Могут ли спастись заблудшие?

В соответствии с тем естественным законом, по которому каждый проецирует себе свое собственное окружение, тот, кто ни во что не верит, кто верит в ничто, в этом самом ничто в итоге и окажется. На этой земле такие бедолаги, сами того не подозревая, заработают себе соответствующий уровень коллективного сознания. Предоставленные самим себе, отпущенные на соответствующий им духовный уровень, они оказываются в ночи и одиночестве. Хуже всего то, что в таком состоянии они не способны замечать даже умерших, даже тех, кто их при жизни любил и кто сейчас спешит к ним на помощь. Вот один такой пример, который я взял у Жана Приёра[366]:

«У одного антиквара с улицы Бак Александра как-то заметила маленький свинцовый крестик, резной и инкрустированный крошечными цветными стеклышками. Она схватила его, повернула на свет и увидела надпись, вырезанную сзади, три даты: 1916-1917-1918. И тогда она поняла, что этот крестик, каким бы простецким и грубоватым он ни казался, отлил из переплавленных пуль какой-нибудь солдат, воевавший в те годы».

Она купила его, но, так и не осмелившись носить, засунула крестик в один из ящиков стола, и лишь четыре года спустя, коря себя за забывчивость, нашла его, и он занял почетное место на полке. Через два-три дня она вдруг почувствовала себя не в своей тарелке. Однажды утром, едва проснувшись, она явственно осознала, что вокруг нее разлито чье-то безнадежное присутствие:

«Это было облако тоски и уныния, перемещавшееся по комнате. Был кто-то, чье присутствие я явственно ощущала, хотя никого и не видела».

И тогда между Александрой и этим присутствием завязался телепатический диалог:

«Кто вы?

– Это я украсил резьбой крест. Я погиб на этой войне 1914–1918 гг. Я одинок… так одинок…

– Но в вашем мире никто не бывает одинок.

– А я вам говорю, что не вижу здесь никого».

Такое признание потрясло Александру:

«Как? Вот уже столько лет? Вы все еще не нашли ваш собственный путь?

– Я не знаю, куда идти».

Весь последующий день Александра, а она была церковным человеком, православной, молилась за этого человека, даже работа не могла помещать молитве. Вечером диалог возобновился:

«Вам больше нельзя оставаться одному. Позовите своего ангела-хранителя!

– Моего ангела-хранителя? – но я не знаю его.

– Я буду молиться и своему собственному ангелу, и вашему, чтобы они оба занялись вами».

После двадцати минут такой молитвы, она, наконец, видит словно сотканную из света руку, а затем слышит:

«Я пришел за ним. Я погиб на той же войне, и мне поручили принимать здесь товарищей».

Поначалу несчастный вообще ничего не видел. Александра упорно продолжала молиться. Наконец, она почувствовала, что многочисленные существа из иного мира вышли навстречу заблудившемуся собрату. Она чувствует, как все они, вместе с товарищем, «поднимаются» в те таинственные края, где мы все когда-то будем. И тогда Александра вздохнула с облегчением и вновь обрела мир.

Похоже, что во время опытов пребывания на границах смерти таких заблудших бедолаг даже можно иногда увидеть. Доктор Муди приводит многочисленные свидетельства, в которых о них упоминается[367]. Те, кому удалось вырваться из рук смерти и вернуться к жизни, во время своего пребывания на территории смерти не раз встречали таких несчастных, которых они описывают как «попавших в ловушку», «неспособных совершенствоваться в мире ином, поскольку их бог остался с той стороны», как «оторопевшие души», «грустные, подавленные, влачащие свое существование, как бурлак лямку… создания, абсолютно растерянные, потерявшие всяческую надежду, не знающие ничего: ни что делать, ни куда идти, ни кто они сами, ничего». «Похоже, что они вообще ничего не сознавали, не принадлежа ни к физическому, ни к духовному миру», «они не видели меня, не подали никакого знака, что заметили мое присутствие».

Вот почему умершие, уже шагнувшие на более высокие уровни, ничем не могут им помочь. Эти несчастные, ставшие узниками самих себя, не воспринимают других, просто не видят их и не слышат. Похоже, что порой нам, еще живущим во плоти, лучше удается им помочь. Но и для нас это не просто.

Многим путь к развитию может загородить воспоминание о жуткой смерти, объясняет нам Гарольд Шерман[368], или навязчивые мысли и сожаления о чем-то, укоры совести[369], или просто сам факт отсутствия веры в будущую жизнь[370]. Мы видим, что тот несчастный солдат, которого спасло вмешательство Александры, был не совсем неверующим, раз сделал себе простенький свинцовый крестик из переплавленных пуль. Но вера его, очевидно, была недостаточна, молиться он не мог. Видимо, он знал, что умер, но, конечно, не верил, что жизнь и вправду может продолжаться.

Гарольд Шерман поведал забавный способ помочь таким заблудившимся в смерти, все еще крепко привязанным к земле душам.

А.Ж. Племптон был человеком, впавшим в отчаяние после смерти жены. Во избежание худшего он попытался наладить общение с ней при помощи магнитофона. В конце концов, ему это удалось. Но он записал заодно и еще несколько других голосов, они звали его на помощь, и для него это было так мучительно, что через некоторое время он научился слышать умерших напрямую, посредством телепатии, и магнитофон стал уже не нужен.

Итак, однажды, когда он был особенно подавлен всеми этими призывами на помощь, с которыми он не знал, что делать, чем на них ответить, он решил внутренне помолиться, попросить, чтобы пришел ответ из иного мира. К его превеликому удивлению, ему вдруг ответил серьезный и спокойный голос:

«Этим людям нужно, чтобы кто-то показал им направление, откуда может прийти освобождение от тех условий, в которых они сейчас пребывают. Скажите, чтобы они повторили за вами: “Я хочу выбраться из этого темного и мрачного края и отправиться в двадцать пятое измерение, там будет тепло, радостно, светло и прекрасно, и там меня уже ждут и встретят друзья и дорогие мне люди”.

– Мне говорили, – отвечал на это А.Ж. Племптон, – что в так называемом первом уровне двадцать пять измерений, и что заблудшие находятся сейчас на шестнадцатом. Смогут ли они добраться до двадцать пятого без проводника?

– Могу посоветовать вам, – ответил голос, – обратиться к вашему племяннику (тоже умершему уже) Ясону и попросить его отвести тех, кто этого захочет.

– Вы не могли бы мне сказать, кто вы? – спросил А.Ж. Племптон.

– Это не важно, – ответил голос. – Вы ведь получили ответ».

В продолжении этого рассказа повествуется о том, как житель земли Амур Ж. Племптон при помощи обитателей мира иного (в лице его жены и племянника) смог помочь сперва сотням, а затем и тысячам умершим продвинуться в смерть чуть-чуть глубже, если можно так выразиться: от первых слоев иного мира ко все более светлым его зонам[371].

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: