Обряды и обычаи якутов

В обычаях своих якуты сходствуют с другими сибирскими народами, но природный разум в них замечается острее во многих случаях. Например, они в намерениях своих не так легкомысленны, как другие; стараются разуметь хорошенько, что им сказывают, и узнать всякую вещь, как она действительно существует. Они вникают в склонности и в главные страсти тех людей, с которыми они имеют дело, и приискивают способы, как бы приобресть себе их благосклонность. Они вообще имеют память острую и могут рассказать все то, что случилось с ними в самой молодости; кто с ними тогда дружил, какие подарки от кого принимали и чем сами других отдаривали.

Когда больной якут предчувствует свою смерть, он призывает наследника и рассказывает ему о всех своих делах, напоминает ему о друзьях и врагах своих, дабы он знал, с кем ему продолжать дружбу, от кого он должен сторониться и кому он должен сам ответить за обиду.

Таковая вражда продолжается до тех пор, пока между обеими семьями сделается новое родство через какой-либо брачный союз. А после такового союза и примирение. Ежели новобрачные разведутся, то вражда с обеих сторон возобновляется пуще прежнего.

Воровство, по их правосудию, разделяется на три рода. Иногда украдут скотину, и она пропадает без вести, потому что уведут ее далеко. Потом пропажа открывается следующим образом: в день праздничный, по причине какого-либо обряда, принадлежащего до их веры, или какой-либо свадьбы, словом, когда собирается в одно место множество народа и всяких людей, каждый рассказывает о несчастьях, какие с ним случились, и какую он потерял скотину, причем он описывает ее так подробно, как будто бы сделана у него была опись каждому волосочку, покрывающему ее тело. Ежели кто из присутствующих видел с такими приметами скотину, то объявляет тотчас всем, где он ее видел. Хозяин ищет вора, и когда он обличен в воровстве, то должен в наказание заплатить хозяину то, чего та скотина стоит, и за все причиненные им убытки.

Бывает еще другого рода воровство - такое, когда с пастбища угоняют далеко нескольких кобылиц. Тогда хозяин старается всячески идти по следам, что и делает так удачно, что наконец находит, где и кем скотина угнана и кто есть вор лошадиный. Хозяин идет прямо к его жилищу, как бы оно отдалено ни было, и по дороге спрашивает у всякого, не видали ли такого-то стада; ежели кто видел, то он спрашивал, какого цвета шерсть той лошади, на которой вор сидел, в каком он был платье, один ли ехал или с другими людьми. Когда вор найден, покражу хозяину возвращают, а вора наказывают при всем народе.

Третьего рода воровство считается, когда вор пользовался многие годы украденным и во все то время не найден, а наконец открыт каким-нибудь недоброжелательным соседом; тогда признают его явно за вора, хотя доказать нельзя и с его стороны признания никакого нет. На того человека, кто подал о сем воровстве известие, никакого нарекания нет и никто его не подозревает в несправедливом обвинении, ибо каждый находит пользу общественную в существовании таких доносителей.

Наказание за воровство состоит в том, чтобы заплатить за вещи сворованные, кроме того, заплатить за все воровство, сделанное в течение года, а ежели вор на это не соглашается, то его высекут при всем собрании народа; это считается между якутами самым большим наказанием для человека, живущего или занимающего почтенное место в обществе других. Ежели случится, что на то воровство точных доказательств нет, тогда вор может избегнуть наказания, хотя и сильны свидетельства против него.

Присяга происходит таким образом: шаман помещает свое платье и свой бубен перед огнем, не совсем еще погасшим, и кидает кусочки масла на уголья, между тем обвиняемый произносит следующую клятву: “Пускай я потеряю в течение моей жизни все то, что человек может иметь милого и приятного - отца, мать, детей, сродников, все то, что я имею, и самую жизнь свою! По окончании же ее пускай и душа моя погружена будет в вечное несчастье - мунг-таар (Mung-Taar)”. Выговоривши сию клятву, клятводатель переступает через платье и через бубен шамана, подходит к огню, глотает несколько дыма, происходящего от масла, брошенного на уголья, потом поворачивается к солнцу и говорит: “Ежели я клялся ложно, то лиши меня теплоты своей и света своего!” - и при сем делает солнцу поклон; тем кончается весь присяжный обряд. Однако некоторые якуты вдобавок кусают голову или кусок медвежьего черепа с тем суеверным мнением, что, конечно, медведь съест того человека, кто клялся ложно.

Ежели на кого падает подозрение в воровстве, то стараются его увещевать, чтобы он в том признался, а когда он крепко запирается, тогда требуют от него вышеупомянутой присяги; и человек, совсем не виноватый, лучше согласится заплатить за украденные вещи, нежели изрекать столь страшную клятву, потому что самое малейшее несчастье, которое приключиться может с этим человеком после такой клятвы, почитается наказанием, посылаемым на него с того света; и с той минуты начинают его презирать, выгоняют его из всех обществ и не допускают его никогда в свидетели, ибо никто ему уже не верит.

Большие ссоры часто рождаются у сего народа от малейших причин; когда приятель позовет приятеля на пирушку, то сей должен ему возвратить подобное с подобными обрядами; для такого случая убивают жирную кобылу или корову, приготовляют ее для кушанья, а что не доедят, то отсылают всегда с гостем в его дом; причем одаривают его драгоценными мехами. Потом должен сей гость просить в другое время хозяина к себе, одарить его подарками, которые стоили бы столько, сколько стоили полученные им подарки, а ежели они ценою будут уступать прежним, то дружбу разрушают, начинается брань и дело доходит до суда, где тратят вдесятеро больше, чтобы только настоять на своем.

Вообще якуты грубы и мстительны между собою, однако ласковы и учтивы к другим народам, особливо к тем, которые могут им вредить. Богатый человек у них предпочитается убогому потому, что бог-де сам убогого презирает. Они все боятся смерти и редко говорят о мертвых, разве по нужде и то скрытыми словами.

Каждый якут имеет по два имени. Истинное тогда только упоминается, когда бывает законная в нем нужда, а другое имя они употребляют для того, чтобы демоны не так скоро могли их сыскать, когда намереваются мучить их каким-либо несчастьем.

За грех считают выговаривать имя своих отцов. Слово oгoнjop, или старший, у них в почтении и дается только начальникам и людям, отличившим себя добродетелью. Русских они принимают и угощают хорошо и смотрят за их лошадьми, а ежели приехал к ним такой человек, который сделал им уже милость или от коего они надеются получить себе какую-либо выгоду, то они одаривают его.

Вообще якут здоров и живет до глубокой старости. Я знаю от доктора Робека, что ему в 1772 г. известен был на Колыме почтенный старец, впавший уже в младенчество, который в сем состоянии на 130-м году своей жизни был окрещен и шесть дней спустя умер. Якуты лености не знают, и все встают до восхода солнца.

Тело имеют здоровое, так что раны у них скоро заживают.

Привычны к жесточайшему холоду, особливо когда путешествуют; ибо тогда многие недели подряд они спят на снегу следующим образом: сперва путешественник разводит огонь, срубает ветви с дерева, раскладывает их по снегу, чтобы платья своего не вымочить, потом попону лошадиную стелет на сии ветви вместо постели, седло кладет в головах вместо подушки, а укрывается своим платьем. Ложится совершенно нагой спиной к огню и нередко случается, что огонь погасает, а от мороза спина замерзает. В таком случае якут поправляет угасшие головешки, раздувает огонь и опять ложится, как прежде, пока придет время вставать и ехать. Тогда он ставит котелок с кушаньем на огонь, идет за лошадью, немного ест, седлает лошадь, кладет на нее поклажу, какая у него есть, и пускается дальше в путь.

О религии якутов

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: