки, как я, поскольку я слишком молода, чтобы предложить ему что-нибудь взамен. Он велел служанке зайти в дом, бросил мне сумку и захлопнул дверь. – Эмма на секунду закрыла глаза. – До того момента я не понимала, что люди могут так бессовестно лгать. Глупо, не правда ли? Но мне это и в голову не приходило. – Что же было дальше? – Не прошло и недели, как констебль арестовал меня за попрошайничество и бродяжничество, и я попала в работный дом[14]. Сестра моего отца, тетя Патриция, стала меня разыскивать и нашла только через полгода. До сих пор удивляюсь, как ей это удалось. Она, видимо, потратила немало денег, чтобы, подкупив слуг, разузнать что-нибудь обо мне. – Как его звали? – Граф Росс. – От одного упоминания этого имени Эмма почувствовала во рту горечь, а руки ее сами сжались в кулаки. – Росс. Я знал его, но не очень хорошо. Если это вас хоть сколько-нибудь утешит – ходили слухи, что он умер от сифилиса. – Я тоже об этом слышала. Не удивлюсь, если слух был верным. – Работный дом, – прошептал Грей. Глаза его снова сверкнули гневом. – Не могу себе даже представить… – Благодарите Бога за это. – Вы поэтому так озабочены судьбой Элизабет? Не хотите, чтобы она оказалась там же? – Меня волнует не только судьба Лиззи, хотя, должна признаться, к ней у меня особое отношение. Я хочу научить своих девочек быть самостоятельными, дабы они не зависели от чьей-либо недоброй воли или, наоборот, расположения и могли вести достойную жизнь. Вальс закончился. Грей хотел бы продолжить беседу, но, пожалуй, она рассказала ему более чем достаточно. Стоя рядом с Уиклиффом, Эмма подумала, что, как бы в данный момент он ей ни сочувствовал и как бы ни билось ее сердце в его присутствии, таких черт характера, как высокомерие и заносчивость, у него не отнимешь. И если когда-нибудь в общество просочится слух, что директриса Академии мисс Гренвилл провела полгода в работном доме, ей придется туда вернуться. Эмма ужаснулась своим мыслям. Что с ней случилось? Она не имеет права подозревать Уиклиффа в непорядочности. – Я полагаю, Лиззи захочет потанцевать с вами, – сказала она, высвобождая руку. – Эм, – негромко сказал Грейдон, – я восхищаюсь вами. И я даю вам слово, что никто ничего не узнает. Эмма проглотила комок, неожиданно вставший в горле. Иногда в нем что-то просыпалось… – Спасибо и за то, и за другое. Неожиданно Хоббс громко постучал своим жезлом по полу. Все обернулись. Дворецкий был явно доволен тем, что званый вечер проходит с соблюдением всех формальностей, даже если его дают в честь нескольких юных девиц. – Эмма, – начал Грей, и вид у него вдруг стал неуверенным, так что она испугалась. – Леди и джентльмены, разрешите… – Не спешите с выводами. –…представить мистера Фредерика Мейберна. В зал с беззаботным видом вошел Фредди. Он был одет довольно скромно – во всяком случае, для него. Лишь завязанный сложным узлом шейный платок выдавал в нем денди. В неброском сером камзоле и высоких сапогах он выглядел аккуратно и строго, хотя и не так элегантно, как Грей. Эмма чуть было не задохнулась от возмущения. Сердито обернувшись к Грею, она спросила: – Что он здесь делает? – Нам не хватало кавалеров для танцев, – пожал плечами Грей. – Поэтому я подумал, что он… – Я не позволю ему ухаживать за Джейн или за кем-нибудь из девочек, – предупредила Эмма. – Мы не агентство по поиску невест, а учебное заведение и должны заботиться о своей репутации. Никто из родителей не отпустил бы своих дочерей в академию, зная, что поблизости околачиваются мужчины, готовые соблазнить их еще до их дебюта в обществе. Грей шагнул мимо Эммы, чтобы приветствовать Фредди. – Вот за это я бы не поручился, – бросил он на ходу. Ну, это уж слишком. – Вы холостяк, ваша светлость, – парировала она. – В данном случае, уверяю вас, ваше мнение не авторитетно. Эмма решительно направилась к Мейберну. Фредди, увидев ее, поспешно сделал шаг назад. – Добрый вечер, мисс Эмма, – запинаясь, сказал он. От его самоуверенности не осталось и следа. – Уходите, – сказала она, надвигаясь на Фредди. – Но меня пригласили. – Отступая, он смотрел куда-то поверх ее плеча. – Он не будет танцевать с Джейн, – услышала Эмма голос герцога, оказавшегося за ее спиной – и даже очень близко. Она внезапно остановилась, чувствуя, что затевает скандал. – И любезничать с ней тоже не будет, – заявила она. – Не буду. – Фредди перестал пятиться и остановился на пороге. Дальше ему пришлось бы уже выйти из зала. – И ни через кого не будет передавать для Джейн записок, – продолжала настаивать Эмма. – Не буду. Она обернулась к Грею: – Дайте слово. – Даю. – Очень хорошо. Эмма с удовольствием выставила бы Мейберна из Хаверли, но ей пришлось смириться с его присутствием. Она прекрасно понимала причины, по которым он здесь очутился. Грей не раз предупреждал ее об опасностях внешнего мира и о том, как плохо ее воспитанницы к ним подготовлены. Фредди представлял собой явную угрозу, но под пристальным вниманием герцога, Изабель и ее самой был не так уж опасен, а для девочек это была неплохая практика. Оркестранты, заметив, что инцидент улажен, заиграли кадриль. Джейн пригласил лорд Чарлз, хотя Эмма подозревала, что тут решающую роль сыграл титул юной леди, а не благородное желание Бламтона защитить ее от ухаживаний Мейберна. За спиной Эммы послышался шум шагов, и она обернулась. Это оказался Фредди. – Мисс… Могри, разрешите пригласить вас на этот танец. Эмма кивнула, и Мэри, сделав книксен, приняла его руку. – Вы оказали мне честь, мистер Мейберн. – Фредерик, если позволите. – Видите? – Грей взял Эмму под локоть. – Все не так страшно, правда? – Вы должны были предупредить меня, что пригласили Фредди. – Я и не подозревал, что даже повесы боятся вас, мисс Эмма. В первый момент я подумал, что придется одолжить Фредерику пару сухих штанов. – Очень смешно! Неужели вы не понимаете, почему я возражала. – Прекрасно понимаю. Но полагаю, что и вы догадываетесь, почему я пригласил его на этот вечер. – Да, конечно. Лиззи подпрыгивала на цыпочках, и у нее был такой вид, будто она вот-вот лопнет. Заметив это, Грей приподнял бровь, лицо его оставалось строгим, но зеленые глаза смеялись. – Хм. Я хотел пригласить тебя потанцевать, детка, но, по-моему, тебя вот-вот хватит удар. Девчушка схватила Грея за рукав и вытащила его на середину зала к другим танцующим. – Вы оказали мне честь. Давайте, Грей. Эмма чуть было не подавилась от смеха. Когда Грей-дон Брэкенридж позволял себе забыть о своем высоком положении, он оказывался живым, веселым человеком. И если он и дальше будет верен своему слову, она окажется в жуткой опасности: еще больше полюбит его. – Эмма, позвольте… Это был виконт. Эмма, наклонившись к нему, почти беззвучно прошептала: – Пригласите Джулию. – Вы меня прервали – я как раз собирался пригласить Джулию на кадриль. – О да, – сказала Джулия, вскочив. – Джулия, твои манеры, – напомнила ей Эмма. – У Лиззи тоже их нет. – Лиззи всего двенадцать лет, а тебе – семнадцать. – Вы правы, мисс Эмма. Благодарю вас, лорд Дэр. Вы делаете мне честь. Лорд Хаверли пригласил мисс Босуэлл. Эмма усадила Генриетту на стул у стены. – Тебе весело? – спросила она девушку. – Да, очень. – Генриетта взглянула на леди Сильвию, которая пристально смотрела на них с противоположной стороны зала. – Только мне кажется, что вон тем двоим дамам мы не нравимся. – Возможно, так оно и есть. – Эмму тоже немного вывел из равновесия холодный прием, оказанный им Элис и леди Сильвией. Всегда лучше быть честной, подумала она и возобновила разговор с Генриеттой: – Тебе не раз придется столкнуться с высокомерным отношением со стороны аристократов. К сожалению, в обществе каждая незамужняя женщина воспринимает другую незамужнюю женщину как свою соперницу. Поэтому ты должна привыкнуть к такому сорев… – Соревнованию, – закончила Генриетта. – Да, Грей говорил нам об этом. – Неужели? – Интересно. – И что же именно он сказал? – Точно то же, что вы. Только добавил, что надо твердо стоять на ногах, потому что никогда не знаешь, не пытается ли кто-либо – мужчина или женщина – сбить тебя с толку. – Она хихикнула. – Джулия решила, что он имел в виду, что люди постараются нас затоптать. Мне пришлось ее убеждать, что он выразился фигурально. Совсем не обязательно. – Это хороший совет. – Мы тоже так думаем, – кивнула Генриетта. На следующую кадриль Фредерик пригласил Генриетту. Под бдительным оком Эммы он даже шагу не сделал, чтобы приблизиться к Джейн. Однако Эмма ни на минуту не забывала, что он принял приглашение посетить Хаверли по одной-единственной причине – из-за Джейн. Большие напольные часы внизу пробили полночь. Последний танец закончился, и Эмма, поблагодарив Бламтона, который был ее партнером, начала аплодировать. – Все было великолепно, – сказала она, – но думаю, нам пора возвращаться в академию. Герцог кивнул: – Я рад, что вы приехали к нам. Это прозвучало так, будто касалось только ее. К счастью, Эмма была так разгорячена танцами, что никто не заметил, как она еще больше покраснела. – Мы благодарим вас зато, что пригласили нас. – Она повернулась к графу и с чувством пожала его руку. – И вам спасибо, лорд Хаверли. Вы великодушный человек. – Не стоит благодарности, Эмма. Я рад был доставить вам и девочкам удовольствие. Мы с Региной решили, что должны устраивать такие вечера почаще и приглашать всех ваших воспитанниц. – Это была бы прекрасная традиция. Девочки, окружив их, благодарили лорда Хаверли и Уиклиффа. Эмма сияла. За исключением небольших ошибок, они вели себя прекрасно, и она может гордиться ими. Их успех был для нее главным, только это действительно имело значение. – Я провожу вас. – Грей предложил Эмме руку. – Как вы оцениваете поведение Фредди на сегодняшнем вечере? – тихо спросил герцог. – Он наступил мне на ногу, но полагаю, это оттого, что мое присутствие его нервировало. – Оно и меня нервировало. – Вот уж никогда не поверю. – Неужели найдется кто-то, кому удастся заставить нервничать герцога Уиклиффа? – Напрасно, Эмма. Он склонился над ней, и в полутемном холле этот жест показался ей таким же интимным, как поцелуй. – Грей. Вздохнув, он выпрямился. – Так как же насчет Фредди? – Правила остаются неизменными. – Она взглянула на Джейн, шедшую впереди под руку с Элизабет. – Вряд ли он планировал увезти ее прямо сегодня, но я не поручусь, что эта мысль не приходила ему в голову. – Вы не сердитесь на меня за то, что я его пригласил? Ей, конечно, хотелось бы сердиться, но вечер оставил такое приятное впечатление, что не стоило портить его бесполезным спором. – Нет, но попрошу вас в следующий раз предупредить меня. – Обещаю, – согласился он. Он был сегодня необычно мягок и обходителен, и тому – по ее предположению – могло быть несколько причин. Нет, пожалуй, причина была всего одна. Эмме стало жарко. Если кто-нибудь узнает о полночном визите Грея, это погубит ее – выражаясь и буквально, и фигурально. Однако, когда Хоббс распахнул перед ними двери и они направились к ландо, Грей не сказал ничего такого, что хотя бы в малейшей степени прозвучало неприлично. Он помог Изабель и девочкам сесть в ландо, похвалил каждую из них: одну – за то, что хорошо танцевала, другую – что отлично держала себя, третью – что храбро согласилась быть партнершей лорда Чарлза. – Как вы думаете, он перестанет носить монокль? – спросила Лиззи. – Сомневаюсь. Впрочем, вполне возможно, что в твоем присутствии не будет им пользоваться. Эмма подождала, пока все расселись. Потом, опершись на руку Грея, села сама. – Вы завтра будете давать урок? Он слегка сжал ее пальцы и тут же отпустил их. – Да. Так что скоро увидимся. – Он смотрел ей прямо в глаза. О Господи! – Спокойной ночи. Экипаж уже отъехал от дома довольно далеко, а девочки все еще махали Грею. Эмма оглянулась всего один раз, в тот момент, когда они поворачивали на основную дорогу. Герцог улыбался.
Грей еще долго не входил в дом, стоя на ступенях, пока шум колес окончательно не стих. Он предупредил Эмму о своих планах на ближайшие часы, и она не возразила. Стало быть, она их одобряет. – Ваша светлость? – Хоббс стоял в дверях. – В чем дело? – Вечер довольно прохладный. Я подумал, что вы захотите войти внутрь. – Прохладный? Я что-то не заметил. Один лишь взгляд Эммы так горячил ему кровь, что он, пожалуй, не ощутил бы холода даже суровой русской зимы. Однако, вернувшись в гостиную, он сразу почувствовал холод совсем другого свойства. – Леди Сильвия, чем могу быть полезен? – Я совершенно не понимаю, что вас так привлекает, – взяв его под руку, сказала она своим обычным воркующим голоском. – Привлекает? – удивился Грей, избегая, однако, смотреть на Сильвию. – Вы и эти девочки. Поверьте… я в полном недоумении. Почему вам захотелось провести с ними вечер? – Я делаю это, чтобы выиграть пари. И поскольку часть моей задачи – предупредить моих учениц об опасностях и ловушках, подстерегающих их в Лондоне, должен поблагодарить вас за ваше поведение сегодня вечером. – А-а… – Она взглянула на него из-под длинных загнутых ресниц. – А я представляю собой опасность или ловушку? – И то и другое. – Он снял ее руку со своей и пошел вверх по лестнице. – Я тоже училась в пансионе для благородных девиц в Суссексе, но что-то не припоминаю, чтобы какой-нибудь герцог ходил перед нами на задних лапках, – продолжала Сильвия, поднимаясь вслед за ним. – Наша директриса упала бы в обморок, если бы какой-нибудь мужчина даже приблизился к нам. И я бы упала. Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|