ОПИСАНИЕ И НАБЛЮДЕНИЕ ПРОИЗРАСТАНИЯ РАСТЕНИЙ НА ОСНОВЕ УЧЕНИЯ ГЕТЕ О МЕТАМОРФОЗЕ

ФРИТС Х. ЮЛИУС

МЕТАМОРФОЗ.

Ключ к пониманию произрастания растений и человеческой жизни

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ДАМАСК» САНКТ-ПЕТЕРБУРГ 1999

ВВЕДЕНИЕ

В связи с поистине непривычным изложением тому или иному читателю возможно будет трудно правильно оценить замысел и значение данной работы. Поскольку она возникла в результате естественного развития автора, здесь целесообразно вкратце обрисовать его.

Автор получил биологическое образование, которому он обязан знанием фактов, способностью различения и чувством любви к строгой истине, но которое одновременно отняло у него всякое естественное отношение к живой природе. Для него существовало, стало быть, только две возможности: либо примириться с тем, что им было утрачено что-то очень дорогое, либо осмотреться в поисках научной формы, которая обещала бы возвращение утраченного, но на более высоком уровне. У него напрашивался вопрос: существует ли наука, способная достигать областей действительной жизни, или мы вынуждены постоянно проходить мимо нее?

Уже первое знакомство с исследованиями Рудольфа Штейнера, касающимися естественнонаучных трудов Гете, дало автору важный толчок. Здесь, казалось ему, был указан путь к такой новой науке.

Последовали годы изучения трудов Рудольфа Штейнера и Гете. Им сопутствовало серьезное стремление к более глубокому проникновению в тайны природы. Открывался мир новых понятий, новых мыслительных форм, но сверх этого развивалось также совершенно новое отношение к явлениям природы, совершенно новый род восприятия. Гете имел обыкновение с необычайной непредвзятостью рассматривать природу. Каждый феномен мог сказать ему нечто совершенно новое, нечто совсем свое. Для него было важным не то, что в размышлении над ним он сам мог сказать в объяснение его, а то, что могла поведать сама природа, если бы он сделал свою душу ее чистым зеркалом.

Такой способ рассмотрения можно назвать феноменологическим. Роль, которую играет мышление, при этом не исключается. Напротив, ибо как можно выразить язык феноменов, не овладев им с помощью мышления? При феноменологическом методе работы мышление призвано даже к особо большой активности, но по своему качеству эта активность родственна напряженному вслушиванию. Тот, кто применяет ее, пользуется своей силой не ради нее одной. Мышление выступает при этом на первый план, но только чтобы тем больше открыться тому, что хочет поведать о себе. И, конечно же, все, что переживается, с помощью мышления должно быть снова соединено в упорядоченное целое.

Иногда говорят, что отношение Гете к природе сопоставимо со своего рода физиогномикой. Как у человека по формам его лица и тела можно прочитать всевозможные вещи относительно его внутреннего существа, так Гете пытался проникнуть в природу как в живое существо, рассматривая как ее жесты наблюдаемые им вокруг себя формы, качества и процессы.

Неудивительно, что Александр Гумбольдт, с которым он был дружен, пришел к мысли написать книгу «Идеи к физиогномике растений». В сущности, для Гумбольдта, который хотел изучить и описать Землю во всех ее явлениях как великое целое, речь шла о том, чтобы этой работой развить своего рода учение о лике Земли. Он пытался, следовательно, свести весь растительный мир к ограниченному числу форм произрастания. И действительно – точно так же, как растения можно разделить по совпадающим формам их цветов на семейства, так и растения из различных семейств можно свести по их образу жизни и строению к определенным формам произрастания.

Сколь значительна была эта мысль Гумбольдта, обнаружилось вскоре из того факта, что ее довели ad absurdum, выделяя все новые формы произрастания. Только гениальное видение или перенесение всех наблюдений на более глубокий план были бы в состоянии здесь найти выход.

Уже много лет автор этой книги стоит перед задачей преподавания ботаники в старших классах Свободной Вальдорфской школы в соответствии с направляющими линиями Гете и Рудольфа Штейнера. В больших обзорах, в наглядных образах надо дать ученикам впечатления от растительного покрова Земли. Большой помощью при этом было для него указание, сделанное в природоведческой публикации одного ученика Рудольфа Штейнера, о том, что, по сути дела, должно было бы существовать лишь семь главных форм произрастания. В свою очередь они выступили бы как отражения семи небесных тел, которые – согласно антропософским воззрениям – принадлежат вместе с Землей к единой планетной системе Действительно, автору удалось получить вскоре упорядоченную и обозримую картину растительного мира. Но вместе с тем возникла также необходимость дать этой картине точную основу. Необходимо было тщательно охарактеризовать различные растительные формы, наметить их взаимные отношения и, прежде всего, показать, каким образом можно вывести их из основной формы растительного царства. Было бы возможно и даже заманчиво опереться не только на Гете, но и на более поздние работы Рудольфа Штейнера, на собственно антропософские сочинения, как это сделали уже ранее Громанн и Устери. Но в данном случае от этого пришлось почти полностью отказаться. Был поставлен вопрос; чего можно достигнуть, опираясь непосредственно на образ мыслей и восприятий Гете, а также Рудольфа Штейнера, но лишь поскольку он интерпретирует Гете? Таким образом, к работе с материалом, определению направления мыслей и формулировкам этой книги были привлечены за некоторыми исключениями только те сочинения Рудольфа Штейнера, которые были опубликованы до начала нашего столетия. Следовательно, изучение настоящей книги не предполагает ни предварительных познаний в антропософской области, ни таковых в области естественнонаучных трудов Гете. Последние рассматриваются здесь постольку, поскольку они неизбежны в качестве основ.

Разработка всего этого потребовала много времени. Результат изложен в главах I и II. Тем не менее, в качестве, так сказать, рабочей гипотезы был все-таки принят во внимание результат антропософского метода исследования – отношение растений к семи планетам. Вопрос был, следовательно, в том: в какой мере физиогномическое рассмотрение планетарных влияний может сделать феноменологически зримой и правдоподобной их связь с формами произрастания? Этому тоже было уделено много внимания. Изложение этого исследования можно найти в главе III. Во время работы все более и более обнаруживалось, что те же самые влияния, которые вызывают в растительном мире формы произрастания, могут быть найдены и в человеческой жизни, причем в форме типичного поведения и типичного образа жизни. Это привело к попытке применить и к человеку то, что было предпринято относительно растений: характеристику семи типов и раскрытие их отношений и их более глубокую основу.

Все это определяет построение книги. В первой части (главы 1 и II) излагается и применяется подход Гете, насколько это необходимо, для более глубокого проникновения в существо растения. Ее значительная часть посвящена формам произрастания.

Во второй части дана феноменологическая характеристика планет и показано, что в формах произрастания можно узнать отпечаток форм, в которых проявляют себя планеты (глава III).

В третьей части ищется переход от учения о растении к учению, о человеке. При этом находят применение те познания и мыслительные формы, которые были получены в связи с растениями. И обнаруживается, что мы можем воспользоваться природой как своего рода зеркалом, которое ясно отражает образ нашего собственного существа (глава IV).

Четвертая часть рассматривает другой результат антропософского метода исследования: отношение, существующее между возрастными периодами человека и планетами. Построение целого позволяет указанию на эту связь именно здесь явиться в истинном свете. Оно по-новому освещает характер планетных влияний. К тому же благодаря всему предыдущему оно становится понятным так, как это едва ли бы имело место в ином случае (глава V)

В сущности, следует выделить еще пятую часть. Если серьезно стремиться к тому, на что указано в ней, она, возможно, станет самой важной из всех. В этой части кратко намечено, каким образом все изложенное ранее может стать жизненной техникой, деятельным участием в человеческом общежитии (глава V, 4).

Для кого предназначена эта книга? Для каждого, кому в области науки или на практике приходится познавать и овладевать законами жизни, А кто не занимается этим! Несомненно, научный работник в большинстве случаев не примет этого исследования всерьез. Ему, конечно, будет не трудно вскрыть всевозможные несовершенства и даже ошибки. Лишь немногие имеют мужество отказаться от метода, пригодного лишь для того, чтобы приближаться к живому лишь с его «механической стороны» (фон Икскюлль), и искать путь, вводящий в жизнь как таковую, в «надмеханическое». Поэтому результаты этих исследований находятся еще в зачаточном состоянии. Именно для таких исследователей, жаждущих проникновения в глубины природы, предназначена эта книга. Хотелось бы надеяться, что она не разочарует их строгостью своего построения, своим методом и честностью выводов.

Автор воздержался от иллюстраций. Наблюдения, необходимые для понимания текста, по большей части, вероятно, будут сделаны самим читателем. Если же нет, то необходимый для этого материал наверняка можно найти вокруг в виде самих растений. В ином случае необходимую справку может дать любой учебник ботаники.

I

ОПИСАНИЕ И НАБЛЮДЕНИЕ ПРОИЗРАСТАНИЯ РАСТЕНИЙ НА ОСНОВЕ УЧЕНИЯ ГЕТЕ О МЕТАМОРФОЗЕ

1. Одно стихотворение как исходный пункт исследования

Задача, которую мы ставим себе в этой книге, весьма многогранна, Области, лежащие на первый взгляд далеко друг от друга, мы стремимся увидеть с одной-единственной точки зрения

Мы стоим перед проблемой подобно путнику, который хочет одним взглядом охватить обширный ландшафт. Это возможно для него лишь после утомительного восхождения на вершину высокой горы, Мы тоже должны смотреть на себя как на такого путника: многие ве1ци, о которых здесь говорится, общеизвестны; это значит, что надо найти для наблюдения высоко расположенную точку, с которой все явится заново и в новой связи.

На такую высокую вершину прежде нас уже взбирался Гете. Он сообщает об этом в своем стихотворении «Метаморфоз растений». Можно было бы подумать, что он описывает в нем развитие однолетнего растения, тогда как в действительности речь идет о чудесном наглядном сведении воедино законов всего бытия растений. Это изображение того, что он называет «пра-растением», того идеального существа, из которого он выводит каждую реальную растительную форму.

В высшей степени примечательно, что под конец Гете переходит к тому, чтобы результаты, полученные при изучении растительного мира, применить к человеческой жизни. Тем самым он уже указывает, что для него дело действительно идет о такой высокой точке зрения. В стихотворении «Метаморфоз животных» он высказывает это:

Если отважитесь вы подняться со мной до вершины,
Руку я вам протяну, и взор ваш окинет свободно
Ширь и даль природы! [1]

2. Растение среди четырех элементов

Семя – это сухое образование, мало что говорящее глазу, прозаическая, весьма осязаемая вещь. Если положить его в землю, то с ним там произойдет многое, но все будет протекать скучно и по правилам. Сначала семя впитывает воду, становится мягким и начинает набухать. Затем из кожуры выходит бледный корешок. Он вертикально углубляется в землю и, вскоре разветвляясь, начинает укрепляться между плотно лежащими одна на другой частичками почвы. Постоянно распространяясь таким образом и пронизывая почву тончайшими корешками, корневая система начинает собирать воду и почвенные соли. Посреди тонкого действия влажной сферы, прямо над землей, поднимается нежное растеньице. Вначале робкое, согнутое, оно тут же простодушно выпрямляется и широко развертывает на свету свои листочки.

Затем в игре света и воздуха растение поднимается выше. И вскоре начинают действовать силы, образующие нечто очень тонкое. Высшая задача, какую они могут исполнить, – это помочь при образовании и развертывании цветов. Нет ничего таинственнее того, что происходит там внутри, в цветке. Оно относится к самому интимному, что происходит с растением; оно очень нежно и все-таки могуче. Необходимо весьма многое, чтобы такому маленькому сухому зернышку сообщить все возможности для прорастания и дальнейшего роста. Сколь ни малы и сколь изящно ни выстроены органы цветения, они составляют средоточие огненных процессов, действующих с большой силой. Многое указывает на то, что процессы, которые действуют здесь, – это действительно тепловые процессы. Так, для быстрого созревания плода и семян необходимо много тепла. Цветочная пыльца – это весьма «сухая» субстанция, обычно даже содержащая масло и горючая. Семя часто производит впечатление, будто оно было подвергнуто легкому процессу обжига.

Следовательно, уже при развитии отдельного растения мы видим все элементы сотрудничающими одновременно и один за другим.

Как семя растение подобно земле, и, прорастая, оно ищет в первую очередь землю.

Но только благодаря воде растение прорастает, и на потоке воды держится весь рост и все развитие листьев.

Развертывая листья, растение предоставляет воздуху столько поверхности, сколько возможно, и вступает в интенсивное взаимодействие с ним.

При образовании пыльцы, созревании плода и высыхании и созревании семени действует прежде всего тепло.

Следовательно, здесь принимают участие все четыре элемента. Понимание этого было утрачено материалистически окрашенной наукой последних столетий. Но это не значит, что природа и растения перестали считаться с ними.

3. Сущность и явление у растения -расширение и сжатие

Если мы попытаемся проникнуть в тайну роста растений, то, размышляя над ней, мы обнаружим нечто пребывающее, объединяющее не только все части одного растения, но и все растения одного вида, и, в противоположность ему, – нечто очень изменчивое.

Самым изменчивым является именно то, что дает нам большинство отправных точек, что как явление предстает восприятиям внешних чувств. Неизменное остается скрытым от нас.

Мысленно представим себе череду поколений: все снова появляется новый облик, раскрывается, расцветает, приносит плод и умирает. Перед умиранием созревает семя, которое падает на землю и дает начало растению того же вида. Все снова мы видим, как воспринимаемый облик появляется и вновь проходит, и постоянно меняется в промежутке. Пребывающей и неизменной остается лишь способность строить новый облик. На это пребывающее направлено внимание учения о наследственности, но оно использует слишком неудовлетворительные и ограниченные методы.

Итак, в цепи поколений встречается, с одной стороны, элемент, действующий со столь же большим постоянством, сколь и с большой пластичностью, но остающийся скрытым от внешнего восприятия, а с другой – элемент, внешне проявляющий себя, но преходящий.

Мы стоим здесь перед противоположностью сущности и явления. Если мы посмотрим на развитие отдельного растения, то и здесь мы найдем в постоянном чередовании все усиливающееся вступление в состояние проявленности и новое удаление из него. Мы имеем здесь дело с совершенно всеобщим жизненным принципом. Он отчетливо выступает в строении большинства растений.

Это вхождение и выхождение можно очень сильно почувствовать ощупывая покрытый листьями стебель. Охватываешь стебель снизу и скользишь рукой вверх вдоль его первого звена. Там начинается утолщение, стеблевой узел, ведущий руку в сторону вдоль черенка листа; она скользит далее вдоль широкой поверхности листа, где движение ее заканчивается в переходе от края листа в окружающее пространство. Теперь мы вновь ищем узкое звено стебля над листом и вторично скользим нашей рукой вверх, пока у следующего узла она вновь не будет уведена в сторону, вширь и, наконец, в окружающее пространство. При этом, конечно, бывает множество вариаций. Некоторые звенья стебля не хотят как следует сужаться; они окрылены, то есть, снабжены довольно широкими, листовидными продольными полосами. У других растений скольжение вверх невозможно, поскольку пальцы постоянно цепляются за колючки или шипы. Могут и отсутствовать листья. Но такие вариации ничего не меняют в принципе.

У отдельных растений стебель – это то, посредством чего они выявляются меньше всего, зато широко представлены листьями. С точки зрения потока поколений стебель представляет собой нечто иное, так как именно он заботится о простирании формы в пространстве, тогда как семя являет величайшее сжатие.

В учении Гете о метаморфозе говорится еще об ином ритме расширения и сжатия – он ясно выражен в его стихотворении. Первое большое расширение начинается при прорастании и заканчивается в высшей точке постоянно нарастающего развертывания листьев, Затем следует задержка роста. Последующие листья становятся меньше и тоньше, и, наконец, имеет место сильнейшее сжатие в бутоне. За ним следует новое расширение весьма лучистого характера при развертывании цветка и затем последнее, самое сильное, сжатие в семени.

Этот внешне зримый ритм роста пересекается с другим, невидимым ритмом сил роста, протекающим прямо противоположным образом. На практике именно он имеет огромное значение. В п. 6 это будет развито конкретнее.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: