Отсутствие надежды.

Уклонения от христианской надежды выражаются в формах самонадеянности, малодушия, лжеупования, нетерпения и отчаяния. Как пример самонадеянного человека, можно указать на того евангельского богача, который, полагаясь на свое богатство, считал свое положение прочным, надежным, вместо того, чтобы надеяться на Бога. А иные люди, вместо Бога, надеются на князи и на сыны человеческие, по выражению Псалмопевца, т.е. на великих и сильных земли; между тем, в них же нет спасения (Пс. 145:3). А еще иные надеются на свои способности, на свою изобретательность, опытность, заслоняя ими помощь Божию. Такие надежды осуждаются словами ап. Иакова: послушайте вы, говорящие: сегодня или завтра отправимся в такой-то город и проживем там один год, и будем торговать и получать прибыль; вы, которые не знаете что случится завтра... вместо того, чтобы вам говорить: если угодно будет Господу и живы будем, то сделаем то или другое (4:13-15). Таким образом, самонадеянность всегда противопоставляет надежду на этот земной мир, на его тленные и преходящие блага — надежде на Бога, Который один неизменяем и непреходящ. Имея это в виду, ап. Павел заповедует Тимофею: Богатых в настоящем веке увещевай, чтобы они не высоко думали о себе и уповали не на богатство неверное, но на Бога живого, дающего нам все обильно для наслаждения (1 Тим. 6:17). Премудрый говорит: Надейся на Господа всем сердцем твоим, и не полагайся на разум твой (Прем. 3:5).

Малодушие есть робость человеческой души, не находящей в себе способности решительно и твердо положиться на будущее. Оно возникает из недостатка крепкой веры в промысл Божий в трудных обстоятельствах. В таком состоянии находились некогда, напр., ученики Господа Иисуса Христа во время плавания по бурному морю. В великом страхе они разбудили спящего Учителя и воззвали к Нему: спаси нас, погибаем. Господь отвечал: что вы так боязливы, маловеры? (Матф. 8:26). К малодушным и робким относятся слова ап. Петра: все заботы ваши возложите на Господа, ибо Он печется о вас (1 Пет. 5:7). Малодушные должны поучаться у Псалмопевца, который среди несчастий взывал к самому себе: что унываешь, душа моя и что смущаешься? Уповай на Бога, ибо я буду еще славить Его, Спасителя моего и Бога моего (Пс. 41:6, ср. 2 Кор. 4:8 и д. 6:8).

Лжеупование есть безрассудная, мечтательная, даже дерзкая надежда на Бога. Она выражается, главным образом в двух видах. Во-первых, в расположенности и желании человека произвольно распоряжаться делами божественного промысла и чудодейственной Божией силой. Напр., подвергают свою телесную и душевную жизнь большой опасности в надежде, что чудодейственно спасут ее; с уверенностью ожидают чудо от Бога для доказательства чьей-либо невинности; в нужде и бедности бездействуют в ожидании Божией помощи; в болезни не хотят обратиться к врачу, предоставляя все дело Богу. Тогда человек искушает Бога, по библейскому выражению (Втор. 6:16, ср. Матф. 4:7). Во-вторых, лжеупование выражается в слишком большой уверенности в собственном вечном спасении. Лжеуповающий в этом смысле забывает слова апостола: со страхом и трепетом совершайте свое спасение (Филип. 2:12). А к обоим видам лжеупования относятся слова Премудрого: надеющийся на Господа будет благоденствовать. Кто надеется на себя, тот глуп (Прит. Сол. 28:25-26). Бывает и такое странное и безрассудное лжеупование: человек просит и ожидает содействия Божия в явно злых предприятиях и делах, напр., в мстительности, в воровстве, в обмане и т.п. В обличение такого лжеупования ап. Иаков пишет: пр о сите — и не получаете, потому что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений (4:3).

Нетерпение есть такое состояние, в котором человек возмущается и тяготится земной жизнью, с ее нестроениями и бедствиями, и нетерпеливо ожидает исполнения обетований Божиих, о полном откровении царства Божия и о грядущем совершенстве всего существующего. Вместо того, чтобы подчиниться порядку постепенного устроения царства Божия и пользоваться условиями земной жизни, как средством воспитания для царства Божия, человек хочет нарушить этот порядок, преждевременно восхитить это славное Царство, и потому постоянно жалуется на земную жизнь. Уже первые ученики Господа обращались к Нему с нетерпеливым вопросом: не в это ли время восстанавливаешь царство Израилю? (Деяния 1:6).

Любовь к Богу.

Вера и надежда не достаточны для того, чтобы поднять человека на высшую степень нравственного состояния. И бесы веруют и трепещут (Иак. 2:19). Для достижения указанной цели нужна еще любовь к Богу. А любовь к Богу есть пламенное желание и стремление души человека соединиться с Богом, как с высочайшим благом, и, следовательно, самым высшим предметом желаний и стремлений. Псалмопевец выражает словами: Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе Боже! Жаждет душа моя к Богу, крепкому, живому, когда приду и явлюсь перед лице Божие! (Пс.41:1-2). И ап. Павел: желание имею разрешиться и быть со Христом (Фил.1:23). В этом соединении с Богом посредством любви душа обретает полный покой и блаженство.

Начала любви заключаются уже в христианской вере, этой матери всех добродетелей; ибо истинная вера содержит уже в себе зерна той детской восприимчивости, которая достигает дальнейшего развития в любви. Но в любви развивается не только восприимчивость, как в вере, но и преданность, т.е. предание себя Богу, и этим она отличается от веры и ее превосходит. Потому Апостол сказал о любви, что она больше веры (1 Кор. 13:13). А любовь с необходимостью ведет к надежде; ибо неполное соединение человека с Богом (неполное осуществление любви к Богу), побуждает его надеяться, что оно исполнится в будущем. Но предметом надежды все-таки остается любовь; и надежда прекратится, когда вполне осуществится любовь. Потому-то апостол придает любви б о льшее значение и по сравнению с надеждой (но любовь из них больше, 1 Кор. 13:13).

Если посредством веры христианин вступает в тайны божественного познания, то посредством любви он вступает в тайны божественной жизни. Ап. Иоанн говорит: пребывающий в любви, в Боге пребывает, и Бог в нем пребывает (1 Ин. 4:16), в нем устанавливается отношение сыновства Божия. Но ему также открываются высшие тайны познания, так как в любви дух его становится открытым для сообщений и действий со стороны Бога, и тесное соединение его с Ним можно уподобить отношению между двумя друзьями. А об отношениях друзей Господь сказал: Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего (Ин.15:15). И ап. Иоанн говорит: кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь (1 Ин. 4:8).

Хотя любовь, как и вера, и надежда, составляет естественную потребность человека, и потому без любви, как и без веры, и надежды, человек не может жить, но любовь, как вера и надежда, получает высший характер и становится добродетелью тогда, когда она проникается сознанием долга, направляющего ее на известный предмет, а именно, на предмет, достойный любви. А самый высший и достойный предмет любви есть Бог. Но каким образом любовь к Богу можно делать предметом долга, когда она есть свободное чувство, независимое от чьих-либо распоряжений или от воли человека! Можно ли любить по приказанию, по заповеди? Можно в известном смысле, можно с сознанием долга направлять внимание на бесконечную доброту и красоту Божию и оживлять в себе те представления, от которых сама собой следует любовь к Богу (Ин.3:16; 1 Ин. 4:9 и д. Рим. 5:8). И потому-то существует заповедь о любви к Богу, и при том названная главнейшей: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всей душою твоей, и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь (Матф. 22:37-38, ср. Втор. 6:5). Можно также молиться о возжжении и поддержании в нас любви к Богу, ибо любовь к Богу, по слову ап. Павла, изливается в сердце наше Духом Святым (Рим. 5:5); и по слову ап. Иоанна: любовь от Бога (1 Ин. 4:7). Вообще, как всякая добродетель (напр., вера), так и любовь возбуждается в нас прежде всего Богом; наша же любовь есть ответ на любовь Божию. Потому говорит ап. Иоанн: Будем любить Его потому что Он прежде возлюбил нас (ст. 19); и еще: в том есть любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас (ст.10).

Спросит еще кто-нибудь: возможна ли любовь к Богу, Который есть существо невидимое? (Бога же никто никогда не видел, Ин. 1:18), и если возможна, то каким образом? Чтобы могла зародиться любовь к какому-либо существу, необходимо прежде всего конкретное представление этого существа, выраженное для нас в каком-либо чувственном образе. Потому говорит ап. Иоанн: не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? (ст. 20). Следовательно, наглядное представление — есть первое необходимое условие любви. И мы учимся любить Бога прежде всего на людях, любя людей, которые есть образ Божий. Дитя, напр., прежде всего любит отца и мать, и затем любовь к родителям переносит к невидимому Богу. В то же время на основании Свящ. Писания, изображающего существо и свойства Божии, и особенно на основании евангельских сказаний, из которых мы узнаем жизнь и дела Господа Иисуса Христа, воплотившегося и пожившего среди людей, мы составляем себе наглядное представление о Боге, как всеблагом и любвеобильном существе, и носим его в своем уме и сердце. Этому представлению содействуют и наблюдения видимой природы (ибо невидимое Его, вечные силы Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы (Рим. 1:20). Но Господь Иисус Христос не есть только историческое лицо, некогда пожившее на земле и теперь не существующее на ней: Он и теперь невидимо обитает среди нас, возбуждая в нас Духом Святым любовь к Себе и Богу. Имея это в виду, ап. Павел призывает нас поминать Господа Иисуса Христа, воскресшего из мертвых (2 Тим. 2:8). Ап. же Петр говорит, что мы не видевши Его любим, радуясь радостью неизреченной и преславной (1 Пет. 1:8).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: