СОВРЕМЕННАЯ ПСИХОЛОГИЯ. 19 страница

Одно и то же слово, действие, обстоятельство может иметь различный смысл для разных людей. Замечание учителя школь­нику: «Опять ты подрался с Петровым на перемене» — имеет одно и то же значение для обоих. На уровне значений никаких затруднений во взаимопонимании общающихся нет: и тот, и дру­гой понимают, о чем идет речь. Но личностный смысл их может

1 Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание, Личность. 2-е изд. — М.: Политиздат, 1977. - С. 153.

быть разным. Для учителя драка в школе — нарушение дис­циплины. Для ученика, быть может, это еще одна попытка пресечь издевательства Петрова над ним, как более слабым.

У взрослых есть все основания добиваться, чтобы ребенок овладевал не только общеизвестными значениями слов, но и системой принятых ими личностных смыслов, ориентированных на соответствующие нравственные и мировоззренческие ценно­сти. Это желание оправдано задачей найти общий язык с детьми, без чего трудно договориться и избежать конфликта. Не теряя из виду эту цель (усвоение детьми языка взрослого с проникнове­нием в систему его личностных смыслов), взрослому следует пы­таться проникнуть в глубины личностных смыслов ребенка. Важную роль "при этом имеет умение поставить себя на место того, с кем общаешься, идентифицироваться с ним. Неумение и нежелание педагога проникать в систему личностных смыслов школьника - возможное основание межличностных конфликтов в сфере педагогического общения.

Влияние в условиях межличностного взаимодействия. Факт на­личия наряду с общением первого рода (обменом информацией, установлением коммуникации для достижения цели деятельности) общения второго рода (как продолжения себя в других людях, как «трансляции» своей индивидуальности) привлекает внимание к влиянию, которое один человек оказывает на другого. Это влияние может осознаваться, а может и не осознаваться как тем, на кого влияют, так и тем, кто влияет.

Проблема социального влияния приобретает особо важное значение при рассмотрении психологических аспектов обучения и воспитания. Обучение - это прежде всего информационный процесс. Учитель сообщает знания (дает необходимую информа­цию) ученику и в порядке обратной связи, в свою очередь, получает от него информацию (выслушивает ответ, проверяет контрольную и т.п.), дающую представление о том, как усвоены сообщенные знания. Взаимодействие осуществляется на уровне значений. Но, как было уже отмечено, педагог не только передает значения, формируя понятия, но и «транслирует» учени­кам смысл, который имеют для него эти понятия. Рас­сказывая о Великой Отечественной войне, он не только сообщает учащимся, например, факты, относящиеся к защите Брестской крепости, и учит их делать выводы относительно этих фактов, но и стремится передать им свое личное отношение к этим собы­тиям, смысл, который они имеют для него. Передача, «трансля­ция» смыслов от учителя к ученикам является важнейшей сторо­ной воспитания. Разумеется, воспитание неотделимо от обучения, как неотторжим смысл от значения.

Влияние, которое оказывает педагог на учащихся, осуществляя задачи воспитания, предполагает определенную трансформацию смыслов того, что видят, слышат и делают воспитанники. Разные педагоги в различной степени оказывают на них весьма разноха­рактерное влияние.

Проводился следующий эксперимекг. Испытуемым - ученикам начальных классов — предлагали различные игрушки, но строго предупреждали, чтобы они ни в коем случае не брали в руки одну из них, красную матрешку, и не развинчи­вали ее. За каждым ребенком, оставшимся наедине с игрушками, велось незамет­ное наблюдение. Некоторый процент от общего числа испытуемых всегда нарушал запрет. Во второй серии экспериментов детям запрещали открывать красный ящик, разрешая играть другими предметами. Но при этом на видном месте перед испытуемым помещался портрет их педагога. Эксперимент показал, что при предъявлении портрета одного воспитателя процент «нарушителей» уменьшается, второго — остается тем же, а третьего — заметно возрастает. Одно напоминание об учителе по-разному изменило смысл ситуации. «Присутствие» одного педагога увеличило «законопослушность» детей, другого — усилило тягу к нарушению запрета.

За различными эффектами влияния педагога лежат особен­ности его личности, способность его, хотя и по-разному, про­должить себя, передать свои личностные смыслы детям, отра­жение характера и эффективности его педагогического общения (к объяснению этих явлений мы вернемся в главе «Личность»).

Дружеское общение. Особую форму общения людей представ­ляет собой дружба как устойчивая индивидуально-избирательная система взаимоотношений и взаимодействия, характеризующаяся взаимной привязанностью общающихся, высокой степенью удовле­творенности общением друг с другом, взаимными ожиданиями от­ветных чувств и предпочтительности. Развитие дружбы предпо­лагает следование ее написанному кодексу, утверждающему необходимость взаимопонимания, откровенность и открытость, доверительность, активную взаимопомощь, взаимный интерес к делам другого, искренность и бескорыстие чувств. Серьезные нарушения кодекса дружбы ведут либо к ее прекращению, либо к сведению дружбы к поверхностным приятельским отношениям, либо даже к превращению в свою противоположность - вражду.

Проблема поиска дружеского общения и друга становится особенно актуальной в подростковом возрасте. Об этом свидетель­ствуют наблюдения педагогов, интимные дневники подростков, интерес, который они проявляют к беседам на тему «О дружбе и любви». Однако нет основания утверждать, что эти поиски оказываются столь успешными, так как подростки сталкиваются с реальными трудностями, возникающими при сопоставлении истинного характера их взаимоотношений с высоким стандартом кодекса дружбы. Иногда разочарования при выявлении несоот­ветствия складывающихся отношений с идеалом дружбы порожда-

ют ссоры между подростками. Последнее более свойственно общению девочек друг с другом.

Для подросткового возраста безусловно характерна потреб­ность иметь друга. У подростка, как правило, складывается достаточно ясное представление об эталоне дружеского общения, однако наиболее типичным явлением этого возрастного периода является не столько сугубо парная дружба, к которой он стре­мится, сколько товарищество, предполагающее более широкое общение со сверстниками. Товарищеские отношения позволяют развертывать общение, в котором подросток обретает возмож­ность продолжить себя значимыми для него чертами и качествами во многих сверстниках: с одним ему интересно обсуждать про­читанные книги, с другим — играть в настольный теннис, с третьим - говорить о будущей профессии.

Это отроческое товарищество не может быть отождествлено с поверхностными приятельскими отношениями, так как субъект товарищеского общения стремится быть представленным в жиз­недеятельности своих сверстников значимыми для него сторонами своей индивидуальности, отыскивая возможности быть действен­но продолженным в других тем, что не только для него самого, но и для них важно и ценно. Дружба подростков - это этап на пути развития дружеского общения, подлинная глубина которого рас­крывается у взрослых людей, достигших социальной зрелости.

Идеал парного дружеского общения подростки чаще всего, хотя и не исключительно, обретают в складывающихся интимных отношениях между полами, в первых проявлениях ранней юно­шеской любви.

4. Общение как За взаимодействием и коммуникативной сторо-понимание ной общения выступает его перцептивный ас-людьми пект — осуществляемое в общении взаимное

друг друга восприятие его участников.

Общение становится возможным только в том случае, если люди, вступающие во взаимодействие, могут оценить уровень взаимопонимания и дать себе отчет в том, что представляет собой партнер по общению.Участники общения стремятся реконструировать в сознании внутренний мир друг друга, понять чувства, мотивы поведения, отношение к значимым объектам. «При общении вы прежде всего ищите в человеке душу, его внутренний мир», — писал К.С. Станиславский1.

1 Станиславский К.С. Работа актера над собой. — М: Искусство, 1961. — С. 271.

Однако эта реконструкция внутреннего мира другого челове­ка — задача весьма сложная. Субъекту непосредственно дан лишь внешний облик других людей, их поведение и поступки, исполь­зуемые ими коммуникативные средства, и ему приходится проде­лать определенную работу для того, чтобы, опираясь на эти данные, понять, что представляют собой люди, с которыми он вступил в общение, сделать заключение об их способностях, мыслях, намерениях и т.д. Видный психолог С.Л. Рубинштейн писал: «В повседневной жизни, общаясь с людьми, мы ориенти­руемся в их поведении, поскольку мы как бы «читаем», то есть расшифровываем, значение их внешних данных и раскрываем смысл получающегося таким образом текста в контексте, имею­щем внутренний психологический план. Это «чтение» протекает бегло, поскольку в процессе общения с окружающими у нас вырабатывается определенный более или менее автоматически функционирующий психологический подтекст к их поведению»1. Сам по себе отдельный поступок однозначно не связан с внутрен­ним психологическим планом, за ним стоящим, и это обстоя­тельство превращает межличностное восприятие в решение психо­логической задачи. Перцептивный аспект общения — это восприя­тие, понимание и оценка человека человеком. Познавая других людей, индивид получает возможность лучше, более надежно определить перспективы совместной деятельности с ними. От точности «прочтения» их внутреннего мира зависит успешность согласованных действий.

Механизмы восприятия человека человеком. В процесс общения включены по меньшей мере два человека. Каким же образом каж­дый из них, ориентируясь на внешне проявляемые поведенческие характеристики другого, формирует представление о нем, о его внутреннем мире? В актах взаимного познания должно быть вьщелено действие трех важнейших механизмов межличностного восприятия: идентификации, рефлексии и стереотипизации.

Идентификация — это способ понимания другого человека через осознанное или бессознательное уподобление его характеристикам самого субъекта, В ситуациях взаимодействия люди строят пред­положения о внутреннем состоянии, намерениях, мыслях, моти­вах и чувствах другого человека на основе попытки поставить себя на его место. Встретив в августовские дни около института двух явно взволнованных и лихорадочно перелистывающих учебник девушек, студент легко реконструирует их душевное состояние, восстанавливая в памяти время, когда он в качестве абитуриента

1 Рубинштейн СЛ. Принципы и пути рачпития психологии. - М.: Иэд-во АПН РСФСР, 1961. - С. 180.

сам стоял у институтских дверей, ожидая приглашения на эк-• замен.

Однако субъекту общения важно не только отстраненно, со стороны понять другого человека, но и принять во внимание, как индивид, вступивший с ним в общение, будет воспринимать и понимать его самого. Осознание субъектом того, как он сам воспринимается партнером по общению, выступает в форме рефлек­сии. Рефлексия входит в состав восприятия другого человека. Понять другого означает, в частности, осознать его отношение к себе как к субъекту восприятия. Таким образом, восприятие человека человеком можно уподобить удвоенному зеркальному отражению. Человек, отражая другого, отражает и себя в зеркале восприятия этого другого. (Многократное зеркальное отражение в процессе межличностного восприятия описывается в шутливой форме в стихотворном переводе С.Я. Маршака:

— Он целовал вас, кажется?

— Боюсь, что это так.

— Но как же вы позволили?

— Ах, он такой чудак! Он думал, что уснула я И все во сне стерплю, Иль думал, что я думала, Что думал он: я сплю!)

В процессах общения идентификация и рефлексия выступают. в единстве.

Если бы каждый человек всегда располагал полной, научно обоснованной информацией о людях, с которыми он вступил в общение, то он мог бы строить тактику взаимодействия с ними с безошибочной точностью. Однако в повседневной жизни субъект, как правило, не имеет подобной точной информации, что вынуждает его приписывать другим причины их действий и по­ступков. Причинное объяснение поступков другого человека путем приписывания ему чувств, намерений, мыслей и мотивов поведения носит название каузальной атрибуции (от лат. causa — причина и atributio — придаю, наделяю), или причинной интерпретации. Оши­бочная причинная интерпретация педагогом поступков ребенка делает затруднительным, а иногда и вообще невозможным нормальное педагогическое общение в школе. Каузальная атрибу­ция осуществляется чаще всего неосознанно — либо на основе идентификации с другим человеком, т.е. при приписывании дру­гому тех мотивов или чувств, которые сам субъект, как он счита­ет, обнаружил бы в аналогичной ситуации, либо путем отнесе­ния партнера по общению к определенной категории лиц, в от­ношении которой выработаны некоторые стереотипные пред­ставления.

Стереотшшзация — классификация форм поведения и интерпре­тация (иногда без каких-либо оснований) их причин путем отнесения к уже известным или кажущимся известными явлениями, т.е. отве­чающим социальным стереотипам. Стереотип здесь — сформиро­вавшийся образ человека, которым пользуются как штампом. Стереотипизация может складываться как результат обобщения личного опыта субъекта межличностного восприятия, к которому присоединяются сведения, полученные из книг, кинофильмов и т.п., запомнившиеся высказывания знакомых. При этом эти знания могут быть не только сомнительными, но и вовсе ошибоч­ными, наряду с правильными заключениями могут оказаться глубоко неверные. Между тем сформировавшиеся на их основе стереотипы межличностного восприятия сплошь и рядом исполь­зуются как якобы выверенные эталоны понимания других людей.

Так, социально-психологический опрос свидетельствовал о популярности глубоко ошибочных стереотипных представлений об однозначной свя^и между внешностью человека и чертами его характера. Из 72 опрошенных 9 человек заявили, что люди с квадратными подбородками обладают сильной волей, 17 утверждали, что люди с большим лбом — умные. Трое полагали, что люди с жесткими волосами имеют непокорной характер. Пятеро говорили, что люди ниже среднего роста всегда отличаются властностью, энергией, желанием всеми командовать. У пяти человек существовало мнение, что красивые люди или глупы, или себялюбцы. Двое утверждали, что если у человека тонкие, бескровные губы, он ханжа и ему присуща скрытность.

Само собой разумеется, что все эти стереотипы, будучи вклю­ченными в процесс межличностного восприятия, формировали ошибочное познание людей и серьезно деформировали процесс общения с ними.

Стереотигшзацией как механизмом каузальной атрибуции определялось традиционное истолкование американскими расис­тами поведения негров как сексуально агрессивного, коварного, непредсказуемого и т.д. В данном случае стереотипизация имела характер предубеждения: этнические предубеждения являются достаточно распространенными.

Характер каузальной атрибуции зависит от различных условий, хорошо изученных психологией. Так, например, при восприятии незнакомого человека большую роль играет та изначальная ин­формация, которую получил субъект восприятия.

В психологическом эксперименте двум группам студентов показывали фотографию одного и того же человека. В первом случае экспериментатор его аттестовал как видного ученого, во втором — как преступника. Предлагалось дать его характеристику, исходя из особенностей его наружности. Первая группа испытуемых (вариант информации «видный ученый») сообщала, что сфотографи­рован человек, напряженно работающий, добрый, отзывчивый, умный. Вторая группа (вариант «преступник») утверждала, что перед ними портрет жесткого, решительного и коварного человека. Одна и та же деталь портрета — глаза в одном случае интерпретировались как ласковые и умные, в другом — как злые и бес­пощадные.

Очевидно, что полученная информация жестко ориентировала процесс восприятия, подгоняя оценку облика человека к стерео­типам образа ученого или преступника.

Стереотипы, порождающие позитивное или негативное отно­шение к учащимся, оборачиваются в педагогическом общении субъективизмом преподавателя.

Американскими психологами был осуществлен следующий эксперимент. Большой группе опытных экспертов-преподавателей (их бьшо 400) раздали ксеро­копированные личные дела студентов (анкеты, автобиографии, фотокарточки, образцы письменных работ и т.д.). Каждый эксперт должен был по определенной схеме всесторонне охарактеризовать студента, чье личное дело он изучил. Когда были получены характеристики на всех студентов, то выяснилось, что материал обследования мог быть подразделен на две группы. Эксперты одной группы характеризовали подлежавших оценке студентов в целом положительно, другой — отрицательно. Впрочем, отдельные эксперты дали ответы, которые не могли быть квалифицированы однозначно: или как положительные, или как отрица­тельные.

В чем же заключался замысел эксперимента? В действительности все 400 экспертов получили одно и то же ксерокопированное личное дело. Разница была в том, что 200 личных дел содержали фотографию симпатичного, серьезного и вдумчивого молодого человека, а 200 других — фотографию фатоватого, малопривлекательного человека того же возраста. Положительные характеристики провоцировала первая фотография, отрицательные — вторая. Итак, эксперты располагали массой объективных данных, а «сработала» фотография. Никто не просил экспертов оценивать внешность студента, но, оказывается, именно внеш­ность имела значение и дифференцировала результаты экспертизы.

К сожалению, в педагогической работе субъективность оценок нередко связана с оценкой внешности человека.

Существенным основанием для формирования предвзятости и субъективизма является предварительная информация, которую пе­дагог получает об объекте восприятия.

В конце б0-х годов психологи Розенталь и Джекобсон провели психологический эксперимент, направленный на выявление роли указанного фактора формирования предвзятости.

Было проведено тестирование двух контингентов поступающих, которые в дальнейшем рассеялись по разным учебным группам. О результатах тестирования сами студенты не были информированы, но экспериментаторы сообщали их преподавателям, что, к примеру, у Смита — очень низкий коэффициент одарен­ности, а у Джонса — высокий. В каждой группе было по 2—3 студента из числа подвергшихся тестированию. Между тем преподаватели получили от эксперимен­таторов заведомо ложные сведения, потому что высокими или низкими коэффициентами интеллектуальной одаренности тестируемые были наделены в случайном порядке (первый по списку объявлялся «талантливым», второй -«бездарным», третий - «талантливым», четвертый — «бездарным» и т.д.). Через некоторое время экспериментаторы познакомились с учебными успехами лиц, прошедших тестирование. Студенты, которые якобы имели высокий коэффици­ент, в основном хорошо учились, преподаватели были ими довольны и хорошо о них отзывались. Что касается тех, кто был «наделен» низким коэффициентом, то их положение оказалось крайне неблагополучным — некоторые были отчислены, другие учились с трудом. Хотя и были исключения, но явно проступала некоторая

закономерность. О чем говорят результаты этого (отнюдь не безобидного для судеб людей) эксперимента? Преподаватели, «зная», что перед ними одаренный человек и, «зная», что другой «бездарен», не хотели «возиться» с последним, относились к нему пренебрежительно, и это сказывалось на его положении и учебе. У педа­гогов, в соответствии с предварительно полученной информацией, сформирова­лась готовность видеть студента под определенным углом зрения, и они делали все возможное, чтобы это мнение оправдать.

В связи с этим возникает вопрос: не сами ли педагоги формируют иной раз неуспешность учащегося за счет своего отношения к нему как заведомо неуспевающему, или неопрятно одетому, или непослушному? Возникает предвзятость, прояв­ляется субъективизм, а дальше предпринимаются определен­ные действия для того, чтобы оправдать правомерность этой позиции.

Приписывание положительных качеств лицам, к которым субъект восприятия относится позитивно, и отрицательных — тем, к кому он не расположен, является одним из типичных случаев каузальной атрибуции. Так, в условиях эксперимента фиксирова­лись оценки, которые давали педагоги незнакомым им детям за выполненное учебное задание. Заранее выявлялось, кто из детей кажется им более привлекательным, а кто менее. Выяснилось, что даже в том случае, когда «привлекательные» дети (по сговору с экспериментатором) делали больше ошибок, чем «непривлека­тельные», первые оценивались выше и им приписывали положи­тельные качества, тогда как «непривлекательные» наделялись отрицательными свойствами. Эта выявленная в эксперименте зависимость имеет название эффекта ореола.

Сущность эффекта ореола заключается в том, что общее благо­приятное впечатление, оставляемое человеком, приводит субъекта к положительным оценкам и тех качеств, которые не даны в вос­приятии; вместе с тем общее неблагоприятное впечатление порож­дает соответственно отрицательные оценки. Чаще всего эффект ореола проявляется, когда субъект восприятия располагает мини­мальной информацией о воспринимаемом. Однако этот эффект обнаруживается и при восприятии знакомого человека, но в усло­виях ярко выраженного эмоционального отношения к нему. Таким образом, недопустимое с педагогической точки зрения культивирование некоторыми учителями «любимчиков» в классе заведомо ведет к субъективным искажениям оценки учащихся и ошибочному восприятию их личностных качеств.

Включение межличностного восприятия в процесс совместной социально ценной деятельности изменяет его характер, делает адекватной каузальную атрибуцию, устраняет отрицательное дей­ствие эффекта ореола. Именно такой характер приобретает пони­мание человека человеком в подлинном коллективе.

Обратная связь в общении. Общение, как было показано, не может быть сведено к простой передаче информации. Для того чтобы быть успешным, оно обязательно предполагает наличие обратной связи — получения субъектом информации о результатах взаимодействия.

Сообщая что-то другому человеку, приказывая или обращаясь с просьбой или вопросом, вообще взаимодействуя с ним, индивид все время получает необходимую информацию об эффективности своего обращения к другому, — общение с необходимостью предполагает рефлексию. На основании этой информации он непрерывно корректирует свое поведение, перестраивая систему своих действий и средств речевой коммуникации, чтобы быть правильно понятым и достичь должного результата. Субъективно говорящий может не обращать внимания на обратную связь, но неосознанно он постоянно ее использует.

Роль обратной связи в общении особенно отчетливо осозна­ется, если сама ее возможность оказывается в силу каких-то при­чин блокирована. Старшеклассник, которому приходится высту­пать по школьному радиовещанию, находится в большом затруднении, не получая привычной обратной связи со слушате­лями, — его речь становится неуверенной, прерывистой, убыстря­ется или неоправданно замедляется, исчезает обычная интонация и т.д. Если нет возможности зрительно воспринимать собеседни­ка, обедняется жестикуляция, возникает скованность движения. Сигналы, получаемые при восприятии поведения собеседника, становятся основанием для коррекции последующих действий и высказываний субъекта.

Вообще восприятие собеседника или слушателя при общении выступает важным условием налаживания взаимопонимания. Если педагог не умеет принимать направляемую ему в порядке обратной связи информацию о том, как его понимают и как его воспринимают учащиеся, взаимодействие становится невозмож­ным, педагогический контакт прерывается. Этим объясняются большие трудности использования монологических форм обще­ния по сравнению с диалогическими; для преподавателя получе­ние обратной связи на лекции в большей мере затруднено по сравнению с семинаром или лабораторными занятиями. На уроке опытный педагог в минимально короткое время осуществляет «дешифровку» выражения лиц, мимики, интонации, жестов нескольких десятков школьников и, делая вывод об их психи­ческих состояниях, опасениях, надеждах, огорчениях, намерениях, в соответствии с пониманием их внутреннего мира корректирует свое поведение, выбирает способы и приемы воспитательного воздействия. Таким образом, обратная связь в процессах межличностного восприятия выполняет осведомительную функцию и функ­цию саморегуляции.

Отдельные черты физического облика человека (лицо, руки, плечи), позы, жесты, интонации выступают как носители информации, которую следует принимать во внимание в процес­сах общения. Особо информативным носителем сигналов обрат­ной связи оказывается лицо собеседника или слушателя. По выражению лица ученика педагог делает заключение о том, что его слушают крайне внимательно или вовсе не слышат («отсут­ствующее выражение лица»), верят ему или выражают сомнения («скептическое выражение лица») и т.д.

Впрочем, достаточно полное представление о восприятии субъекта общения другими людьми дает весь комплекс сигналов, поступающих от воспринимающего, и прежде всего анализ их поступков. Случается, школьник, у которого «на лице написано» внимание к нотации, которую ему читает педагог, при этом переминается с ноги на ногу от нетерпения и желания поскорее присоединиться к играющим товарищам.

Тренинг общения. Навыки продуктивного общения у людей складываются стихийно или возникают как побочный продукт обучения (первоклассника учат отвечать «полным ответом*, вста­вать, когда к нему обращается старший, и т.д.). В старшем школь­ном возрасте учащиеся знакомятся с элементами культуры обще­ния, читая популярную литературу, посвященную правилам пове­дения. Однако специальное обучение навыкам общения представ­ляет собой особую задачу, важность которой для педагога трудно переоценить. В качестве одного из путей решения этой задачи вы­ступает социально-психологический тренинг, или тренинг общения,

В содержание социально-психологического тренинга включа­ются два рода задач: во-первых, изучение общих закономерностей общения и педагогического общения в частности; во-вторых, овладение «технологией» педагогической коммуникации, т.е. фор­мирование навыков и умений профессионального педагогического общения.

Таким образом, выделяются теоретическая и практическая стороны проблемы социально-психологического тренинга. По­следняя предполагает упражнения, направленные на. приобретение и отработку навыков и умений общения с учащимися: упраж­нения на формирование умений последовательно действовать на всех этапах урока (отрабатываются главным образом в ходе педа­гогической практики в школе), навыков снятия мышечного напряжения во время педагогической работы, умений осущест­влять распределенное произвольное внимание, обнаруживать наблюдательность. Особое значение имеют упражнения по техни-

ке и культуре речи с использованием обратной связи с помощью магнитофонной записи, а при наличии видеомагнитофонной техники — упражнения, обеспечивающие развитие адекватной мимики и пантомимики в условиях общения с учащимися. Общеизвестно, что человек, слушающий запись своего голоса на магнитофонной ленте и тем более видящий себя на экране видеомагнитофона, получает оптимальные возможности для кор­ректировки своей речи, мимики и пантомимики, воспринимает себя «со стороны» точно так же, как другого человека.

Одной из форм психолого-педагогического тренинга являются деловые игры, моделирующие типичные педагогические ситуации, к примеру экзамен. Тренинг общения - новая форма педагоги­ческой работы в системе подготовки и усовершенствования учителей представляется весьма перспективной для педагогиче­ского образования.

Глава 12

ГРУППЫ

1. Группы и их Педагог в своей работе имеет дело не только с классификация каждым учеником в отдельности, но и с различ­ными группами, в которые входят учащиеся: класс, ученическая производственная бригада, семья, а иногда и уличная компания или кучка ребят, объединившихся вокруг какого-либо вожака внутри класса. В связи с этим учителю необ­ходимо знать основные социально-психологические закономер­ности групп.

Группа — это человеческая общность, выделяемая на основе определенного признака, например социальной принадлежности, нали­чия и характера, совместной деятельности, особенностей организа­ции и т.д. Соответственно строится и классификация групп: группы малые и большие, которые в свою очередь подразделяются на реальные (контактные) и условные, формальные {официальные) группы и неформальные {неофициальные), различного уровня раз­вития — развитые и недостаточно или низкоразвитые группы.

Большие группы могут быть реальными (контактными), образую­щими социальную общность, включающую значительное число людей, существующую в общем пространстве и времени. К по­добного рода большим группам может быть отнесен трудовой коллектив предприятия или педагогический коллектив большой школы, где многие преподаватели могут и не находиться в непо­средственной взаимосвязи друг с другом, но при этом подчи­няться одним и тем же руководителям (директору, заведующему учебной частью), входить в одну профсоюзную организацию, придерживаться общих для всех правил внутреннего распорядка школьной жизни и т.п.

Большие группы могут быть условными, выделяемыми и объе­диняемыми на основе некоторых признаков — половых, нацио­нальных, возрастных, имущественных и др.). Люди, которые оказываются включенными в большую условную группу, могут никогда не встречаться друг с другом, но в связи с тем признаком, на основе которого они были выделены в подобную группу, иметь общие социальные и психологические характеристики. Так, подростки могут быть объединены в одну большую условную группу вне зависимости от того, что они живут в разных городах и селах, возможно, говорят на различных языках, никогда не оказывались собранными в одном месте и т.д. Их общие соци­альные (учащиеся средней школы), возрастные (12-15-летний возраст), психологические (формирующееся чувство взрослости, отроческое самоутверждение, и т.п.) характеристики являются в основных чертах идентичными. Изучение больших условных групп (в возрастной психологии, в социальной психологии и др.) позволяет в результате вьделения общих их свойств вырабатывать научно обоснованную стратегию и тактику работы с ними. Зная общие закономерности развития личности подростков как услов­ной (возрастной) группы, педагог целенаправленно и продуктивно осуществляет воспитательную работу в школе и во внешкольных учреждениях.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: