К 11 вопросу по живописи

Церковь Святой Живоначальной Троицы (или Грузинской Богоматери) в Никитниках была построена в 1634 году по заказу богатого купца Григория Леонтьевича Никитникова, выходца из Ярославля, на месте деревянной церкви посл. трети XVI века, возможно, сгоревшей в пожаре 1626 года.

Церковь Троицы в Никитниках – это значительный памятник не только русской монументальной живописи XVII века, но и московской архитектуры этого времени. Он относится к стилю «русского узорочья». Для него характерно обильное использование декоративных элементов: килевидных кокошников, полуколонн, орнаментальной резьбы по белому камню, сухариков, профилированных карнизов и т. д. Экстерьер церкви Троицы характеризуется наличием этих деталей. Пять глав основного четверика, главы южного и северного пределов, а также шатер входного крыльца окружены рядами килевидных профилированных кокошников. Объемы церкви опоясаны профилированными раскрепованными карнизами. В экстерьере представлены разные формы наличников окон: килевидные; в форме профилированных треугольников. Широко на фасадах церкви Троицы используются полуколонны, которые делают акцент на вертикали, в частности в облике основного четверика с пятью главами. Центральная часть храма (четверик) и примыкающая к нему галерея располагаются на высоком подклете. Овчинникова объясняет это тем, что в XVII столетии, в связи с эпохой «обмирщения» в русской культуре, «при сооружении церквей отправлялись от привычных форм гражданской храмовой и палатной архитектуры, от народных деревянных строений»[1]. Думается, что в данной церкви зодчие обращаются к традициям светской деревянной архитектуры, для которой характерно использование подклета.

В основе плана церкви Троицы лежит четверик, к которому с двух сторон примыкают приделы (северный придел Николая Чудотворца и южный придел мученика Никиты), алтарь, трапезная, галерея и крыльцо. Подобный принцип объединения всех частей храма характерен для деревянного зодчества, где к основному помещению клети примыкают сени, меньшие клети и крыльцо.[2] Бусева-Давыдова характеризует композицию церкви Троицы как сумму отдельных пространственных ячеек, которые не перетекают друг в друга.[3] Все помещения храма, включая главный четверик, бесстолпны (зальный тип) и перекрыты сомкнутыми сводами. Интерьер церкви украшен фресками.

Церковь Троицы в Никитниках была расписана не сразу после возведения, а в 1650 – 54 гг. Фрески находятся в помещениях главного четверика, южного придела мученика Никиты, придела Иоанна Богослова пол колокольней и алтаря. Живопись в каждом из этих пространств характеризуется своей иконографической программой и спецификой расположения сюжетов.

Рассмотрение иконографии фресковых росписей церкви Троицы следует начать с основного храма – так называемого главного помещения для молящихся, в котором главным образом представлены сюжеты новозаветные. Купол, стены и свод полностью покрыты фресками, сюжеты которых распределены в соответствии с четкой хронологической последовательностью.

В куполе представлена голова Христа. Это не поясное изображение Спасителя с Евангелием в левой руке и благословляющим жестом, которое, например, имеет место быть в куполе собора Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря (роспись нач. XVI в., Дионисий). Думается, что в церкви Троицы представлен такой тип иконографии Христа, как Спас Нерукотворный, который также имеет место быть в одном из пяти куполов Успенского собора Московского Кремля[4]. Его окружает надпись: «Пречистому твоему образу поклоняемся благий». В простенках светового барабана изображены 8-мь ангелов в белых одеждах с молитвенно сложенными на груди руками и склоненными головами. Ниже представлены ростовые фигуры 4-х пророков с развернутыми свитками. В основании барабана церкви Троицы в круглых медальонах помещены фигуры святых и пророков.

На трапециевидных лопастях свода расположены 4-ре большие композиции, которые, как отмечает Овчинникова, являются «либо вводными, либо заключительными эпизодами к стенным циклам»[5]. Это изображение Великих праздников: восточная лопасть – «Распятие» (венчает иконостас), южная лопасть – «Воскресение» (служит заключительным эпизодом для цикла «Страстей» южной стены), западная лопасть – «Вознесение» (завершает цикл эпизодов после Воскресения Христа западной стены), северная лопасть – «Сошествие Св. Духа на апостолов» или «Пятидесятница» (открытие цикла «Деяния апостолов» северной стены).

Таким образом, сюжеты стен и свода связаны друг с другом. Эта связь носит символическое значение: свод – Небо, а стены – Земля, то есть объединение божественного и земного.[6]

В основном храмовом помещении церкви Троицы фресковая роспись полностью занимает всю поверхность стен и свода, включая откосы окон и подоконники. Многочисленные эпизоды располагаются в несколько ярусов. В церкви Троицы, в помещении для молящихся, представлена тотальная иллюстрация сюжетов евангельского цикла, которая характеризуется буквальным точным следованием тексту Евангелия. Программа росписи данного памятника рассчитана на знание евангельских сюжетов теми, кто приходит в храм. Горизонтальные ряды подчеркнуты красными полосами; каждый ярус воспринимается, как единая композиция. Подобное размещение евангельского цикла на стенах основного четверика церкви не Троицы не совпадает с расположением новозаветных сюжетов в Благовещенском соборе Московского Кремля, где они представлены на сводах храма.

На южной стене представлен цикл «Страсти Христовы». Он включает в себя 26 сцен, которые посвящены событиям земной жизни и страданиям Иисуса Христа.

Западная стена является продолжением событий цикла «Страстей». Здесь представлены эпизоды после «Воскресения»: сцены явления Христа ученикам, Марии Магдалине и уверения в его Воскресение и т. д. Традиционно на западной стене располагалось изображение Страшного суда, как в Архангельском и Благовещенском соборах Московского Кремля. Однако в церкви Троицы нет ничего подобного. В 4-м, нижнем, ярусе располагаются сюжеты евангельских притч: «Богач и Бедный Лазарь», «Разумные и неразумные девы», «Притча о блудном сыне». Во фресковых циклах притчи встречаются в церкви Спаса на Нередице (1198-99 гг.), но там они входят в состав Страшного суда, расположенного также на западной стене: например, сюжет «Богач в аду» («Притча о бедном Лазаре».) В Благовещенском соборе притчи, как и евангельские сюжеты, представлены на сводах, а не на западной стене. Подобная замена Страшного суда назидательными притчами встречается впервые в росписях XVII века. В них перед человеком раскрывается самый процесс раскаяния и показывается путь, который ведет к спасению.[7]

На западной стене во 2-м ярусе, в арке окна, представлена композиция «Новозаветная Троица», которая представляет собой два персонифицированных первых лица Троицы, восседающих на престоле – Бог-Отец и Христос в зрелых летах, а над ними Святой дух в образе голубя. Это первое изображение этого сюжета в церкви Троицы; второе расположено в арке главного алтаря. Следует отметить, что наиболее ранним изображением Новозаветной Троицы в русском искусстве является «Четырехчастная икона» из Благовещенского собора Московского Кремля 1547 – 1551 гг., где эта композиция представлена в нижней правой части – «Во Гробе плотски».[8] Изображение «Новозаветной Троицы» есть и в Успенском соборе Московского Кремля. Там она представлена трижды: в наружной росписи над центральной апсидой (неоднократно поновлялась в XVII – XIX вв.) и дважды на западной стене в составе композиции «Страшного суда» (1642 – 1643 гг.). Последние две «Новозаветные Троицы отличны по смысловому значению: первая – иконографический тип «Предвечного совета», вторая – «Отослание Христа на землю».[9] Согласно, Брюсовой, обе эти композиции служат как бы вступлением к основной теме «Страшного суда».[10] Возможно, «Новозаветная Троица» на западной стене церкви Троицы выполняет подобную функцию. По своей иконографии эта композиция близка «Отосланию Христа на землю» Успенского собора: Бог-Отец также представлен в образе седовласого старца (тип «Ветхий деньми»), он благословляет Иисуса Христа. В церкви Троицы тип «Отослания Христа на землю» трактуется как возвращение Христа на Небо из земного паломничества, так как Христос указывает Богу-Отцу на рану на груди. Как и в Успенском соборе, фигуры Христа и Саваофа представлены на фоне розового круга.

Второе композиция «Новозаветной Троицы» представлена в церкви в Никитниках в алтаре. Думается, что она близка «Предвечному совету» в Успенском соборе лишь в некоторых моментах: Христос также представлен в короне, Саваоф изображен в образе старца в белой ризе. Вместо Евангелия в церкви Троицы в левой руке Христос держит свиток. По мнению Овчинниковой, эта сцена является частью своеобразного цикла паломничества Иисуса Христа, в который также входит циклы «Страстей», «Деяния апостолов».[11]

Композиция «Новозаветной Троицы» получила широкое распространение во фресковых ансамблях XVI –XVII вв.: она представлена в Архангельском соборе Московского Кремля, соборе Богоявленского монастыря в Костроме (1560-е гг.), в Троицком соборе Данилова монастыря Переславля-Залесского (1662 – 1668 гг.) и т. д.

На северной стене изображен цикл «Деяния апостолов», в состав которого также входит несколько притч, представленных в 4-м ярусе – «Притча о книжнике, подобном хозяину, выносящему богатство из сокровищницы», «Притча о сучке и бревне», «Притча о мытаре и фарисее». Они также носят назидательный характер.

В алтаре церкви Троицы в Никитниках кроме композиции «Новозаветной Троицы» представлены и другие сюжеты. В частности в арке окна апсиды представлена композиция «София Премудрость Божия», на иконографию которой оказал влияние тип новгородской иконы «Cофии Премудрости Божий», на которой изображен огнезрачный ангел на престоле с предстоящими Богоматерью и Иоанном Предтечей. В церкви Троицы данная композиция «растянута» по арке окна: в центре на зеленом фоне изображена София Премудрость с красным ликом, с короной на голове и жезлом с крестом в руке, как на иконах этого типа. Однако изображение поясное, в отличие от икон, где София представлена сидящей на золотом троне. Богоматерь и Иоанн Предтеча представлены крылатыми, то есть ангелоподобными, с поднятыми руками и обращающимися к образу Софии. Над северными апсидами Успенского собора Московского Кремля также расположено изображение «Cофии Премудрости Божий», однако в этом памятнике данная сцена более близка иконографии икон, чем в церкви Троицы.

В конхе центральной апсиды в два ряда располагаются ростовые фигуры святителей. Таким образом, иллюстрируется литургическое действо. Святители изображены в медальонах, которые образованы цветочным лиственным орнаментом. В центре алтарного свода располагается изображения распятого Христа и предстоящих перед ним Богоматери и Иоанна Крестителя. Под этой композицией также в медальонах из растительного орнамента, над фигурами святителей, расположены «Семь церковных таинств». Таким образом, в алтаре церкви Троицы находится символическое изображение церкви, созданной Христом Распятым.

Южный придел мученика Никиты в церкви Троицы также расписан фресками. Под ним размещена родовая усыпальница купцов Никитниковых. На южной стене изображена «Смерть раннехристианского мученика архидиакона Стефана», который был забит камнями. На западной стене изображено «Распятие апостола Петра», а на южной – «Обращение Савла», второе в церкви Троицы (первое входит в цикл «Деяний апостолов»). Возможно, подобные сюжеты представлены в южном пределе с целью показать пример ревностного служения вере и Богу.

Кроме того, в арке над входным порталом представлено изображение «Христос Благое Молчание». Это образ Иисуса-юноши, до того, как Он пришел к людям, Христа-Ангела. Спаситель изображен с крыльями. Это образ Ангела Великого Совета, который изображается со скрещенными, прижатыми к груди руками и восьмиконечным нимбом, символизирующим Восьмой день Творения – грядущее Небесное царство, путь в которое лежит через верное служение Христу. Возможно, именно поэтому рядом с Христом-Ангелом с двух сторон находятся изображения известных своей праведностью святых мучеников князей Бориса и Глеба, которые, приподняв руки, обращаются к Иисусу Христу. Иконография этого образа восходит к иконам с его изображением.

В пределе мученика Никиты, в конхе апсиды, представлена композиция «Великий Вход», рядом с который находится групповой портрет семьи купцов Никитниковых, которые предстоят в молитвенных позах с поднятыми руками. Думается, что подобная сцена связана с развитием темы служения вере и Иисусу Христу.

Иконографическая программа предела Иоанна Богослова под колокольней посвящена теме «Апокалипсиса». Это помещение было расписано в 1652 – 1653 гг. Если в Благовещенском соборе Московского Кремля цикл «Откровения Иоанна Богослова» является главной темой росписи и иллюстрация его занимает северную, южную и западную стены основного четверика храма, а также своды под хорами, то в церкви Троицы сцены «Апокалипсиса» не являются главным аспектом фрескового ансамбля, а входят в состав подробно изложенного новозаветного цикла, располагаясь в отдельном помещении. На западной стене придела расположена композиция «Всадники Апокалипсиса», на южной – «Ангелы-мстители». Над лестницей находится сцена с «Вавилонской блудницей», а над входом изображение Христа на троне. В приделе Иоанна Богослова, как и в основном четверике храма, приделе мученика Никиты и алтаре, роспись занимает все пространство стен.

Таким образом, росписи основного храма посвящены жертве Иисуса Христа («…возлюбившему нас и омывшему нас от грехов наших Кровию Своею…»[12]), алтаря – служению церкви, придел Иоанна Богослова – теме «Апокалипсиса», а придел мученика Никиты – служению вере и Иисусу Христу. Думается, что подобная направленность сюжетов связана между собой. В основном храме представленные циклы и назидательные притчи служат своего рода напутствием к ведению праведной жизни, в то время как темы апокалипсических ведений Иоанна Богослова демонстрируют пример расплаты людей за их грехи: «Се, грядет с облаками, и узрит Его всякое око и те, которые пронзили Его; и возрыдают перед Ним все племена земные»[13].

После рассмотрения иконографической программы росписей церкви Троицы в Никитниках следует перейти к особенностям стиля фрескового ансамбля данного памятника. Думается, что характеристику стилевого своеобразия росписей следует также начать с основного помещения для молящихся.

Как упоминалось выше, южная стена главного четверика посвящена «Страстям Христовым». Сцены этого цикла отделяются друг от друга либо архитектурой, либо пейзажем: например, сцены «Омовения ног», «Моление о чаше» и «Иуда ведет воинов» в 1-м ярусе. Несмотря на хронологическую последовательность, каждая из них представляет собой отдельную композицию. Подобная организация сюжетов присутствует и в росписи Архангельского собора Московского Кремля, выполненной в 1652 – 1666 гг., а именно в сценах «Благовещения» и «Рождества Христова» (роспись центрального свода, южный склон), во фресках южной стены Успенского собора 1642 – 1642 гг. В сценах, происходящих в помещении, передняя стенка здания убирается и перед зрителем разворачивается действие («Христос перед первосвященником Каифой», 2 ярус). В композициях южной стены заметно стремление художника передать пространство. Например, в сцене «Поругания Христа» (3 ярус) стул, на котором сидит Христос, показан в перспективе, однако задний план трактован плоскостно. Архитектуру художник также разворачивает в глубину, однако в некоторых сценах засчет этого получаются искажения: например, в сцене «Христос перед Каифой» нарушено соотношение угловой колонны и крыши. Интересной представляется композиция «Пригвождения к кресту» в 4-м ярусе: люди приковывающие Христа к кресту, расположены вокруг него по форме треугольника. В этой сцене симметрия достигается засчет повторения движений и поз персонажей. Следует отметить, что на организацию некоторых сцен во фресковом ансамбле церкви Троицы повлияла голландская гравированная Библия Пискатора 1650 г. (например, сцена, «Поругание Христа»).

Художник южной стены очень достоверно передает эмоции персонажей. Особенно это видно в сцене «Положения во Гроб»: охваченная горем Богоматерь прикрывает печальное лицо руками. В композиции «Снятие со Креста» Христос изображен с повисшими руками и головой. Таким образом, художник южной стены проявляет интерес к образу человека, его эмоциям, чувствам, переживаниям.[14] Он изображает Христа и Богоматерь, как реальных людей, которым свойственно чувства горя, боли, утраты.

Еще одной особенностью в передаче эмоционального состояния персонажей в росписях церкви Троицы является мотив поднятых рук. Этот жест художник наделяет экспрессией и силой. Он имеет место быть в таких сценах, как «Поругание Христа», «Бичевание Христа», «Мученичество Св. Стефана» (южный придел) и т. д.

Во фресках западной стены интерес вызывают главным образом композиционные решения сцен. В «Овчей купели» художник использует архитектуру, размещая изображение купели на трапециевидном подоконнике. Остальная часть сцены размещена ниже на стене. Художник проявляет интерес к анатомическим подробностям, изображая позвонки на спине женщины. Движение воды передано волнистыми белыми линиями.

Композиции на один сюжет могут вмещать в себя несколько сцен, в частности евангельские притчи, расположенные в 4-м ярусе, в частности «Притча о бедном Лазаре». Показан интерьер купеческого дома. Слуги несут богатому купцу яства. На переднем плане изображен бедный Лазарь, к которому богач не проявляет ни внимания, ни сочувствия. «Притча о разумных и неразумных девах» расположена над полуциркульным проемом портала. Лестницы, на которые всходят девы, расположены симметрично. Мотив устремленного вверх движения направляет взгляд зрителя к центру композиции, где восседает Иисус Христос. Действие притчи происходит в обстановке XVII века: разумные девы представлены в облике посадских тружениц, а неразумные как представители богатого купечества. Отсутствие у неразумных дев в руках светильников является символом праздности и нерадивости.

Быт купеческого дома показан и в «Притче о блудном сыне», и в «Браке в Кане Галилейской», где художник отходит от евангельского теста, изображая вместо званых на пир апостолов богатых купцов.[15] Воспроизведена сцена древнерусского свадебного обряда, по которому жених и невеста должны пить из одной чары.[16] Христос и Богоматерь представлены в этой сцене как гости. Светское начало в этой композиции проявляется и в других моментах: труба над домом – символ зажиточности и благополучия; изображены подвалы с запасами вина в бочках – передача хозяйственного уклада жизни купца.[17] Таким образом, в церковное искусство XVII века проникают элементы быта, что, по мнению Овчинниковой, превращает религиозно-дидактические сцены в яркие цветовые картины.[18]

На северной стене композиции имеют пространственное построение с трехмерным расположением фигур и глубинным решением заднего плана.[19] Они включают в себя несколько пространственных планов, как, например, в сцене «Исцеления хромого апостолом Петром». На первом плане изображен хромой и группа апостолов, а также толпа людей, на втором – располагаются следующие друг за другом здания. Фигуры заднего плана по размеру меньше, чем передние, что соответствует законам передачи перспективы. Мастер северной стены, как и художник западной, соединяет несколько эпизодов в одной композиции («Воскрешение юноши Евтихия», 3-й ярус). Кроме того, он стремится передать индивидуальную характеристику персонажей, в частности, мастерски передает особенности фигуры хромого человека, худого, со скрюченными ногами и руками. Думается, что мастер северный стены был хорошим анималистом: в сцене «Крещение евнуха апостолом Филиппом» он передает живое движение двух прекрасных белых лошадей, одна из которых сильно запрокинула голову вверх. Следует также отметить, что сцены северной стены отличаются динамикой, свободными позами фигур, в них нет плоскости и графичности, которая присуща главным образам росписям южного предела мученика Никиты.

Сцены во фресковых росписях церкви Троицы являются многофигурными. Пропорции фигур несколько вытянутые, удлиненные, как во фресках Архангельского собора Московского Кремля 1652 – 1666 гг. Объем одежды, наличие на ней складок, передается контурами темно-коричневого, зеленоватого и охристого цветов, что можно заметить и в трактовке тканей в росписях Успенского и Архангельского соборах, а также наложением пробелов и краски светлых оттенков.

В отдельную группу с точки зрения передачи объема, динамики и эмоций персонажей следует выделить фрески придела Иоанна Богослова под колокольней с сюжетами «Апокалипсиса». Композиции насыщены большим числом действующих лиц. В сцене «Апокалипсические всадники» передана индивидуальность лиц персонажей. Они имеют крупные черты лица, которые переданы художником с помощью толстых линий темного контура и светлых мазков; на лицах изображены морщины. Фигуры имеют более приземистые пропорции, чем в росписях основного четверика и южного придела. Возможно, над фресками подколокольного придела работал другой мастер.

Предполагается, что в росписи стен церкви Троицы в Никитниках участвовали иконописцы.[20] Это такие мастера, как Яков Казанец, Осип (или Иосиф Владимиров), Гавриил Кондратьев и, возможно, еще молодой Симон Ушаков. По мнению Овчинниковой, они были знакомы монументальными живописными ансамблями соборов Московского Кремля, в частности Владимиров, один из участников росписи Успенского собора 1642 – 43 гг.[21] Он был московским живописцем. Возможно, его руке принадлежит роспись северной стены главного помещения для молящихся церкви Троицы. Яков Казанец и Гавриил Кондратьев помимо стенописи, участвовали и в создании икон: их руке принадлежит известная икона «Благовещение с акафистом» (1659 г.).

«Единство во фресках достигается общей цветовой гармонией».[22] Используются в как теплые – красный, охристый, различные оттенки коричневого – так и холодные цвета – темного синий, зеленый. В стенописи используется большое количество орнаментов.

Согласно Овчинниковой, фрески двух нижних ярусов западной стены тесно связаны с произведениями русской житийной миниатюры XVI-XVII вв., с ее склонностью к многоэпизодности и многофигурным композициям (например, «Житие Сергия Радонежского», 1598 – 1605 гг., «Житие Зосимы и Савватия», кон. 16 века).[23] Стилистически близки фрескам церкви Троицы росписи Преображенского собора Новоспасского монастыря (1688 – 89 гг.), Рождественского собора Савино-Сторожевского монастыря (1650 г.), Троицкого собора Калязина монастыря (1654 г.).[24]

В целом следует отметить, что ансамбль фресковых росписей церкви Святой Живоначальной Троицы в Никитниках является важным памятником русского искусства XVII века как с точки зрения иконографической программы, которая в данном храме дает новый вариант представление сюжетов евангельского цикла, так и в отношении стиля, обладающего живостью, красочностью и выразительностью.

[1] Овчинникова Е.С. Церковь Троицы Никитниках: памятник живописи и архитектуры. М., 1970. С. 13.

[2] Овчинникова Е.С. Указ. соч. С. 16.

[3] Бусева-Давыдова И.Л. Эволюция внутреннего пространства храмов XVII в. (на примере церквей Троицы в

Никитниках и Покрова в Филях) // Архитектурное наследство. Вып. 38. Проблемы стиля и метода в

русской архитектуре. М., 1995. С. 268.

[4] Брюсова В. Г. Композиция «Новозаветной Троицы» в стенописи Успенского собору (к вопросу о содержании наружных росписей) // Успенский собор Московского Кремля. М., 1985. С. 88.

[5] Овчинникова Е.С. Указ. соч. С. 36.

[6] Овчинникова Е.С. Указ. соч. С. 36.

[7] Овчинникова Е.С. Указ. соч. С. 58.

[8] Брюсова В. Г. Композиция «Новозаветной Троицы» в стенописи Успенского собору (к вопросу о содержании наружных росписей). С. 90.

[9] Брюсова В. Г. Композиция «Новозаветной Троицы» в стенописи Успенского собору (к вопросу о содержании наружных росписей). С. 90-01.

[10] Брюсова В. Г. Композиция «Новозаветной Троицы» в стенописи Успенского собору (к вопросу о содержании наружных росписей). С. 92.

[11] Овчинникова Е.С. Указ. соч. С. 88.

[12] Откровение Святого Иоанна Богослова. Книга Нового Завета. Библия. М., 2008. С. 1291.

[13] Откровение Святого Иоанна Богослова. Книга Нового Завета. Библия. М., 2008. С. 1291.

[14] Овчинникова Е.С. Указ. соч. С. 42.

[15] Овчинникова Е.С. Указ. соч. С. 50.

[16] Овчинникова Е.С. Указ. соч. С. 50.

[17] Овчинникова Е.С. Указ. соч. С. 50, 54.

[18] Овчинникова Е.С. Указ. соч. С. 62.

[19] Овчинникова Е.С. Указ. соч. С. 70.

[20] Овчинникова Е.С. Указ. соч. С. 132.

[21] Овчинникова Е.С. Указ. соч. С. 132.

[22] Овчинникова Е.С. Указ. соч. С. 131.

[23] Овчинникова Е.С. Указ. соч. С. 130 - 131.

[24] Овчинникова Е.С. Указ. соч. С. 131.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: