Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Глава 25, в которой мы с Алексом поссорились в тот же вечер




 

Сейчас я уже не могу точно сказать, из-за чего, но поссорились мы основательно. Просто жутко разругались. Кусок штукатурки рухнул с потолка, когда дверь захлопнулась за Алексом. Перепуганный и оскорбленный в лучших чувствах Геркулес забился под кровать и просидел там часа два. А гроза, несмотря на то что целый день парило и рекрутировались тучи, обошла Париж стороной, правда, под утро зарядил жалкий сиротский дождь и не прекращался почти до полудня.

Самое смешное, что устроиться на работу помог мне Жак, причем на фирму, где уже не один десяток лет трудилась прилежная мадам Лефлорибуа, оказавшаяся его давней пациенткой. Психоаналитик продолжал звонить и регулярно знакомил меня с разворотом событий сериала «Ко мне вернулась жена». Их взаимоотношения налаживались не по дням, а по часам. Чего нельзя было сказать о моих взаимоотношениях с родственниками. После того памятного эпизода с Кларис мы нисколько не сблизились, а напротив, как бы это сказать помягче, зажили каждая своей жизнью, где Гастон снова занимал лишь место прилагавшегося к моей сестре и ее детям супруга и родителя. Его деньги я положила в банк на имя Люка и Рене.

Тем не менее, Рождество мы встретили вместе, и я опять с ужасом узнавала те самые интимно-ночные интонации в голосе и отблески молний в глубоких глазах Гастона, когда он обращался ко мне. Я ушла домой сразу, как только детей отправили спать, и с тех пор мы не виделись.

В последнее время мы лишь изредка говорим с Кларис по телефону, дипломатично соблюдая очередность звонков и ограничиваясь темами здоровья, погоды и новостями из жизни близнецов. Иногда сестра спрашивает:

— Как там Геркулес?

— Все хорошо, — отвечаю я.

Мадам Лебуафлори при более близком знакомстве оказалась трепетной вдовой, весьма за пятьдесят, обладающей двумя слабостями: ужасом потерять работу на старости лет и безумной любовью к кошкам. Их у бездетной вдовы имелось с полдюжины и, естественно, от прежнего патрона мадам Лебуафлори тщательно скрывала эту свою вторую слабость. Почему-то она сочла своим долгом опекать меня и к весне помогла оформить кредит на уютную студию в только что отстроенном фирмой доме.

— Пока вы не выплатите кредит, мадемуазель Тиба, никому и в голову не придет вас уволить, — аргументировала вдова.

Известив мадам Экри, вечерами я собирала вещи. Геркулес наслаждался беспорядком и обилием пакетов, коробок и коробочек в квартире. Я подставила стул и сняла кухонные занавески. Это были старые занавески. Они принадлежали моей сестре, а не мадам Экри. Сестра купила их давным-давно, когда, начав самостоятельную жизнь, переехала из родительского дома в эту квартиру. Отношения отношениями, но мне не хотелось бросать занавески Кларис здесь. Я аккуратно свернула пыльноватую ткань — постираю потом, на новой квартире, — и слезла со стула на пол.

Лишившись наряда, окно превратилось в черный, разлинованный рамами прямоугольник, театрально переливающийся изнутри блестящими струйками. Сразу стали слышнее звуки дождя, неизменного спутника весны в Париже.

— Мырррь. — Геркулес деловито запрыгнул на подоконник и глянул в темноту. — А-а-аа-а, — обернувшись, сообщил он мне об увиденном. — Мяяя-аа-а! — И поскреб лапкой раму.

— Ну и что там? — риторически спросила я. — Что там может быть такого особенного?

— Мяяя-аа-а! — Когти по деревяшке, а заодно и по стеклу.

— Вот уж по стеклу когтить не надо, Геркулес. Хочешь, чтобы я раскрыла окно?

Мой говорящий кот мяукнул утвердительно и заскреб уже обеими лапами. Я выполнила его просьбу. Надо же попрощаться с видом из окна.

В лицо пахнуло прямо-таки морской свежестью, я даже поёжилась, но с наслаждением вздохнула полной грудью, ощутив прикосновение к лицу самых бойких капель. Улица тонула в мерцающей пелене, которая под фонарями распадалась на отдельные серебряные ниточки; по проезжей части приглушенно промелькнуло несколько автомобилей, рассыпавших за собой свет габаритных огней, а на обочине — напротив моего подъезда — одиноко темнел силуэт машины. Я всмотрелась. «Порше». У кого-то гости, подумала я, никто из соседей не оставляет на ночь свой транспорт у подъезда.

За моей спиной зазвонил телефон. Я вздрогнула. И кот завопил тоже. Не знаю, что произошло раньше — я вздрогнула или завопил кот, но я не сомневалась в одном: все это уже было со мной раньше! Я дотянулась до трубки, не отходя от окна.

— Слушаю. Слушаю вас! Говорите, я вас слушаю.

— В общем… — Глубокий вздох. — В общем, я хотел сказать… Опять дождь идет!

— Да… Дождь…

— Угу. Просто ливень какой-то! А что ты делаешь?

— Я? Я переезжаю… — В трубке — молчание, за окном — темнота. — Я тоже соскучилась, Алекс!

— Ма-а-а-я-я-а-а-а! — подтвердил в темноту Геркулес.

— Правда?

— Правда. У тебя новая машина?

— Новая. Гастон сказал, что неприлично его партнеру ездить на древней развалюхе.

— Гастон? Партнер?

— Ты разве не знала? Мы же воссоединились в январе. «Шанте, Дюваль и сыновья». Тебе у открытого окна не холодно?

— Не холодно. Какие еще сыновья?

— Как какие? Наши.

— В смысле — Люк и Рене, дети Гастона?

— Не только. Наши тоже. Ну наши. Наши с тобой!

— Ты сам придумал или подсказал кто?

— Ну тебя, Беа. Я серьезно. Поехали в Булонский лес!

— Так ведь дождь идет, и мне завтра на работу!

— Что же нам делать?

— Ты смешной. Поднимайся, хватит в машине сидеть.

— А мы опять не поссоримся?

— Не знаю.

— Давай не будем?

— Давай.

 

Лето выдалось рекордно грозовым и дождливым. В день нашей свадьбы лило так, что все гости промочили ноги, пока добежали от церкви до своих машин, а отплясывать на ужине в ресторане мне пришлось в купленном наспех костюме из ближайшего бутика, потому что широченная юбка и шлейф моего свадебного платья окончательно просохли только три дня спустя, первое время приводя в замешательство кота, стоило тому заглянуть в гостиную. А потом Геркулес привык и даже спал на нем.

Шаферами на свадьбе были Гастон и психоаналитик Жак. Трепетная мадам Лебуафлори неожиданно оказалась школьной приятельницей старшей мадам Шанте. Мама Алекса, действительно очень красивая женщина с ниткой голубоватого жемчуга вокруг шеи, несмотря на строгий однотонный костюм цвета маренго, покроя а-ля английская королева, все равно напоминала героиню черно-белого немого фильма. Наверное, все дело в жемчуге. Урсула быстро нашла общий язык с моей мамой, стоило только заикнуться об общем кумире — о Дюма-отце.

Мой же отец явился в парадном мундире с аксельбантами и выглядел очень моложаво даже рядом с совсем не похожим на солидного родителя жениха Бенедиктом. Но обоих украшали усы, и это сближало. Клементина зорко следила за соблюдением приличий Рене и Люком, но мои племянники, улучив момент, нырнули под праздничный стол и, вынырнув уже у колен Ролана, до малиновых пятен на щеках смутили его девушку вопросом: есть ли у нее дети?

Гастон руководил застольем, пригоршнями рассыпая тривиальные остроты по поводу и без, но так и не пригласил невесту на танец. А Жак довольно умело провальсировал со мной, пользуясь правом шафера на первый танец с новобрачной.

— Я восхищаюсь всеми вами, — шепнул он, передавая меня Алексу. — Как вам удалось избежать цепной реакции?

— Вы когда-нибудь видели радугу, мэтр? — вдруг спросил Гастон, неожиданно оказавшийся поблизости.

— О чем ты, милый? — удивилась Кларис, еще не переведя дух после вальса с супругом.

— Как всегда, о любви, дорогая.

— Ну просто невозможный человек… — нежно произнесла Кларис, не обращаясь ни к кому в отдельности.

— Радуга — это чудо, — медленно сказала со своего стула Надин. Жена психоаналитика была в положении и поэтому не танцевала. — Я бы выпила за нее! — И подняла свой фужер с разбавленным минералкой яблочным соком.

Жак закивал. Алекс сделал знак официанту. Тот поспешил к нам с подносом, уставленным фужерами. От его шагов они чуть-чуть звенели — динь-динь-динь, — шампанское в них покачивалось и играло.

— Я вас понял, мсье Шанте. Радуга — реальное чудо, и любовь — тоже чудо.

— Ну да, — согласился с психоаналитиком Гастон, на мгновение встретившись со мной глазами.

В них, впервые за весь этот день, была та самая интимная жаркая глубина, но — удивительно! — она вовсе не испугала, не смутила меня. Напротив, очень доверительно-согревающе ободрила. Так же он посмотрел на Алекса. Алекс улыбнулся, кивнул Гастону, взял с подноса фужер и протянул мне, сопроводив взглядом и улыбкой из-под свежеподстриженных усов.

— К тому же радуга — это арка. — Гастон в свою очередь передал шампанское Кларис и слегка приобнял ее за плечи. Кларис вертела в пальцах ножку фужера и, опустив глаза, с джокондовской улыбкой наблюдала за пузырьками. — А арка, это я вам как строитель скажу, годится не только для триумфальных шествий, арка — достаточно надежная конструкция. Хорошо держит нагрузку…

 

 


Note1

Во французском языке ударение всегда ставится на последний слог.

 

Note2

Дефанс — деловой город-спутник Парижа, возник в конце 1950-х. Отличительная черта — множество высотных офисных зданий.

 

Note3

Серый (искаж. фр.).

 

Note4

Земли Корнуай — местность в Бретани.

 






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных