ФОБОС: СБОЙ В РАБОТЕ ИЛИ ЗВЕЗДНЫЕ ВОЙНЫ? 3 страница

Отмечая, что Советы внезапно «отказались от привычки... излишней скрытности относительно своей космической программы», журнал «Economist» (15 июня 1985 года) сообщал, что недавно советские ученые поразили западных коллег своей открытостью, «откровенно и с энтузиазмом рассказывая о своих планах». Еженедельник отметил, что основной темой были полеты на Марс.

Такие разительные перемены были тем более загадочными, что в 1983 и 1984 годах Советский Союз значительно обогнал США в освоении космоса. К этому времени СССР уже вывел на орбиту Земли серию станций «Салют» с экипажем, члены которого ставили рекорды по продолжительности пребывания в космосе, а также накопили опыт в обслуживании и снабжении этих станций. Сравнивая две национальные космические программы, конгресс США назвал их американской черепахой и советским зайцем. Тем не менее, к концу 1984 года появились первые признаки возобновления сотрудничества — на советском космическом аппарате «Вега», предназначенном для исследования кометы Галлея, был установлен американский научный прибор.

Были и другие проявления нового духа сотрудничества, полуофициальные и официальные — и все это несмотря на СОИ. В январе 1985 года ученые и официальные лица из оборонного ведомства, собравшиеся в Вашингтоне для обсуждения программы СОИ, пригласили руководителя советской космической программы (впоследствии главного советника Горбачева) Роальда Сагдеева. В то же время государственный секретарь Соединенных Штатов Джордж Шульц встретился со своим советским коллегой в Женеве, где они договорились возобновить «скончавшееся» американо-советское соглашение о сотрудничестве в космосе.

В июле 1985 года ученые, официальные лица и космонавты из США и СССР встретились в Вашингтоне — якобы для того, чтобы отпраздновать десятилетие стыковки «Союза» и «Аполлона». На самом деле это был семинар, посвященный совместному полету на Марс. Через неделю Брайан О'Лири, бывший астронавт, сказал на конференции в Лос-Анджелесе, что следующим гигантским шагом человечества будет полет на одну из лун Марса: «Лучшим подарком к началу нового тысячелетия будет возвращение с Фобоса и Деймоса, и особенно международной экспедиции». В октябре того же года несколько американских конгрессменов, правительственных чиновников и бывших астронавтов получили — впервые — приглашение от Академии наук СССР посетить советские космические объекты.

Может быть, это был эволюционный процесс, следствие новой политики нового лидера СССР, изменения положения за «железным занавесом» — растущая нестабильность, экономические трудности, которые усилили потребность Советского Союза в западной помощи? Вне всякого сомнения. Но к чему такая спешка в раскрытии

планов и секретов советской космической программы? Может быть, существовала другая причина, какое-то важное обстоятельство, внезапно изменившее ситуацию и установившее новые приоритеты — до такой степени, что потребовалось восстановить союз времен Второй мировой войны? Но в таком случае кто теперь стал общим врагом? Против кого Соединенные Штаты и Советский Союз согласовывали свои космические программы? И почему оба государства отдавали приоритет Марсу?

Несомненно, у обоех сторон были причины для такого неожиданного дружелюбия. В Соединенных Штатах многие военные и консервативные политики выступали против «ослабления бдительности», и особенно в том, что касалось космоса. В прошлом президент Рейган соглашался с ними, на протяжении пяти лет отказываясь встречаться с руководителями «империи зла». Однако теперь появились веские причины для встречи и переговоров — наедине. В ноябре 1985 года состоялась встреча Рейгана и Горбачева, после которой они провозгласили новую эру сотрудничества, доверия и взаимопонимания.

Рейгана спрашивали, как он объясняет этот разворот на сто восемьдесят градусов. Он отвечал, что у двух стран общие интересы в космосе. Более того, он говорил об угрозе из космоса всем народам Земли.

При первой же возможности объяснить происходящее общественности, Рейган выступая 4 декабря 1985 года в Фолстоне, штат Мериленд, заявил:

«Как вы знаете, почти две недели назад мы с Нэнси вернулись из Женевы, где я имел несколько продолжительных встреч с Генеральным секретарем Горбачевым.

В дискуссиях мы провели более пятнадцати часов, причем пять часов наедине. Я понял, что это решительный человек, но в то же время готовый слушать. Я рассказал ему о страстном стремлении американцев к миру, о том, что мы не угрожаем Советскому Союзу и что, по моему глубокому убеждению, народы наших стран хотят одного — более безопасного и счастливого будущего для себя и своих детей...

Я не мог не сказать ему — в один из моментов нашего разговора с глазу на глаз — что мы все дети Божьи, в какой бы точке мира мы ни жили:

«Только представьте себе, какой простой была бы наша задача во время этих встреч, если бы существовала угроза нашей планете со стороны неких инопланетных существ. Мы бы забыли все мелкие разногласия, которые существовали между нашими странами, и раз и навсегда осознали, что мы все человеческие существа, живущие на одной земле».

Я также подтвердил мистеру Горбачеву приверженность нашей страны Стратегической оборонной инициативе — нашим исследованиям и разработке неядерного высокотехнологичного щита, который защитит нас от баллистических ракет. Я сказал, что СОИ — это повод для надежды, а не для страха».

Чем было это заявление — несущественной деталью или намеренным раскрытием президентом США того факта, что в личной беседе с советским лидером он называл «угрозу нашей планете со стороны неких инопланетных существ» в качестве причины сближения двух стран и отказа СССР от сопротивления программе СОИ?

Огладываясь назад, понимаешь, что американский президент был озабочен «угрозой» и необходимостью космической обороны. В книге «Journey Into Space» Брюс Мюррей, который руководил Лабораторией ракетных двигателей NASA с 1976 по 1982 год (и вместе с Карлом Саганом основал Планетарное общество), вспоминает, о встрече в Белом доме в марте 1986 года, на которую были приглашены шестеро ученых, чтобы проинформировать президента Рейгана о том, что обнаружил «Вояджер» на Уране. Тогда президент спросил: «Джентльмены, вы многое знаете о космосе, но сталкивались ли вы со свидетельствами того, что там могут быть другие люди?» Получив негативный ответ, он закончил встречу словами, в которых выразил надежду, что со временем у них появится повод для воодушевления.

Может быть, эти размышления стареющего президента были с усмешкой отвергнуты моложавым и «решительным человеком», который теперь стал во главе советской империи? Или Рейган во время пятичасовой беседы убедил Горбачева, что угроза со стороны инопланетян — это вовсе не шутка?

Нам известно лишь то, что в своем публичном выступлении 16 февраля 1987 года на международном конгрессе «Выживание человечества», проходившем в Большом Кремлевском дворце, Горбачев рассказывал об этих беседах почти теми же словами, что и американский президент. «Судьба мира и будущее человечества занимали лучшие умы с тех самых пор, как люди впервые задумались о будущем, — сказал он в самом начале своей приветственной речи. — До недавнего времени подобные размышления рассматривались как игра воображения, как отвлеченные построения философов, ученых и богословов. Однако за последние несколько десятилетий эти проблемы перешли в практическую плоскость». Указав на угрозу, исходящую от ядерного оружия, и упомянув об общих интересах «человеческой цивилизации», Горбачев заявил:

«На нашей встрече в Женеве американский президент сказал, что если бы Земля оказалась перед угрозой вторжения инопланетян, то Соединенные Штаты и Советский Союз объединили бы свои силы для отпора агрессору.

Я не стану оспаривать эту гипотезу, хотя думаю, что еще рано волноваться по поводу такого вторжения».

Предпочтя «не оспаривать эту гипотезу», советский лидер, похоже, определил угрозу более четко, чем Рейган. Он говорил о «вторжении инопланетян» и раскрыл, что в частной беседе в Женеве президент Рейган не просто пустился в философские рассуждения о выгодах объединения человечества, а предложил, чтобы «Соединенные Штаты и Советский Союз объединили бы свои силы для отпора агрессору».

Еще более показательным, чем это подтверждение потенциальной угрозы, прозвучавшее на международной конференции, а также признание необходимости «объединить силы», был момент, когда все это произошло. Всего за год до этого, 28 января 1986 года, Соединенные Штаты пережили страшную трагедию, когда сразу же после старта взорвался космический челнок «Челленджер» и погибли семь астронавтов. Космическая программа США была приостановлена. С другой стороны, 20 февраля 1986 года Советский Союз вывел на орбиту новую станцию «Мир», гораздо более совершенную, чем предыдущая серия «Салют». В последующие месяцы вместо того, чтобы воспользоваться преимуществом и доказать свою независимость от сотрудничества с Америкой, СССР усилил это сотрудничество; среди предпринятых шагов было приглашение американских телевизионщиков присутствовать на следующем запуске космического корабля со считавшегося до этого времени сверхсекретным космодрома Байконур. 4 марта советский космический аппарат «Вега-1» пролетел мимо Венеры, запустив в ее атмосферу несколько научных зондов, а затем направился на встречу с кометой Галлея. Там же были европейские и японские космические аппараты, но не было американских. Тем не менее, Советский Союз через директора Института космических исследований Роальда Сагдеева, которого в 1985 году пригласили в Вашингтон для обсуждения программы СОИ, настаивал, что полет на Марс будет совместным проектом с Соединенными Штатами.

После катастрофы «Челленджера» все космические программы были приостановлены — за исключением тех, что были связаны с Марсом. Чтобы поддержать исследования Луны и Марса, NASA назначила комиссию под руководством астронавта Салли К. Райд, рассчитывая еще раз оценить свои планы и возможность их реализации. Комиссия настоятельно рекомендовала пойти по пути развития «космических паромов» и транспортных кораблей для доставки астронавтов и грузов для «колоний за пределами земной орбиты, от лунных нагорий до равнин Марса».

Это стремление достичь Марса, как показали слушания в конгрессе, требовало объединенных усилий США и СССР и согласования их космических программ. Не все в Соединенных Штатах были согласны с этим. Разработчики оборонной политики полагали, что приостановка программы пилотируемых космических челноков означает поворот в сторону более мощных беспилотных ракет; чтобы добиться поддержки общественного мнения и конгресса, они опубликовали некоторые характеристики новых стартовых ракет для программы «звездных войн».

Тем не менее Соединенные Штаты и Советский Союз, преодолев сопротивление критиков, в апреле 1987 года подписали новое соглашение о сотрудничестве в космосе. Сразу же после подписания соглашения Белый дом отдал распоряжение NASA отложить работы по созданию космического аппарата «Марс Обсервер», старт которого был запланирован на 1990 год. Все усилия были направлены на поддержку советского проекта «Фобос».

Тем временем в Соединенных Штатах противники раскрытия космических секретов не сложили оружия; некоторые эксперты полагали, что настойчивые предложения Советского Союза присоединиться к его экспедициям на Марс являются просто попытками получить доступ к западным технологиям. Под влиянием таких возражений президент Рейган вновь публично заявил о внеземной угрозе. Это произошло во время его обращения к Генеральной ассамблее ООН 21 сентября 1987 года. Говоря о необходимости «перековать мечи на орала», он сказал:

«Занятые проблемами текущего момента, мы часто забываем о том, что объединяет всех представителей человечества. Возможно, для осознания этой связи необходима некая внешняя угроза для всех.

Иногда я думаю о том, как быстро исчезли бы все разногласия между нами, если бы мы столкнулись с угрозой, исходящей от пришельцев из иного мира».

По сообщению главного редактора газеты «Тhе New Republic» Фреда Барнса президент Рейган во время ленча, проходившего 5 сентября в Белом доме, хотел получить от советского министра иностранных дел подтверждение, что Советский Союз объединится с Соединенными Штатами против внешней угрозы из космоса. «Несомненно», — ответил ему Шеварднадзе.

Можно только догадываться, какие споры шли в Кремле следующие три месяца перед второй встречей Рейгана и Горбачева в декабре 1987 года, но противоположные точки зрения в Вашингтоне стали достоянием общественности. Среди американского руководства были те, кто ставил под сомнение мотивы Советского Союза и утверждал, что трудно провести четкую границу между раскрытием космических технологий и раскрытием военных секретов. Другие, например председатель комитета по науке, космосу и технологии палаты представителей Конгресса Роберт Роу, считали, что совместные усилия по исследованию Марса позволят перейти от «звездных войн» к «звездному пути». Они поддерживали президента Рейгана в его намерении осуществить совместный полет на Марс, а также в организации намеченного саммита. Американский президент дал поручение пяти представителям NASA вести переговоры с русскими по вопросам марсианской программы.

Тем не менее, ожесточенные споры в Вашингтоне не утихли и после саммита в декабре 1987 года. Сообщалось, что министр обороны США Каспер Уайнбергер был в числе тех, кто обвинял Советский Союз в тайной разработке оружия «звездных войн» — системы уничтожения спутников — и в испытаниях лазерного оружия на орбитальной станции «Мир». Поэтому президент Рейган вновь поднял вопрос о скрытой угрозе. В мае 1988 года на встрече с членами национального стратегического форума в Чикаго он призвал их задуматься, «что произойдет, если все мы обнаружим, что стоим перед лицом внешней угрозы — из космоса, с другой планеты».

Это была уже не туманная угроза из «космоса», а конкретная — «с другой планеты».

В конце этого же месяца лидеры двух сверхдержав третий раз встретились в Москве, договорившись о совместной миссии на Марс».

Через два месяца был произведен запуск космических аппаратов «Фобос». Жребий был брошен: две земные супердержавы запустили разведчиков, чтобы оценить «внешнюю угрозу — из космоса, с другой планеты».

Они застыли в тайной надежде. Результатом стал инцидент с «Фобосом-2».

Какое же событие в 1983 году вызвало резкое изменение взаимоотношений супердержав и заставило их лидеров сосредоточиться на «угрозе с другой планеты»?

Примечательно, что в своем выступлении в феврале 1987 года советский лидер, упоминая о такой угрозе и отказываясь обсуждать ее, заверил аудиторию, что «еще рано волноваться по поводу такого вторжения».

До инцидента с «Фобосом-2» и, вне всякого сомнения, до 1983 года проблема «инопланетян» развивалась в двух параллельных и не связанных между собой плоскостях. С одной стороны, были те, кто предполагал — просто исходя из логики и соображений вероятности — что где-то во Вселенной должен быть «внеземной разум». Среди приверженцев этой теории большой популярностью пользовалась формула Фрэнка Д. Дрейка из Калифорнийского университета в Санта-Круз, президента Института SETI. Согласно этой формуле в нашей Галактике под названием Млечный Путь должно существовать от 10 до 100 тысяч развитых цивилизаций. В проектах SETI использовались различные радиотелескопы для прослушивания сигналов из дальнего космоса в попытке среди какофонии естественных излучений звезд, галактик и других космических объектов различить логически последовательный и повторяющийся сигнал искусственного происхождения. Такие «разумные» сигналы были обнаружены несколько раз, но ученые не смогли точно засечь их или настроиться повторно на них.

Помимо своей непродуктивности, исследования SETI вызвали два вопроса. Во-первых (именно по этой причине конгресс постоянно урезал ассигнования на эту программу, пока не отменил их совсем), есть ли смысл пытаться обнаружить «разумный» сигнал, который шел до нас не один световой год и ответ на который будет идти столько же (скорость света составляет 186 тысяч миль в секунду). Во-вторых (это мой вопрос), почему развитые цивилизации должны использовать именно радиосвязь? Если бы мы начали поиски внеземных цивилизаций несколько веков назад, то должны были предположить, что они пользуются для связи кострами, которые зажигались на вершинах гор, чтобы передать сообщение от одной деревни к другой. Как быть с прогрессом науки и техники на Земле — от электрических сигналов к электромагнитным волнам и волоконной оптике, лазерным импульсам и протонным лучам, к осцилляции кристаллов и многим другим методам, которые еще ждут своего открытия?

Совершенно неожиданно — но, возможно, неизбежно — исследователи из SETI были вынуждены переместить свои поиски ближе к Земле (и сосредоточиться на поисках не только внеземного «разума», но и внеземных «существ»). Причиной этого стали достижения ученых, занимающихся тайной происхождения жизни на Земле. В июле 1980 года по инициативе Филлипа Моррисона из Массачусетского института в Бостонском университете собрались две группы ученых. После обсуждения теорий панспермии (намеренного посева жизни) физик из национальной лаборатории в Лос-Аламосе Эрик М. Джонс высказал предположение, что «если внеземной разум существует, то он давно бы уже колонизировал Галактику и достиг Земли». Взаимосвязь между исследованием происхождения жизни на Земле и поисками внеземных цивилизаций стала еще более очевидной в 1986 году на международной конференции в Беркли «Жизнь на Земле». Как писал Эрик Экхольм в «The New York Times», «охота за признаками внеземного разума» в глазах многих людей является «венцом исследовательских усилий». Химики и биологи теперь мечтали об исследовании Марса или спутника Сатурна Титана, чтобы раскрыть тайну происхождения жизни на Земле.

Несмотря на то, что анализ проб марсианского грунта не позволял сделать определенного вывода относительно существования жизни на этой планете, было бы наивным полагать, что NASA и другие научные учреждения не задумываются о том, что представляют собой загадочные структуры на поверхности Марса (даже если официально они открещивались от подобных «спекуляций»). Еще в 1968 году Агентство национальной безопасности США в своем исследовании, посвященном проблеме НЛО, проанализировало «последствия столкновения высокоразвитой внеземной цивилизации с земной цивилизацией, находящейся на более низкой ступени развития». Разумеется, существовала и теория о родной планете этой внеземной цивилизации.

Может быть, это Марс? Это была единственная реальная гипотеза (хотя и невероятная), пока не обозначилось другое направление исследований, связанных с внеземной жизнью, — еще одна планета Солнечной системы.

Астрономы, озадаченные возмущениями орбит Урана и Нептуна, уже давно рассматривали возможность существования еще одной планеты, расположенной на большом удалении от Солнца. Они назвали ее «планетой X», одновременно намекая, что она «десятая» и «неизвестная». Ранее я приводил доводы, что «планета X» и Нибиру — это одно и то же. Шумеры считали, что Солнечная система состоит из двенадцати объектов: Солнца, Луны, известных нам девяти планет и планеты-пришельца Нибиру/Мардука.

Именно изучение возмущений орбит привело к тому, что после открытия Урана был обнаружен сначала Нептун, а затем и Плутон (в 1930 году). В 1972 году Джозеф Л. Брэди, изучая предполагаемую траекторию кометы Галлея, обнаружил, что ее орбита тоже подвержена возмущениям. Результаты вычислений привели его к выводу о существовании «планеты X», которая находится на расстоянии 64 астрономических единиц от Солнца и период обращения которой составляет 1800 земных лет. Поскольку и он, и другие астрономы, занимавшиеся поисками «планеты X», предполагали, что ее орбита сходна с орбитами других планет, то за расстояние от Солнца они принимали половину главной оси орбиты (рис. 102, расстояние «а»). Но по утверждению шумеров траектория планеты Нибиру была похожа на траектории комет, и тогда расстояние от Солнца равняется почти целой главной оси описываемого планетой эллипса, а не половине (рис. 102, расстояние «b»). Может быть, тот факт, что Нибиру находится на обратном пути от перигея, стал причиной того, что вычисленный Брэди период обращения составляет половину периода обращения Нибиру, указанного шумерами?

Брэди сделал и другие выводы, согласующиеся с данными шумерских текстов: планета имеет ретроградную орбиту, плоскость которой (эклиптика) не совпадает с плоскостью вращения остальных планет (за исключением Плутона), а расположена под углом к ней.

Некоторое время астрономы размышляли над тем, может ли быть Плутон причиной возмущений орбит Урана и Нептуна. Однако в июне 1978 года Джеймс У. Кристи из Национальной морской обсерватории открыл спутник Плутона (он назвал его Хароном) и обнаружил, Что размер самого Плутона меньше, чем предполагалось. Это исключало Плутон из перечня возможных причин возмущений орбит соседних планет. Более того, орбита Харона позволила сделать вывод, что сам Плутон, как и Уран, «лежит на боку». Этот факт, а также его странная орбита усилили подозрения, что некая внешняя сила — чужак — наклонила сначала Уран, затем Плутон и заставила спутник Нептуна Тритон вращаться в обратном направлении.

Заинтригованные этими открытиями, двое коллег Кристи, Роберт С. Харрингтон (он являлся соавтором открытия Харона) и С. Ван Фландерн, после серии экспериментов с компьютерными моделями пришли к выводу о существовании «чужака», планеты, которая в 2—5 раз больше Земли и имеет наклонную эллиптическую орбиту с полуосью «менее 100 астрономических единиц» («Icarus», том 39,1979). Это был очередной шаг подтверждения современной наукой древнего знания: теория вторжения «чужака», ставшего причиной всех странных явлений в Солнечной системе, совпадала с шумерским мифом о Нибиру, а расстояние в 100 астрономических единиц, если его удвоить с учетом расположения Солнца в фокусе эллиптической орбиты, помещало «планету X» на то место, где у шумеров располагалась Нибиру.

В 1981 году Ван Фландерн и его коллеги из Национальной морской обсерватории, используя данные «Пионера-10», «Пионера-11» и двух аппаратов «Вояджер», полученные при исследовании Юпитера и Сатурна, пересчитали орбиты этих планет, а также других внешних планет Солнечной системы. Выступая на собрании Американского астрономического общества, Ван Фландерн представил новые доказательства — в их основе лежали сложные гравитационные уравнения, — что некое тело с размерами, как минимум в два раза превышающими размеры Земли, вращается вокруг Солнца на расстоянии по меньшей мере 1,5 миллиарда миль с периодом обращения не менее 1000 лет. 16 января 1981 года газета «The Detroit News» поместила это сообщение на первой полосе вместе с шумерским описанием Солнечной системы, взятым из книги «Двенадцатая планета», а также привела основные положения этой книги (рис. 103).

Затем к поиску «планеты X» подключилась NASA — в основном под руководством Джона Д. Андерсона из Лаборатории ракетных двигателей, впоследствии разработчика траектории движения аппаратов «Пионер». В заявлении NASA от 17 июня 1982 признавалось, что два космических аппарата по программе «Пионер» занимались поисками «планеты X». «Выявленные возмущения орбит Урана и Нептуна дают веские основания предположить, что загадочный объект действительно существует — гораздо дальше известных планет», — говорилось в заявлении NASA. Поскольку «Пионеры» летели в противоположных направлениях, полученные с их помощью данные позволяли определить расстояние до этого космического тела: если один из них зафиксирует сильное притяжение, значит, это космическое тело расположено достаточно близко и является планетой, если же измеренная сила притяжения окажется одинаковой, то неизвестное тело находится на расстоянии от 50 до 100 миллиардов миль и может быть «темной звездой» или «коричневым карликом», но никак не еще одним членом Солнечной системы.

В сентябре 1982 года американская Морская обсерватория подтвердила, что занята «серьезными» поисками «планеты X». Доктор Харрингтон сообщил, что его группа «сосредоточилась на относительно небольшом участке неба», и добавил, что они пришли к заключению, что искомая планета «движется гораздо медленнее, чем любая из известных нам планет».

Перевод поисков «планеты X» из теоретической в практическую плоскость, участие Морской обсерватории (подразделения ВМФ США) под руководством NASA совпали с более активным привлечением к этим поискам пилотируемых космических кораблей. Известно, что во многих секретных экспериментах на борту американских космических челноков использовались новые телескопы, сканировавшие определенные участки неба, а советские космонавты на борту орбитальной станции «Салют» тоже были вовлечены в поиски неизвестной планеты.

Среди мириадов световых точек на небе планеты (а также кометы и астероиды) отличают от неподвижных звезд и галактик по их движению. Методика состоит в получении нескольких снимков одного и того же участка неба, а затем их сравнения путем попеременного «мелькания» на экране. Натренированный глаз сразу же заметит перемещение того или иного источника света.

Совершенно очевидно, что этот метод не подходит для удаленной и медленно движущейся «планеты X».

Даже после того, как было объявлено о роли космических аппаратов «Пионер» в поисках «планеты X», Джон Андерсон подчеркивал (в обзоре, подготовленном для Планетарного общества), что в дополнение к тем ответам, которые может дать информация «Пионера», загадку неизвестной планеты поможет разрешить инфракрасное исследование окрестностей Солнечной системы спутником IRAS. Он пояснил, что IRAS способен зафиксировать тепло, заключенное внутри небесных тел, не являющихся звездами, — тепло, которое медленно рассеивается в космосе в форме инфракрасного излучения.

Этот оснащенный инфракрасным детектором спутник был выведен на орбиту высотой 560 миль над Землей в конце января 1983 года и являлся совместным американо-британско-голландским проектом. Ожидалось, что он способен обнаружить планету размерами с Юпитер на расстоянии 277 астрономических единиц. Прежде чем кончились запасы жидкого гелия в системе охлаждения спутника, IRAS исследовал 250 тысяч небесных объектов: галактик, звезд, облаков межзвездной пыли, астероидов, комет и планет. Одной из заявленных целей был поиск десятой планеты Солнечной системы. Сообщая о спутнике и его назначении, газета «The New York Times» (номер от 30 января 1983 года) озаглавила свою статью: «Поиски «планеты X» — становится теплее». В статье приводились слова астронома Рей Т. Рейнолдса из исследовательского центра в Эймсе: «Астрономы уверены в существовании десятой планеты, так что остается лишь дать ей имя».

Нашел ли спутник IRAS десятую планету?

Несмотря на то, что по оценкам специалистов для анализа более 600 тысяч снимков, переданных спутником на Землю за десять месяцев работы, потребуются многие годы, официальный ответ на этот вопрос был отрицательным.

Деликатно говоря, это не совсем так.

IRAS просканировал некоторые участки неба как минимум дважды, и это дало возможность сравнить полученные изображения. Вопреки складывающемуся впечатлению, движущиеся объекты действительно были обнаружены. Среди них оказались пять прежде неизвестных комет, несколько «потерянных» астрономами комет, четыре новых астероида — и загадочный похожий на комету объект.

Может быть, это была «планета X»?

Несмотря на официальные опровержения, в конце года произошла утечка информации об этом открытии. О нем в эксклюзивном интервью газете «Washington Post» сообщил один из научных руководителей проекта IRAS Томас О'Тул. Это интервью, на которое в основном не обратили внимания — а, возможно, его умышленно замалчивали, — было перепечатано различными ежедневными изданиями, которые снабдили его разными заголовками: «Гигантский объект интригует астрономов», «В космосе обнаружено таинственное небесное тело», «Загадочный гигант на окраинах Солнечной системы» (рис. 104). Статья начиналась так:

«Небесное тело — возможно, таких же гигантских размеров, как Юпитер, и возможно настолько близкое к Земле, что является частью Солнечной системы, — обнаружено в районе созвездия Орион инфракрасным телескопом IRAS.

Этот объект оказался таким загадочным, что астрономы не могут сказать, что это такое: планета, гигантская комета, «протозвезда», которая так и не превратилась в звезду, удаленная галактика, звезды которой находятся еще на стадии формирования, или галактика, окруженная пылью, через которую не может пробиться свет звезд.

«Все что я могу вам сказать — мы не знаем, что это такое», — заявил один из ведущих специалистов программы IRAS Джерри Нейгебауэр».

Может быть, объект представлял собой планету, еще одного члена Солнечной системы? Такая возможность, похоже, приходила в голову ученым из NASA. По словам «Washington Post»:

«Когда ученые впервые увидели загадочное небесное тело и вычислили, что оно может находиться на расстоянии 50 миллиардов миль, возникли предположения, что оно движется по направлению к Земле».

«Загадочное небесное тело, — говорилось в статье, — было дважды зафиксировано IRAS». Второй снимок, сделанный через шесть месяцев после первого, показал, что положение этого тела почти не изменилось. «Данный факт наводит на мысль, что это не комета, поскольку комета не могла быть так велика и двигалась бы быстрее», — заметил Джейсм Хоук из Центра радиофизики и космических исследований Корнельского университета, входивший в состав научного коллектива IRAS.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: