Часть третья. «Ангельская задумка в действии». 16 страница

После чего это чудовище, стянув с моих рук олимпийку, задрало со спины майку, тоже стаскивая, и заставляя выпрямиться, сдирая ее через голову, отправил к уже снятым вещам. А я встряхнул головой, расправляя волосы.
Свят начал вытаскивать на себе футболку из-под ремня джинсов, но я его остановил.
- Святусь, не надо, а? Я сам... Потом.
- О’кей, – он расслабился, ну, по крайней мере, попытался, и сжал мои плечи, закусывая нижнюю губу.
- Слушай, родной, давай я схожу попить чего-нибудь возьму, а? Тебя наверняка скоро пробьет сушняк после водяры, ну и скажу, что мы тут это... Ну, задержимся немножко, ладно? – я осторожно снял его обожженную руку со своего плеча и прижался губами к кисти недалеко от пластыря, замечая, как Свят при этом судорожно втянул ртом воздух, хоть и пытался это скрыть. Глупый.
- Ладно. Сходи. И это... Ну, извинись за меня, ладно? А я потом еще и сам…
- О’кей. Извинюсь. Я быстро, да?
- Угу... я знаю, иди ты уже.
Он оттолкнул меня в сторону двери, я подхватил свою кофту, натягивая ее на ходу.
Я действительно не сомневался, что все будет хорошо. Януся поймет, что брат в адеквате, успокоится. Ну и... предупрежу, что мы побудем немного одни.

Проходя мимо гостиной, увидел там одиноко сидящую в полумраке Белку, смотрящую какую-то передачу. И побрел дальше, понимая, что Ян на кухне. Из открытой двери отсвечивал телевизор.
Подошел тихонько и заглянул в дверь. Мозаик лежал на диване, закинув одну ногу на спинку дивана, с сигаретой в руке, рядом на полу стояла пепельница. По телеку шла та же хрень, что и в гостиной.

Я подошел, и присев рядом на корточки, взял из его пальцев сигарету, увидев, как Ян немного шуганулся меня. Улыбаясь, затянулся.
- Бля!.. Дин, черт же...
- Напугал? – я выдохнул вверх, возвращаю сигарету. – Или думал, что уже Белки нападают?
- Да ну хули-то... Блин, как лазутчик, – Януся шутя толкнул меня в плечо, подтягивая под себя ноги и садясь ко мне лицом. – Ты чего здесь-то? Как он?
Ян скользнул взглядом по расстегнутой олимпийке.
- Все о’кей. Я разъяснительные работы провожу, – состроил похуистическую мину, небрежно махнув рукой.
- Бля... В каком именно месте ты эти работы проводишь? Глубоко? Очень? – хмыкнул Януся, качая головой.
- Ну что ты, вот, прям, – я потер нос. – Пока только на словах.
Ян склонился и провел подушечками пальцев по моей голой груди.
- Ты уверен, Ангел? Что только на словах?
- А... ну... Это... Собирался уже переходить к практическим занятиям и тут подумал, что надо водички взять попить, себе и зверю. Бухал же, все равно приспичит.
Януся молча кивал, типа, «пизди-пизди, родной...»
- И Свят просит у тебя прощения за вечер. Он в порядке, и уже успокоился.
- Хорошо. Я вообще пиздец как боюсь, когда он дерется. И когда он такой вздрюченный не на шутку. Я знал, что ты сможешь. Успокоить. И не только, – Ян хмыкнул, и добавил:
– Ты все-е-е можешь...
- Могу. Когда хочу.
- Не сомневаюсь. Ну, ты это... бери уже воду и вали... Ждет же. И, как я понимаю, ждет многого, да? Надеюсь, поговорите не только о сегодняшнем? – Ян убрал волосы за ушко, выдавая волнение.

Ох уж этот Ян! Все помнит, все знает, все чувствует.

- Да, я уже говорил ему... Попросил прощения даже. А вот теперь хочу это... Ну... показать то, о чем говорил, – я усмехнулся нервно, снова взял сигарету из пальцев Мозаика, затянулся, а когда выдохнул, Януся резко склонился, притянув меня к себе за голову, касаясь губами уголка моих губ.
- Покажи, пусть почувствует тоже самое, что я чувствую, когда ты со мной. Пусть свихнется...
- О’кей, как скажешь... – я развернулся, ловя его губы, захватывая их своими, лаская языком.
Через несколько секунд нас обоих, оторвавшись от меня, остановил сам Ян.
- Дин... иди Дин... Иди же ты... Блин, пожалуйста!
Я засмеялся, сглатывая, отполз в сторону холодильника, понимая и его, и свою реакцию на наш поцелуй.
Доставая бутылку минералки, вдруг вспомнил:
- Слушай, где он руку успел ободрать?
Ян как-то странно глянул на меня.
- А он. Тебе. Не сказал?
- Да понес пургу какую-то про полку. Я ничего и не понял. Что поцарапался об нее, что ли...
- Об полку поцарапался? – Ян потер нос, пряча глумливую улыбку. – Ну-ну...
- Не въехал... Что это за «ну-ну»? Колись!
Я закрыл холодильник, вцепившись в горлышко бутылки, откручивая крышку, с подозрением глядя на отводившего в сторону взгляд Мозаика.
- Не-а, пусть он тебе сам скажет ладно?
Ян снова укладывался на спину, закидывая ногу на ногу.
Во дела... Я шумно глотнул обжигающе холодную минералку.
- О’кей. Что за тайны? Хоть не сильно там разодрано-то? В смысле, если содрать лейкопластырь, а? Можно же? Самому чтобы глянуть.
Януся пожал плечами, чуть улыбаясь.
- Думаю можно... Если дастся. Не сильно, нет. Просто чтобы об одежду не терлось.

Если дастся???

- Понятно...

... что ничего не понятно, блять...

Эти партизанские заморочки обоих клонов меня как-то нехило напрягали.
Ну да ладно. Разберемся...

Я напился, и уже направляясь из кухни, влажными губами чмокнул возмутившегося Яна в шею, и свалил, предупредив, что мы постараемся не очень долго.
- Да ладно тебе, я в порядке. Не спешите, – разрешил Януся и я вернулся к Святу.

Мой зверь лежал на животе поперек постели, и, не разворачиваясь, протянул руку за бутылкой.
- Все о’кей? Как мелкий?
- Мелкий замечательно. Никто его не насилует, если ты об этом. Смотрит телевизор, курит, - я осторожно, пока Свят пил, улегся на его спину, поглядывая на пластырь на руке, зная, что именно сейчас сделаю.

Свят шумно выдохнул под моим весом, проглотил воду и, закрыв бутылочку, поставил ее на пол.

- Ну, я очень на это надеюсь, – хмыкнул он. – Классно, пасиб.
- Да не за что, – и тут же аккуратно зафиксировал под собой его руку.
- Ой, ты чего? – Монстр чуть дернулся, и я его поцеловал за ухом, удерживая своим весом.
- Тшшш... не дергайся. Или ты сейчас мне рассказываешь, что за херня у тебя на руке, или я сам отдеру этот чертов пластырь. Выбирай, милый.

Все это я о-о-очень нежно шептал ему на ушко, зная, что Свят прекрасно понимает, я не шучу.

- Блять. Ди-и-ин... епт...
- Я предупредил, – я лизнул его мочку. – Считаю до трех.

И для наглядности подцепил ногтем край пластыря.

- Раз...
- Ну, я же говорю, Дин! Ну, перестань! Поцарапался, мать его!
- Не верю... Два!
- Ну, а что мне тебе сказать, что бы ты поверил, суко ты!
- Правду, мой котенок! Только правду!
- А если я не могу??!
- Три!! – выдохнул я и под Святусино «ой», сдернул лейкопластырь почти до конца.

И замер...

Сейчас было очень тихо. Только дыхание. Мое и его.

- Свя-я-ят... что это?
Мой зверь зарылся лицом в плед.
- Иди в жопу. Сам не видишь?
- Бля... охуеть...

Черт...
Хули я по-человечески-то не покурил?

- Нормальные люди называют это татуировкой, – обиженно пробубнил он.
- А ненормальные «ободрал об полку», да? – глумясь, спросил я его затылок, чувствуя, как у меня перехватывает дыхание. – Блин, как тебе ее сделали? Ты же несовершеннолетний, Свят!
- Пф... Я похож на малолетку, да?
- Не очень. Сука... и молчал... Дря-я-янь... Про такое... И молчал...

Я, еле дыша, смотрел на черную, очень изящную вязь иероглифов, явно что-то обозначающую, и невероятно красиво смотрящуюся на его руке.

Твою мать...

- Свят, зай, ну что это, а?

Блять, убейте меня, но я почувствовал себя охрененно виноватым.

- Не скажу.
- Это же слово, да? Скажи!
- А то что? Еще че-нить отдерешь, да?

О, че-е-ерт...

- Епт... нет... не буду... Бля!.. Как красиво... Пипец... Что тут написано, Святусь? Ну, скажи!
- Не скажу, – упрямилось обиженное мною существо.
- Никогда не скажешь? – я склонился к его уху, целуя его. – Никогда-никогда?
- Нет.
- А может все-таки... когда-нибудь? М?
Я понимал, что поступил как ублюдок. И чувствовал себя как ублюдок.
Ну что ж, может это и к лучшему, а?
Я о-о-очень постараюсь еще и этот инцидент «зализать» как можно тщательнее.

Бля, от этой, почти свежей, татухи Свята меня распирало.
Перло... Колбасило... Раздирало на клочки...

Меня нехило так вштыривало от этого убойного фетиша, и я это очень явно ощущал.

- Котенок, не обижайся, пожалуйста! Я же не знал, ну переклинило меня. То на кисти, теперь вот на руке. Я заклею, да? Черт, так красиво, Святусь. Это же больно было делать, скажи?
Я подлизывался, возвращая лейкопластырь на место, тщательно и очень аккуратно приглаживая краешки к его коже.

Идиот... какой я идиот мать твою!

Вот все-таки не судьба мне обходиться без «приступов» жесточайшего идиотизма, да? Пиздец какой-то...

- Мне захотелось, – Свят хмуро пялился в другую сторону.
Я осторожно запрокинул его руку наверх, укладывая ее над головой, и снова опустился всем телом на него.
- Я понимаю, но когда ты успел ее набить-то?

Я гладил его по плечу, по выступающей ключице, прижавшись щекой к шее. И молил не молчать...

- Когда? – все-таки отозвался Свят через минуту. - Когда не пошел в бассейн. Тогда, сразу. Я потом уже и шлялся по парку.

В мозгу промелькнули последние два дня, и я действительно вспомнил, что после моего «побега» Свят, обычно задиравший рукава свитеров и рубашек, больше так не делал.

- Там же возле парка новый салон открылся... Помнишь, мы его проезжали? Вывесок там валом. Так вот у них акция была, дешевле на половину все. Вот я и... Хер его знает... Зашел, посмотрел эскизы от нечего делать. И мне предложили татуху для их альбома сделать. Ну, сделать ее и сфотографировать, как рекламу. Я согласился, выбрал вот это.

Я закусил губу, чтобы снова не придолбаться к значению этого творения на руке моего непредсказуемого существа.

Потом... Не выдержу, конечно, мне просто до смерти хотелось знать ее значение. Но сейчас, больше всего я хотел просто любить его. Нежно. Очень...

- Больно было, м?

- Больно, да. Но мне было в кайф.

Я закрыл глаза на несколько секунд, потом поцеловал выступающую лопатку. Пусть пока и через ткань футболки.

И целовал... целовал... целовал... Не спеша. Наслаждаясь.
Так, как мне этого сейчас хотелось...

И постепенно переходил на осторожные покусывания. Снова заводился сам, и чувствовал, как и он напрягается подо мной все сильнее.
Я гладил его тело. Гладил бедра, сжимал пальцами задницу под джинсами. Свят прогибался в пояснице под моей ладонью, мял плед, упираясь лбом в постель.
А я, вдыхая его запах, целовал уже чуть влажную шею, выдающиеся позвонки ниже нее, и прижимался пахом к бедру, закинув на него ногу.
Задрав на нем футболку, целовал спину, спускаясь все ниже до самой впадинки, когда стянул пояс джинс. И лизнул там...
Нежно. Тягуче. Оставляя влагу.
Мое чудовище вздрогнуло. Но промолчало.
Я вздохнул.
- Святусь... я дебилоид, да? Я иногда так туплю, блять. Ты на меня не обижайся, ладно? Пожалуйста...
Он так и смотрел в сторону от меня, а мне очень хотелось, чтобы он повернулся.

Простил, и повернулся.

- Что мне сделать, чтобы ты не обижался? – я снова вскарабкался по нему и поцеловал его скулу, щеку. – Скажи...
Он моргнул пару раз, и тихо сказал:
- Ты обещал сказать мне то, что говорил Яну.
Я закрыл глаза. Ну что же... Пусть будет так.
До конца, так до конца...

- Да. Обещал.
- Я слушаю, Дин.
Выдохнув тяжко, я попытался максимально расслабиться, обнимая рукой его за талию, так и не убирая закинутого бедра.
- Ты же ему правду сказал, да?
- Да. Правду, – подтвердил я. – Я так и сказал, что ты... что тебе... Не хватает нежности. От меня...

Сказал и умолк, прислушиваясь и к себе, и к Святу. Он тоже молчал. Лишь нервно теребил в пальцах плед.
- Он мне не поверил сначала. Засмеялся. Подумал, что я шучу, – Свят повернул голову, зарываясь лицом в постель.
Блять.

Я потерся об его спину подбородком, погладил плечо. Пиздец, епт...

- Ян думал, что я о себе говорю. Понимаешь? А вот так... Это странно было для него очень... Но я подтвердил, что не обо мне тут речь. И я не шучу и не вру, что ты дал мне это понять, а я как идиот не смог взять в толк ни фига, пока ты мне это не показал.

Умолкнув, я пялился на его стриженый затылок. А мое сердце, как ненормальное, долбилось в груди.

- Может потому и не понимал, что как и Ян, не мог в ЭТО поверить? – Свят медленно развернулся в мою сторону, и наконец-то посмотрел в глаза.

Я даже выдохнул с облегчением, кивнул пару раз, рассматривая его лицо.
- Видимо так, Святусь... – я положил ладошку на его шею, лаская большим пальцем скулу, и прошептал:
- Зверь ты мой... Разве я мог подумать? Что все так... И у тебя, и у меня...
- И у тебя? Ты точно уверен, что тебе хочется быть со мной... таким?

Глаза в глаза, мой нервный смешок, выдох, прикрытые глаза и кивок головой.

- Да. Мне хочется, очень. Я просто не мог раньше и подумать, что нам нужна не только эта дикость. Ты же такой... Укусишь – не залижешь, а укусишь еще сильнее, понимаешь? Этим меня с ума и сводишь. Я не знаю, как еще жив рядом с тобой! Ты... ты... сумасшедший такой... Во всем.
- Кто бы говорил, блять...

Взгляд моего монстра опустился мне на губы, и, не выдержав, он потянулся к ним сам.
Прижался нежно и требовательно, сжав волосы на затылке в кулак.

- Я сам не думал, что начну просто подыхать от того, какой ты с НИМ, понимаешь? – горячий выдох мне в губы, и от опаляющего дыхания прошла по телу дрожь.
И все...

Следующие несколько минут мы просто лизались как полоумные, терзая губы, подминая друг друга под себя, ласкаясь, гладя тела, и я даже не заметил, когда и как стянул с него футболку, сам оставшись без олимпийки, улетевшей куда-то на пол. Но когда голая кожа груди прижалась к такой же обнаженной его – это был как разряд тока, и только тогда я понял, что мы оба остались в одних джинсах.

А потом перестало хватать воздуха. От пронзительной нежности, от одуряющей страсти, от дикого желания, от передоза всей той химии в крови, называемой любовью, распирающей вены на разрыв...

Мне хотелось орать...

Я прижимал руки Свята над головой, и, сидя на его бедрах, вылизывал ему шею и подбородок, вдыхая запах его кожи, смешанный с ароматом парфюма. А он тихонько стонал, запрокинув голову, судорожно втягивая воздух сквозь сжатые зубы, суша этим свои губы и их хотелось облизать.

Они пахнут очень по-разному мои твинсы. Мелкий увлекается эфирными маслами, тот запах, от которого я шалел еще в начале нашего знакомства, не понимая, что именно может так пахнуть, был аромат пачули.
А Свят всегда пахнет очень по-мужски, горьковато-терпко, не знаю, самцом. Он пользуется Pour Lui, но эта вода на его коже приобретает совсем не такой, как во флаконе, запах. В тысячи раз притягательнее. Как новая кожа, дорогой табак, сожженное дерево... Так на грани, балансируя, до одурения тонко, что хочется бесконечно вдыхать этот запах.

А иногда, еще до этой истории со СПИДом, когда эти сволочи занимались любовью без меня, именно по смешению на них этих запахов, я это вычислял по первому же вдоху того убойно-неповторимого микса, которым могли пахнуть только мои клоны и только после секса.

...опускаясь ниже по его телу, целовал ямочки возле ключиц, впадину грудины, вылизывал соски, втягивая их, покусывая, потом тихонько дул на влажную кожу, и моего зверя, до невозможности горячего, от этого выгибало и трясло, он протяжно мычал, а я улыбался и снова дарил ему ласку…
Нежность, которая, оказывается, так нужна даже дикому зверю.

... до собственного ощущения экстаза, когда уже не мог и сам удержаться от стона.

А Свят шептал мое имя, как в горячке, как в беспамятстве, прося еще и еще.

Возбужденный, нежный, плавящийся под моими руками и губами, отдающийся им на полную, выглядевший в этом состоянии таким откровенно беззащитным, он вызывал во мне такую бурю чувств, что все это ощущалось на грани реальности.
Транс.
Как будто я был или очень пьян, или обдолбан до изумления...

Я сидел на его бедрах, упираясь пахом в его, и сил не тереться друг о друга не было...
До скулежа мешали джинсы, но я понимал, что если сейчас не удержусь и начну срывать их и с себя и с него, то без убойного траха тут не обойдется.
А я ведь обещал...
Хотя и понимал, что в том трансе, в который я ввел нас обоих, нам сейчас будет по хуй даже если здесь и сейчас материализуются наши родители.

Я вцепился в его ремень, оттягивая его как можно ниже, целуя открывшуюся под ним кожу, ту самую блядскую дорожку, однажды и навсегда ставшую для меня мозговыносящим, зубодробильным кинком на теле моего зверя, и мне в плечо впились его пальцы. Он удерживал меня на том уровне, он хотел большего, чем я сейчас ему давал. И я положил ладонь на его член под джинсами, сильно стискивая пальцами.
Блять, по-моему, еще никогда ТАК сильно я не хотел ему отсосать. Я мог бы довести его до оргазма всего за несколько резких движений, я знаю... Видел его состояние и понимал, что заставить его кончить сейчас для меня не составит никакого труда.

Но я не хотел ТАК. Не хотел резко. Не хотел быстро.

Я жадно гладил его внизу, следя за выражением его лица, кусал, мял бедра и пах, и конечно все это через джинсы, сам облизывая губы, сглатывая, чувствуя, что с удовольствием бы сейчас напился, утолил жажду, пока только эту.
А другая жажда, сексуальная, тоже становилась все сильнее, напряженнее, яростнее, и в паху была уже такая тяжесть, как будто вместо яиц были бильярдные шары.
Нет, я не чувствовал, что вот-вот кончу, это было просто жесточайшее томление, жесточайшее желание выпустить наружу член, и почувствовать к нему хоть какие-то, но не свои, прикосновения. Губ, пальцев, языка, или просто обнаженного чужого тела, не важно...

Свят выгибался мне навстречу, подставляясь бедрами и пахом под мои руки, судорожно выдыхая, сдерживая резкие стоны, кусая губы, приводя себя болью в более менее вменяемое состояние, чтобы не дать крыше сорваться окончательно.

Я смотрел на его чуть подрагивающий кадык, покусанные губы сводили меня с ума, и нежно-больно полосовали мозг своей доступностью, своим очевидным желанием ласкать, целовать...
Они приоткрывались, и я видел, как Свят их облизывает, оставляя тускло поблескивающую влагу и, не выдержав, кусая его член под тканью, вытянул руку, пальцами касаясь его нижней губы, и тут же рука была перехвачена за кисть, и мой большой палец оказался в его рту, обхваченный ненасытными губами и обласканный нежным мокрым языком.

Господи...

Полустон-полувздох, который издал Свят в эту секунду, ударил по нервам...
Я едва не взвыл от пронзительного, невероятно резкого чувства эйфории, горячей волной прошедшего от паха вверх, и захлестнувшего мозг, наполняя его ощущением убойного экстаза и жаждой еще большей близости.

Сердце грохотало в ушах почти беспрерывным набатом, отдаваясь в висках, в горле, под ребрами и еще ниже, в паху, где, казалось, оно пульсировало так нестерпимо давно и так потрясающе настойчиво...

Даря ему ласку, даря себя без остатка, я сам захлебывался в чувственной нежности, граничащей с диким адреналиновым восторгом, заставлявшим сладко сжиматься все внутренности (или что там, мать его, могло так кукожиться внутри), к моему зверю.
И все это было может и потому, что понимал, видел, КАК он сейчас себя чувствует рядом со мной.
И ЧТО он чувствует, принимая от меня то, что так сильно хотел получить, так сильно, что не смог этого скрыть.
От меня, того, с кем соревновался во всем с самого начала, с тем, кому хотел доказать, что он круче и сильнее.
И от понимания этого меня перло так, что я почти перестал нормально соображать. Если вообще можно что-то соображать, когда твои пальца облизывает тот, кто никогда этого раньше не делал.

И когда вдруг наконец-то доходит, КАК же, суко, тебе этого не хватало!

Блять!

Такого, вроде бы, очень простого, но такого немыслимо интимно-возбуждающего жеста...
Понимая, что лично ты пальцы лизать будешь только тому, перед кем и на колени встать не постесняешься... И в сексуальном и в обычном смысле этого слова...
Не сомневаясь, что для него ЭТО точно так же.
И не представляешь уже, КАК ты, придурок бесчувственный, мог не ощущать в этом парне той потребности, которую он в себе столько времени скрывал, не выпуская, боясь показать ТЕБЕ себя настоящего.

Убийственно настоящего для твоих нервов.

.... ладонь легла мне на затылок, заставляя повернуться к себе.

Выпуская пальцы изо рта, не закрывая влажных губ, он смотрел на меня затуманенными, полными желания глазами, тяжело дыша, перемещая взгляд с глаз на губы, и снова обратно на глаза.
И я, не спеша, не отводя взгляда, облизал свои мокрые после ласки пальцы, и молча присосался к его рту, захватывая язык, губы, ощущая теплые ладони у себя на шее, опираясь руками по сторонам от его головы.

Оставив в покое его рот и, не переставая двигаться, я целовал его лицо, скулы, глаза, виски, подбородок, а он гладил мои бедра, отвечая движением бедер на трение пахом о его.
Несколько раз его пальцы скользили мне под ремень, в ложбинку, поверху, и я не сомневался даже, что он сдерживается, чтобы не засунуть руку еще глубже. А еще тихонько скулил...

Он хотел меня.
Хотел очень.
Но для себя я решил, что пойду на трах только если он меня попросит об этом напрямую.
А пока буду просто доводить его до экстаза более невинными способами, если ЭТО можно назвать невинным.

- Воды хочешь? – прошептал в губы, когда он тяжело сглотнул в очередной раз.
Кивок в ответ, и я потерся носом о его плечо, сдвигаясь в сторону края постели, протянув руку, нашарив холодную бутылку.
- Пей ты... я потом, – и отвел мою руку с ней, закусил губу, глядя, как я откручиваю крышку, а потом прикладываюсь к горлышку.
Дав мне чуть отпить, вдруг сказал:
– Не глотай... иди сюда...
Я, удерживая во рту все еще очень холодную, не успевшую нагреться воду, улыбнулся, понимая, чего хочет мой зверь. И склонился к его губам, отдавая ему воду, из уст в уста, с удовольствием поя его вот так...
- Еще, – попросил он, когда проглотил несколько глотков, и я повторил все сначала.
А потом, когда я отправил бутылку восвояси, Свят провел пальцами по моей груди и ниже, к самому поясу, зацепился за него пальцами и только потом глянул мне в глаза. А я наблюдал за ним с улыбкой.
- Спасибо.
- Мне понравилось, – я склонился, оставив поцелуй на его ключице.
- Мне тоже. Очень...
А его пальчики касались моего паха под джинсами, тихонько его поглаживая.
- Что делаем? – приподняв бровку, я хитро улыбался, кинув взгляд на его руку.
- Понятия не имею... а что там у тебя, Дин?
- Да тоже самое, что и у тебя... Сомневаешься? – я приподнялся, сжав под собой его член, а он закусил губу, и прикрыл на пару секунд глаза. – А может я посмотрю, и тогда уже скажу точно, м? Святусь...
- А ты уверен, что ты хочешь ЭТО увидеть? – прохрипел он.
- Я уверен, что хочу ЭТО не только увидеть, – хмыкнул я.
- Да? – его глаза прожигали. Даже вот такие, темные от возбуждения и мутные после бухла.
- О, е-е-е... – покивал я, начиная расстегивать на нем ремень

А мое невыносимое существо, опершись о локти, нагло накрыло языком верхнюю губу, и наблюдало за моими пальцами.
Я выдернул из шлеек жалобно звякнувший пряжкой ремень, резко, так, что Свят даже вздрогнул, и откинул на пол, продолжив разборки уже с его пуговицей и ширинкой.

Свят напрягся.
Я это видел.
По большому счету он не знал, чего от меня ждать. И мне захотелось его успокоить.
Взяв его лицо в ладони, поцеловал и погладил большим пальцем под его нижней губой.
- Ну ты чего? Я же обещал... Помнишь? Я все понимаю, не идиот...
Свят отрицательно покачал головой:
- Не-е-ет, малыш... Ты не понимаешь... В этом я не сомневаюсь...
- В чем тогда?
Он пошло хмыкнул.
- Я сомневаюсь в том, что найду в себе силы не просить меня трахнуть...
Я собирался хихикнуть, вот честно. Только получился какой-то мало вменяемый всхлип.
Меня распирало от умиления, восхищения, нежности, сладко-больно разламывающей мне душу.

- Епт... Свят... Чудовище ты мое...

Любимое...

И получил в награду сумасшедший поцелуй, пока пробирался пальцами ему под боксеры. И восторженно взвыл, когда обнаружил, что там он полностью выбрит...

Охренеть... Боже ж ты мой...

Все эти перемены в Святе крошили мне мозг.
- Твою ж... бля... – выдохнул я, оторвавшись от его губ. – Что ж ты творишь, а? О... черт...
- Тшшш... – он накрыл мои губы своими, и шептал в них дальше: -...тихо милый... Не разоряйся... Я не виноват, что делаю то, чего не хотел раньше... Ты просто сводишь меня с ума. Или уже свел... Поэтому и творю хер знает что...
- Блин, я сейчас вот тут сдохну... – проскулил я, - у меня просто не выдержит сердце, понял?
- Дурак... все оно выдержит. Мое же выдерживает как-то? А? Ди-и-ин... – судорожный выдох и его выгнуло, когда мои пальцы коснулись обнаженного члена. – Сука... Дин...
Я улыбнулся, и поиграл бровями, когда он смог посмотреть на меня.

- Мокро... м-м-м... ох, как же нас прет-то, а?
- Зараза... убью...

И резко поднялся, завалил меня на бок, сам свалился мне за спину, удерживая снизу поперек груди, и второй расстегивал на мне, ржущем, джинсы.
- Смеется он, сучонок, а? – и укусил меня за мочку. – Не рыпайся, я только проверю.
- Что? На месте или нет? – я ухватил его руку, распластал ее ладонью у себя на паху. – А так типа не слышно, не??
- Хочччу не тааак... – жаркий выдох в ухо, и слоновьи мурашки по всему телу.
- О мама... что ж ты... – я вздрогнул и от этих мурашек, и от того, что пальцы все-таки нырнули мне в ширинку. – Блять...
- Тшшш... Я аккуратно... Успокойся... – пальцы настойчиво пробирались под белье, и еще секунда и я протяжно застонал от прикосновения к открытой головке, чувствительной донельзя.
- Ого... да... На месте, – хмыкнул Свят, удерживая меня в своих руках, чувствительно прижимая к себе спиной, и начиная ласкать.

Большим пальцем по уздечке, выше, чуть надавливая на дырочку, заставляя ее открываться.

Я, вначале, невольно отодвинул бедра назад, от прикосновений этих пальцев было почти больно, а потом, когда эти ощущения переросли в наслаждение, резкое, сладкое, тело уже само начало отвечать на ласку.
Это и Свят прекрасно чувствовал.
- Ммм... Вот так... Все хорошо? – его губы касались моей скулы, и я не выдержав, развернул лицо, удерживая его голову своей рукой:
- Заткнись, а? – почти рычание, прежде чем накрыть его рот своими губами.

Пока целовались, мой зверь умудрился стянуть с меня и джинсы и белье, а потом, оторвавшись от губ, нагло пялясь в глаза, продолжил доводить Ангелочка до невменяемого состояния, обхватив член сильными пальцами.
Я матерился, вцепляясь в его бедро, заводя руку за спину, а он мне шептал о том, как же я ему нравлюсь вот такой охуенно возбужденный и беспомощный.
Шептал, как я замечательно истекаю. Шептал, что знает, КАК я его хочу. И что его это заводит до потери сознания.

Блин... а то, как будто, он на меня действует по-другому...

Меня перло по-черному... Его пальцы разжигали у меня внизу такой огонь, что я как последняя блядь раздвигал ноги, подставляясь под ласку, под настойчивые требовательные пальцы.
И они гладили, тискали мошонку, надавливали на промежность, заставляя чувствовать, что член уже стоит как кол, мать его... И опускались еще ниже, поглаживая сжатые мышцы, и я глухо стонал, сквозь стиснутые зубы.
А когда немного отпускало, матерился, выискивая в себе силы вырваться из его рук, силы отказаться от этой ласки для себя, чтобы продолжить ее дарить ему.
И я вырвался. Смог. Как бы тяжело мне это не далось.

Я оторвал его руку от себя, сел рядом, натягивая на себя и боксеры и джинсы.

- Ты охуел? – Свят ошалевшими глазами, опершись на локоть, смотрел на мои действия, на то, как я усердно засовываю свой стояк под белье, и ни фига не понимал.
- Иди ты к черту... дурак... Я же не так хочу. Ну? – я оттолкнул его и он улегся на спину, улыбаясь, глядя на то, как я усаживаюсь на его бедра.
- Пипец... я уже думал, что что-то не то.
- Все... заткнись, а? – я накрыл его рот ладонью, а потом склонился, и, убирая руку, начал целовать. Мягко, влажно, нежно...
- Я сам... Все сам... Понял?
Свят кивнул с непередаваемым выражением лица.
- Вот и умница.
И, спустившись по нему ниже, сев на колени, стянул с него джинсы, когда он немного приподнялся, давая молчаливое разрешение. Потом стянул с него носки.
Правда при этом его глаза были прищурены, и взгляд говорил об одном: «И что ж мы задумали-то, а?»

А что мы могли задумать? Все тоже, что и до этого... Я хотел заставить зверя кончить только от моих губ, языка, пальцев... Хотел довести его одной лаской до убойного оргазма.

Я не стал пока снимать с него боксеры. Знал, что белье иногда больше помогает, чем мешает. И сейчас я хотел начать игру именно так.

Ох... какой же под ними был замечательный стояк!.. Я лыбился, касаясь его губами, чуть ближе к головке, замечая как дрожат губы у Свята, наблюдавшего за мной. Чмокнул его живот поверх резинки боксеров, и он рефлекторно его слегка втянул.

А потом я приподнялся, и, протиснувшись между его ног, устроился там, заставил согнуть в коленях, погладил внутреннюю сторону бедер, склонился и поцеловал везде, где только что касался пальцами.
Свят замер, так и опираясь на руки, пялясь на меня, напряженный дальше некуда.
Блин... ну как будто я ему его причиндалы отгрызть собираюсь, да?
Усмехнулся и полез вверх по нему, успокаивать мое невыносимое существо.
Ткнулся носом в его щеку, поцеловал подбородок.
- Эй, расслабься, а? Ляг нормально и получай удовольствие...
Я заставил его разогнуть локти, и он наконец-то лег на спину.
- Вот так будет лучше, – я вернулся к его паху.
- Сам хули в штанах? – он потрепал меня по волосам, и я усмехнулся:
- Это гарантия того, что я, когда, стягивая с тебя боксеры, неминуемо сдвинусь по фазе, приду в себя раньше, чем начну тебя трахать.
- Боже мой, как же все сложно, Ангел!
- Вот так вот, милый, да, – я лизнул ямочку на его груди, и тут же накрыл языком верхнюю губу.
- Блять... Ди-и-ин... не выводи, а? – низко, хрипло, до дрожи сексуально, с ошалелым взглядом темных глаз. – Выебу...
- Тшшш... не сегодня, и не сейчас.
- Да? Тогда не напрашивайся на это... Понял?
- Угу, понял, – промурлыкал я, и немного оттягивая край боксеров, открыл себе небольшой доступ к его мошонке.
- Ой... - сказал Святуся, когда я ее коснулся языком.
- Мама дорогая, без волос, не колется... Крем? – ворковал я между поцелуями, вспоминая собственный печальный опыт депиляции маминым кремом перед первым сексом с Яном, и как я потом дико чесался.... Уххх...
А тут все было сделано явно по уму, без раздражений и чесаний.
- Угу, крем, – сквозь зубы проговорил Свят и положил руку на мою, лежащую у него на животе, сжимая ее так нехило, когда я втянул губами мошонку, облизывая ее при этом.
- Бля-я-я... Ди-и-ин...
И его рука потянулась к паху.
- Нет, – я отвел ее в сторону. – Не надо.
Он зарычал, и послушно, но яростно, вцепился в плед.
- Хороший мальчик, – я, улыбаясь, медленно целовал его бедро, двигаясь к коленке. И вставляя между поцелуями слова: - Ты. Хотел. Нежности. Зверь. Мой... Так терпи...
- М-м-м... Ты... садист... – выдохнул он. – Господи!
Это я запустил язык в сгиб под коленом.
- Тшшш... Ты просто привык держать все под контролем... С ним. А со мной привык бороться. Поэтому сейчас так непривычно при-ни-мать.
Свят помотал головой.
- Дин, пожалуйста...
- Пожалуйста, что? Тебя трахнуть? – я гладил его яйца, сам еле сдерживаясь от шипения.
- Дрянь, ну? Кончить мне дай, а? Ну хоть как-нибудь! Допиздишься же...

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: