Живопись второй половины XVII века

Подъем культуры и искусства начинается только в середине XVII века, когда вновь укрепившемуся Русскому государству удалось преодолеть последствия польско-шведской интервенции. Основным художественным центром не только Москвы, но и всего русского государства становится в эти годы Оружейная палата, во главе которой был поставлен один из наиболее образованных людей XVII века боярин Б. М. Хитрово. Здесь были сосредоточены лучшие художественные силы. Мастерам Оружейной палаты поручали подновлять и расписывать заново дворцовые палаты и церкви, здесь писались иконы и миниатюры. При Оружейной палате состоял целый цех «знаменщиков», то есть рисовальщиков, которые создавали рисунки для икон, церковных хоругвей, полковых знамен, шитья, ювелирных изделий (об Оружейной палате как центре декоративно-прикладного искусства).
Кроме того, Оружейная палата служила чем-то вроде высшей художественной школы. Сюда приходили художники для усовершенствования своего мастерства. Все живописные работы возглавлял «жалованный» царский изограф Симон Ушаков. Кроме Ушакова наиболее значительными из иконописцев Оружейной палаты были Кондратьев, Безмин, Иосиф Владимиров, Зиновьев, Никита Павловец, Филатов, Федор Зубов, Уланов.
Кроме русских мастеров работали здесь и приезжие иностранцы, во многом обогащавшие творческий опыт русских художников новой техникой, новыми живописными приемами. Здесь впервые русские мастера овладели техникой масляной живописи, живописи по тафте и другими видами искусства. Здесь же впервые сначала приглашенными иностранцами, а потом и русскими мастерами писались портреты царя, патриарха, приближенных к царю бояр. Иностранные мастера за многие годы жизни в России настолько сжились с русской культурой, что творчество их трудно отделить от истории русской живописи XVII века. Оружейная палата сыграла большую роль в развитии русской живописи и графики второй половины XVII века, хотя созданные ее мастерами произведения порою неровны по своему художественному достоинству и не всегда могут быть признаны удачными.
Широкое применение нашел в Оружейной палате метод совместной работы. Так, композиция во многих иконах сочинялась одним художником, «знаменовавшим», то есть рисовавшим иконы; лики иконы или «личное», как наиболее ответственная ее часть, писались другим; «доличное», то есть одежды и фон, — третьим; «трава и деревья» — четвертым. При этом случалось, что в одной работе объединялись мастера различных художественных взглядов и вкусов. Зачастую Это приводило к неорганичным, эклектичным решения

Симон Ушаков

Одной из центральных фигур русского искусства XVII века был, несомненно, художник Симон Ушаков (1626—1686). Значение этого мастера не ограничивается созданными им многочисленными произведениями, в которых он стремился преодолеть художественную догму и добиться правдивого изображения — «как в жизни бывает». Свидетельством передовых взглядов Ушакова является и написанное им, очевидно в 60-х годах, «Слово к любителю иконного писания». В этом трактате Ушаков высоко ставит назначение художника, способного создавать образы «всех тварей», «с различным совершенством создавать эти образы и посредством различных художеств делать замысленное легко видимым». Выше всех «существующих на земле художеств» Ушаков считает живопись, которая «потому все прочие виды превосходит, что... живее изображает представляемый предмет, яснее передавая все его качества». Ушаков уподобляет живопись зеркалу, отражающему жизнь и все предметы.

«Слово к любителю иконного писания» было посвящено Ушаковым Иосифу Владимирову, московскому живописцу, уроженцу Ярославля, пользовавшемуся в 1640—1660-х годах значительной известностью. Иосиф Владимиров — автор более раннего трактата об иконописании, в котором он, хотя и не столь определенно, как Ушаков, также заявлял себя сторонником «новшеств» и требовал большей жизненности в искусстве.

Ушаков был педагогом и, видимо, умелым организатором, более тридцати лет стоявшим во главе всего русского изобразительного искусства. Занимаясь воспитанием учеников и всячески стремясь передать им свои знания, он задумал даже издание подробного анатомического атласа. «Имея талант иконописательства— не хотел я его скрыть в землю, но... попытался... выполнить искусным иконописательством ту азбуку искусства, которая заключает в себе все члены человеческого тела, которые в различных случаях требуются в нашем художестве, и решил их вырезать на медных, досках», — писал о своем замысле Ушаков (атлас, по-видимому, издан не был).
Примером ранних работ Ушакова может служить икона «Благовещение с акафистом» 1659 года (Исторический музей), написанная им вместе с двумя другими иконописцами Яковом Казанцем и Гавриилом Кондратьевым. Великолепием архитектурных фонов и миниатюрной тонкостью письма икона во многом напоминает работы строгановских мастеров начала XVII века.

С первых лет самостоятельного творчества определился интерес Ушакова к изображению человеческого лица. Излюбленной темой его становится Спас Нерукотворный. Изображений Спаса работы Ушакова сохранилось довольно много в собрании Третьяковской галереи, в иконостасе Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры в Загорске, в Историческом музее и т. д. Самая ранняя из этих икон относится к 1657 году и хранится в церкви Троицы в Никитниках. Настойчиво повторяя эту тему, художник стремился избавиться от условных канонов иконописного изображения и добиться похожего, телесного цвета лица, сдержанной, но отчетливо выраженной объемности построения и почти классической правильности черт. Правда, иконам Спаса работы Ушакова недостает одухотворенности русских икон XIV—XV веков, но это в известной мере искупается стремлением художника изобразить на иконе возможно правдоподобнее живое человеческое лицо.

В 1668 году Ушаковым была написана икона «Владимирской богоматери» носящая название «Насаждение древа государства Российского» (Третьяковская галерея).

Симон Ушаков. "Насаждение древа государства Российского". Фрагмент иконы (1668)

Икону эту следовало бы назвать картиной, изображающей триумф русской государственности. В нижней части ее представлена Кремлевская стена, за ней Успенский собор — главная святыня Русского государства. У подножия собора князь Иван Калита — собиратель русских земель — и митрополит Петр, первым перенесший митрополичью кафедру из Владимира в Москву, сажают древо русского государства. На ветвях его размещены медальоны с портретами всех наиболее значительных политических деятелей Древней Руси. В центральном самом большом медальоне представлена икона Владимирской богоматери, почитавшейся покровительницей Москвы. Внизу, на Кремлевской стене, изображенной реалистически конкретно, стоят царь Алексей Михайлович и царица Мария Ильинична с царевичами Алексеем и Федором. Портреты царя и царицы Ушаков постарался сделать возможно более похожими, наделив образы индивидуальными чертами. Сохранились известия о ряде портретов, написанных Ушаковым. Некоторые из них были исполнены в новой для древнерусского искусства технике масляной живописи. К сожалению, до сих пор ни одного из этих портретов обнаружить не удалось. Ушакову, несомненно, были знакомы некоторые основы перспективы. Об этом свидетельствует не только изображение Кремля в иконе «Насаждение древа», но и подробно и тщательно разработанные архитектурные фоны некоторых гравюр, исполненных по его рисункам гравером Афанасием Трухменским («Давид», «Варлаам и Иоасаф»). Для характеристики разносторонней личности Ушакова следует указать, что он был не только теоретиком, живописцем, рисовальщиком — «знаменщиком», автором многих рисунков для гравюр, воспроизводившихся русскими граверами второй половины XVII века, но, по-видимому, и сам гравировал; ему приписываются награвированные в l660-x годах на меди сухой иглой листы: «Отечество» («Троица») и «Семь смертных грехов».

Ярославль

В начале XVII века, когда Москва тяжело переживала смутное время, Ярославль, до того стоявший в стороне от основной арены исторических событий, стал центром бурной общественной жизни. Не теряет он своего значения и в середине века. Расположенный на Волге, на пересечении торговых дорог, Ярославль превращается в крупный торговый центр с многочисленным ремесленным населением и богатым купечеством. На средства этих богатых купцов и прихожан из посадских людей строятся храмы, великолепно украшенные фресками. Вкусы заказчиков, их мирские интересы, значительная широта кругозора сказались и на самом сюжетном составе этих росписей и на их трактовке. Поэтому, хотя в большинстве случаев храмы расписывались известными московскими мастерами, росписи их оставались неповторимо своеобразными; подобных им не найти в искусстве Москвы. Из ярославских фресковых циклов первой половины XVII века следует назвать роспись церкви Николы Надеина (1640). В небольших по размерам фресках, похожих на клейма иконы, просто и даже несколько примитивно рассказаны события из жизни Николы. Многие композиции обильно украшены орнаментом. К. фрескам Николо-Надеинской церкви близки фрески Троицкого собора Калязинского монастыря, относящиеся к 1654 году. Своего полного расцвета монументальная живопись Ярославля достигла во второй половине XVII столетия.
Роспись храма Ильи Пророка, самая значительная из всех ярославских росписей, была исполнена в 1681 году группой мастеров под руководством московских художников Гурия Никитина и Силы Савина. Наиболее интересны в ней фрески, расположенные по стенам и посвященные истории Ильи и ученика его Елисея. В этих фресках тема священного писания зачастую претворяется в увлекательный рассказ, в котором светские моменты преобладают над религиозным содержанием.

Юноша. Фрагмент росписи церкви Ильи Пророка в Ярославле (1681)			Фреска церкви Ильи Пророка в Ярославле

Так, в одной из фресок, изображающих чудесное исцеление святым отрока, сцена самого чуда отодвинута к самому краю композиции. Главное место занимает изображение жатвы. Представлено желтое хлебное поле, на котором жнецы в ярких рубахах сильными, размашистыми движениями жнут и вяжут в снопы рожь. Вдали на горизонте, как бы на фоне синего неба, вырисовываются темно-зеленые силуэты деревьев, одиноко стоящих среди ржаного поля. Побочный, бытовой эпизод, который в соответствующей гравюре Библии Пискатора представлял собой небольшую сцену в глубине композиции, превратился у художника в главную тему фрески.
Гравюры Библии Пискатора лежат в основе многих фресок ярославских храмов. Видимо, они привлекали русских художников светским характером своих изображений. Но каждый раз они подвергались сильной переделке, изменявшей не только смысл изображенного, но и самые художественные приемы. Перспективные изображения гравюр русские художники развертывали на плоскости, придавая фреске сходство с пестрым декоративным ковром с равномерно разбросанными яркими пятнами.
В росписи галерей и паперти Ильинской церкви можно обнаружить много фантастических, сказочных мотивов. Здесь развиты темы ветхозаветные и эсхатологические, в изображении которых исполнявшие их мастера, менее связанные священным назначением храма, обнаруживают неистощимую находчивость. Особенно занимательно рассказана история сотворения мира и первых людей.
Среди фресок на апокалиптические темы есть одна, изображающая «Ангела Силы»: «Лицо его как солнце и ноги его как столпы огненные», — говорится о нем в Апокалипсисе. Художник изобразил гигантскую фигуру ангела, тело которого сплошь состоит из облака, вместо ног столбы пламени, а лицо представляет собой ярко-красное солнце с расходящимися во все стороны лучами. Таких смело задуманных образов немало во фресках галереи храма.
Через всю роспись основной темой проходит увлекательный рассказ о мире светлом и красивом, в котором живут и действуют не столько аскетически настроенные святые, сколько обычные смертные люди. Попытка оправдания простого, «земного» человека особенно отчетливо выражена в изображении Страшного суда, занимающего западную стену храма. Это сказалось и в пристрастии художника к изображению красивого человека, окруженного столь же красивым пейзажем и богатой архитектурой, и в том, что в этих фресках с необычной для древнерусского искусства смелостью дано изображение нагого тела («Блудница на Звере», «Жена Пентефрия», «Купающийся Нееман», «Непорочная Сусанна», «Вирсавия» и др.).
Фрески Ильинского храма покрывают стены сплошным многоцветным ковром. В стремлении к

Фрагмент орнаментальной росписи Ярославской церкви

декоративности художники зачастую сплетают контуры фигур в один замысловатый узор; увлеченные орнаментом, они не только включают его в сюжетную композицию, но и создают целые орнаментальные панно.
К фрескам Ильинской церкви очень близки не только по времени, но и по темам и характеру исполнения росписи храма Иоанна Златоуста в Коровниках.
Несколько позднее Ильинской, в 1694—1695 годах, была расписана церковь Иоанна Предтечи в Толчков е. Выполняла роспись группа мастеров в 16 человек под руководством Дмитрия Григорьевича Плеханова. Фрески этой церкви также являются выдающимся памятником монументальной живописи Ярославля. Однако, исполненные по заказу прихожан, они несколько строже ильинских и по выбору сюжетов и по характеру их трактовки. Главное место отведено композиции на тему «Премудрость созда себе храм». На стенах фрески расположены в семь рядов. Три верхних ряда посвящены притчам о святой премудрости, в среднем, основном, цикле рассказано житие Иоанна Предтечи. Во фресках галлереи и паперти многие изображения повторяют уже найденные ильинскими мастерами композиции.

Кроме этих двух циклов в Ярославле в конце XVII века был создан еще целый ряд менее значительных росписей. К 1691 году относятся фрески церкви Николы Мокрого. Наиболее интересны в них апокалиптические сцены. Гораздо ниже по своим художественным качествам относящаяся к 1696—1700 годам роспись церкви Богоявления. Роспись Федоровской церкви конца XVII века во многом близка ильинским фрескам.

Ярославская иконопись так же, как монументальная живопись, отличалась значительным своеобразием. Сохранилось множество превосходных ярославских икон конца столетия и среди них такие, как житийная икона Ильи, ныне находящаяся в Третьяковской галерее, икона «Благовещение» в Ильинской церкви, икона Иоанна Предтечи, икона «Вознесение» в Толчковской церкви я ряд других. В таких иконах, как икона Предтечи в Третьяковской галерее, огромная фигура святого располагается обычно в центре на фоне пейзажа, где отделенные друг от друга горками, тропинками и речками изображены сцены из его «жития». В этих жанровых сценах проявляется много наблюдательности. Большой интерес представляют в них архитектурные мотивы полу фантастического характера.

"Иоанн Предтеча с житием". Фрагмент иконы			"Иоанн Предтеча с житием" (XVII в)

Одновременно с ярославскими возникает ряд значительных фресковых циклов в других городах средней России. Цикл росписей в. Воскресенском соборе в Романове-Борисоглебске (ныне г. Тутаев) относится к 1680 году; 1685 годом датируются фрески собора Ипатьевского монастыря в Костроме. В 1686—1688 годах создается роспись Софийского собора в Вологде. При отдельных удачах эти фрески в целом значительно уступают ярославским.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: